— Что делать театру? — Режиссерский глаз это сразу различает

— Как РАМТ будет существовать без директора? На кого все это ляжет?

— На кого ляжет…

— Софья Михайловна пришла два с половиной года назад. И с ней в театр вошла особая атмосфера, заполнившая всю дирекцию. Она светоносный человек, от нее просто исходят радость и свет. Все, что происходит на сцене и за кулисами, все это театральное броуновское движение, она наполняла своей энергией. А театр держится только на энергии. В том числе на энергии директора; это важная творческая работа. Деятельность непрерывная. С утра до ночи.

— Директор должен быть соратником.

— Именно так. В театре вообще очень важны люди, которые понимают, ощущают жизнь как гуманистическую акцию. У Софьи Михайловны есть полное понимание того, что такое творческий процесс. Мало того что она человек образованный, с опытом, с ней очень интересно просто разговаривать. Я делюсь своими идеями, она размышляет, как все это осуществлять: она человек, который умеет преображать пространство. Театр не то место, где порядок насаждается, здесь он должен возникать как гармония. И это все связано с ней. Мы, конечно, верим и надеемся, что через два месяца она вернется. А два месяца мы как-то продержимся.

— Вы поставили спектакль о Нюрнбергском процессе, что испытали, оказавшись в реальной судебной ситуации?

— Я под сильным впечатлением. Совсем новый опыт. В первый раз я увидел людей, которые живут какой-то своей, но совершенно очевидно заданной жизнью. Полное впечатление абсолютной заданности во всем. Не сужу о профессиональных качествах этих людей, просто вижу исполнителей ролей в спектакле: понятно, чем он закончится и каким будет. Спектакль, в котором все предрешено.

— Режиссерский глаз это сразу различает?

— Конечно! И когда перечислялось что-то, что с их точки зрения обличает, было очевидно — все это выжато, выдавлено.

— Вы общались с Софьей Михайловной, когда она еще работала в министерстве?

— Почти нет. С ней общался наш тогдашний директор, я просто знал о ее, что называется, добром имени. А потом, когда она ушла из министерства культуры, мне ее очень рекомендовали (такой ценный кадр редко появляется на рынке труда) — и я предложил ей работу.

— Что вы думаете о новой роли юстиции в российском театре?

— Мне кажется, что идет глобальное вытеснение, глобальная подмена. Ведь для чего существует театр? Как замечательно сказал Стрелер — для человека, во имя человека, о человеке. Но о каком человеке речь тут? Личность из всего этого вообще вычеркивается. Вообще не учитывается. Личность перестает быть важной. Меня поражают еще и списки людей, подписавших поручительства за разных участников процесса; их могла собрать только эта ситуация, людей, за которыми стоят и репутации, и заслуги, и свершения. И что? Ничего!

Слово «правосудие» обращено к человеку, к его праву на правду. Но когда через слово говорится «преступная организация», «спланированное преступление» — и все это до суда, и все это не доказано, когда честнейшего и светлейшего человека сажают в клетку, начинают унижать — у меня все начинает кипеть внутри. Я не могу видеть, как унижают людей.

— Театр, которым вы занимаетесь, и политический тоже. Вы сейчас ощущаете себя внутри сюжета?

— Я об этом не думаю. Просто когда я чувствую несправедливость, кожей чувствую, когда она начинает витать в воздухе улиц… То, чего никак не принимает моя душа, — конформизм. Думаю, все мои спектакли с этим связаны. С протестом против того, чтобы все выстраивались в один ряд, чтоб все было как полагается. Искусство не может быть подвластно всему этому. Как только оно становится подвластно, оно перестает быть искусством вообще.

— Что делать театру?

— Работать. Дело театра репетировать и ставить спектакли. Честные. Честность — вообще самое важное в отношении ко всему. Помню интонацию Эйбоженко в фильме «На всю оставшуюся жизнь», я сто раз слушал этот монолог и снова перематывал: «Чеестно!» Эта интонация Петра Наумовича Фоменко, которую он передал актеру.

— Вы давно, я знаю, собирались слетать к сыну. И в итоге пробыли в Нью-Йорке сколько?

— Полтора дня. А не виделись мы больше года.

История Российского академического Молодежного театра (бывшего Центрального детского) начинается 13 июля 1921 года, когда в Москве в помещении кинотеатра «Арс» спектаклем «Жемчужина Адальмины» открылся первый в стране театр для детей. Тогда он назывался Московский театр для детей. Его организатором и первым руководителем стала юная Наталья Ильинична Сац. В 1936 году театр был переименован в Центральный детский и в том же году он получил свое нынешнее помещение – на Театральной площади, рядом с Большим и Малым театрами.

В 50-е годы театр возглавляла сподвижница К. С. Станиславского, человек, ставший педагогом для целой плеяды замечательных актеров и режиссеров, Мария Осиповна Кнебель. При ней в театр пришел молодой Анатолий Эфрос, раскрывший таланты молодых начинающих драматургов Виктора Розова и Александра Хмелика.

На нашей стене всю жизнь проработала популярнейшая актриса, всю жизнь проработавшая в Центральном детском театре Валентина Сперантова. Специально для нашего театра писали свои пьесы Сергей Михалков, Виктор Розов, Григорий Полонский, Юрий Щекочихин. В нашем театре начинали свою профессиональную жизнь Олег Ефремов, Олег Анофриев, Геннадий Сайфулин, Лев Дуров, Ирина Муравьева, Ян Арлазоров, Сергей Шакуров. Здесь ставили спектакли Ольга Пыжова, Петр Фоменко, Георгий Товстоногов, Павел Хомский, Сергей Яшин. Здесь состоялся режиссерский дебют Олега Ефремова. Здесь была поставлена первая пьеса Виктора Розов «Ее друзья». На этой сцене играли Евгений Дворжецкий и Игорь Нефедов.

Художественными руководителями в разное время были Л. Волков, В. Дудин, О. Пыжова, В. Кузьмин, М. Кнебель. С 1980 года художественным руководителем РАМТа является народный артист России, лауреат Государственной премии РФ, лауреат Премии Москвы Алексей Бородин.

В 1992 году театр изменил свое название и стал Российским академическим Молодежным (РАМТ).

РАМТ много экспериментирует с новыми формами, не забывая традиций школы Станиславского. Репертуар строится на литературных сказках и фольклоре, на классике, отечественной и зарубежной и современной драматургии.

Худрук РАМТа Алексей Бородин назначил главным режиссером театра Егора Перегудова. «Известия» поговорили с народным артистом о том, почему важно воспитать себе смену, не уходя на пенсию.

- Алексей Владимирович, зайду издалека. Вы возглавили РАМТ в 1980-м.

Сначала я был назначен главным режиссером, и только спустя время появилась должность художественного руководителя. Сегодня Министерство культуры заключает контракт с худруком, а я уже с остальными: директором, заместителем, главным режиссером и так далее. В некоторых театрах иная модель управления: министерство заключает контракт отдельно с директором, отдельно с худруком. Однако я всё равно считаю, что кто-то должен отвечать за всё.

- Как вы стали худруком?

- Я учился у Юрия Александровича Завадского, который руководил Театром Моссовета. После выпуска решил поехать в Киров, понял, что хочу такое место, где буду сам решать, что и как ставить. Советский театр был тоталитарным - главный режиссер решал всё. Да и до сих пор такие театры остались. И мне тоже хотелось, чтобы всё зависело от меня, но по натуре я не диктатор и всякую диктатуру презираю, так что старался сочетать: вести театр вперед и одновременно оставаться тем, кто я есть, ничего из себя не изображая.

В Киров я уезжал не на время, ехал работать. И мы вполне хорошо работали, были на гастролях в Москве и Ленинграде. Меня заметили в министерстве и в 1980 году перевели в столицу. В Москву я тоже приехал, чтобы работать. В расчете, кстати, на то, что здесь был когда-то потрясающий театр, который тогда назывался «Центральный детский». Создавала его Наталия Сац, но уже в моей юности и студенчестве театром руководила Мария Иосифовна Кнебель. Здесь служили Анатолий Эфрос, Олег Ефремов, драматург Виктор Розов. Это был один из самых сильных, лучших и передовых театров.

- В каком состоянии он вам достался?

- Я помнил этот театр очень хорошо, а приехав сюда, понял, что он стал скорее ведомственным: такой детский, комсомольский, пионерский. Хотя здесь еще оставались прекрасные артисты, были интересные спектакли, но надо было впустить свежий воздух, «проветрить», устроить сквозняк. Этим я и занимаюсь много-много лет.

Почти 10 лет назад вы запустили программу «Молодые режиссеры - детям». Почему именно в тот период появилась необходимость дать шанс начинающим режиссерам?

На определенном этапе я понял, что в режиссуре произошел временной провал. Когда мы начинали, то за кем-то шли, а за нами образовалась пропасть. У меня было ощущение, что поколение, которое готово ставить на больших сценах, ушло куда-то в подполье. Но в какой-то момент вдруг появились молодые режиссеры, которым стали интересны большие театры, и тогда мы придумали проект «Молодые режиссеры - детям».

На курсе Сергея Женовача в ГИТИСе есть «семестр сказок», это его ноу-хау, а мне как раз нужно было обновить именно детские спектакли, потому я обратился к Сергею с предложением, и его студенты стали первопроходцами в нашем проекте. Молодые артисты откликнулись, работа закипела, и вдруг выяснилось, что детский спектакль - это самая прекрасная игра. А что же лучше игры есть в театре?

Так у нас появились спектакли по Афанасьеву, Шергину, Киплингу. За эти годы у нас поработало больше десятка режиссеров с курсов Женовача, Хейфеца, Гинкаса. А у меня неожиданно возникло ощущение, что это входит в мои обязанности, я понял, что должен заниматься молодыми режиссерами, которые захотели работать в больших театрах.

Я к чему все это спрашивал. Вы почти 40 лет возглавляете РАМТ. Почему именно сейчас возникла необходимость в главном режиссере?

Это тоже процесс. Как и с режиссерами, ощущение моей личной ответственности возникло и в отношении театра. На кого я его оставлю? Кому передам? Не сию секунду - я не ухожу, но нужно реально смотреть на вещи: я не вечен и должен готовить себе в этом смысле смену. Я уверен, что это позитивное и правильное решение.

Необходимо ли вводить подобную практику повсеместно - чтобы художественный руководитель брал под крыло одного-двух режиссеров, растил их, присматривался?

Мне кажется, наступило время, когда обязательно должно быть так. У нас обычно строится театр одного сильного режиссера, и до последнего времени мне казалось, что это вполне нормально. Но времена меняются, и сейчас я думаю, что некоторые из молодых готовы к тому, чтобы встать в одну линию с мэтрами. Я очень внимательно наблюдал за Егором Перегудовым, когда он ставил спектакли у нас и в других театрах Москвы. Долгое время он был штатным режиссером в «Современнике».

Я воспринимаю его как человека, который готов к тому, чтобы я постепенно передавал ему свой опыт. Конечно, я по-прежнему буду за все отвечать и ставить спектакли тоже буду. Но Егору можно будет вручить штурвал и позволить вести корабль в спокойном море. Когда же сильный ветер или шторм, тогда уж я сам.

Мы знаем, как штормит театр и актеров, если у директора и худрука разные взгляды на процесс. А как складывается внутренняя жизнь театра, когда на мостике капитана появляется юнга?

- Я уверен, что мы с Егором сможем не поддаваться на всякого рода провокации, думаю, у нас хватит ума, чтобы понимать, что мы дело делаем, а не занимаемся самоутверждением. Конечно, амбиции нужны, в театре без них не обойтись, в творческих вопросах у нас могут быть какие-то расхождения. Это естественно - мы две разные профессиональные единицы, что надо учитывать. Вот и всё.

- Но взгляды на театр у вас сходятся?

- Если поколения внутри театра начинают двигаться, сталкиваться друг с другом, это очень хорошо. Наша задача с Егором - держать берега, чтобы все это не расплескалось. А дальше снова провоцировать на броуновское движение. Егору 35 лет - самый подходящий возраст, чтобы брать на себя ответственность за театр. Я пришел в РАМТ, когда мне было 38.

- Над чем вы сейчас работаете?

- Том Стоппард, которого мы с гордостью можем назвать нашим автором (в театре идут спектакли по его пьесам «Берег утопии» и «Рок-н-ролл». - «Известия»), прислал нам свою новую пьесу. Она будет называться «Проблема», и сейчас я работаю над редакцией перевода. Судя по тексту, Стоппард страшно увлекся вопросом: мозг рождает сознание или сознание все-таки находится вне мозга? Над этим вопросом сегодня бьются ученые во всем мире. И, как всегда у Стоппарда, большая тема в пьесе раскрыта через конкретных людей и очень иронично. Скоро сделаю распределение ролей и начну репетировать.

Параллельно должна приступить к работе Рузанна Мовсесян - выпускница Школы-студии МХАТ, она будет ставить известную книгу Наринэ Абгарян «Манюня». Затем Егор Перегудов начнет репетировать «Убить пересмешника» Харпер Ли, француз Ален Маратра поставит «Двойное непостоянство» Мариво. Это Большая сцена, а на малых работают молодые режиссеры. У РАМТа прекрасное здание, но оно ограничено - ничего сюда пристроить нельзя. Но мы, люди, больные театром, что называется, ищем пространство.

Репетиционный зал превратился в «Черную комнату», где вовсю идут спектакли. На втором ярусе появилась Маленькая сцена. Один из «женовачей» Олег Долин загорелся идеей сделать спектакль в единственном депрессивном месте в театре - антресолях над зрительским гардеробом. И добился. Сегодня это - Белая комната, одно из лучших пространств, которые у нас есть. Сейчас Олег Долин хочет ставить пьесу Гоцци «Зобеида» во внутреннем дворе театра. Будет такой летний спектакль.

Последнее. У театра на данный момент есть худрук, главный режиссер, но нет директора - Софье Апфельбаум предъявлено обвинение по делу «Седьмой студии». Будете закрывать эту вакансию?

Ее кабинет свободен. Там табличка висит: «Директор Софья Михайловна Апфельбаум». Когда я труппе представлял Егора, то сказал, что мы Софью Михайловну ждем и никаких других вариантов у нас быть не может.

Справка «Известий»

С 1973 по 1980 год - главный режиссер Кировского ТЮЗа. С 1980-го - главный режиссер, с 1992-го - художественный руководитель Российского академического молодежного театра (РАМТ). Ведет актерский курс в ГИТИСе, профессор. Выпустил более 40 спектаклей. Народный артист РСФСР, лауреат Государственной премии России, премий президента и правительства России, премии города Москвы, Международной премии К.С. Станиславского, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени

- (РАМТ), основан в 1921 как Московский театр для детей, с 1938 Центральный детский театр, с 1992 современное название, с 1987 академический. Директор К. Я. Шах Азизов (1945 74). В разные годы в театре работали режиссеры Г. А. Товстоногов,… … Энциклопедический словарь

РАМТ драматический театр (Театральная площадь, 2/7). Основан в 1921 как Московской театр для детей под руководством Н.И. Сац. С 1936 Центральный детский театр (ЦДТ), с 1987 академический, с 1992 РАМТ. Главные режиссёры первых лет ЦДТ Сац (1936… … Москва (энциклопедия)

Драматический театр (, 2/7). Основан в 1921 как Московской под руководством. С 1936 Центральный детский театр (ЦДТ), с 1987 академический, с 1992 РАМТ. Главные режиссёры первых лет ЦДТ — Сац (1936—37) и В.Ф. Дудин (1937—43);… … Москва (энциклопедия)

Российский Молодёжный театр - Российский Молодежный театр РОССИЙСКИЙ МОЛОДЁЖНЫЙ ТЕАТР, основан в 1921 как Московский театр для детей, с 1938 Центральный детский театр, с 1992 современное название, с 1987 академический. Директор К.Я. Шах Азизов (1945 74). Главные режиссеры М.О … Иллюстрированный энциклопедический словарь

РОССИЙСКИЙ МОЛОДЁЖНЫЙ ТЕАТР, основан в 1921 как Московский театр для детей, с 1938 Центральный детский театр, с 1992 современное название, с 1987 академический. Директор К.Я. Шах Азизов (1945 74). Главные режиссеры М.О. Кнебель (1955 60, 1966 68) … Современная энциклопедия

Российский Молодёжный Театр - осн. в 1921 как Московский театр для детей, с 1938 Центральный детский театр, с 1987 академический, с 1992 современное название. Гл. режиссёры М.О. Кнебель (1955 60, 1966 68), А.В. Бородин (с 1980). Спектакли: Её друзья (1949), Страница жизни … Педагогический терминологический словарь

Вход в РАМТ с Театральной пл. вход в РАМТ с ул.Б.Дмитровка Российский Академический Молодёжный Театр РАМТ Адрес: Москва, Театральная пл., 2/7 Телефон 292 6572, 292 0069 Содержание 1 … Википедия

Театр драмы имени Фёдора Волкова Волковский театр Место нахождения Ярославль, площадь Волкова Координаты … Википедия

Театр Шелапутина (также Шелапутинский театр) название театрального зала в Москве во второй половине XIX начале XX веков. Назывался по имени одного из владельцев здания, П. Г. Шелапутина, в литературе термин употребляется и по отношению к… … Википедия

Книги

• Театру и детям - отдана Жизнь , Печников Г.. Книга Геннадия Михайловича Печникова - актёра, режиссёра театра и кино, охватывает всю его жизнь, богатую на впечатления, неустанное творчество, путешествия и встречи с множеством…

В Москве в четверг задержана директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум. Она стала уже шестым фигурантом громкого уголовного дела о хищениях бюджетных средств, выделенных Минкультом на популяризацию современного искусства. По версии следствия, госпожа Апфельбаум работала в Министерстве культуры, контролировала расходование «Седьмой студией» Кирилла Серебренникова средств в рамках проекта «Платформа» и способствовала хищению около 70 млн руб. Ей предъявлено обвинение в мошенничестве. Сама Софья Апфельбаум вину не признает.

Директор РАМТ Софья Апфельбаум была приглашена в СКР для допроса в качестве свидетеля сегодня в первой половине дня. По итогам мероприятия бывшей чиновнице Минкульта, ныне директору РАМТ предъявили обвинение в мошенничестве в особо крупном размере. В ближайшее время следствие определится, какой меры пресечения для нового фигуранта оно будет требовать в суде.

О том, что СКР проводит проверку в отношении действующих и бывших чиновников Министерства культуры, которые так или иначе были связаны с выделением 214 млн руб. на проект «Платформа», представитель Следственного комитета, как рассказывал “Ъ”, сообщил несколько дней назад в суде, когда рассматривались ходатайства о продлении сроков действия меры пресечения фигурантам расследования. Напомним, под домашним арестом в рамках уголовного дела об особо крупном мошенничестве сейчас находятся бывшие художественный руководитель АНО «Седьмая студия» (эта организация создавалась под реализацию «Платформы») Кирилл Серебренников, гендиректор АНО Юрий Итин и главбух студии Нина Масляева. Экс-гендиректор «Седьмой студии» Алексей Малобродский заключен под стражу, а бывший продюсер Екатерина Воронова числится в розыске. По версии следствия, все они причастны к хищениям различными способами около 70 млн руб. из средств, выделенных Минкультом.

Александр Александров