Научная фантастика братьев стругацких. Братья стругацкие. Их фантастика – символ веры в будущее: надежда на творческих людей

Аркадий и Борис Стругацкие — знаменитые российские и советские прозаики, драматурги, братья-соавторы, неоспоримые лидеры советской научной фантастики на протяжении последних нескольких десятилетий, самые популярные российские фантасты за рубежом. Оказали неоценимое влияние на развитие советской и мировой литературы.

Книги братьев Стругацких совершили некий диалектический переворот и тем самым заложили фундамент для появления новых утопических традиций научной фантастики.

Творчество братьев Стругацких

Братья Стругацкие на протяжении многих лет были главными писателями-фантастами в СССР. Их разноплановые романы служили зеркалом изменения мировоззрения писателей. Каждый опубликованный роман становился событием, вызывавшим противоречивые и яркие обсуждения.

Некоторые критики считали Стругацких писателями, умеющими наделять людей будущего лучшими чертами современников. Главной темой, которая прослеживается практически во всех работах авторов, является тема выбора.

Лучшие книги братьев Стругацких онлайн:

Краткая биография братьев Стругацких

Аркадий Натанович Стругацкий родился в 1925 году в Батуми, после семья переехала в Ленинград. В 1942 году Аркадий вместе с отцом были эвакуированы, среди всех пассажиров вагона мальчик один чудом остался жив. Был направлен в город Ташль, где работал на выдаче молока, после был призван на фронт.

Получал образование в артучилище, но весной 1943 года незадолго до выпуска был отправлен в Москву, где продолжил обучение в Военном институте иностранных языков. В 1949 году получил диплом по специальности переводчик. Далее работал по специальности, переезжая из одного города в другой. В 1955 году отошел от службы, приступил к работе в «Реферативном журнале», а потом устроился редактором в Детгизе и Гослитиздате.

Борис Натанович Стругацкий родился в 1933 году в Ленинграде, после окончания войны вернулся на родину, где и окончил университет по специальности астрономия. Сначала работал в обсерватории, но с 1960 года вместе со своим старшим братом стал писать.

Известность пришла к братьям после выхода в свет первых научно-фантастических рассказов. Фантастика Стругацких отличалась от других прежде всего научностью и продуманными психологическими образами персонажей. В своих первых работах они успешно использовали метод построения собственной истории будущего, которая и по сей день останется основой для всех писателей-фантастов.

Аркадий Стругацкий, старший из братьев, умер в 1991 году. Борис Стругацкие после смерти брата продолжал писать и издавал произведения под псевдонимом С. Витицкий. Прожив всю жизнь в Санкт-Петербурге, умер в 2012 году.

"Трудно быть богом". Наверное, самый прославленный из романов братьев Стругацких.

История землянина, ставшего "наблюдателем" на планете, застрявшей в эпохе позднего средневековья, и принужденного "не вмешиваться" в происходящее, экранизирована уже несколько раз – однако даже лучший фильм не в силах передать всего таланта книги, на основе которой он снят!..

Фантастическая повесть «Понедельник начинается в субботу» рассказывает о современной науке, об ученых и о том, что уже в наше время человек совершает самые на первый взгляд фантастические открытия и подвиги.

«Парень из преисподней» показывает обреченность темных сил реакции.

В этот том вошло классическое произведение позднего периода творчества братьев Стругацких - роман "Град обреченный", увлекательная история горстки людей из разных стран и эпох, согласившихся на участие в странном эксперименте - и перенесенных в загадочный город "вне времени и пространства", где происходят очень и очень необычные вещи, порой забавные, порой - опасные, а порой и откровенно страшные...

"Здесь собраны, наверное, далеко не самые увлекательные наши повести. И, уж конечно, не самые романтически-жизнерадостные. И безусловно, даже не самые популярные. Но зато - самые любимые, самые ценимые, самые уважаемые самими авторами. Все самое "зрелое и совершенное", если угодно, что удалось им создать за пятьдесят лет работы.

У нас было много сборников. Очень разных. И превосходных в том числе. Но, пожалуй, ни одного такого не было, которым бы мы гордились.

Пусть теперь будет".

Борис Стругацкий

1 Улитка на склоне

2 Второе нашествие марсиан

4 Град обреченный

5 За миллиард лет до конца света

6 Отягощенные злом

7 Дьявол среди людей

8 Бессильные мира сего

Шедевр братьев Стругацких. Жёсткая, бесконечно увлекательная и в то же время бесконечно философская книга.

Время идёт… Но история загадочной Зоны и лучшего из её сталкеров – Рэда Шухарта – по-прежнему тревожит и будоражит читателя.

«Улитка на склоне». Самое странное, самое неоднозначное произведение в богатом творческом наследии братьев Стругацких. Произведение, в котором собственно фантастика, «магический реализм» и даже некоторые оттенки психоделики переплетены в удивительно талантливое оригинальное единое целое.

«Счастье для всех, и пусть никто не уйдёт обиженным!» Знаковые слова…

Шедевр братьев Стругацких.

Жёсткая, бесконечно увлекательная и в то же время бесконечно философская книга.

Время идёт…

Но история загадочной Зоны и лучшего из её сталкеров - Рэда Шухарта - по-прежнему тревожит и будоражит читателя.

Аркадий и Борис Стругацкие.
Понедельник начинается в субботу. Повесть-сказка для научных работников младшего возраста.
1-е издание 1965 г.

"Хохот метался между полом и потолком, прыгал от стены к стене, как огромный цветной мяч.
В редакции читали "Суету вокруг дивана" - первую часть "Понедельника...". Было это сразу
после выхода философской трагедии "Трудно быть богом", поэтому хохотали с облегчением:
одумались-де Стругацкие, решили не ходить по лезвию ножа, а заняться делом веселым и
безопасным. Писатели позволили себе наконец-то повеселиться от души...".
Так описывает атмосферу, царившую вокруг этой повести, один из участников ее подготовки
к "выходу в свет".
Блистательная книга русских фантастов по праву считается одной из вершин их творчества. Прошедшая испытание временем, наполненная юмором и добротой, история будней сказочного НИИ
не оставит равнодушными никого из читателей.

В один прекрасный вечер молодой программист Александр Привалов, возвращаясь из отпуска, прямо посреди дремучего леса встретил двух приятных молодых людей. И подпав под их обаяние, поступил на работу в один загадочный и престижный НИИ, где не терпят лодырей и бездельников, где правят энтузиазм и оптимизм, а сказка становится былью.

Иллюстрации и обложка Евгения Мигунова.

Примечание:
Рисунки в этом издании отличаются от иллюстраций в последующих переизданиях.

Счастье для только что вышедшего из тюрьмы сталкера в том, чтобы вести к Комнате других. На этот раз он ведёт Профессора (Гринько), исследователя-физика, и Писателя (Солоницын) в творческом и личностном кризисе. Они трое проникают через кордоны в Зону. Сталкер ведёт группу осторожно, окружным путём, прощупывая путь гайками. Флегматичный Профессор ему доверяет. Скептичный Писатель наоборот, ведёт себя вызывающе, и, похоже, не слишком-то и верит в Зону и её «ловушки», хотя встреча с необъяснимыми явлениями его несколько переубеждает. Характеры героев раскрываются в их диалогах и монологах, в мыслях и снах Сталкера. Группа проходит Зону и на пороге Комнаты выясняется, что Профессор нёс с собой небольшую, 20-ти килотонную бомбу, которой намерен уничтожить Комнату – потенциальную исполнительницу желаний любого деспота, психопата, мерзавца. Потрясённый Сталкер пытается остановить Профессора кулаками. Писатель считает, что Комната всё равно исполняет не благообразные обдуманные пожелания, а подсознательные, мелкие, стыдные. (А впрочем, возможно, никакого исполнения желаний и вовсе нет.) Профессор перестаёт понимать, «зачем тогда вообще к ней ходить», развинчивает и выбрасывает бомбу. Они возвращаются.

Имя братьев Стругацких хорошо известно многомиллионной армии поклонников научной фантастики. Удивительный мир, созданный на страницах их произведений, неизменно привлекает и завораживает читателей. Эти яркие, талантливые произведения стали… … Энциклопедия ньюсмейкеров

Аркадий Натанович (1925 1991) и Борис Натанович (р. 1933) видные прозаики, кинодраматурги, братья соавторы, лидеры сов. НФ 1960 1980 х гг.; классики современной фантастической, влияние которых на ее развитие бесспорно; авторы повестей и романов,… …

Русские писатели братья, соавторы, Аркадий Натанович (1925 91) и Борис Натанович (р. 1933). Научно фантастические рассказы и повести. Социальная фантастика, с элементами гротеска, о путях развития цивилизации и роли личности в обществе в повестях … Большой Энциклопедический словарь

СТРУГАЦКИЕ, Аркадий Натанович (1925 1991) и Борис Натанович (р. 1933) российские писатели. Братья. А.Н. японист, Б.Н. звездный астроном (Пулково). Авторы ряда утопий и антиутопий, написанных в единственно возможном в СССР в 1960 1980 х жанре… … Новейший философский словарь

СТРУГАЦКИЕ, русские писатели, соавторы, братья: Аркадий Натанович (1925 91) и Борис Натанович (род. 1933). Проза в жанре социально философской научной фантастики, с элементами гротеска и юмора, о путях развития цивилизации и роли личности в… … Русская история

Русские писатели, братья, соавторы. Аркадий Натанович (1925 1991) и Борис Натанович (р. 1933). Научно фантастические рассказы и повести. Социальная фантастика, с элементами гротеска, о путях развития цивилизации и роли личности в обществе в… … Энциклопедический словарь

Стругацкие - Аркадий Натанович Стругацкий. СТРУГАЦКИЕ, русские писатели, братья, соавторы: Аркадий Натанович (1925 1991) и Борис Натанович (родился в 1933). Научно–фантастические рассказы и повести. Социально–философская фантастика, с элементами гротеска, о… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Видные рус. сов. прозаики, кинодраматурги, братья соавторы, бесспорные лидеры сов. НФ на протяжении трех последних десятилетий и самые известные сов. писатели фантасты за рубежом (на нач. 1991 х гг. 321 книжное изд. в 27 странах); классики совр.… … Большая биографическая энциклопедия

Аркадий Натанович (р. 28.8.1925, Батуми) и Борис Натанович (р. 15.4.1933, Ленинград), братья, русские советские писатели, соавторы. Аркадий С. окончил Военный институт иностранных языков в Москве (1949). Борис С. окончил механико… … Большая советская энциклопедия

Стругацкие - СТРУГÁЦКИЕ, рус. писатели, соавторы, братья: Аркадий Натанович (1925–1991) и Борис Натанович (р. 1933). Проза в жанре социально филос. науч. фантастики, с элементами гротеска и юмора, о путях развития цивилизации и роли личности в обществе:… … Биографический словарь

Книги

• Братья Стругацкие , Володихин Дмитрий Михайлович, Прашкевич Геннадий Мартович. Братья Аркадий Натанович (1925-1991) и Борис Натанович (род. 1933) Стругацкие занимают совершенно особое место в истории отечественной литературы. Признанные классики научной и социальной…
• Братья Стругацкие , Володихин Д., Прашкевич Г.. Братья Аркадий Натанович (1925-1991) и Борис Натанович (род. 1933) Стругацкие занимают совершенно особое место в истории отечественной литературы. Признанные классики научной и социальной…

Почему именно Стругацкие так выделяются среди всех фантастов? Плеяда фантастов в то время, особенно в редакции Жемайтиса, была совершенно великолепной. Конечно, литературный язык. Прежде всего, это литературный язык. Надо сказать, что они определяли себя, по словам Аркадия Натановича, очень просто – это язык улицы. Мы говорим то, пишем то, что люди думают. Просто сами говорить не могут, а наша речь, наша стилистика, она как раз является самой адекватной для выражения этих мыслей. Это связано, конечно, и с вполне определенной трансформацией языка, литературного языка, обиходного языка. Почему? Потому что большое количество иностранных слов, появившихся после войны в обиходном лексиконе – они присутствуют у Стругацких, если мы в этом плане проанализируем литературу тех времен, гораздо в большей степени, то есть так, как это было в жизни. Значит, это было органично, не несет на себе дополнительной функции, как предположим, у того же Гансовского, или у Днепрова. Дальше. Конечно, авантюрный сюжет. Всегда. Это требование – не фантастическая идея, и ей подчинено все остальное, а прежде всего – сюжет. Это главное, основное, что всегда, между прочим, было у них, как Аркадий Натанович говорил: «Основное в литературной деятельности – это сюжет. Что бы там ни говорили, литература первого, второго сорта, третьего – она должна быть интересной». На их трансформацию литературного языка, то, кстати, начало чему положил Хемингуэй – лапидарность произведений, отсутствие тяги к созданию широченных панорам, что было характерно для XIX – начала XX века. Надо сказать, что Аркадий Натанович Хемингуэя четко совершенно определяет как предтечу их литературы. Было время, когда они с Борисом Натановичем зачитывались им именно в литературном плане, в плане ремесла.

Ну, и, конечно, адекватность. Адекватность интересов. Я, честно говоря, достаточно много читая, слыша Стругацких, принять гипотезу о примате эзопова языка в произведениях Стругацких, что только потому, что советская действительность не давала возможности говорить то, что, дескать, ты думаешь, быть, скажем, Ниной Андреевой – «Не могу молчать», что только это вызвало к жизни фантастическую литературу Стругацких – я, честно говоря, не могу. У меня по-настоящему глубокое убеждение, что эта оценка привнесена западными исследователями. Ведь третья Заповедь – не сотвори себе кумира – нарушается всегда и во всем. И пристальное внимание, так же, как и у нас к жизни другого мира, существовало и в другом мире – пристальное внимание к тому, что у нас творится. Будем говорить о том, что понятие «холодной войны» – пускай это больше политическое понятие – но противостояние было. Мы искали свои корни, свою пятую колонну – там, в Джеймсе Джойсе – «Отсюда и в вечность», в Андрэ Стиле, в шведских писателях-коммунистах – все то, что, скажем, издавала «Иностранная литература» в эти годы. Они точно так же искали у нас. Если Амальрик – да, это не эзопов язык, это действительно литература критики, если Войнович, если Синявский – это да, действительно, политизированная литература. Это с одной стороны. С другой стороны – Марков и вся остальная плеяда официальных литераторов, стоящих на другом конце шкалы. Вы помните, в свое время была роскошная пародия-статья «Политическая оценка политической позиции мышки в «Курочке Рябе»? Вот такое совершенно серьезное, политологическое, литературоведческое эссе по «Курочке Рябе». Вот мне кажется, что начало всех этих рассуждений об эзоповом языке Стругацких – это подобного плана критические эссе о творчестве Стругацких на Западе.

Каждый видит то, что может, то, что хочет. А для наших литературоведов вот эта критика, вот эта идея оказалась... Давайте говорить так: когда появилась критическая стругацкология? Ну, как минимум, не раньше одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. Это – конец шестидесятых и дальше... И это период четкой совершенно нарастающей политизации населения в Советском Союзе. Никакой политизации не было. Пятое марта тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, смерть Сталина. Дальше начинается: антипартийная группа и примкнувший к ним Шепилов. Начинается политизация. А что такое литературоведение? А что такое идеологический сектор? Он здесь же, рядом. И вот, параллельно с этим, начинается оттепель – это те же самые годы. А раз те же самые годы, значит, появляется возможность, во-первых, говорить то, чего раньше говорить было нельзя, а самое главное, позволить себе увидеть то, что раньше видеть было нельзя. А тут тебе сразу дают рецепт для идеологической оценки – фантастическая оболочка. Фактически все время ведь говорится: Стругацкие меньше фантасты, больше социологи. Вы посмотрите, что пишет Ле Гуин во всех рекламных строчках: «Предтеча Стругацких – это Чехов и Гоголь, как я понимаю». Простите, что Ле Гуин понимает в Чехове и в Гоголе? Да и в Стругацких. И, с моей точки зрения, как раз этот крен в политическую социологию в оценке Стругацких умаляет по-настоящему значение сути фантастики братьев Стругацких. Ведь они же совершенно недаром, чем дальше и дальше в своих произведениях, уходят от технократии сначала к социологическому моделированию, а потом к биологическому моделированию. Вы посмотрите, уже начиная с «Волны гасят ветер» и даже с «Жука в муравейнике» – все больше и больше идет крен в биологию, последняя вещь Аркадия Натановича «Дьявол между людей» – это биология и социология. Фантастика, модели, предвидения, сюжетика, построение, ведь это же, простите, не критика.

Можно говорить так: «Хищные вещи века» – это критика современного нам тогда общества. А куда мы тогда, простите, денем все эти удивительные социогенетические, социопсихологические предвидения, которые есть в этой вещи? «Хищные вещи века» – уникальная книга. Это вещь, которая дважды рождалась. Изданная в шестьдесят пятом году, она потом была на двадцать с лишним лет забыта.

И потом вдруг, во всех, сначала опять-таки не у нас, а потом во всех сборниках провинциальных и центральных изданий, вдруг опять пошла. Всюду стали ставить «Хищные вещи века». Почему? А потому что: дрожка – раз, слег – два, страна дураков – три, меценаты – четыре, что только потом мы узнали в виде цветомузыки, рэпов, галлюциногенов, социального варварства как эстетической категории. А многогодовые телевизионные сериалы – в одна тысяча девятьсот шестьдесят пятом году их не было даже на Западе. Я когда занимался вопросом «мыльных опер», я специально взял «Британнику» девяносто четвертого года, там большая статья о «мыльных операх». В шестьдесят четвертом году, когда писались «ХВВ», этого не было. Это что, это критика? Чего? Будущего? Критика тенденций? Простите, это самое последнее дело, это марксизм – критиковать тенденции. И никогда в жизни Стругацкие этим не занимались. Значит, это нормальное социальное предвидение. Это Жюль Верн, но не в электричестве, не в электротехнике, не в астронавтике, а в социологии, в социогенетике, в социопсихологии. И в индивидуальной психологии. С этой точки зрения мы можем это назвать эзоповым языком? Это то, о чем они думали, то, о чем думали вы... Правильно, мы росли вместе с ними. Надо сказать, что сейчас надо, если серьезно говорить, то надо исследовать поколение, выросшее на Стругацких не по политологам, не по идеологам, а по тем, кто сейчас работает в социологии, психологии и в социогенетике. Там это заложено, вот это понятие «развитие человеческой психологии». И оно заложено именно у Стругацких. Кстати, ни у одного другого современного писателя-фантаста с такой четкой очерченностью и направленностью этого нет. Ни у современного российского, ни у современного западного.

И вот тут мы можем начинать говорить, что если фантастика – это литература, скажем, второго сорта, изучающая будущее технократическое, технологическое – это подход Казанцева, а литература изучает человека, как говорил Горький, «типическое в типических обстоятельствах», то писатель Аркадий и Борис Стругацкие – это нормальный, современный, гениальный писатель, изучающий человека методами, в частности, так, как это делал Булгаков. Лев Николаевич Толстой изучал это путем дачи исторической панорамы, Ги де Мопассан изучал это путем дачи этнографо-социологического среза, так же, как почти все французы XIX-XX веков. Стругацкие дают это путем фантастики. Если мы берем предметом литературы изучение, исследование, понимание человека, высшей нервной деятельности, то есть эго в социуме и эго наедине с эго, это уже будет у нас и Достоевский, это у нас будет Джойс, это уже будет Кафка, то есть это уже весь экзистенционализм, то Стругацкие – это писатели, изучающие... люди с современной методологией, ученые...

Особенности языка и стиля прозы братьев Стругацких Тельпов Роман Евгеньевич

1.3. Основные направления советской научной фантастики

Прежде чем приступить к исследованию языка и стиля прозы братьев Стругацких, по нашему мнению, необходимо сказать несколько слов об основных направлениях, существовавших в советской научной фантастике, до прихода в нее братьев Стругацких.

Одной из первых работ, где была сделана попытка систематизировать направления советской НФ, является работа С. Полтавского «Пути и проблемы современной фантастики» (см. [Полтавский 1955: 106-162]). С. Полтавский, видевший начало советской НФ в таких произведениях, как повесть «Вне Земли» К.Э. Циолковского или поэма В.В. Маяковского «Летающий пролетарий», уже на заре появления жанра выделял в его составе несколько разновидностей:

1. техническая фантастика («Вне Земли» К.Э. Циолковский, «Аэлита» А. Толстой). Главное назначение фантастики подобного рода С Полтавский видел в «пропаганде далеких перспектив развития науки» [там же; 123]. К числу подобных произведений могут быть отнесены романы А. Беляева - первого отечественного писателя, творившего исключительно в жанре НФ.

2. «Социальная утопия» («Гиперболоид инженера Гарина» А. Толстого, сатирические пьесы В. Маяковского «Клоп» и «Баня»). Основным объектом изображения СУ, по мнению С. Полтавского, являлась «борьба классов».

3. Гео-этнографическая фантастика включает в себя произведения, действие которых происходит в затерянных уголках Земли (классический пример подобного типа фантастики - «Земля Савинкова» В.А. Обручева). Наличие внешнего «научного» антуража в виде всевозможных псевдонаучных разъяснений или сконцентрированности действия вокруг какого-либо научного открытия, хотя и не всегда становящегося центром внимания писателя-фантаста, служит основополагающим критерием, очерчивающим границы ГЭФ.

4. Вне поля зрения автора данной классификации осталось творчество таких фантастов советского периода, как М.Шагинян и А. Иркутов, представителей направления, получившего название «красный детектив», или «красный Пинкертон», и охарактеризованного С. Полтавским как «противоядие против буржуазного детектива» [Полтавский 1955; 123]. Произведения, относимые к «красному Пинкертону», были антибуржуазной сатирой и использовали гротескные псевдонаучные образы. По наблюдениям польского исследователя Вацлав Кайтох характерным признаком «Красного Пинкертона» является «сознательная ненаучность фантастических мотивов при их внутреннем научно-фантастическом характере» [Кайтох 2003; 424]). Например, М. Шагинян, перелицовывая марксистский постулат о труде, превращающем обезьяну в человека, пишет роман «Месс Менд или Янки в Петрограде» об обратном превращении, произошедшем с ничего не делающими западными миллионерами.

В это же время были созданы произведения А.Платонова, М. Булгакова, Е. Замятина, но они находились вне контекста советской научной фантастики и были неизвестны широкому кругу читателей. Отдельное, т.н. «романтическое» направление советской фантастики было представлено произведениями Александра Грина.

Все перечисленные направления продолжили свое существование в советской литературе и в более поздние периоды.

Технологическое фантастика, в дальнейшем получившая приоритет, действительно с полным правом может быть охарактеризована как «научная». В соответствии с воззрениями 50-х годов XX века, фантастика должна была служить развитию отечественной науки и техники: появление описываемых ею фантастических феноменов ожидалось в обозримые сроки - ближайшие 15 лет (т.н. фантастика «ближнего прицела»). О. Хузе - автор одного из первых обширных исследований советской фантастики - не делал никаких принципиальных отличий между фантастикой и научно-популярными фугурологическими очерками [Хузе 1953; с. 349-373]. Произведения этого рода создавались представителями научно-технической интеллигенции, издатели консультировались у научных специалистов, а критики, в свою очередь, при помощи цифр проверяли «жизнеспособность» того или иного фантастического феномена.

Среди других направлений, существовавших в фантастической литературе до появления в ней братьев Стругацких, можно назвать «фантастику путешествий и приключений» (Л.Платова и Л.Брагина), в русле которой создавались книги для детей и юношества, а также фантастику политического памфлета (Л. Лагин, С. Розвал). Низкий в большинстве своем художественный уровень произведений, написанных перечисленными авторами, не позволял рассматривать их прозу в рамках серьезной литературы.

Событием, изменившим ситуацию, сложившуюся в советской фантастике, стал запуск первого искусственного спутника Земли, позволивший включить тему космических перелетов в перечень сюжетов «ближнего прицела». Знаменательным событием стала и публикация романа И. Ефремова «Туманность Андромеды» - образцового произведения научно-фантастической литературы «новой волны». В этот период происходит становление братьев Стругацких как писателей, которые восприняли и развили «новые веяния», появившиеся в НФ литературе: интерес к психологии героев, внимание к литературной форме художественного произведения в противовес научной достоверности изображения технологических чудес и т.д.

Творчество братьев Стругацких занимает в фантастике советского периода особое место. Причины этого рассматриваются в следующем параграфе.

1.3. Основные направления советской научной фантастики и своеобразие фантастики братьев Стругацких

а) Хронологический взгляд

Дальнейшее развитие жанра НФ мы будем рассматривать через призму этапов творческого пути братьев Стругацких. В настоящее время существует несколько сходных между собой периодизаций их творчества. По нашему мнению, рассмотрение этих периодизаций целесообразно было бы начать с характеристики взглядов самих авторов - Бориса Стругацкого, который выделяет девять этапов своего совместного с Аркадием творческого пути (см. книгу воспоминаний «Комментарии к пройденному»),

1) Период 1955-1959 гг. охватывает такие повести как «Страна багровых туч» и «Путь на Амальтею». Первое фантастическое произведение (повесть «Страна багровых туч») было написано авторами в противовес «фантастике ближнего прицела», которая поражала соавторов незначительностью тем. «Страна багровых туч» мало отличалась от большинства произведений технологической фантастики 50-х годов (среди черт, выделявших «Страну багровых туч», чаще всего отмечают факт гибели большинства героев к концу произведения и грубость их языка). Не очень любили эту повесть и сами авторы; тем не менее, «Страна багровых туч» стала первым (и единственным) произведением, за которое братья Стругацкие получили государственную премию. В этот период писатели работают над выработкой собственного стиля, к созданию которого они подошли вплотную в повести «Путь на Амальтею». Особая творческая манера самих авторов была названа Борисом Стругацким «хемингуэевской», а ее основополагающие признаки были охарактеризованы писателем следующим образом: «Кажется, именно повесть «Путь на Амальтею» была первой нашей повестью, написанной в особой хемингуэевской, манере - нарочитый лаконизм, многозначительные смысловые подтексты, аскетический отказ от лишних эпитетов и метафор» [Стругацкие 2003; 57].

2) Период с 1960-го по 1961-й гг. Ко второму периоду относятся повести «Возвращение. Полдень, XXII век» и «Стажеры». К этому времени, по признанию самих авторов [Стругацкий 2003: 18] и по наблюдению В. Кайтоха [Кайтох 2003: 438], среди молодых авторов, создававших фантастику нового типа (Илья Варшавский, Север Гансовский, Геннадий Гор и др), братья Стругацкие превратились в своеобразных лидеров. Выход в свет «Страны багровых туч», произошедший в 1959 году, стал одним из первых свидетельств зарождения нового типа фантастики. Сами авторы среди причин, вызвавших к жизни ее появление, называли три основные: выход на орбиту первого искусственного спутника Земли (1957-й год) и публикацию романа Ивана Ефремова «Туманность Андромеды»; третьей причиной они считаюли «наличие в те времена в издательстве «Молодая гвардия» и в издательстве «Детская литература» превосходных редакторов, душевно заинтересованных в возрождении и в выходе на мировой уровень советской фантастики» [Стругацкий 2003: 18]. Что касается первых двух причин, то их влияние на отход Стругацких от технологической направленности советской фантастики очевидно: появление у Земли первого искусственного спутника отодвинуло предел ожидаемых научно-технических открытий на бесконечно далекое расстояние, где точные научные прогнозы утратили смысл, а выход в свет «Туманности Андромеды» ярко продемонстрировал, что научно-фантастическое произведение может быть посвящено человеку Нельзя преуменьшать значение и третьей причины, поскольку издательство «Молодая гвардия», возглавляемое «пишущими» фантастами Сергеем Жемайтисом и Белой Клюевой, действительно стало центром, вокруг которого сгруппировались молодые советские фантасты, в том числе и братья Стругацкие. В это же время Стругацкими была создана первая повесть из цикла «Мир Полудня» («Возвращение. Полдень, XXII век») - цикла, к которому авторы возвращались на всем протяжении своего творчества. С этим периодом связаны и первые трудности, возникшие у писателей в связи с публикацией собственных произведений (см. [там же; 78-82]).

Также в этот период у братьев Стругацких возникли первые сомнения в справедливости существующего порядка вещей, из-за чего мир, описанный в повести «Стажеры», выглядит вовсе не безоблачным. В нем, например, нашлось место для капитализма, представленного образом полугангстерской фирмы «Спайс Перл Лимитед». Немаловажен для характеристики этого периода и тот факт, что «Стажеры» стали последним произведением братьев Стругацких, полностью посвященным космической тематике: «Закончив ее, авторы еще не подозревали, что их интерес к освоению космоса, как к важнейшему занятию людей ближнего будущего, уже окончательно исчерпан, и они никогда более не вернуться к этой теме» [там же: 88].

В начале 60-х наблюдается отказ фантастов от изображения чудес науки и техники в пользу наиболее правдоподобного описания внутреннего мира персонажей. К этому же периоду относятся первые публикации, отражающие специфику представлений Стругацких о путях развития советской фантастики и ее жанровых особенностях (см. [Стругацкие 2007: 263-270; 271; 295-297]), а также выходят статьи в защиту «фантастики как литературного приема»: «Нам представляется, что ФАНТАСТИКА ЕСТЬ ОТРАСЛЬ ЛИТЕРАТУРЫ, ПОДЧИНЯЮЩАЯСЯ ВСЕМ ОБЩЕЛИТЕРАТУРНЫМ ЗАКОНАМ И ТРЕБОВАНИЯМ, РАССМАТРИВАЮЩАЯ ОБЩИЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ (типа: человек и мир, человек и общество и т.д.), НО ХАРАКТЕРИЗУЮЩАЯСЯ СПЕЦИФИЧЕСКИМ ЛИТЕРАТУРНЫМ ПРИЕМОМ - ВВЕДЕНИЕМ ЭЛЕМЕНТА НЕОБЫЧАЙНОГО» [Стругацкие 2007; 281].

3) Период 1962-1964-х гг. Третий период включает произведения «Попытка к бегству», «Далекая Радуга», «Трудно быть богом», «Понедельник начинается в субботу». Он отмечен открытием приема, который мы вслед за авторами назовем «отказ от объяснений» - приема, который придал стилю братьев Стругацких легкость и раскрепощенность, а также существенно повысил художественный уровень их произведений: «Далее, это [«Попытка к бегству» - Т.Р.] первое наше произведение, в котором мы ощутили всю сладость и волшебную силу ОТКАЗА ОТ ОБЪЯСНЕНИЙ. Любых объяснений - научно-фантастических, логических, чисто научных и даже псевдонаучных. Как сладостно, оказывается, сообщить читателю, что произошло ТО-ТО и ТО-ТО, а вот ПОЧЕМУ произошло, КАК произошло, откуда это взялось - НЕ СУЩЕСТВЕННО! Ибо дело не в этом, а совсем в другом, в том самом, о чем повесть» [там же: 90]. В это время происходит и разочарование Стругацких в идеалах коммунизма, во многом обусловленное событиями 63-го года: посещением Н.С. Хрущева выставки в «Манеже», встречей руководителей Коммунистической партии и Советского правительства с деятелями культуры и искусства, где были высказаны «замечания и пожелания по вопросам развития литературы и искусства».

5) Период 1965-1968 гг. В это время вышли такие произведения, как «Улитка на склоне», «Второе нашествие марсиан», «Сказка о Тройке» и «Обитаемый остров». Данный этап характеризуется символичностью языка, предельной злободневностью и сатирической направленностью произведений (В. Кайтохом он был определен как «писательский крестовый поход» [Кайтох 2003: 507]). Начало этого периода (1965 год) совпадает с моментом окончания хрущевской оттепели, вызванным отстранением от власти Никиты Хрущева. Братья Стругацкие, завоевавшие к этому моменту уважение читателей и собратьев по писательскому цеху, сочли нужным отреагировать на «похолодание» социально-политической обстановки. Это время отмечено первыми серьезными трудностями в издании произведений - «Улитка на склоне» была напечатана только частично. В это же время в эмигрантском издательстве «Грани» была опубликована повесть братьев Стругацких «Сказка о Тройке», в результате чего авторы подверглись преследованиям партийного руководства, а затем были вынуждены отказаться от публикации и попытались перейти к чисто развлекательной фантастике (примером такой попытки стала повесть «Обитаемый остров»).

6) Период 1969-1971 гг. характеризуется попыткой авторов полностью перейти к развлекательной литературе. В результате появились повести «Отель «У погибшего альпиниста», «Малыш» и «Пикник на обочине».

7) В период с 1972 до 1978 были написаны такие произведения, как «Парень из преисподней», «За миллиард лет до конца света», «Град обреченный» и «Повесть о дружбе и недружбе». Вместе тем, ни одно из произведений братьев Стругацких не было опубликовано. Появляются первые повести, написанные «в стол» - например, повесть «Град обреченный» - ретроспективное размышление о месте человека в тоталитарном обществе, которая резко контрастировала с писавшимися «для широких масс» утопиями наподобие «Парня из преисподней» или ненавязчивыми детскими полусказками, образцом которых является «Повесть о дружбе и недружбе».

8 Период 1979-1986 характеризуется завершением ранее начатых циклов: в частности, именно в это время создаются повести «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер», ставшие завершением цикла, посвященного Миру Полудня. В это же время издается роман «Хромая судьба» - во многом автобиографическое произведение, где фантастические феномены (образ ангела, продающего партитуры Страшного Суда; образ писателя, в котором явственно проступают черты Михаила Булгакова и т.д.) играют лишь роль колоритных деталей.

9) Период 1987-1991 гг. завершился смертью Аркадия Стругацкого. Этот период включает в себя повесть «Отягощенные злом» и пьесу «Жиды города Питера». Для него характерен поиск новых средств выражения, применимых в условиях надвигающихся перемен, обращение к нетипичной для братьев Стругацких драматургии («Жиды города Питера») и т.д.

Периодизация, предложенная Борисом Стругацким, основана прежде всего на особенностях жизненных обстоятельств, переживаемых авторами в тот или иной период, а также на фактах их совместной творческой биографии. В то же время при ее составлении Борисом Стругацким учитывалась роль различных творческих находок и неожиданных решений, эволюция его совместного с братом стиля.

Под несколько иным углом зрения, хотя и с сохранением тех же хронологических рамок, творчество Стругацких было охарактеризовано Э.В. Бардасовой. Исследовательница выделяет пять периодов творчества Аркадия и Бориса Стругацких, и ее классификация основывается прежде всего на эволюции эстетической оценки окружающей действительности:

1) Для периода 1957-1964 гг. характерны попытки авторов создать социальную утопию. Первый период включает в себя такие произведения, как «Страна багровых туч» (1957), «Путь на Амальтею (1959), «Возвращение. Полдень. XXII век» (1960), «Стажеры» (1961) и «Далекая Радуга» (1962). Пафос творчества братьев Стругацких, характерный для этого периода, Э.В. Бардасова обозначила в следующих словах: «Он воплощает идеи торжества Коммунизма в будущем, как самого справедливого и «человечного» строя; гармоничного развития отдельного человека и общества; безоглядного служения личности делу справедливого социального устройства; воспитания нового человека, способного участвовать в утверждении принципов коммунизма в масштабах целой Вселенной» [Бардасова 1995: 15].

2) Для периода 1965-1967 гг. характерен отход от описаний всевозможных научно-технических изобретений в сторону нравственных проблем. Э.В. Бардасова включает в него произведения «Улитка на склоне» (1965), «Второе нашествие марсиан» (1966) и «Сказку о тройке» (1967). Этот период не так оптимистичен, как первый; писатели часто обращаются к теме трагизма столкновения человека с будущим. Характерной чертой произведений, относящихся к данному периоду, по Э.В. Бардасовой становится «проблема Выбора [...], которая здесь и в дальнейшем является для А. и Б. Стругацких сквозной, интегрирующей все аспекты эстетического идеала. На втором этапе Выбор предстает на психологическом уровне, как свойство, присущее разумному человеку, и проблема выбора становится движущей силой, основой внутреннего конфликта человека с собой и с обществом» [Бардасова 1991: 15-16].

3) Период 1968-1982 гг. характеризуется отходом от нравственной проблематики и обращением к тому, что Э.В. Бардасова называла «научно-фантастическими аспектами». К данному периоду относятся такие произведения, как «Отель «У Погибшего Альпиниста» (1969), «Малыш» (1970), «Пикник на обочине» (1971), «Парень из преисподней» (1973), «За миллиард лет до конца света» (1974), «Град обреченный» (1974), «Повесть о дружбе и недружбе» (1977), «Жук в муравейнике» (1979), «Хромая судьба» и «Гадкие лебеди» (1982). В это время братья Стругацкие затрагивают проблемы, характерные для 60-х годов: взаимоотношения человека и окружающего мира, судьбы человеческой цивилизации, поиск альтернативных путей развития человеческого общества (см. [Бардасова 1991: 17]).

4) К этапу 1982-1990 гг. относятся всего три произведения: «Волны гасят ветер» (1984), «Отягощенные злом» (1988), «Жиды города Питера, или невеселые беседы при свечах» (1990). Появление таких произведений, как «Отягощенные злом» и «Жиды города Питера», Э.В. Бадасова рассматривала как знак нового «экспериментального» этапа в творчестве братьев Стругацких [Бардасова 1991: 21] - этапа, оборванного смертью Аркадия.

Завершая сопоставительный анализ периодизаций, отметим, что Э.В. Бардасова отмечает интерес братьев Стругацких к космической теме, который проявляется на первом и третьем этапах творчества данных авторов. Он отражает общие тенденции научной фантастики тех лет. Социальные аспекты жизни на втором этапе творчества Стругацких получают отрицательную эстетическую оценку, а для четвертого этапа характерно «повышение социально-критического пафоса до уровня общечеловеческих проблем» [там же: 23].

Таким образом, можно констатировать наличие строгой взаимосвязи отдельных эпизодов биографии Стругацких и характерной для их творчества трансформации эстетического идеала, что достаточно полно отражено в представленных периодизациях. Вместе с тем, творчество братьев Стругацких разнородно не только в оценках, которые авторы давали окружающему их миру и социалистическому строю, но и в специфике сущностных характеристик изображаемых ими миров. Например, повести, относящиеся к циклу «Мир Полудня», который «красной нитью» проходит через все творчество Стругацких, имеют сходных героев и повествуют об одних и тех же мирах, но, тем не менее, относятся к разным периодам.

б) типологическая классификация

Отличия в поэтике произведений, относящихся к разным периодам творчества Стругацких, породили необходимость в «видовой» классификации их прозы. Такая типология была предложена польским исследователем В. Кайтохом, распределявшим творческое наследие авторов по четырем «видовым условностям фантастики»:

А. Технологическая утопия классической жюль-верновской разновидности. В реалистично описанный мир современности вторгается фантастический элемент, который является основной целью описания - рассматриваемый серьезно, полностью рациональный и правдоподобный. Писатели четко обозначают истинность его описания («Извне»).

Б. Пародия на этот тип утопии. В современную действительность вторгается фантастический элемент, с виду и формально он является основной целью описания - рассматривается серьезно, полностью рационально и правдоподобно, но на самом деле он иррациональный и сказочный. Противоречие между сутью фантастических мотивов и их формальной функцией в произведении, а также трактовкой является источником комизма («Понедельник начинается в субботу», частично «Сказка о Тройке»).

В. Социально-технологическая утопия нового типа. Фантастические элементы разрастаются до моментов целого фантастического мира, соединяются в него. Как целое, он является рациональным, правдоподобным, вследствие чего становится основным объектом авторского описания, выполненного как истинное. Стругацкие создали утопию начала коммунизма («Страна багровых туч» и т.д.) и развитого коммунизма («Возвращение»). Непоследовательной, неудачной трактовкой этой условности В. Кайтох считал повесть «Хищные вещи века».

Г. Современная НФ. Предварительно разработанный мир уже является не главным объектом описания, но фоном соответствующего действия. Основными носителями смысла произведения являются переживания героев. Фантастический элемент, из которого складывается фон действия, - правдоподобный, рациональный и реалистично описанный (так же, как фон действия в реалистических, исторических и современных повестях). Иногда он еще сохраняет истинность или описан так, как будто сохраняет ее. Произведения НФ Стругацких эксплуатируют или коммунистическую утопию («Обитаемый остров» и т.д.) или неопределенный мир близкого будущего («Пикник на обочине»), а иногда находятся на полпути (см. подробнее [Кайтох 2003: 522-623]).

В. Кайтох впервые обратил внимание на присутствующие в тексте компоненты, которые нарушают конститутивные принципы, характерные для жанра НФ (в первую очередь - принцип единой посылки). По мнению В.Кайтоха, такие компоненты бывают трех типов:

1) фантастические элементы, которые являются, прежде всего, аллегориями действительных, реальных жизненных явлений. Их аллегоричность может быть формально совершенно не подчеркнута («Гадкие лебеди») или явно выражена («Второе нашествие марсиан»);

2) фантастические элементы, которые нарушают действие принципа единой посылки, но не приводят к созданию аллегории. В качестве фантастического элемента такого типа В. Кайтох приводил, например, использование поэтики сна в повести «Улитка на склоне», в главах, относящихся к сюжетной линии «Перец».

3) Фантастические элементы становятся аллюзией, заимствованной из коммунистической утопии или из американской классической «space-opera». В таком случае действительность произведений носит полностью условный характер, а его пафос становится чисто развлекательным. В качестве примера фантастического произведения, написанного с использованием фантастических элементов данного типа, В. Кайтох приводит повесть «Экспедиция в преисподнюю» - малоизвестную сказку, созданную А. Стругацким на основе типичных для научной фантастии мотивов (см. [Кайтох 2003: 623]).

Классификация В. Кайтоха обнаруживает литературоведческий подход к типологии фантастических мотивов, с учетом их образных характеристик (прежде всего степени правдоподобия, соответствия принципу единой посылки и т.д.).

Мы предлагаем собственную классификацию, в основу которой положены лингвистические критерии, отражающие сущностные характеристики миров, изображаемых в художественных текстах Стругацких. По нашему мнению, все произведения авторов могут быть распределены по трем основным типам, к которым писатели попеременно обращались на протяжении всего своего творческого пути, и которые находят свое последовательное воплощение на двух рассматриваемых в данной работе уровнях текста (традиционном для фантастики лексико-словообразовательном и сверхфразовом). Анализ лингвопоэтических особенностей перечисленных типов будет представлен позже, а пока дадим краткую характеристику каждого из этих типов:

1) Реалистический тип произведений - в него входит подавляющее большинство написанного братьями Стругацкими («Страна багровых туч», «Путь на Амальтею», «Стажеры», «За миллиард лет до конца света», «Пикник на обочине», главы из «Улитки на склоне», относящиеся к сюжетной линии «Кандид», все произведения цикла «Мир Полудня»). Если пользоваться терминологией одного из представителей тартусской школы Ю.И. Левина, то онтологический статус описываемого в данных произведениях можно обозначить как изложение «конкретных фактов о конкретных событиях, привязанных к определенному месту в нашем пространстве-времени [пусть и будущем - Т.Р.]. Данный тип произведений формируется при помощи К (конкретных) - высказываний» [Левин 1998: 521]).

2) Иносказательный тип произведений, включающий в себя достаточно малое количество произведений («Второе нашествие марсиан», сюжетная линия «Перец» в повести «Улитка на склоне»). Изображаемые в этих произведениях события можно охарактеризовать «как имеющие статус притчи, или М (модельный) - статус» [Левин 1998; 521]. Все образы и сцены этих произведений существуют как некие выразители имплицитных смыслов и абстрактных идей, наподобие символов, употребляемых в математических формулах.

3) Тип произведений, который может быть охарактеризован, как игровой («Понедельник начинается в субботу», «Сказка о Тройке», «Отягощенные злом»). Для характеристики этого типа мы воспользуемся терминологией уже другого представителя тартуской школы - Ю.М. Лотмана. Игровой тип создается с использованием приема, который Ю.М. Лотман называл «текст в тексте» - особый, характерный для поэтики постмодернизма, тип кодировки текста, когда создается не единый целостный художественный мир, но мир многоуровневый, объединяющий в себе множество культурных кодов, разрозненных в реальности, но волеизъявлением автора сплоченных в границах единого художественного произведения, хотя и с сохранением черт, разъединяющих культурные коды: «Текст в тексте - это специфическое риторическое построение, при котором различие в закодированности разных частей текста делается выявленным фактором авторского построения и читательского восприятия [...]: с позиции другого способа кодирования, текст приобретает черты повышенной условности, подчеркивается его игровой характер: иронический, пародийный театрализованный смысл» [Лотман 2000: 432]. Наиболее простым случаем использования приема «текст в тексте» Ю.М. Лотман считал постановку пьесы «Мышеловка» в рамках шекспировского «Гамлета». Литература XX века открыла новые и более изощренные способы кодирования текста подобным способом, при использовании которых объектом авторской рефлексии делаются законы построения текста, различные культурные коды и т.д. Примерами такого типа текстов и являются повести братьев Стругацких, относящиеся к игровому типу.

Отметим сразу, что выделенные нами выше конститутивные признаки жанра НФ (наличие научно-технического антуража, использование фантастических мотивов в качестве главных объектов изображения, соблюдение принципа «единой посылки») в полном объеме присутствуют только в произведениях, составляющих реалистический тип. В произведениях же, относимых нами к игровому и символическому типу, из конститутивных признаков жанра НФ сохраняется лишь научно-технический антураж. Тем не менее, специфические признаки иносказательного и игрового типов проявляются только на фоне реалистической фантастики, мотивы которой либо подвергаются комическому переосмыслению (в текстах, относимых нами к игровой фантастике), либо служат знаками иносказательного воплощения философских идей (в произведениях иносказательного типа).

Некоторое недоумение может вызвать тот факт, что ряд произведений («Улитка на склоне»; «Отягощенные злом») в нашей работе рассматриваются разрозненно - т.е. составляющие их главы включаются в разные типы фантастики. Предпосылкой подобного разграничения является не только стилистическое различие, но и история создания данных произведений. Что касается «Улитки на склоне», то в полном варианте эта повесть была опубликована у нас в стране только в 1988 году, а до этого главы, составившие сюжетную линию «Перец», были напечатаны только один раз - в журнале «Байкал» в 1968 году, а главы, составившие сюжетную линию «Кандид», два раза - в журналах «Эллинский секрет» за 1966 год и «Молодой ленинец» за 1983 год. Публиковались эти сюжетные линии отдельно и за рубежом: сюжетная линия «Кандид» публиковалась на польском (1977), немецком (1980, 1982, 1988) и чешском (1983) языках; сюжетная линия «Перец» публиковалась на хорватском (1979) и датском (1984) языках (об истории публикации повести «Улитка на склоне» см. подробнее [Кузнецова 2006], [Кузнецова 2004], [Бондаренко 2006]). О повести «Отягощенные злом» братья Стругацкие писали, что главы, составившие т.н. «Рукопись ОЗ», задумывались ими как основа третьей книги, призванной стать продолжением повестей «Понедельник начинается в субботу» и «Сказка о Тройке». Затем замысел изменился: к уже имеющимся добавились главы, посвященные учителю Г.А. Носову. Таким образом, история создания перечисленных текстов демонстрирует нам глубокое внутреннее единство повестей «Понедельник начинается в субботу», «Сказка о тройке» и глав из повести «Отягощенные злом», которые мы условно будем называть «Рукопись ОЗ» [Стругацкий 2003; 289-298].

В связи с выделением нами произведений символического типа вполне закономерен вопрос и о месте «эзопова» языка в произведениях братьев Стругацких. Ведь прочтение произведений братьев Стругацких через призму «эзопова» языка придает М-статус почти всему творчеству данных авторов, а не только повестям, относящимся к иносказательному типу. Чтобы разрешить это противоречие, необходимо сделать две оговорки.

Во-первых, расшифровка скрытых братьями Стругацкими смыслов может трактоваться не только через призму «эзопова» языка, т.е. аллегорически, но и под углом зрения содержащихся в произведениях Стругацких реминисценций, что превращает их повести в образцы постмодернистской прозы. Образцом таких взглядов на творчество братьев Стругацких является т.н. механизм «префигураций», предложенный американской исследовательницей Ивонн Хауэлл, когда образы братьев Стругацких воспринимаются как аллюзии, отсылающие к «забытым» советским читателем художественным произведениям: например, в изображении котлована, мимо которого проходит главный герой повести «Град обреченный», исследовательница видела намек на «Котлован» Андрея Платонова (цит. по [Каспэ 2007: 206-207]). С другой стороны, сам вопрос об «эзоповом» прочтении присутствующих в произведениях братьев Стругацких образов очень сложен, поскольку одни и те же тексты в разное время толковались по-разному: например, если в советской критике братья Стругацкие были преследуемы за противоречащее законам социалистического строительства изображение будущего, то в перестроечной критике их стали поносить за практически «лакейское» отношение к советской власти. Зачастую «эзопово» прочтение не совпадало и с творческими интенциями самих авторов. Яркий тому пример - повесть «Обитаемый остров»: сами братья Стругацкие в своих воспоминаниях определили данное произведение как «беззубый, бездумный, сугубо развлекательный роман», а цензура и большинство читателей увидело в ней явную и недвусмысленную сатиру на советское общество тех лет: цензура рекомендовала авторам сменить русские имена главных героев Ростиславский и Павел Григорьевич на немецкие Камерер и Сикорски; что касается реакции советских читателей, то лучше всего она отражена в следующих воспоминаниях: «Сюжет прочитавался нами однозначно: Неизвестные Отцы - Политбюро, хорошее место - ну, наверное, Америка, Больная планета - СССР, психотропное оружие - машина пропаганды, а «выродки» - диссиденты, то есть мы» (цит. по [Кузнецова 2006: 152]).

Во-вторых, мы не ставим своей целью расшифровать содержащиеся в повестях братьев Стругацких скрытые смыслы. Наша цель - раскрыть сущностные особенности миров, представленных в повестях братьев Стругацких, те особенности, которые находят свое отображение на рассматриваемых нами языковых уровнях. Здесь уместно привести высказывание Цветана Тодорова: «...Об аллегории можно говорить только тогда, когда в самом тексте содержатся эксплицитные указания на нее. В противном случае перед нами обычное читательского толкования; в этом смысле не существует литературного текста, который не был бы аллегорическим, ибо литературному произведению свойственно служить предметом бесконечных толкований и перетолкований» [Тодоров 1997: 126]. Мысль, высказанную Цветаном Тодоровым, можно распространить не только на аллегорический, но и на все другие типы миров, изображенных братьями Стругацкими. Рассмотрением их конкретных лингвистических признаков мы займемся в следующей главе, а пока подведем некоторые предварительные итоги.