Неожиданное послесловие. Фра Филиппо Липпи. Неожиданное послесловие Фра филиппо липпи благовещение все работы

На этот пост меня сподвигла одна работа, которая сейчас широко распространилась по фан-сообществу Гелы. Я не буду давать оценок, это дело вкуса, хотя, пожалуй, все же отдам должное ювелирной работе с фотошопом. Но, так как неизбежно возникает вопрос об оригинале, то о нем я и хочу поговорить. Вот он.

Филиппино Липпи. «Портрет молодого человека». 1485. Национальная галерея искусств, Вашингтон.

Картина также приписывается кисти титана Возрождения Сандро Боттичелли, однако, здесь все не так просто. Художников многое связало. Это было единое временнОе и географическое пространство - Флоренция 1460-х - 1480-х годов, подъем Ренессанса, завершение знакового правления Козимо Старшего Медичи и последующий блеск Лоренцо Великолепного, одна из моих любимых эпох, о которой я писала ранее вот . Сыграла роль и теснота человеческих и творческих связей, ученичество и преемственность художественной манеры и мышления Липпи-старшего, Боттичелли и Липпи-младшего - все это как способствовало появлению шедевров, так и ставило загадки искусствоведам, в том числе в отношении этой картины.

На сайте Национальной галереи искусств Вашингтона, в которой сейчас находится картина, так пишут про ее атрибуцию:

«Филиппино Липпи был сыном художника Фра Филиппо Липпи, который являлся без сомнения первым наставником мальчика. После смерти отца в 1469 году, он становится учеником Боттичелли, который оказал глубокое влияние на его стиль. Действительно, вашингтонский портрет так близок стилю Боттичелли, что среди искусствоведов были значительные разногласия по поводу того, кто на самом деле его написал. И хотя, он чаще приписывался Боттичелли, чем Филиппино, в последнее время авторы сошлись во мнении, что это творение молодого художника. В 1483 или 1484 Филиппино получил заказ на завершение великих фресок Мазаччо в капелле Бранкаччи во Флоренции. Этот портрет имеет значительное сходство с молодым человеком, которого Филиппино изобразил там.»

Но это - выжимка. А мы теперь пойдем по порядку.

Филиппино Липпи был сыном одного из крупнейших мастеров раннего Возрождения Фра Филиппо Липпи . Даже история его появления на свет, а точнее пикантная история любви его родителей, осталась увековеченной не только в исторических анекдотах, но и в величайшем полотне Фра Филиппо.

Фра Филиппо Липпи. Автопортрет. Фрагмент фрески в соборе Сполето. .

Сам Филиппо Липпи (приставка «Фра» в его имени означает «брат» и говорит о его монашеском статусе) родился во Флоренции в 1406 году. Он рано потерял родителей, ребенком находился на попечении тетки, и в возрасте 15 лет был отдан в монастырь. Там он начинает рисовать, вдохновляясь работой великого Мазаччо, в том числе в церкви Санта-Мария дель Кармине, на фресках которой училась вся плеяда великих мастеров флорентийской школы и о которой мы еще упомянем особо. Филиппо идет дальше в стремлении к реализму, наполняет свои работы жизнью, естественной красотой и страстью. Его творения попадают в поле зрения Козимо Медичи Старшего, чьим покровительством Фра Филиппо пользуется всю дальнейшую жизнь.

Фра Филиппо Липпи. Благовещение. 1435-1440. Национальная галерея искусств, Вашингтон.

Судя по всему, монашеская жизнь мало подходила характеру художника. «Брат» Филиппо слыл неисправимым ловеласом, и черпал вдохновение в многочисленных романах с моделями для своих портретов. Разыскивая любопытные факты, я натолкнулась вот на такую цитату о Фра Филиппо из книги Кристофера Хибберта «Дом Медичи: Подъем и падение»:

«...его интерес к искусству казался священникам единственной добродетелью Фра Филиппо. Он был вруном, пьяницей, развратником и мошенником. Его старшие товарищи вздохнули с большим облегчением, когда он оставил монастырь, отрёкся от клятв и во время плавания с друзьями близ побережья Анконы угодил в плен к мусульманским пиратам. После освобождения он добрался до Неаполя, а потом вернулся во Флоренцию, где его замечательный запрестольный образ, выполненный для монахинь из Св. Амброзио, открыл его незаурядный талант самому Козимо де Медичи. Не обращая внимания на репутацию Филиппо как блудника и воришки, Козимо пригласил его к себе на работу.»

Фра Филиппо Липпи. Портрет мужчины и женщины у окна. 1440. Метрополитен Музей, Нью-Йорк. .

Продолжаем цитату: «Во время написания запрестольного образа для монахинь из Св. Маргариты в Прато похотливый взгляд Фра Филиппо пал на одну из молодых послушниц, Лукрецию, дочь Франческо Бути из Флоренции. Он начал ухаживать за нею и уговорил монахинь разрешить ему использовать её как модель для Мадонны на его картине, после чего соблазнил её и выкрал. Она родила ему сына, Филиппино. Козимо, считая, что пора бы счастливому отцу остепениться, получил для Липпи разрешение на брак от Папы, которому тактично подарил несколько маленьких примеров работы Фра Филиппо...»

Надо заметить, что эта история случилась в 1456 году, то есть на тот момент Фра Филиппо было уже 50 лет. Правда, официально вступить в брак с Лукрецией им удалось лишь пять лет спустя, у них в итоге было двое детей, первым из которых и стал Филиппино. А чистый, утонченный и совершенный образ Лукреции увековечен Фра Филиппо на многих картинах, в том числе на волшебной «Мадонне с младенцем и двумя ангелами», которая открывает эпоху наивысшего подъема Ренессанса.

Фра Филиппо Липпи. Мадонна с младенцем и двумя ангелами. 1465. Галерея Уффици, Флоренция. .

Фра Филиппо оставил после себя не только станковые картины, но и дивные фрески, самыми выдающимися из которых признаются росписи в монастыре Прато, том самом, из которого он выкрал свою жену, и в соборе Сполето, которые стали последними в его жизни. Он умер в 1469 году в Сполето, куда уехал тремя годами ранее расписывать собор, но успел передать свое мастерство ученикам, одним из которых был великий Сандро Боттичелли.

Про Боттичелли писать между делом - кощунство, настолько это масштабная и значимая фигура в мировой культуре. Я лишь коснусь некоторый деталей, необходимых нам для предмета разговора.

Сандро Боттичелли. Автопортрет (Поклонение волхвов, фрагмент) 1465. Галерея Уффици, Флоренция. .

Сандро Боттичелли родился в 1445 году. В 1462 году он начал учиться живописи в мастерской Фра Филиппо Липпи, где пробыл пять дет, до отъезда учителя в Сполето. В этот период он начинает создавать свои первые работы, которые проникнуты влиянием Мазаччо и Липпи.

Сандро Боттичелли. Мадонна с младенцем и ангелом (Мадонна Евхаристии). 1470. Музей Изабеллы Стюарт Гарднер, Бостон. .

Его блистательный взлет еще впереди - он начнется в середине 1470-х, когда появятся «Святой Себастьян» и «Поклонение волхвов», и достигнет зенита в 1480-х, с росписью Сикстинской капеллы и созданием «Весны», «Рождения Венеры», «Мадонны дель Магнификат», «Мадонны с гранатом», «Благовещения»… Но также со второй половины 70-х о Боттичелли упоминают как о портретисте.

Во Флоренции в это время бушует мода на портреты, которые бросились заказывать все подряд. Раньше флорентийцы не были столь тщеславны, удовлетворяясь тем, что их изображения помещались на алтарях, написанных по их заказу. Но и там знатные купцы и их менее знатные домочадцы скромно жались где-нибудь в сторонке с выражением благочестивого смирения на лицах. Теперь же, когда город, как говорили, переживал падение нравов, когда скромность была не в почете, все стремились запечатлеть свой образ на века.

Сандро пишет портреты с охотой - он пытается добиться реализма в изображении людей и ищет типажи для будущих картин. Как раз тогда он создает ставший широко известным «Портрет мужчины с медалью Козимо Старшего»…

Сандро Боттичелли. Портрет мужчины с медалью Козимо Старшего. 1474. Галерея Уффици, Флоренция.
Сандро Боттичелли. Портрет молодого человека. 1480-1485. Национальная галерея, Лондон.

Сандро Боттичелли. Портрет молодого человека. 1483. Национальная галерея искусств, Вашингтон.

Судя по источникам в сети, существует еще один портрет работы Боттичелли с красной шапочкой: «Портрет философа в красной шапочке» или просто «Портрет молодого человека в красной шапочке», который датируется 1477 годом. Странно в этом портрете то, что в источниках, в которых информация, скорее всего, проверена, этого портрета нет. А там, где он есть - нет упоминания, где, в какой галерее он сейчас находится. Единственное упоминание ведет на ту же Национальную галерею искусств в Вашингтоне, но сама галерея в этом не признается… Но о нем - после рассказа о Филиппино Липпи.

Нравы художественных мастерских были вольными и демократичными. Многие подростки-ученики с самого начала не только трут краски и постигают азы технологии, но зачастую становятся любимыми моделями своих наставников. Художники упражняются в рисовании друг с друга, пока, уже в конце столетия, не появляются профессиональные натурщики. Случалось, конечно, что кое-кого поколачивали за шалость или провинность, но даже это проделывалось, скорее, патриархально, по-семейному, ничем не напоминая административный подход.

«Семейственная» вольница мастерской, разумеется, сильно рознилась своей несомненной наклонностью к буйству от тихой богобоязненной атмосферы, к которой привык подросток Сандро в родительском доме. Зато дружелюбие и щедрость вольнодумной и шумной боттеги обычно не знали границ. В легенды художнического мира вошла корзинка для добровольных взносов на общее и единичное пользование, подвешенная к потолку в скульптурной мастерской Донателло, который сам, по словам Вазари, «никогда не придавал никакой цены деньгам». Даже весьма сребролюбивый биограф в данном исключительном случае приписывает столь безоглядное бескорыстие не порокам, но душевным «доблестям Донато».

Особенно колоритную фигуру в плане буйного и вместе самого безобидного для окружающих вольнолюбия представлял добродушный и щедрый учитель Боттичелли фра Филиппо Липпи. По достоверным сведениям, «фра Филиппо очень любил веселых людей и сам всегда жил в свое удовольствие». Монах-кармелит, открыто и явно для всех пренебрегший монашескими обязанностями, приверженный всем мирским соблазнам, буквально излучал жизнерадостность. Его весьма бурная и занимательная, как авантюрный роман, биография послужила обильным источником печатных новелл и изустных преданий.

Фра Филиппо, сын мясника Томмазо ди Липпо, родившийся в 1406 г. во Флоренции, потеряв в двухлетнем возрасте отца, до восьми лет кое-как воспитывался попечением тетки, которая, будучи не в силах содержать его по собственной бедности и по чрезмерной резвости племянника, сбыла его с рук в флорентинский монастырь дель Кармине. Так в 1421 г. Филиппо в силу житейской необходимости волей-неволей стал монахом. Бойкий, общительный, не признававший малейшей узды дисциплины, отнюдь не склонный к созерцанию и размышлению, он «с ранних лет явил себя столь же ловким и находчивым в ручном труде, сколь тупым и плохо восприимчивым к изучению наук, почему он никогда не испытал желания приложить к ним свой талант и с ними сдружиться», а потому вместо чтения и зубрежки, «вместо учения занимался не чем иным, как только пачкал всякими уродцами свои и чужие книги». Последнее неизбежно повлекло обучение живописи, и шаловливого монашка откомандировали в мастерскую благочестивого и кроткого живописца фра Анджелико.

Одну из жизненных легенд фра Филиппо излагает новеллист Маттео Банделло, утверждая, что слышал ее в Милане от самого Леонардо да Винчи, который поведал историю Липпи специально в подтверждение того, что «в своем превосходстве редкостные таланты подобны небожителям, а не вьючным ослам». Это крылатое изречение приписывалось «Отцу отечества» Козимо Медичи, который, будучи сам непритязательным и придерживаясь весьма строгих нравственных правил, тем не менее от пристрастия к обаятельному живописцу если не поощрял открыто до вседозволенности, то с благодушием покрывал целый ряд сумасбродных его похождений.

И самое нашумевшее, самое романтическое из них — похищение из монастыря в Прато хорошенькой юной монахини Лукреции Бути.

Тогда, в 1456 г., Фра Филиппо не пожелал разлучаться с возлюбленной, однако с монашеским званием тоже — «дабы не лишать себя связанной с этим свободы». Хотя влиятельные церковные лица не раз предлагали снять с него духовный сан, он «не захотел связать себя узами брака», предпочитая «располагать собою и своими склонностями так, как ему вздумается».

Плодами этого романа фра Филиппо явились дочь и сын Филиппино, унаследовавший профессию отца. Только в 1461 г. с особого разрешения папы Пия II кармелит обвенчался с бывшей монахиней.

Нерадивый инок и приятный живописец был торжественно погребен в 1469 г. в Сполето, в великолепной гробнице из белого и красного мрамора, в церкви, расписанной им самим. Богобоязненные сполетцы чтили захоронение великого грешника наподобие местной реликвии и даже отказали сыну покойного, просившему от имени Медичи перевезти останки отца на родину, мотивируя свой отказ тем, что во Флоренции и без того довольно достопримечательностей. Филиппино Липпи позволили только высечь на отцовской гробнице латинскую эпитафию сочинения отменного поэта Анджело Полициано:

«Здесь я покоюсь, Филипп, живописец, навеки бессмертный,

Дивная прелесть моей кисти — у всех на устах.

Душу умел я вдохнуть искусными пальцами в краски,

Даже природа сама, на мои заглядевшись созданья,

Принуждена меня звать мастером, равным себе».

Делая скидку на погребальное красноречие тех времен, которое требовало непременно превосходной степени в оценке заслуг усопшего, следует все же признать большие достоинства фра Филиппо как живописца — звучную красоту его красок, естественную жизненность образов в сочетании со светлою их поэтичностью. У Липпи меньше сказочной изобретательности, чем у Гоццоли, зато нет и его утомительного перечисления житейских подробностей.

Общеизвестному сумасбродству учителя несомненно пришлось по душе скрытое сумасбродство ученика — фра Филиппо не мог не постигнуть хотя бы отчасти того, чего не сумели разгадать родственники Сандро, что приводило в такое недоумение его отца. Художник становится для душевно одинокого подростка первым истинным духовным отцом — отцом по святому призванию к живописи, по вольнолюбию, по искусству.

Тем не менее, скоро познав секреты мастерства Липпи, по отъезде учителя на работу в Сполето (откуда тот уже не вернется) в 1467-1468 гг. Боттичелли начинает посещать мастерскую иной, уже более интеллектуальной направленности. Боттега Андреа Верроккио походила не столько на художническую вольницу, сколько на серьезную художественную школу, на маленькую академию, на научно-экспериментальную лабораторию. Искусство Андреа и его многочисленных учеников готовилось к миссии самой ответственной на данном этапе — концентрировать в себе все важнейшие достижения художественной практики под контролем научной мысли, почти в полном согласии со строгим идеалом Леон-Батиста Альберти.

Сам Андреа Верроккио в яркости личности далеко уступал фра Филиппо Липпи, зато был одареннейшим педагогом. Тонко угадывая особенности развития каждого, не оказывая ни малейшего давления, Верроккио тактично и осторожно направлял индивидуальность учеников. В его «академии» царила удивительная «одновременность разных возрастов» и дарований, направлений и мнений в самом широком смысле. Здесь жития Христа, Богоматери и святых с непринужденностью переносятся в современную обстановку, а Рождество или Успение, да и всякое священное чудо показывают как реальное общественное событие уже без карнавала Гоццоли и вне компромиссного небесно-земного решения, всегда отличавшего Липпи. Правда, искусству, проводимому в жизнь спокойной трезвостью Верроккио, не требуется уже и высокая этическая страсть, которая придавала нечто общечеловеческое произведениям Мазаччо. Здесь царит рассудительная логика сегодняшнего дня. Но неизвестно еще, в каком направлении повернет всю эту трезвую ясность прихотливое своенравие таких учеников неутомимого экспериментатора, как Сандро Боттичелли и Леонардо да Винчи.

Пробыв у Верроккио чем-то вроде вольнослушателя примерно до 1469 г., в 1470-м Боттичелли уже работает самостоятельно.

Фра Филиппо Липпи (итал.Fra Filippo Lippi , 1406— 1469) — флорентийский живописец, один из виднейших мастеров раннего итальянского Возрождения.

Оставшись в восемь лет сиротой, он был отдан в монастырь кармелитов, где в возрасте пятнадцати лет принял монашеский обет. Однако, характер его был мирской и деятельный, и вскоре он покинул монастырь. Липпи был не чужд всяческих удовольствий.

Автопортрет,фрагмент фрески.

Бросив в 1431 г. монастырскую жизнь, Липпи продолжал, однако, носить иноческую одежду. Старинные биографы рассказывают, будто он был захвачен в Анконе берберийскими пиратами, увезен ими в Африку и провёл там несколько лет в рабстве. И будто Липпи так поразил хозяина своим искусством, что тот отпустил его на волю. Однако это предание не подтверждается документами.

Напротив того, не подлежит сомнению другой эпизод в жизни Липпи — похищение им в 1456 г. из женского монастыря в Прато молодой монахини Лукреции Бути и женитьба на ней, вследствие которой ему пришлось испытать много неприятностей и тревог, пока папа, по ходатайству Козимо Медичи, не освободил супругов от монашеского обета и не признал их брак законным, заметив: «Наверное, фра Филиппо не создан для монашеской жизни. Лишившись сана, он станет только ближе к Богу».

Однако и после того, несмотря на свою громкую известность, Липпи не знал покоя и по причине своей беспорядочной жизни и расточительности был преследуем кредиторами.

«Мадонна с младенцем и двумя ангелами», одно из самых известных произведений флорентийского мастера была написана около 1465 года.

В прекрасном образе Мадонны мы узнаем возлюбленную художника Лукрецию Бути, именно это, видимо, принесло широкую известность картине.

Мадонна, изображенная в профиль, сложила руки в молитве перед младенцем Иисусом, поддерживаемым двумя ангелами. На заднем фоне открывается великолепный пейзаж, вдохновленный фламандской живописью. Прическа Мадонны, украшенная прозрачной вуалью и нитями жемчуга, полна утонченности и изысканности.

Нежность и трогательность композиции, а также изящество головного убора Мадонны в дальнейшем послужит моделью для многих художников, в их числе Сандро Боттичелли. Создатель великих шедевров «Рождение Венеры» и «Весна» был не только учеником Филиппо Липпи, но также учителем и другом его сына Филиппино

«Мадонна с младенцем». Около 1452 г. Фра Филиппо Липпи. Палаццо Питти, Флоренция.
Одним из первых он стал писать тондо (картину в круге), ставшую затем форматом, характерным для эпохи.
На картине художник изображает события жизни св. Анны, матери Девы Марии. Действие замкнуто в строгом великолепии дома в стиле Ренессанса. На заднем плане св. Анна поздравляет своего мужа Иоахима, ибо уже в пожилом возрасте она поняла, что беременна. На среднем плане мы видим окончание родов и маленькую Марию. Передний план картины посвящен Марии, ставшей матерью и тем самым оправдавшей смысл жизни св. Анны: ведь это ее дочь стала той прекрасной женщиной, что дала жизнь Иисусу.

Филиппо Липпи. Коронование Марии. 1441-1447гг.

Картина была заказана согласно последней воле каноника собора Сан-Лоренцо и прокуратора Сан-Амброджио, Франческо Мариньи (ум. 1441), пожертвовавшего деньги на создание нового алтарного образа для собора. По документам Липпи получал деньги на выполнение заказа Мариньи частями с 1439 по 1447 годы. Картина вызывала восхищение своей новизной как у художников, так и у простых зрителей.

Картина выполнена на одной большой панели, однако Липпи разделил её тремя арками, которые придают образу традиционную форму триптиха. Алтарный образ был снабжён золочёным деревянным декором, который не сохранился. Пределла к «Коронованию» — «Чудо Святого Амвросия» хранится в Берлинской картинной галерее.

Художник избрал самый распространённый в то время в Италии иконографический тип Коронования, когда Мария преклоняет колени перед Богом-Отцом, возлагающим на её голову венец. В основе композиции лежит треугольник, его вершина, корона Девы Марии, является точкой схода линий перспективы.

Липпи отказался от архаичного золотого фона, изобразив полосы — символ семи небес Четыре ангела держат в руках золотую ленту со словами молитвы. В нижней части картины представлен ряд коленопреклонённых святых, художник здесь, по примеру своих предшественников, объединил два сюжета — Коронование и Святое собеседование . Среди святых — Магдалина, Святой Евстафий с двумя детьми и женой — Теофистой, взгляд которой обращён прямо на зрителя.

Ангел, держащий картуш с надписью PERFECIT IS OPUS («он заказал работу»), указывает на донатора. Рядом с ним стоит Иоанн Креститель.

Лилии в руках ангелов — напоминание о Непорочном зачатии.

Сохранилось множество копий её самой и её деталей. По сообщению Вазари, алтарный образ очень понравился Козимо Медичи, который стал большим поклонником творчества Липпи и его покровителем. Картина находилась в церкви до 1810 года, когда она была похищена. С 1890 года — в галерее Уффици.

Слева, у ног святого Амвросия, Липпи изобразил себя в одежде кармелита.

Весёлый нрав был у художника.Липпи был не чужд всяческих удовольствий. Козимо Медичи, правителю Флоренции и большому почитателю таланта Липпи, нередко приходилось запирать художника в мастерской, чтобы тот не отвлекался от работы. Но, рассказывает Вазари, это не останавливало Веселого Брата, и однажды он, оказавшись заперт, спустился по простыням из окна и много дней предавался веселью, пока не был найден и водворен обратно.

«Поклонение волхвов». Около 1445 г. Фра Филиппо Липпи. Национальная картинная галерея, Вашингтон.

Значение Липпи в истории искусства состоит в том, что он после Мазаччо ещё решительнее и сильнее направил возродившуюся итальянскую живопись на путь натурализма. Любовь к земным радостям, восхищение при виде красоты, страстность, чувственность и пылкость фантазии сильно сказываются в его произведениях, несмотря на то, что их темы относятся к области религиозных олицетворений.

Мадонна с Младенцем в окружении ангелов, со святыми Фредиано и Августином. «

В его фигурах так много искренности, увлечения жизнью, гуманности и тонкого понимания красоты, что они производят неотразимое впечатление, хотя порой прямо противоречат требованиям церковной живописи. Его мадонны — очаровательные невинные девушки или нежно любящие молодые матери; его младенцы-Христы и ангелы — прелестные реальные дети, пышущие здоровьем и весельем. Достоинство его живописи возвышается сильным, блестящим, жизненным колоритом и веселым пейзажем или нарядными архитектурными мотивами, составляющими обстановку сцены.

Работал преимущественно во Флоренции, некоторое время работал с Никколо Пиццоло в Падуе в 1434—1438 годах над росписью капеллы палаццо дель Подеста, в Прато (1453-65) и наконец в Сполето, где и умер 9 октября 1469 г.

Был учителем Сандро Боттичелли. Имел сына-художника, которого тоже звали Филиппо.

Эпитафия на его могиле в переводе Блока.

Здесь я покоюсь, Филипп, живописец навеки бессмертный,
Дивная прелесть моей кисти - у всех на устах.
Душу умел я вдохнуть искусными пальцами в краски,
Набожных души умел - голосом бога смутить.
Даже природа сама, на мои заглядевшись созданья,
Принуждена меня звать мастером равным себе.

В мраморном этом гробу меня упокоил Лаврентий
Ме́дичи, прежде чем я в низменный прах обращусь.

Источники.

Филиппо Липпи (1406-1469) - флорентийский живописец, один из виднейших мастеров раннего итальянского Возрождения.

Биография Филиппо Липпи

Филиппо Липпи (по отцу - Филиппо ди Томазо) родился во Флоренции, предположительно 8 октября 1406 г., в семье бедного мясника. В раннем детстве потерял родителей и остался на попечении тетки, от которой несколько времени спустя был взят на воспитание, из милости, братией монастыря дель-Кармине, где 15 лет от роду принял обет монашества («фра» - сокращение от итал. frate, то есть брат).

Работал преимущественно во Флоренции, некоторое время в Падуе (1434), в Прато (1453-65) и наконец в Сполето, где и умер 9 октября 1469 г.

Был учителем Сандро Боттичелли. Имел сына-художника, которого тоже звали Филиппо.

Творчество Липпи

Художник развился под влиянием Мазолино и Мазаччо; на его художественное образование также повлиял Фра Анджелико Фьезольский.

Значение Липпи в истории искусства состоит в том, что он после Мазаччо ещё решительнее и сильнее направил возродившуюся итальянскую живопись на путь натурализма. Любовь к земным радостям, восхищение при виде красоты, страстность, чувственность и пылкость фантазии сильно сказываются в его произведениях, несмотря на то, что их темы относятся к области религиозных олицетворений. В его фигурах так много искренности, увлечения жизнью, гуманности и тонкого понимания красоты, что они производят неотразимое впечатление, хотя порой прямо противоречат требованиям церковной живописи.

Его мадонны - очаровательные невинные девушки или нежно любящие молодые матери; его младенцы-Христы и ангелы - прелестные реальные дети, пышущие здоровьем и весельем. Достоинство его живописи возвышается сильным, блестящим, жизненным колоритом и веселым пейзажем или нарядными архитектурными мотивами, составляющими обстановку сцены.

Особенно стоит выделить картину «Мадонна с младенцем и двумя ангелами», написанную художником уже в зрелом возрасте. Фактически это семейный портрет: для образа Мадонны ему позировала его жена, для младенца и ангела, которого мы видим на переднем плане, - его дети. Обращает на себя внимание и то, что волосы Мадонны у самого пробора выщипаны - как предписывала флорентийская мода того времени.

Из фресковых работ этого высокодаровитого художника наиболее замечательные находятся в соборе Прато (сцены из жития св. Стефана, среди которых особенно хороши «Погребение св. Стефана» и «Пир Ирода») и в соборе Сполето (два ряда сцен из жития Богоматери, в том числе прелестное «Коронование Приснодевы»).

Относительно станковых картин Липпи надо заметить, что он первый стал придавать им круглую форму - писать картины, для которых итальянцы усвоили название quadri tondi (рус. тондо) и которые вскоре вошли в употребление не только в домашних молельнях, но и церквах, взамен распространенных перед тем триптихов.

Флорентийские галереи содержат в себе много произведений Липпи в этом роде. Таково, между прочим, восхитительное «Коронование Марии» (галерея Уффици) и «Мадонна со сценой Рождества Богородицы на заднем плане» во дворце Питти.

Из картин Липпи, встречающихся вне Италии, особенно любопытны: «Венчание Богоматери» (кругл. формы) в луврском музее, «Пресв. Дева, поклоняющаяся Младенцу Христу» в берлинском музее, «Св. Иоанн-Предтеча» в Лондонской национальной галере и «Крещение Господне» там же.

Бросив в 1431 г. монастырскую жизнь, Липпи продолжал, однако, носить иноческую одежду. Старинные биографы рассказывают, будто он был захвачен в Анконе берберийскими пиратами, увезен ими в Африку и провёл там несколько лет в рабстве. И будто Липпи так поразил хозяина своим искусством, что тот отпустил его на волю.

Однако это предание не подтверждается документами.

Напротив того, не подлежит сомнению другой эпизод в жизни Липпи - похищение им в 1456 г. из женского монастыря в Прато молодой монахини Лукреции Бути и женитьба на ней, вследствие которой ему пришлось испытать много неприятностей и тревог, пока папа, по ходатайству Козимо Медичи, не освободил супругов от монашеского обета и не признал их брак законным. Однако и после того, несмотря на свою громкую известность, Липпи не знал покоя и по причине своей беспорядочной жизни и расточительности был преследуем кредиторами.

Сегодня мы поговорим о Филиппо Липпи, о художнике с авантюрной судьбой. На одной из фресок, «Коронование Марии», он изобразил свой автопортрет: вот такой вот задумчивый, немножко лукавый монах присутствует при величании Богородицы. Филиппо ди Томмазо - его настоящее имя. Родился в 1406 году, то есть в самом начале XV века, в бедной семье, в Ардильоне, одном из самых бедных районов Флоренции. Его отец был мясником, и, казалось бы, ничто не предвещало, что в этой семье родится довольно незаурядный художник. Его мать, Антония ди сер Биндо Серниджи, скончалась в родах, через пару лет умер отец, то есть вот такая судьба, такое начало, вернее, судьбы, и он попадает в монастырь.

Его берет на воспитание кармелитский монастырь, находящийся, кстати, в этом же районе, и в 15 лет он принимает монашеские обеты. Понятно, что он принял их просто потому, что он оказался в этой среде. Как мы потом увидим, монах из него не сильно-то получился. Ну, собственно, поэтому иногда к его имени прибавляется «фра», то есть брат. Фра Филиппо - так часто упоминают его и современные ему источники, и сегодня исследователи. Монахи дали ему неплохое образование, однако Филиппо был невосприимчив к наукам. Еще гуманитарные он как-то воспринимал, а уж точные науки - он просто в них абсолютно плавал, тонул, даже можно сказать. Вместо учения он постоянно рисовал и, как пишет Вазари, «пачкал всякими уродцами свои и чужие книги». На уроках рисования мальчик обнаружил явный талант, и монахи это увидели, слава богу. Они как-то чувствительны были к искусству - видимо, вообще в это время все люди были чувствительны к искусству - и разрешили Филиппо не посещать уроки, а больше упражняться в рисунке.

И тогда он стал пропадать в капелле Бранкаччи. Как раз вот этому монастырю эта капелла и принадлежала. Мы ее с вами хорошо знаем, потому что ее расписал известный художник Мазаччо, тогда очень ценившийся. Мы видели и разбирали с вами прекрасные, замечательные, можно сказать, положившие основание искусству Кватроченто фрески, связанные с апостолом Петром и его историей.

Несмотря на то, что юный Филиппо Липпи не успел встретиться с Мазаччо, он всегда считал этого художника своим учителем, и потом так и будут говорить, когда он уже станет самостоятельным мастером, что в него вселился дух Мазаччо. Видимо, вот эти ранние впечатления оказали на него очень сильное влияние. Возможно, он копировал эти фрески. Интересно, что потом, по некоторым сведениям, и так в этом убеждены некоторые исследователи, эти фрески - они же были не закончены - закончил его сын, Филиппино Липпи, который тоже потом станет художником. В 1420-30-х годах Филиппо Липпи вполне успешно совмещает художественную деятельность с монашескими обязанностями и даже некоторое время становится правой рукой приора, настоятеля кармелитского монастыря в Сиене.

Художник вытесняет монаха

А в начале 1430-х годов как раз о нем уже говорят, как о сложившемся художнике. И одно из ранних его произведений, которое говорит о том, что у него действительно был талант и своя манера, - это «Благовещение», которое сейчас находится в Мюнхенской пинакотеке. Можно показать и другие, но посмотрим хотя бы это, потому что здесь мы видим типичную для художников Кватроченто сцену, которая помещена в архитектуру, а через арки мы видим пейзаж. Но интересно, что Филиппо Липпи, видимо, так был увлечен рисованием, что он очень подробно исполняет все элементы архитектуры, насыщает свою композицию множеством деталей. Мы даже видим на облачках не просто условную фигурку Бога-Отца, как было у Фра Анджелико или у других, а окруженного ангелами, сидящими на облаках, и множество подробностей. Здесь, помимо сцены Благовещения, еще девушка-служанка или просто свидетельница этого события. То есть он ужасно увлечен самим процессом рисования, и это видно в маленьких деталях. Если рассматривать его картины, его фрески, то там невероятно большое количество деталей. Иногда, особенно в таких многофигурных композициях, трудно различить главное от неглавного – ему интересно все.

Но интересно, что чем больше растет в нем художник, тем менее Филиппо Липпи осознает, что он монах. Конечно, на примере Фра Беато Анджелико мы видим, как хорошо совмещаются служение монаха и служение художника, тем более церковного художника. Не случайно Фра Анджелико сравнивают с Андреем Рублевым. Но здесь такого синтеза не получается, и чем больше растет художник, тем меньше в нем монашеского благочестия. Он скоро осознает, что поспешно принял обеты, и в 1433 году оставляет монастырь и выбирает жизнь вольного художника. Правда, рясу он не снимал. Видимо, она давала ему какие-то преимущества, потому что у него не было ни дома, ни пристанища, он жил там, где ему заказывали какие-то вещи, но все-таки ряса монаха давала ему возможность как-то получить и пропитание, и ночлег, и так далее.

Это рождает массу историй, которые пересказывает и Вазари, и многие другие авторы этого времени – о неблагочестивом монахе, который ищет приключений. Рассказывали, что его захватили в Анконе берберийские пираты и увезли в Африку и что якобы он провел в неволе несколько лет, но однажды он нарисовал на стене фигуру человека, даже, может быть, портрет своего хозяина, и он его отпустил за его такой великий талант. Но эта история никак не подтверждается документами, была она или не была. Может быть, сам Филиппо Липпи и сочинял про себя такие истории, для того чтобы, так сказать, поднять свой авторитет или привлечь внимание к собственной фигуре, мы не знаем. Во всяком случае художником он был востребованным и писал интересные вещи.

Заслуженная слава и дружба с Медичи

Вот одна из таких вещей, классическая для него, - «Коронование Марии», где он как раз и написал среди предстоящих себя, для церкви Сан Амброджио во Флоренции, а она сейчас и находится в галерее Уффици. Она на дереве, поэтому легко было переносить такие картины, которые сначала вешали или вставляли в стену, а потом они попадали в музеи. Интересно, что эту работу заказал каноник собора Франческо Мариньи, поэтому несколько иронично ее часто называют «Коронование Мариньи», поскольку он сам через некоторое время после заказа этой работы предстал перед Господом.

Филиппо Липпи вносит в композицию, достаточно традиционную для этого времени, вообще для Западной Европы, коронование Богородицы на небесах, он вносит свои коррективы. Обычно - это мы видим и у Фра Анджелико, и у Паоло Венециано, и Гирландайо, и еще раньше, потому что эти композиции встречаются и в предвозрожденческий период, - Троица коронует Богородицу: Христос, Бог-Отец, над ними Святой Дух и вот у Престола Божия Богородица. А здесь Марию коронует сам Бог-Отец, то есть это такая сцена, как бы приближающаяся больше, может быть, к такому светскому благословению. Такой вариант раньше не встречался. Это первый, не знаю, насколько последний, может быть, нужно более глубоко исследовать, но во всяком случае вот такой первый вариант подобной богословской вольности. И здесь видно, что он не разделяет главное и второстепенное, потому что когда наш взгляд как бы углубляется в эту картину, мы видим множество лиц, и их интересно разглядывать. Мы видим множество каких-то персонажей, и, собственно, главная сцена почти теряется.

Это произведение приносит Филиппо Липпи признание коллег, но главное, что через это признание он знакомится с Козимо Медичи, Козимо Медичи Старшим, которого потом называли «крестным отцом Ренессанса». Отныне именно Козимо становится покровителем художника, и у Липпи уже никогда не будет недостатка в средствах и в заказах. Одно время Филиппо Липпи даже считался любимым художником Козимо Медичи. Близость к дому Медичи давала, конечно, огромные возможности, прежде всего, для творчества, но и приносила большие соблазны.

А натура Филиппо Липпи, как мы уже поняли, - такой веселый, увлеченный, не стесняющийся в проявлениях жизни монах-расстрига, и очень часто он уходил в загул и заказы не выполнял. Однажды Козимо Медичи даже запер его в комнате и не выпускал, не давал ни есть, ни пить, покуда он не закончит заказанное ему произведение, но не такой Филиппо Липпи, чтобы смиряться перед трудностями. Он из простыней связал веревочную лестницу и благополучно выбрался через окно из комнаты. Но ему и такие проделки спускали, потому что талант его был очевиден, и Козимо Медичи его очень сильно ценил.

Похищение Лукреции

Видимо, заказы Медичи дали ему некоторый, так сказать, капитал, и он поселяется, покупает имение в Прато. Это второй по тем временам большой город в Тоскане, недалеко от Флоренции. В 1455 году он поселяется в этом городе. Сейчас тоже город со средневековыми и возрожденческими улицами, мостами, красивый, и тогда, наверное, был прекрасный. Но мало того, что он поселился и заимел свой дом, свое имение, он захотел иметь семью, и в 1456 году он похищает из женского монастыря в Прато молодую монахиню Лукрецию Бути и женится на ней. Это был огромный скандал.

Говорят (эту версию поддерживает и Вазари), что опять же, поскольку он ходил в монашеском хабите, в рясе, он устраивается в монастырь, даже, может быть, и Козимо Медичи сделал ему такую протекцию, вроде как священником или по крайней мере учителем, но рисует. И одна из монахинь ему позирует и влюбляется в него, и вот она как раз и становится его возлюбленной, а потом и его женой, 21-летняя монахиня Лукреция Бути. Ну, конечно, это скандал, конечно, семейство Лукреции, которое отправило ее в монастырь, - или она по своей воле ушла, не по своей, мы не знаем - бьет тревогу, возвращает Лукрецию обратно в монастырь, хотя к этому времени уже рождается их первенец, вот как раз маленький Филиппино. Филиппино - это уменьшительное от Филиппо, поэтому первенца своего они назвали как бы «маленький Филиппо». И скандал этот доходит до Святого Престола, потому что монахиня убегает из монастыря, похищает ее тоже монах, хотя и давно покинувший монастырь.

За влюбленных ходатайствует Козимо Медичи. Он уговаривает папу уладить дело миром и обойтись без наказаний. Понтифик своим указом освобождает Филиппо от монашеских обетов, наверное, Лукрецию тоже, поскольку она уже молодая мать, и, как гласит молва, даже папа прокомментировал свое решение таким образом: «Сутана сковывала способности Фра Филиппо, и я думаю, что, уйдя в мир [из монастыря], он станет только ближе к Богу». Насколько ближе к Богу он стал, мы не знаем, но талант его развивался, и это очевидно.

И во всех своих произведениях, а естественно, он много писал мадонн, моделью для его мадонн, для картин и фресок, стала его жена, горячо им любимая Лукреция. Вот, например, самое знаменитое, наверное, произведение Филиппо Липпи - это «Мадонна под вуалью», где в виде ангела изображен Филиппино, а поддерживает он маленького Иисуса, который написан с его второго сына, родившегося уже в браке, потому что брак был потом венчан, и вот оба сына здесь присутствуют.

Фрески в Соборе св. Стефана, Прато

В Прато он продолжает жить, расписывает кафедральный собор (дуомо), кстати, довольно интересное архитектурное сооружение. Церковь на этом месте существовала с V века, с X по XV она неоднократно перестраивалась, но ее основная структура относится к XII веку, то есть это такое классическое романское сооружение, с романской кампаниллой. В XIV веке церковь расширили из-за возросшего потока паломников, а святыней этого храма является пояс Богородицы. Мы помним, несколько лет назад у нас стояли к поясу Богородицы. Вот какой-то небольшой кусок, наверное, этого пояса, часть которого находится на Афоне, часть находится в городе Прато. Интересно, что главный фасад выполнен зодчим Джованни ди Амброджио и Никколо Пьеро Ламберти, такими известными местными архитекторами, а в люнетах майоликовые образы Андреа делла Роббиа, об этой семье скульпторов мы говорили.

Да, вот очень интересный фасад, можно посмотреть, действительно, необычный, с выносной внешней кафедрой, потому что в это время очень часто проповеди произносились прямо на площади. Мы еще будем говорить о Савонароле, так он, в основном, на площади проповедовал. И вот здесь такая интересная кафедра на углу этого собора – собор святого Стефано.

Здесь вот сохранились его фрески, тоже «Жизнь святого Стефано», история, известная нам по Деяниям, и другие сцены. Очень интересно вписанные в архитектуру фигуры, где архитектура дописывается: арки в виде обманок, то есть они живописные, но вы их воспринимаете как архитектурный элемент, и в них вписаны фигуры, как в ниши.

Здесь действительно Филиппо Липпи выступает - это ощущается очень остро - наследником Мазаччо. Некоторые композиции очень сильно перекликаются, и некоторые лики даже чуть-чуть похожи на лики Мазаччо.

Но его вот такое мягко-лирическое отношение, конечно, тоже чувствуется, потому что Мазаччо помонументальнее и пожестче. Но тем не менее Филиппо Липпи был прекрасным мастером не только станковых вещей, но и монументальных, это видно в этом соборе Прато.

Здесь в алтарной части очень интересная фреска – тоже «Коронование Богородицы». И здесь мы также видим его версию этой композиции, когда Богородицу коронует сам Бог-Отец. Нет Троицы, а только Бог-Отец. Вообще вот это очень интересно было бы проследить, как от запрета изображения Бога-Отца, который действовал как на Западе, так и на Востоке в Средние века, постепенно фигура Бога материализуется и даже оттесняет образ Христа, потому что повторяю, что раньше коронование, конечно, внутри Троицы происходило, даже больше Христос коронует, а Отец благословляет.

И здесь он снова изобразил себя. Мы можем еще раз посмотреть на автопортрет Филиппо Липпи, тоже в монашеском одеянии, хотя уже он к этому времени отец семейства с двумя детьми. Вот фрагмент фрески «Коронование Богородицы», где с такой вот уже постаревшей физиономией, можно сказать, он сам себя изобразил. Красавцем он не был, он был невысокого роста, но тем не менее это был такой очень креативный человек.

В Сполето он и умер. Ходили слухи, что художник был отравлен родственниками Лукреции, которые так и не могли смириться с позором, хотя позор был, в общем, прощен, искуплен и как бы преображен вот такими прекрасными детьми, которые в конце концов у них выросли. Филиппо похоронили в соборе Сполето, который, собственно, он и расписывал. Флорентийцы очень хотели забрать себе останки художника, но жители Сполето воспротивились и оставили гробницу у себя. Лоренцо Медичи поручил сыну художника, Филиппино, воздвигнуть памятник отцу, потому что он очень ценил Филиппо как художника, как живописца и даже покрывал все его приключения.

На могиле Филиппо Липпи сохранилась эпитафия, она есть у нас в переложении Александра Блока:

Здесь я покоюсь, Филипп, живописец навеки бессмертный,

Дивная прелесть моей кисти - у всех на устах.

Душу умел я вдохнуть искусными пальцами в краски,

Даже природа сама, на мои заглядевшись создания,

Принуждена меня звать мастером равным себе.

В мраморном этом гробу меня упокоил Лаврентий [то есть Лоренцо]

Медичи, прежде чем я в низменный прах обращусь.

Именно Лоренцо как наследник Козимо Медичи позаботился о его погребении.

Завершая Кватроченто

Филиппо Липпи интересен тем, что он действительно одна из таких заключительных фигур Кватроченто. По его живописи видно, как продвинулась живопись по пути натурализма с начала до конца этого века, что его Богородицы - они абсолютно земные женщины. Это такие молодые матери, полнокровные, очень любящие, очень нежные, но в них практически уже нет какого-то мистического оттенка. Его дети тоже такие – с перевязочками, милые младенцы, которых хочется потискать. Тоже, так сказать, божественное куда-то уходит на второй план. Но зато искусство, искусство изображения тонких тканей, красивых украшений, изящной искусной мебели, красивых интерьеров, тонких пейзажей - все это налицо. Вот художник стал маэстро, художник изображает мир прекрасным, человека изображает прекрасным, нежным и живым.

Интересно, что в Уффици есть одно замечательное произведение Филиппо Липпи. Он изобрел, ему по крайней мере приписывается изобретение круглой картины, тондо. До этого все-таки картина шла от иконы. Это всегда квадрат, вот некое окно, хотя в это время уже и круглые окна, конечно, появляются, но все равно мы привыкли: икона - окно в невидимый мир. Иконы, как правило, квадратные или прямоугольные. И картины до этого времени были квадратные или прямоугольные. Он изобретает тондо. Во-первых, круг - это символ вечности. Понятно, откуда он взялся. И это гармония. Круг - это одна из гармоничных форм. Но вот интересно, что потом просто возникает мода на круглые изображения, мы это будем видеть у того же Боттичелли.

Говоря о Филиппо Липпи, не могу не вспомнить, что одно из его произведений есть в Эрмитаже, неожиданная такая интересная картина. Это «Видение Блаженного Августина». Известна легенда, что когда Блаженный Августин, великий богослов и отец церкви, учитель церкви, писал свой труд «О Троице», ему было видение то ли ангела, то ли маленького Иисуса, который вычерпывает море ложечкой, и когда Августин спрашивает: «Дитя, что ты делаешь?», он говорит, что постигнуть тайну Святой Троицы так же невозможно, как невозможно вычерпать ложечкой море.

Интересно, что это первое обращение к этому сюжету. Августина писали, конечно, и будут писать еще, но вот этот эпизод он вводит, мне кажется, первый, и он его тоже так немножечко заземляет, потому что здесь маленький то ли Иисус, то ли ангел, маленькое дитя вычерпывает ложечкой не море, а ручеек. Вот этот кусочек пейзажа он явно подсмотрел где-то, так сказать, рядом со своим имением в Прато или в Сполето, где он работал.

Филиппо Липпи был, как известно, учителем Сандро Боттичелли, тоже великого итальянского художника, а в свою очередь его сын Филиппино был учеником Боттичелли, и вот так эти две замечательные фигуры связаны между собой. Да, и если говорить о его сыне, то можно просто показать (он тоже был неплохим художником) его графический автопортрет и его замечательную, на мой взгляд, картину «Товия и ангел» и сопровождающие его еще два ангела. Очень, мне кажется, нежный и замечательный художник, унаследовавший талант своего отца и кое-чему научившийся и у Боттичелли.