Древнерусские летописи: Главные тайны. Читая древние летописи

В Отделе рукописей Российской национальной библиотеки, вместе с другими ценнейшими рукописями хранится летопись, которая называется Лаврентьевской , по имени человека, переписавшего ее в 1377 году. “Аз (я) худой, недостойный и многогрешный раб божий Лаврентий мних (монах)”,- читаем мы на последней странице.
Книга эта написана на “хартии “, или “телятине “,- так называли на Руси пергамент : особым образом обработанную телячью кожу. Летопись, видно, много читали: ее листы обветшали, во многих местах следы восковых капель от свечей, кое-где стерлись красивые, ровные строчки, в начале книги бегущие через всю страницу, дальше разделенные на два столбца. Много видела эта книга на своем шестисотлетнем веку.

В Рукописном отделе Библиотеки Академии наук в Санкт-Петербурге хранится Ипатьевская летопись . Она была передана сюда в XVIII веке из знаменитого в истории русской культуры Ипатьевского монастыря под Костромой. Написана она в XIV веке. Это большая книга в тяжелом переплете из двух деревянных досок, обтянутых потемневшей кожей. Пять медных “жуков” украшают переплет. Вся книга написана от руки четырьмя разными почерками - значит, над ней работало четыре писца. Писана книга в два столбца черными чернилами с киноварными (ярко-красными) заглавными буквами. Особенно красив второй лист книги, на котором начинается текст. Он весь написан киноварью, словно пламенеет. Заглавные же буквы выведены, напротив, черными чернилами. Много потрудились писцы, создавая эту книгу. С благоговением приступали они к работе. “Летописец Русский с богом починаем. Отче благий”,- написал писец перед текстом.

Самый древний список русской летописи сделан на пергаменте в XIV веке. Это Синодальный список Новгородской Первой летописи. Его можно увидеть в Историческом музее в Москве. Он принадлежал Московской синодальной библиотеке, отсюда его название.

Интересно посмотреть иллюстрированную Радзивиловскую , или Кенигсбергскую, летопись. Одно время она принадлежала панам Радзивилам и была обнаружена Петром Первым в Кенигсберге (ныне Калининграде). Теперь эта летопись хранится в Библиотеке Академии наук в Санкт-Петербурге. Написана она полууставом в конце XV века, по-видимому, в Смоленске. Полуустав - почерк более быстрый и простой, чем торжественный и медлительный устав, но тоже очень красивый.
Радзивиловскую летопись украшает 617 миниатюр! 617 рисунков в цвете - цвета яркие, жизнерадостные - иллюстрируют то, что описано на страницах. Тут можно увидеть и войска, идущие в поход с развевающимися стягами, и битвы, и осады городов. Тут изображены князья, восседающие на “столах”,- столы, служившие троном, в самом деле напоминают нынешние небольшие столики. А перед князем стоят послы со свитками речей в руках. Укрепления русских городов, мосты, башни, стены с “заборблами”, “порубы”, то есть темницы, “вежи” - кибитки кочевников - все это можно наглядно представить по чуть-чуть наивным рисункам Радзивиловской летописи. А что говорить об оружии, доспехах,- они изображены здесь с избытком. Недаром один исследователь назвал эти миниатюры “окнами в исчезнувший мир”. Очень большое значение имеет соотношение рисунков и листа, рисунков и текста, текста и полей. Все сделано с большим вкусом. Ведь каждая рукописная книга - произведение искусства, а не только памятник письменности.

Таковы самые древние списки русских летописей. Они называются “списками” потому, что переписаны с более древних, не дошедших до нас летописей.

Как писались летописи

Текст любой летописи состоит из погодных (составленных по годам) записей. Каждая запись начинается: “В лето такое-то”, и далее следует сообщение о том, что случилось в данное “лето”, то есть год. (Года считались “от сотворения мира”, и чтобы получить дату по современному летосчислению, надо вычесть цифру 5508 или 5507.) Сообщения бывали длинными, развернутыми повестями, а бывали и очень короткими- вроде: “В лето 6741 (1230) подписана (расписана) бысть церковь святые Богородицы в Суздале и измощена мрамором разноличным”, “В лето 6398 (1390) бысть мор во Пскове, яко же (как) не бывал таков; где бо единому выкопали, ту и пятеро и десятеро положиши”, “В лето 6726 (1218) тишина бысть”. Писали и так: “В лето 6752 (1244) не бысть ничтоже” (то есть ничего не было).

Если в один год произошло несколько событий, то летописец соединял их словами: “в то же лето” или “того же лета”.
Записи, относящиеся к одному году, называются статьей . Статьи шли подряд, выделяясь лишь красной строкой. Только некоторым из них летописец давал заглавия. Таковы повести об Александре Невском, князе Довмонте, о Донской битве и некоторые другие.

На первый взгляд может показаться, что летописи так и велись: год за годом добавлялись всё новые записи, словно бусины нанизывались на одну нить. Однако это не так.

Дошедшие до нас летописи - очень сложные произведения по русской истории. Летописцы были публицистами и историками. Их волновали не только современные им события, но и судьбы родины в прошлом. Они делали погодные записи о том, что происходило при их жизни, и добавляли в записи предшествующих летописцев новые сообщения, которые они находили в других источниках. Эти добавления они вставляли под соответствующими годами. В результате всех добавлении, вставок и использования летописцем летописей своих предшественников получался “свод “.

Возьмем пример. Рассказ Ипатьевской летописи о борьбе Изяслава Мстиславича с Юрием Долгоруким за Киев в 1151 году. В этом рассказе три главных участника: Изяслав, Юрий и оын Юрия - Андрей Боголюбский. У каждого из этих князей был свой летописец. Летописец Изяслава Мстиславича восхищался умом и военной хитростью своего князя. Летописец Юрия подробно описал, как Юрий, будучи не в состоянии пройти вниз по Днепру мимо Киева, пустил ладьи через Долобское озеро. Наконец в летописи Андрея Боголюбского описывается доблесть Андрея в битве.
После смерти всех участников ообытий 1151 года их летописи попали к летописцу нового киевского князя. Он соединил их известия в своем своде. Получился яркий и очень полный рассказ.

Но как же удалось исследователям выделить из поздних летописей более древние своды?
Помог этому метод работы самих летописцев. Наши древние историки относились с большим уважением к записям своих предшественников, так как видели в них документ, живое свидетельство о “прежде бывшем”. Поэтому они не переделывали текста полученных ими летописей, а только отбирали в них интересующие их известия.
Благодаря бережному отношению к работе предшественников известия XI-XIV веков сохранены почти в неизменном виде даже в сравнительно поздних летописях. Это и позволяет их выделить.

Очень часто летописцы, как настоящие ученые, указывали, откуда они получили известия. “Когда я пришел в Ладогу, рассказали мне ладожане…”, “Се же слышал от самовидца”,- писали они. Переходя от одного письменного источника к другому, они отмечали: “А се от иного летописца” или: “А се с другого, старого”, то есть списано с другой, старой летописи. Много есть таких интересных приписок. Летописец-пскович, например, делает заметку киноварью против того места, где он рассказывает о походе славян на греков: “О сем писано в чудесах Стефана Сурожского”.

Летописание с самого своего возникновения не было личным делом отдельных летописцев, которые в тиши своих келий, в уединении и безмолвии записывали события своего времени.
Летописцы всегда находились в самой гуще событий. Они сидели в боярском совете, присутствовали на вече. Они сражались “подле стремени” своего князя, сопровождали, его в походы, были очевидцами и участниками осад городов. Наши древние историки выполняли посольские поручения, следили за строительством городских укреплений и храмов. Они всегда жили общественной жизнью своего времени и чаще всего занимали высокое положение в обществе.

В летописании принимали участие князья и даже княгини, княжеские дружинники, бояре, епископы, игумены. Но были среди них и простые монахи, и священники городских приходских церквей.
Летописание было вызвано общественной необходимостью и отвечало общественным требованиям. Оно велось по повелению того или иного князя, или епископа, или посадника. В нем отразились политические интересы равных центров - княжеству городов. В них запечатлелась острая борьба разных социальных групп. Летопись никогда не была бесстрастна. Она свидетельствовала о заслугах и добродетелях, она обвиняла в нарушении прав и законности.

Даниил Галицкий обращается к летописи, чтобы засвидетельствовать измену “льстивых” бояр, которые “Даниила князем себе называли; а сами всю землю держали”-. В острый момент борьбы “печатник” (хранитель печати) Даниила отправился “исписать грабительства нечестивых бояр”. Несколько лет спустя сын Даниила Мстислав велел занести в летопись измену жителей Берёстья (Бреста) “и вписал я в летопись крамолы их”,- пишет летописец. Весь свод Даниила Галицкого и его ближайших преемников - это повесть о крамоле и “многих мятежах” “лукавых бояр” и о доблестях галицких князей.

Иначе дело обстояло в Новгороде. Там победила боярская партия. Прочитайте запись Новгородской Первой летописи об изгнании Всеволода Мстиславича в 1136 году. Вы убедитесь, что перед вами настоящий обвинительный акт против князя. Но это только одна статья из свода. После событий 1136 года было пересмотрено все летописание, которое до того велось под покровительством Всеволода и его отца Мстислава Великого.
Прежнее название летописи, “Русский временник”, было переделано в “Софийский временник”: летопись велась при соборе святой Софии - главном общественном здании Новгорода. Среди некоторых дополнений была сделана запись: “Прежде Новгородская волость, а потом Киевская”. Древностью Новгородской “волости” (слово “волость” означало и “область” и “власть”) летописец обосновывал независимость Новгорода от Киева, его право избирать и изгонять князей по своей воле.

Политическая идея каждого свода выражалась по-своему. Очень ярко она высказана в своде 1200 года игумена Выдубицкого монастыря Моисея. Свод составлен в связи с торжеством по случаю окончания грандиозного по тому времени инженерно-технического сооружения - каменной стены для предохранения горы у Выдубицкого монастыря от размыва водами Днепра. Вам, наверное, будет небезынтересно прочитать подробности.

Стена была поставлена на средства Рюрика Ростиславича, великого князя киевского, который имел “любовь несытну ко зданью” (к созиданию). Князь нашел “подходящего для подобного дела художника”, “мастера не проста”, Петра Милонега. Когда стена была “совершена”, в монастырь приехал Рюрик со всей семьей. После молитвы “о приятии труда его” он сотворил “пир не мал” и “накормил игуменов и всякого чина церковного”. На этом торжестве игумен Моисей выступил с вдохновенной речью. “Дивно днесь видят очи наши,- говорил он.- Ибо многие прежде нас жившие желали видеть то, что мы видим, и не видели, и слышать не сподобились”. Несколько самоуничиженно, по обычаю того времени, игумен обратился к князю: “Нашея грубости писание прими, как дар словесен на похваление добродетели княжения твоего”. Он говорил далее о князе, что его “держава самовластная” сияет “паче (больше) звезд небесных”, она “не только в Русских концах ведома, но и сущим в море далече, ибо по всей земле прошла слава о христолюбивых делах” его. “Не на берегу стоя, но на стене создания твоего, пою тебе песнь победную”,- восклицает игумен. Он называет постройку стены “новым чудом” и говорит, что “кыяне”, то есть жители Киева, стоят теперь на стене и “отовсюду веселие в душу им входит и мнится им яко (будто) аера достигше” (то есть, что они парят в воздухе).
Речь игумена - образец высокого витийственного, то есть ораторского, искусства того времени. Ею кончается свод игумена Моисея. Прославление Рюрика Ростиславича связано с восхищением мастерством Петра Милонега.

Летописям придавалось огромное значение. Поэтому составление каждого нового свода было связано с важным событием в общественной жизни того времени: со вступлением на стол князя, освящением собора, учреждением епископской кафедры.

Летопись была официальным документом . На нее ссылались при разного рода переговорах. Например, новгородцы, заключая “ряд”, то есть договор, с новым князем, напоминали ему о “старине и пошлине” (об обычаях), о “Ярославлих грамотах” и своих правах, записанных в новгородских летописях. Русские князья, отправляясь в Орду, возили с собой летописи и по ним обосновывали свои требования, решали споры. Звенигородский князь Юрий, сын Дмитрия Донского, доказывал свои права на московское княжение “летописцами и старыми списками и духовною (завещанием) отца своего”. Высоко ценились люди, которые могли “говорить” по летописям, то есть хорошо знали их содержание.

Летописцы сами понимали, что они составляют документ, который должен был сохранить в памяти потомков то, чему они были свидетелями. “Да и сие не забвенно будет в последних родах” (в следующих поколениях), “Да сущим по нас оставим, да не до конца забвенно будет”,- писали они. Документальность известий они подтверждали документальным материалом. Они использовали дневники походов, донесения “сторожей” (лазутчиков), письма, разного рода грамоты (договорные, духовные, то есть завещания).

Грамоты всегда производят впечатление своей подлинностью. Кроме того, они раскрывают подробности быта, а иногда и духовный мир людей Древней Руси.
Такова, например, грамота волынского князя Владимира Васильковича (племянника Даниила Галицкого). Это - завещание. Оно написано смертельно больным человеком, понимавшим, что конец его близок. Завещание касалось жены князя и его падчерицы. На Руси был обычай: княгиня после смерти мужа постригалась в монастырь.
Грамота начинается так: “Се аз (я) князь Владимир, сын Васильков, внук Романов пишу грамоту”. Далее перечисляются города и села, которые он давал княгине “по своем животе” (то есть после жизни: “живот” означало “жизнь”). В конце князь пишет: “Если захочет в черницы пойти, пусть идет, если не захочет идти, а как ей любо. Мне не восстать смотреть, что кто будет чинить (делать) по моем животе”. Падчерице своей Владимир назначил опекуна, но велел ему “не отдавать ее замуж неволею ни за кого”.

Летописцы вставляли в своды произведения самых разных жанров - поучения, проповеди, жития святых, исторические повести. Благодаря привлечению разнообразного материала летопись стала огромной энциклопедией, включающей сведения о жизни и культуре Руси того времени. “Если хочешь все узнать, прочти летописца старого Ростовского”,- писал суздальский епископ Симон в широко когда-то известном сочинении начала XIII века - в “Киево-Печерском патерике”.

Для нас русская летопись - неисчерпаемый источник сведений по истории нашей страны, подлинная сокровищница знаний. Поэтому мы с огромной благодарностью относимся к людям, которые сохранили для нас сведения о былом. Нам чрезвычайно драгоценно все, что мы можем о них узнать. Нас особенно трогает, когда со страниц летописи доносится до нас голос летописца. Ведь наши древнерусские писатели, как и зодчие и живописцы, были очень скромны и редко называли себя. Но иногда, словно забывшись, они говорят о себе в первом лице. “Случилось и мне грешному тут же быть”,- пишут они. “Аз многие словеса слышал, еже (которые) и вписал в летописаньи сем”. Иногда летописцы вносят сведения о своей жизни: “В то же лето поставили меня попом”. Эту запись о себе сделал священник одной из новгородских церквей Герман Воята (Воята - сокращение от языческого имени Воеслав).

Из упоминаний летописца о себе в первом лице мы узнаем, присутствовал ли он при описываемом событии или слышал о случившемся из уст “самовидцев”, нам становится ясно, какое положение занимал он в обществе того времени, каково его образование, где он жил и многое другое. Вот он пишет, как в Новгороде стража стояла у городских ворот, “а другие на оной стороне”, и мы понимаем, что это пишет житель Софийской стороны, где был “город”, то есть детинец, кремль, а правая, Торговая сторона была “другая”, “она я”.

Иногда присутствие летописца ощущается в описании явлений природы. Он пишет, например, как “выло” и “стучало” замерзающее Ростовское озеро, и мы можем представить себе, что он был где-то на берегу в это время.
Бывает, что летописец выдает себя в грубоватом просторечье. “А он пролгался”,- пишет пскович об одном князе.
Летописец постоянно, даже не упоминая о себе, все же словно незримо присутствует на страницах своего повествования и заставляет нас смотреть его глазами на происходившее. Особенно явственно звучит голос летописца в лирических отступлениях: “О горе, братья!” или: “Кто не подивится тому, кто не восплачет!” Иногда наши древние историки передавали свое отношение к событиям в обобщенных формах народной мудрости - в пословицах или в поговорках. Так, летописец-новгородец, говоря, как сместили с должности одного из посадников, добавляет: “Кто копает под другим яму, сам в нее ввалится”.

Летописец не только рассказчик, он и судья. Он судит по нормам очень высокой морали. Его постоянно волнуют вопросы добра и зла. Он то радуется, то негодует, восхваляет одних и порицает других.
Последующий “сводчик” соединяет противоречивые точки зрения своих предшественников. Изложение становится полнее, разностороннее, спокойнее. В нашем сознании вырастает эпический образ летописца - мудрого старца, который бесстрастно зрит на суету мира. Этот образ гениально воспроизвел А. С. Пушкин в сцене Пимена и Григория. Этот образ жил уже в сознании русских людей в древности. Так, в Московской летописи под 1409 годом летописец вспоминает “начального летословца Киевского”, который все “временнобогатства” земные (то есть всю суетность земную) “не обинуяся показует” и “без гнева” описывает “все доброе и недоброе”.

Над летописями трудились не только летописцы, но и простые писцы.
Если вы посмотрите на древнерусскую миниатюру, изображающую писца, вы увидите, что он сидит на “стульце ” с подножием и держит на коленях свиток или пачку перегнутых в два - четыре раза листов пергамента или бумаги, на которых он пишет. Перед ним на низком столике стоит чернильница и песочница. В те времена непросохшие чернила присыпали песком. Тут же на столике лежит перо, линейка, ножик для чинки перьев и подчистки неисправных мест. На подставке лежит книга, с которой он списывает.

Труд писца требовал большого напряжения и внимания. Писцы работали нередко от рассвета до темноты. Им мешали усталость, болезни, чувство голода и желание спать. Чтобы немного отвлечься, они делали приписки на полях своих рукописей, в которых изливали свои жалобы: “Ох, ох, голова мя болить, не могу писати”. Иногда писец просит бога рассмешить его, так как его мучает дремота и он боится, что сделает ошибку. А тут еще попадется “лихое перо, невольно им писати”. Под влиянием голода писец делал ошибки: вместо слова “хлябь” писал “хлеб”, вместо “купель” - “кисель”.

Неудивительно, что писец, дописав последнюю страницу, передает свою радость припиской: “Аки заяц рад, сети избег, так рад писец, последнюю страницу дописав”.

Длинную и очень образную приписку сделал монах Лаврентий, закончив свой труд. В этой приписке чувствуется радость свершения большого и важного дела: “Радуется купец прикуп сотворив, и кормчий в отишье пристав, и странник в отечество свое пришед; так же радуется и книжный списатель, дошед конца книгам. Тако ж и аз худый недостойный и многогрешный раб божий Лаврентий мних… А ныне, господа отцы и братья, оже ся (если) где описал или переписал, или не дописал, чтите (читайте), исправляя бога деля (ради бога), а не кляните, занеже (так как) книги ветшаны, а ум молод, не дошел”.

Древнейший дошедший до нас русский летописный свод называется “Повестью временных лет” . Он доводит свое изложение до второго десятилетия XII века, но до нас он дошел лишь в списках XIV и последующих веков. Составление “Повести временных лет” относится к XI - началу XII веков, к тому времени, когда Древнерусское государство с центром в Киеве было относительно едино. Вот почему у авторов “Повести” был такой широкий охват событий. Их интересовали вопросы, представлявшие значение для всей Руси в целом. Они остро сознавали единство всех русских областей.

В конце XI века благодаря экономическому развитию русских областей происходит их обособление в самостоятельные княжества. У каждого княжества появляются свои политические и экономические интересы. Они начинают соперничать с Киевом. Каждый стольный город стремится подражать “матери городов русских”. Достижения искусства, зодчества и литературы Киева оказываются образцом для областных центров. Культура Киева, распространяясь на все области Руси XII столетия, попадает на подготовленную почву. В каждой области были до того свои самобытные традиции, свои художественные навыки и вкусы, уходившие в глубокую языческую древность и тесно связанные с народными представлениями, привязанностями, обычаями.

Из соприкосновения несколько аристократической культуры Киева с народной культурой каждой области выросло многообразное древнерусское искусство, единое и благодаря славянской общности, и благодаря общему образцу - Киеву, но везде разное, самобытное, непохожее на соседа.

В связи с обособлением русских княжеств ширится и летописание. Оно развивается в таких центрах, где до XII века велись разве что разрозненные записи, например в Чернигове, Переяславе Русском (Переяслав-Хмельницкий), в Ростове, Владимире на Клязьме, в Рязани и в других городах. Каждый политический центр чувствовал теперь острую необходимость иметь свое летописание. Летопись стала необходимым элементом культуры. Нельзя было жить без своего собора, без своего монастыря. Точно так же нельзя было жить без своей летописи.

Обособление земель сказалось на характере летописания. Летопись становится уже по охвату событий, по кругозору летописцев. Она замыкается рамками своего политического центра. Но и в этот период феодальной раздробленности не забывалось общерусское единство. В Киеве интересовались событиями, которые происходили в Новгороде. Новгородцы присматривались к тому, что делается во Владимире и Ростове. Владимирцев волновала судьба Переяславля Русского. И конечно, все области обращались к Киеву.

Этим объясняется, что в Ипатьевской летописи, то есть в южнорусском своде, мы читаем о событиях, имевших место в Новгороде, во Владимире, в Рязани и т.д. В северо-восточном своде - в Лаврентьевской летописи рассказывается о том, что происходило в Киеве, Переяславле Русском, Чернигове, Новгороде-Северском и в других княжествах.
Больше других замкнулась в узких пределах своей земли Новгородская и Галицко-Волынская летописи, но и там мы найдем известия о событиях общерусских.

Областные летописцы, составляя свои своды, начинали их с “Повести временных лет”, где рассказывалось о “начале” Русской земли, и следовательно, о начале каждого областного центра. “Повесть временных лет* поддерживала у наших историков сознание общерусского единства.

Наиболее красочной, художественной по изложению была в XII веке Киевская летопись , вошедшая в Ипатьевский список. Она вела последовательное изложение событий от 1118 до 1200 года. Этому изложению была предпослана “Повесть временных лет”.
Киевская летопись - летопись княжеская. В ней много повестей, в которых главным действующим лицом был тот или другой князь.
Перед нами проходят рассказы о княжеских преступлениях, о нарушении клятв, о разорении владений враждующих князей, об отчаянии жителей, о гибели огромных художественных и культурных ценностей. Читая Киевскую летопись, мы словно слышим звуки труб и бубнов, треск ломающихся копий, видим облака пыли, скрывающие и всадников и пеших. Но общий смысл всех этих полных движения, запутанных рассказов глубоко гуманный. Летописец настойчиво восхваляет тех князей, которые “не любят кровопролития” и в то же время исполнены доблести, желания “пострадать” за Русскую землю, “всем сердцем желают ей добра”. Таким образом создается летописный идеал князя, который отвечал народным идеалам.
С другой стороны, в Киевской летописи звучит гневное осуждение нарушителей порядка, клятвопреступников, князей, которые начинают напрасные кровопролития.

Летописание в Новгороде Великом началось еще в XI веке, но окончательно оформилось в XII веке. Первоначально оно, как и в Киеве, было летописанием княжеским. Особенно много сделал для Новгородской летописи сын Владимира Мономаха Мстислав Великий. После него летопись велась при дворе Всеволода Мстиславича. Но Всеволода новгородцы изгнали в 1136 году, и в Новгороде установилась вечевая боярская республика. Летописание перешло ко двору новгородского владыки, то есть архиепископа. Оно велось при соборе святой Софии и в некоторых городских церквах. Но от этого оно отнюдь не стало церковным.

Новгородская летопись всеми корнями уходит в народную толщу. Она грубовата, образна, пересыпана пословицами и сохранила даже в написании характерное “цокание”.

Большая часть повествования ведется в форме кратких диалогов, в которых нет ни одного лишнего слова. Вот небольшой рассказ о споре князя Святослава Всеволодовича, сына Всеволода Большое Гнездо, с новгородцами из-за того, что князь хотел сместить неугодного ему новгородского посадника Твердислава. Спор этот происходил на вечевой площади в Новгороде в 1218 году.
“Князь же Святослав прислал своего тысяцкого на вече, речё (говоря): “Не могу быть с Твердиславом и отнимаю от него посадничество”. Рекоша же новгородцы: “Е (есть) ли вина его?” Он же рече: “Без вины”. Рече Твердислав: “Тому еемь рад, оже (что) вины моей нету; а вы, братья, в посадничестве и в князех” (то есть новгородцы вправе давать и снимать посадничество, приглашать и выгонять князей). Новгородцы же отвещаша: “Княже, оже нету зины его, ты к нам крест целовал без вины мужа не лишити (не снимать с должности); а тебе ся кланяем (кланяемся), а се наш посадник; а в то ся не вдадим” (а на то мы не пойдем). И бысть мир”.
Вот так кратко и твердо отстояли новгородцы своего посадника. Формула “А тебе ся кланяем” не означала поклонов с просьбой, а, напротив, кланяемся и говорим: иди прочь. Святослав это отлично понял.

Новгородский летописец описывает вечевые волнения, смены князей, постройки церквей. Его интересуют все мелочи жизни родного города: погода, недород, пожары, цены на хлеб и на репу. Даже о борьбе с немцами и шведами летописец-новгородец рассказывает деловито, кратко, без лишних слов, без каких-либо прикрас.

Новгородское летописание можно сопоставить с новгородской архитектурой, простой и суровой, и с живописью - сочной и яркой.

В XII веке возникает летописное дело и на северо-востоке - в Ростове и во Владимире. Эта летопись вошла в свод, переписанный Лаврентием. Она также открывается “Повестью временных лет”, которая попала на северо-восток с юга, но не из Киева, а из Переяславля Русского - вотчины Юрия Долгорукого.

Владимирское летописание велось при дворе епископа при Успенском соборе, построенном Андреем Боголюбским. Это наложило на него свой отпечаток. В нем много поучений, религиозных размышлений. Герои произносят длинные молитвы, но редко ведут друг с другом живые и краткие разговоры, которых так много в Киевской и особенно в Новгородской летописи. Владимирская летопись суховата и в то же время многоречива.

Но во владимирском летописании сильнее чем где-либо прозвучала мысль о необходимости собирания Русской земли в одном центре. Для владимирского летописца этим центром, разумеется, был Владимир. И он настойчиво проводит мысль о главенстве города Владимира не только среди других городов края - Ростова и Суздаля, но и в системе русских княжеств в целом. Владимирскому князю Всеволоду Большое Гнездо присваивается впервые в истории Руси титул великого князя. Он становится первым среди прочих князей.

Летописец изображает владимирского князя не столько смелым воином, сколько строителем, рачительным хозяином, строгим и справедливым судьей, добрым семьянином. Владимирское летописание становится все более торжественным, как торжественны владимирские соборы, но ему не хватает высокого художественного мастерства, которого достигли владимирские зодчие.

Под 1237 годом в Ипатьевской летописи киноварью горят слова: “Побоище Батыево”. В других летописях также выделено: “Батыева рать”. После татарского нашествия летописание прекратилось в целом ряде городов. Однако, заглохнув в одном городе, оно подхватывалось в другом. Оно становится короче, беднее по форме и известиям, но не замирает.

Основная тема русских летописей XIII века - ужасы татарского нашествия и последующего ига. На фоне довольно скупых записей выделяется повесть об Александре Невском, написанная южнорусским летописцем в традициях киевского летописания.

Владимирская великокняжеская летопись переходит в Ростов, он меньше пострадал от разгрома. Здесь летопись велась при дворе епископа Кирилла и княгини Марии.

Княгиня Мария была дочерью убитого в Орде князя Михаила Черниговского и вдовой погибшего в битве с татарами на реке Сити Василька Ростовского. Это была выдающаяся женщина. Она пользовалась огромным почетом и уважением в Ростове. Когда князь Александр Невский приезжал в Ростов, он кланялся “святей Богородице и епископу Кириллу и великой княгине” (то есть княгине Марии). Она же “чтила князя Александра с любовью”. Мария присутствовала при последних минутах жизни брата Александра Невского - Дмитрия Ярославича, когда он, по обычаю того времени, постригался в чернецы и в схиму. Смерть ее описана в летописи так, как обычно описывали кончину только выдающихся князей: “Того же лета (1271) бысть знамение в солнци, яко (будто) погибнути ему всему до обеда и пакы (снова) наполнится. (Вы понимаете, речь идет о солнечном затмении.) Тое же зимы преставися благоверная, христолюбивая княгиня Василькова месяца декабря в 9 день, яко (когда) литургию поют по всему городу. И предаст душу тихо и нетрудно, безмятежно. Слышаша вси люди града Ростова преставление ее и стекошася вси люди в монастырь святого Спаса, епископ Игнатий и игумены, и попы, и клирцы, певше над нею обычные песнопения и по-гребоша ю (ее) у святого Спаса, в ее монастыре, с многими слезами”.

Княгиня Мария продолжала дело отца и мужа. По ее указанию в Ростове было составлено житие Михаила Черниговского. Она построила в Ростове церковь “во имя его” и установила ему церковный праздник.
Летописание княгини Марии проникнуто идеей необходимости крепко стоять за веру и независимость родины. В нем рассказывается о мученической смерти русских князей, стойких в борьбе с врагом. Таким выведен Василёк Ростовский, Михаил Черниговский, рязанский князь Роман. После описания его лютой казни идет воззвание к русским князьям: “О возлюбленные князья русские, не прельщайтесь пустою и обманчивою славою света сего…, возлюбите правду и долготерпение и чистоту”. Роман ставится в пример русским князьям: мученичеством он приобрел себе царствие небесное вместе “со сродником своим Михаилом Черниговским”.

В рязанском летописании времен татарского нашествия события рассматриваются под другим углом. В нем звучит обвинение князей в том, что они виновники несчастий татарского разорения. Обвинение прежде всего касается владимирского князя Юрия Всеволодовича, который не послушал мольбы рязанских князей, не пошел им на помощь. Ссылаясь на библейские пророчества, рязанский летописец пишет, что еще “прежде сих”, то есть до татар, “отнял господь у нас силу, а недоумение и грозу и страх и трепет вложил в нас за грехи наши”. Летописец высказывает мысль, что Юрий “уготовал путь” татарам княжескими усобицами, Липецкой битвой, и теперь за эти грехи русские люди терпят казнь божию.

В конце XIII - начале XIV века развивается летописание в городах, которые, выдвинувшись в это время, начинают оспаривать друг у друга великое княжение.
Они продолжают мысль владимирского летописца о верховенстве своего княжества в Русской земле. Такими городами были Нижний Новгород, Тверь и Москва. Их своды отличаются широтой. Они соединяют летописный материал разных областей и стремятся стать общерусскими.

Нижний Новгород стал стольным городом в первой четверти XIV века при великом князе Константине Васильевиче, который “честно и грозно боронил (оборонял) отчину свою от сильнее себя князей”, то есть от князей московских. При его сыне, великом князе суздальско-нижегородском Дмитрии Константиновиче, в Нижнем Новгороде устанавливается вторая на Руси архиепископия. До этого только владыка новгородский имел сан архиепископа. Архиепископ подчинялся в церковном отношении непосредственно греческому, то есть византийскому патриарху, тогда как епископы были подчинены митрополиту всея Руси, который в это время уже жил в Москве. Вы сами понимаете, насколько было важно с политической точки зрения для нижегородского князя, чтобы церковный пастырь его земли не зависел от Москвы. В связи с учреждением архиепископии была составлена летопись, которая называется Лаврентьевской. Лаврентий, инок Благовещенского монастыря в Нижнем Новгороде, составил ее для архиепископа Дионисия.
Летопись Лаврентия уделила большое внимание основателю Нижнего Новгорода Юрию Всеволодовичу, владимирскому князю, погибшему в битве с татарами на реке Сити. Лаврентьевская летопись - бесценный вклад Нижнего Новгорода в русскую культуру. Благодаря Лаврентию мы имеем не только самый древний список “Повести временных лет”, но и единственный список “Поучения Владимира Мономаха детям”.

В Твери летопись велась с XIII по XV век и наиболее полно сохранилась в Тверском сборнике, Рогожском летописце и в Симеоновской летописи. Начало летописания ученые связывают с именем тверского епископа Симеона, при котором была построена “великая соборная церковь” Спаса в 1285 году. В 1305 году великий князь Михаил Ярославич Тверской положил начало великокняжескому летописанию в Твери.
В Тверской летописи много записей о постройках церквей, о пожарах и междоусобных бранях. Но в историю русской литературы тверская летопись вошла благодаря ярким повестям об убиении тверских князей Михаила Ярославича и Александра Михайловича.
Тверской летописи мы обязаны и красочным рассказом о восстании в Твери против татар.

Первоначальное летописание Москвы ведется при Успенском соборе, построенном в 1326 году митрополитом Петром, первым митрополитом, который стал жить в Москве. (До того митрополиты жили в Киеве, с 1301 года - во Владимире). Записи московских летописцев были краткими и суховатыми. Они касались постройки и росписей церквей - в Москве в это время велось большое строительство. Они сообщали о пожарах, о болезнях, наконец, о семейных делах великих князей московских. Однако постепенно - это началось уже после Куликовской битвы - летописание Москвы выходит из узких рамок своего княжества.
По своему положению главы русской церкви митрополит интересовался делами всех русских областей. При его дворе собирались областные летописи в копиях или в подлинниках, летописи свозились из монастырей и соборов. На основании всего собранного материала в 1409 году в Москве был создан первый общерусский свод . В него вошли известия из летописей Великого Новгорода, Рязани, Смоленска, Твери, Суздаля и других городов. Он осветил историю всего русского народа еще до объединения всех русских земель вокруг Москвы. Свод послужил идейной подготовкой для этого объединения.

Изложение древней истории славян ныне базируются исключительно на тех письменных свидетельствах, которые, в следствие исторических коллизий, стали единственно доступными для изучения. Почитатели этих материалов убеждают нас в том, что эти письменные свидетельства якобы надёжный источник исторических сведений, что таким нужно повсеместно доверять.

Но, так ли это?

К таким открытым для исследования документам относятся так называемые древнерусские летописи, касающиеся своим изложением раннеславянских времён (до 10 в.н.э.), периода Киевской Руси (10-11 в.н.э.), времени феодальной раздробленности (11-13 в.н.э.) и периода так называемого Галицко-Волынского государства (13-14 в.н.э.).

Эти древнерусские летописи имеют общепринятые названия, а именно: «Повесть временных лет», «Летопись Киевская», «Летопись Галицко-Волынская». Во время своего составления они были обьеденены в летописный свод, или собрание, под условным названием «Летописи русской».

Выполненный ещё в 20 веке беспристрастный анализ древнерусских летописей дал понять главное - данные сочинения являються значительно удалёнными по времени относительно летописных событий, ибо написаны не ранее 15-16 в.н.э. Исследователи определили в летописях присутствие различных источников, следы значительного редактирования, признаки изьятий (в следствии потери логики повествования).

При этом начальный текст летописных сводов (собственно «Повести временных лет») будто бы принадлежит известным в древности летописцам - Нестору и Сильвестру (11- нач.12 в.н.э.). Но для последующих по периодам текстов авторы не указаны.
Спрашивается, действительно ли перед нами то, что писали Нестор и Сильвестр? Да и кто авторы последующих за этим материалов?

Известно и то, что последовательность летописания в сводах прерывается значительными информационными пробелами (составляют года и десятилетия), которые можна трактовать как умышленные изьятия.

Стиль изложения летописей очень неоднороден: от краткого сухого фактажа, до пространных и эммоциональных описаний событий государственного, идеологического и религиозного толка. Отсутствие некой ритмики изложения указывает на присутствие умышленных поздних вставок.

Многие красочные изложения написаны с явным знанием последствий тех собитий, о которых идёт речь, что указывает на время их составления (15-16 века). К тому же действия некоторых летописных героев не последовательны и алогичны, и говорят о возможном сокрытии части компроментирующих фактов.

Довольно странными выглядят сообщения о некоторых ключевых исторических событиях и связанных с ними лиц. Спонтанные и авторитарные реакции этих лиц не отвечают исторической логике и не понятны с точки зрения общественной целесообразности.

Ощущается и то, что в летописном повествовании продуманно изьят целый пласт информации о древних славянских народах и их государственном строительстве (речь идёт о так называемых временах Трояновых, временах бусовых, Дулибском Союзе-государстве 1-9 в.н.э. - http://rivne-surenzh.com.ua/ru/our_articles/127).

К тому же в древнерусских летописях превалирует история собственно Рюриковичей. Намеренно унижаются иные славянские руководители, среди которых волхвы, Старотцы-рахманы (старцы). Тёмными и недалёкими изображаются славянские народы. Они в летописях некие «примитивные» племена, которые не знают государственности и которых «ощасливили» своей властью Рюриковичи.

Но при всех стараниях летописцев к возвеличиванию Рюриковичей, возникает ощущение, что их власть занимает территориально уж очень ограниченное пространство. И это пространство они пробуют значительно преувеличить (меняя географию семейных владений, дописывая чужие владения).

Правками и дополнениями навязывается мысль о некой первородности и могущественности власти Рюриковичей (на славянских просторах к востоку от Вислы). Жестокая борьба с волхвами и Старотцами, как носителями иного типа государственности (истинно славянского, дулибо-роського), которых приследовали и уничтожали, прямое тому доказательство.
Похоже, что именно эта древняя, дулибо-роськая государственность, как обьект рюриковичских посягательств, по замыслу летописцов 15-16 веков должна была навсегда исчезнуть из истории славянства.

Так на что указывает изложенный анализ?
На то, что так называемые древнерусские летописи произведения компилятивные. Они особого рода подделки, с выборочным и нацеленным на фальсификацию использованием текстов более древних летописей, с вольной переработкой материалов таковых, значительной правкой, переписыванием многих глав, наполнением «новыми фактами», целевыми дописками, изменениями имён и владений, а также видения истории славянства с позиции заказчиков летописей 15-16 в.н.э.

Таким манипулированием, компиляцией, подделкой, неизвестный нам заказчик и редактор стараются сформировать особый, «выправленный» взгляд на историю развития славянского мира, желая заменить историческую правду на неправду. Прикрытием для такой неправды должны были служить громкие имёна летописцев прошлого.
Но кому было выгодно «выправленное» видение древней истории славянства и зачем?

Исследователи предполагают, что в 15-16 веке поделка летописей была необходима исключительно потомкам Рюриковичей. Ибо переписанные летописи направлены главным образом на восхваление авторитаризма семьи Рюриковичей (принесён княгиней Ольгой и её окружением), для утаивания фактов предательства членов семьи в 10-13 веках, для формирования ими притензий на ранее незаконно захваченные земли и власть в древнем Киеве, для войны против истинной власти в регионе - Трояни, государства росов, Дулибского союза и их потомков (http://rivne-surenzh.com.ua/ru/additional/maps/15).

Летописи стараються избегать обьективных по сути рассказов о развёрнутой с конца 10 века Рюриковичами войны против славянского мировоззрения (по Прави). Они оправдывают жестокие преследования Старотцов-рахманов, волхвов, других служителей Прави (http://rivne-surenzh.com.ua/ru/our_articles/118).

Кровавые феодальные дрязги семьи, бесконечное дробление земель потомками Рюриковичей выставляются летописями если не достижениями, то по крайней мере неким «нормальным процессом». При этом действиям Рюриковичей приписывается некая историческая «позитивность» (http://rivne-surenzh.com.ua/ru/our_articles/126).

Зная это, многие исследователи не раз ставили себе такие вопросы:
- могут ли быть надёжным и правдивым источником, так называемые, древнерусские летописи?
- где находятся истинные первоисточники с которых «переписивались» летописи 15-16 веков и которые не попали в них?
- кто конкретно заказал подделки и кто их составил?

Очевидно, что подделки не писались в местах летописных событий: на Приднепровье, Прикарпатье, в Волыно-Подольском регионе. Ибо после поражения ордынцев на Синих Водах в 1362 году, указанные регионы были окончательно очищены от прямой власти Рюриковичей и, почти все, находились в составе Волыни-Украины (http://rivne-surenzh.com.ua/ru/additional/maps/96) и княжеской Литвы.

Союзные власти указанных государств не были заинтересованны в прославлении обанкротившихся Рюриковичей, на совести которых было незаконный захват власти, терор, внутриславянские войны, разрушение мировоззренческих центров (центров Прави, например Дибровы), пособничество золотоордынским ханам, принятие роли ханских надзирателей и учасников тайных орденов и лож (http://rivne-surenzh.com.ua/ru/our_articles/124).

Союз Литвы и Волыни-Украины в это время активно противостоял Золотой Орде по границе её западных улусов. Именно в этих улусах осели многие из Рюриковичей, откровенно опёршись на ханскую помощь и верно служившие тем, кто дал им шанс остаться у власти.

Как же реагировали на это Рюриковичи?
Идея возможного реванша против Литвы и Украины уже тогда активно витала в их среде. Раздражителем ситуации стало укрепление непреятелей Рюриковичей, тесные контакты Литвы и Польши, проникновение в Литву католицизма и настроений властной унии.

Носителям идеи реванша нужны были весомые «аргументы», доказательства «законности» их притязаний на утраченую прадедами авторитарную власть на юго-западных землях. В 14-16 веках на всех юго-западных землях к власти вернулись потомки местных коренных народов, веривших в Правь, почитавших Старотцов-рахманов, желавших возобновить древний славянский уклад (http://rivne-surenzh.com.ua/ru/our_articles/125). Они, вместе с носителями Прави, были главными врагами Рюриковичей.

По видимому задачам рюриковичского реванша не вполне отвечали летописи 11-13 веков вывезенные из Киева, Приднепровья, Прикарпатья. Их изложение, скорее всего, показывало незаконность захвата власти собственно Рюриковичами (конец 10 в.н.э.), мировоззренческую их ограниченность, слабость как руководителей, узость их территориальных владений, порочность братоубийственной политики, идейную зависимость от агрессивных соседей.

Поэтому такие летописи Рюриковичам нужно было заменить, переписать, переделать, компилировать, наполнить неким новым и пафосным содержанием, скрыть факт незаконного захвата власти в Днепровском регионе на части территории Дулибского союза (роських земель) в конце 10 в.н.э.

Редакторам важно было оправдать предательство Рюриковичей относительно Трояни и Старотцов, их государства-союза с центром на Волыни, затушевать факт ухода от славянского мировозрения и веры по Прави. При этом желательно было прикрыться именами Нестора и Сильвестра (http://rivne-surenzh.com.ua/ru/our_articles/129).

Кроме того, подделками можно было увеличить границы владений Рюриковичей включив в него соседние государства, княжества, народы, или убрать письменные воспоминания о таковых (как для Дулибского Союза 1-9 в.н.э.), а также изьять неугодные имена Старотцов, волхвов, князей, поправить гениалогические линии.

И хотя идеи возвращения новых Рюриковичей на юго-западные земли (Волыни-Украины и Литовского княжества) в 15 веке выглядели довольно фантастическими, но именно они закладывали основы агрессивых стремлений элиты Московского царства относительного силового «единения» эфемерного рюриковицкого мира.

Помагали этому и начатые ещё в 10-14 веках манипуляции с древней славянской, велесовичной азбукой, посредством использования искусственного кирилличного алфавита. Они превратили древнероськую велесовичную букву «о», при прочтении, в «оук» и далее в «у». При этом всё древнероськое, старославянское, дулибское, просто становилось рюриковичським, древнерусским. Таким образом вся древняя история Поднепровья, Прикарпатья и Волыни, через правленные летописи, откровенно грабилась и присваивалась (http://rivne-surenzh.com.ua/ru/our_articles/118).

Формирование идеи Рюриковичского реванша (вектор на юго-запад) началось с периода постепенного падения Золотой Орды и властного превалирования в регионе Верхней Волги собственно Рюриковичей (начиная с Василия 1 Дмитриевича, великого князя московского и владимирского, 1371-1425 г.н.э.).
Успех «собирательства» земель вокруг Москвы становился явным примером возможной централизации власти по византийскому или золотоордынскому типу (http://dist-tutor.info/file.php/85/Tema_6/Rasshirenie_Mosk.kn-va_vo_vt_pol_14_-_per_por_15.gif).

Именно в это время и начинается работа над компилятивными летописями.
Особенно ускорили эту работу военные успехи Москвы в 16 веке. Рюриковичам стало возможным не только обороняться от западных соседей но и вести широкое наступление на таковых.
Войны Московского царства конца 15 века (1487-1494 г.) и начала 16 века (1500-1503 г.; 1512- 1522 г.; 1534—1537 г.; и т.д.) в юго-западном направлении - тому подтверждение. Ослабив свою зависимость от Золотой Орды, Рюриковичи, в то же время успешно применяли идеи авторитарной залотоордынской власти, считая их особо эффективными.

И хотя до полного покорения Поднепровья и в Прикарпатья было ещё далеко, идея гегемонии на восточных (от Вислы) землях уже имела место. Так закладывался вирус великодержавия и рюриковичського превосходства. Появились и попытки влияния на казацкую Украину и факты приобщение её северных, а далее и восточных земель к Московскому царству под предлогом «братского (рюриковицкого) воссоединения» (http://rivne-surenzh.com.ua/ru/our_articles/123).

Понимая зачение таких летописных сводов, как прямого обоснования агрессивного «воссоединения», Пётр 1 расширил поиск всех наличных компилятов. Узнав о пребывании одной из летописей в Литве (воевода Радзивилл привёз такую с русского севера) Пётр дал указание тщательно переписать находку для личного пользования (1716 г.).
Позже, в 1760 году, Радзивиловская летопись была окончательно выкуплена царскими представителями и попала в императорскую библиотеку вместе с другими летописными подделками. Усилиями потомков Петра 1 поиск иных компелятивных списков разворачивается на местах их возможного написания - в мастерских северной части империи.

В результате поисков, один из неизвестных летописных списков Карамзин находит в той же императорской библиотеке Академии Наук в 1809 году. По сведениям библиотеки он был привезён из Ипатского монастыря под Костромой.

Другой список, вероятно дубликат Ипатьевской летописи, Карамзин находит в том же году в библиотеке купца Хлебникова. Список отличается от «Ипатьевского», хотя оба списка состоят из известных нам трёх летописей.

Но где подевались те древние летописи, которые использовали летописцы-компиляторщики?
Вероятнее всего они были уничтожены по завершению работы над подделками. Ибо существовала определённая опасность изобличения подделок с их помощью в будущем.
По этой же причине в списках нет имён редакторов и писцов 15-16 веков. В них не указано и места написания подделок, местоположения мастерских компиляторщиков.
Какие же выводы можно сделать из сказанного? О чём молчат древнерусские летописи-подделки 15-16 веков?
Анализируя вышеизложенное, можна констатировать следующее:
1. Древнерусские летописи (списки) найденные в императорской библиотеке и в частных коллекциях Москвы в 18-19 в. н.э. - есть компилятивные подделки 15-16 веков, составленные на базе неизвестных, более ранних летописей с территории Среднего Поднепровья, Прикарпатья, и переделанные с одной целью - ложного изложения истории славянства, возвеличевания Рюриковичей, незаконно захвативших власть в конце 10 века на части славянских территорий и предавших славянские ценности, мировоззрение и народ;
2. Эти летописи («Повесть временных лет», «Летопись Киевская», «Летопись Галицко-Волынская»), есть заведомо заказные произведения, составленные по умыслу потомков Рюриковичей, изготовленные за пределами мест летописных событий (далеко на севере) в 15-16 веках с целью прославления деяний семьи Рюриковичей, их авторитарного государства (988-1054 г.н.э.), последующих недолговечных государственных образований (11-14 в.н.э.), для будущего реванша и экспансии на земли Поднепровья и Прикарпатья;
3. Своим идеологическим остриём древнерусские летописи 15-16 веков направлены против Староотцовско-волхвовской (рахмано-волхвовской) системы, мировоззрения по Прави, Дулибского Союза (Дулибии Рось, 1-9 в.н.э.), древнеславянской государственности (возродившейся далее в казацкой Волыни-Украине), с целью последующей узурпации всего славянского наследия региона;
4. Древнерусские летописи стали идеологической базой для развёртывания наступления Рюриковичей и их последователей на Поднепровье и Прикарпатье в 17-19 веках н.э., организации жестоких гонений на носителей Староотцовско-волхвовской (рахмано-волхвовской) системы, Старотцов-рахманов, волхвов, служителей казацкой церкви, а также уничтожения письменных свидетельств, атрибутики, артефактов.

Вот что говорит в 9 веке «Велесовая книга» предугадывая предательство таких как Рюриковичи ещё за сто лет до трагических событий (фрагмент дощечки 1):
«Забыли в смятении добрые наши старые времена. Теперь идём, куда не знаем. А должны также мы оглянуться в прошлое. Стыдимся Навь, Правь, Явь знать, и вокруг будничного ведать, и думать…» (ВОТСЩЕ СУПАМЯТОХОМ ДОБЛЯ НАША СТАРОІ ЧАСОІ ДА ІДЕМО КАМО НЕ ВЕСТЕ А ТАКОСЬ МОІ ЗРЕМО ВОСПЯТЬ А РЩЕМОЖЕ БО ЕСЬМОІ СТОІДІХОМСЯ НАВЕ ПРАВЕ ЯВЕ ЗНАТИ І АБАПОЛО ТЬРЛА ВЕДЕТЕ А ДОУМІТЕ …).

Ещё более пророчески звучат другие слова «Велесовой книги» на дощечке 6-д. Они обращены к нам и нашому времени и предрекают нам грядущие изменения:
«И то заря светит к нам, и утро идет к нам, а также имеем вестника скачущего в сварге. И говорим хвалу в славу Божью… А потому отбрасываем скорбь нашу. А будем иметь такое: Величественный Сын светлый Интры идет! От тьмы имеем вышнюю помощь Нашего, а Старейшины это благо получат от него - твердость и крепость, чтобы и врагам мы ответ дали, как надо! » (АТО ЗОРІА СВЬТЕ ДО НЬ А УТРО ИДЕ ДО НЬ А ТАКО ІМЕМО ВЬЕСТНЕКА СКАКАВА ВСЕ СВРЗЕ А РЩЕХОМ ХВАЛУ А СЛВУ БЗЕМ … А ТАМО СМЕ НЕЯХОМ СКОРБЕНЬ НАШУ А ОДЕРЗЕМА ІНА ДА ВЛАЧЕ НОІ СОІН СВЬТЕН ІНТРУВ ОДЕ ТЬМЕА ІМАХОМ ВИНЕГО ДОПОМЕНЦЕ НАШЕГО А СТАРЕЩА СЕ БЛАГО ДОСТАНЕХОМ ОТ ОНА ТВРДОСТЕ Й КРПОСТЕ АБО І ВРАЗЕМ С МЕ ОТВЬ ДАЛИ ЯКО ІСТЕНЬ).

О чём же ведают эти древние слова из «Велесовой книги»?
О том, что с высшей помощью из Светлого Ирия, с приходом Сына Интры (Сына Божьего), отброшены будуть наши вороги, вернутся к нам знания Прави и сохранённые древнеславянские раритеты и письмена, как и символы истинной веры Творца.

Летопись – древнерусское сочинение по отечественной истории, состоящее из погодных известий. Например: "В лето 6680. Преставися благоверный князь Глеб Кыевьскыи" ("В 1172 году. Скончался благоверный князь Глеб Киевский"). Известия могут быть краткими и пространными, включая в свой состав жития, повести и сказания.

Летописец – термин, имеющий два значения: 1) автор летописи (например, Нестор-летописец); 2) небольшая по объему или по тематическому охвату летопись (например, Владимирский летописец). Летописцами часто называют памятники местного или монастырского летописания.

Летописный свод – реконструируемый исследователями этап в истории летописания, для которого характерно создание новой летописи путем соединения ("сведения") нескольких предшествующих летописей. Сводами также называют общерусские летописи XVII в., компилятивный характер которых несомненен.

Древнейшие русские летописи не сохранились в своем первозданном виде. Они дошли в более поздних переработках, и главная задача при их изучении состоит в том, чтобы на основании поздних летописей (XIII– XVII вв.) реконструировать ранние (XI–XII вв.).

Почти все русские летописи в своей начальной части содержат единый текст, в котором повествуется о Сотворении мира и далее – о русской истории с древнейших времен (с расселения славян на восточно-европейской долине) до начала XII в., а именно до 1110 г. Дальнейший текст у разных летописей расходится. Из этого следует, что в основе летописной традиции лежит некая единая для всех летопись, доведенная до начала XII в.

В начале текста большинство летописей имеют заголовок, начинающийся словами "Се Повесть временных лет...". В некоторых летописях, например Ипатьевской и Радзивилловской, указан и автор – монах Киево- Печерского монастыря (см., например, чтение Радзивилловской летописи: "Повесть временных лет черноризца Федосьева монастыря Печерьскаго..."). В Киево-Печерском патерике среди монахов XI в. упоминается "Нестор, иже паписа летописец", а в Хлебниковском списке Ипатьевской летописи имя Нестора фигурирует уже в заголовке: "Повесть временных лет черноризца Нестера Феодосьева монастыря Печерьскаго...".

Справка

Хлебниковский список был создан в XVI в. в Киеве, где хорошо знали текст Киево-Печерского патерика. В самом же древнем списке Ипатьевской летописи, Ипатьевском, имя Нестора отсутствует. Не исключено, что его вписали в текст Хлебниковского списка при создании рукописи, руководствуясь указанием Киево-Печерского патерика. Так или иначе, уже историки XVIII в. считали Нестора автором древнейшей русской летописи. В XIX в. исследователи стали более осторожны в своих суждениях о древнейшей русской летописи. Они писали уже не о летописи Нестора, а об общем тексте русских летописей и называли его "Повестью временных лет", которая со временем стала хрестоматийным памятником древнерусской литературы.

Следует иметь в виду, что в реальности "Повесть временных лет" – это исследовательская реконструкция; под этим названием имеют в виду начальный текст большинства русских летописей до начала XII в., который в самостоятельном виде до нас не дошел.

Уже в составе так называемой "Повести временных лет" имеется несколько разноречивых указаний на время работы летописца, а также отдельные несогласованности. Очевидно, что этому этапу начала XII в. предшествовали другие летописи. Разобраться в этой запутанной ситуации удалось только замечательному филологу рубежа XIX–XX в. Алексею Александровичу Шахматову (1864–1920).

А. А. Шахматов высказал гипотезу, что Нестор является автором не "Повести временных лет", а более ранних летописных текстов. Такие тексты он предлагал называть сводами, поскольку летописец сводил в единый текст материалы предшествующих сводов и извлечения из других источников. Понятие летописного свода сегодня является ключевым в реконструкции этапов древнерусского летописания.

Ученые выделяют следующие летописные своды, предшествовавшие "Повести временных лет": 1) Древнейший свод (гипотетическая дата создания – около 1037 г.); 2) Свод 1073 г.; 3) Начальный свод (до 1093 г.); 4) "Повесть временных лет" редакции до 1113 г. (возможно, связана с именем монаха Киево-Печерского монастыря Нестора): 5) "Повесть временных лет" редакции 1116 г. (связана с именем игумена Михайловского Выдубицкого монастыря Сильвестра): 6) "Повесть временных лет" редакции 1118 г. (также связана с Выдубицким монастырем).

Летописание XII в. представлено тремя традициями: новгородской, владимиро-суздальской и киевской. Первая восстанавливается по Новгородской I летописи (старшего и младшего изводов), вторая – по летописям Лаврентьевской, Радзивилловской и Летописцу Переяславля Суздальского, третья – по Ипатьевской летописи с привлечением владимиро-суздальского летописания.

Новгородское летописание представлено несколькими сводами, первый из которых (1132) исследователи считают княжеским, а остальные – созданными при новгородском архиепископе. По предположению А. А. Гиппиуса, каждый архиепископ инициировал создание своего летописца, в котором описывалось время его святительства. Расположенные последовательно один за другим, владычные летописцы образуют текст новгородской летописи. Одним из первых владычных летописцев исследователи считают доместика Антонисва монастыря Кирика, перу которого принадлежит хронологический трактат "Учение им же ведати человеку числа всех лет". В летописной статье 1136 г., описывающей мятеж новгородцев против князя Всеволода-Гавриила, приводятся хронологические выкладки, аналогичные тем, которые читаются в трактате Кирика.

Один из этапов новгородского летописания приходится на 1180-е гг. Известно и имя летописца. В статье 1188 г. подробно описана кончина священника церкви святого Иакова Германа Вояты, причем указано, что он служил в этой церкви 45 лет. Действительно, за 45 лет до этого известия, в статье 1144 г. читается известие от первого лица, в котором летописец пишет о том, что архиепископ поставил его в попы.

Владимиро-суздальское летописание известно в нескольких сводах второй половины XII в., из которых наиболее вероятными представляются два. Первый этап владимирского летописания доводил свое изложение до 1177 г. Эта летопись была составлена на основе записей, которые велись с 1158 г. при Андрее Боголюбском, но были объединены в единый свод уже при Всеволоде III. Последние известия этой летописи – пространный рассказ о трагической гибели Андрея Боголюбского, повествование о борьбе его младших братьев Михалки и Всеволода с племянниками Мстиславом и Ярополком Ростиславичами за владимирское княжение, поражении и ослеплении последних. Второй владимирский свод датируют 1193 г., поскольку после этого года обрывается череда датированных погодных известий. Исследователи полагают, что записи за конец XII в. относятся уже к своду начала XIII в.

Киевское летописание представлено Ипатьевской летописью, которая испытала влияние северо-восточного летописания. Тем не менее исследователям удается вычленить в Ипатьевской летописи по меньшей мере два свода. Первый – киевский свод, составленный в княжение Рюрика Ростиславича. Он завершается на событиях 1200 г., последнее из которых – торжественная речь игумена киевского Выдубицкого монастыря Моисея с благодарственными словами в адрес князя, построившего каменную ограду в Выдубицком монастыре. В Моисее видят автора свода 1200 г., который поставил цель возвеличить своего князя. Второй свод, безошибочно определяющийся в Ипатьевской летописи, относится к галицко-волынскому летописанию конца XIII в.

Древнейшие русские летописные своды являются ценным, а дня многих сюжетов и единственным историческим источником по истории Древней Руси.

За долго до образование Киевской Руси у древних славян было одно из крупнейших государственных образований просуществовавшее по мнению учёных от 1600 до 2500 тысяч лет и разрушенное готами в 368 ходу н.э.

Летопись древнего славянского государства была почти забыта благодаря немецкой профессуре, писавшей русскую исТорию и ставившей своей целью омолодить исТорию Руси, показать, что славянские народы якобы девственно чисты, не замараны деяниями россов,антов, варваров, вандалов и скифов, коих очень хорошо помнил весь мир. Цель - оторвать Русь от скифского прошлого. На базе работ немецких профессоров возникла отечественная историческая школа. Все учебники по истории учат нас, что до крещения на Руси жили дикие племена – язычники.

Это большая Ложь, ведь история многократно переписывалась в угоду существующему правящему строю – начиная с первых Романовых, т.е. история трактуется как выгодно на данный момент правящему классу. У Славян же их прошлое называется Наследием или Летописью, а не Историей (слово «Лето» предшествовало, введённому Петром Первым в 7208 лето от С.М.З.Х., понятию «год», когда вместо славянского летоисчисления ввели 1700 год от якобы Рождества Христова). С.М.З.Х. – это Создание /подписание/ Мира с аримами /китайцами/ в лето, именуемое Звёздным Храмом – после окончания Великой мировой войны (что то вроде 9 мая 1945 года, но более значительно для славян).

Потому стоит ли доверять учебникам, которые даже на нашей памяти переписывались не один раз? И стоит ли доверять учебникам, которые противоречат многим фактам, говорящим о том, что до крещения – на Руси существовало огромное государство с множеством городов и весей (Страна городов), развитой экономикой и ремёслами, со своей самобытной Культурой (Культура = КультуРа = Культ Ра = Культ Света). Жившие в те времена наши предки обладали жизненной Мудростью и мировоззрением, помогающим им всегда поступать по Совести и жить в гармонии с окружающим миром. Это отношение к Миру сейчас называется Старая Вера («старая» – означает «дохристианская», а раньше называлась просто – Вера – Ведание Ра – Ведание Света - Ведание Сияющей Истины Всевышнего). Вера – изначальна, а Религия (например – христианская) – вторична. Слово «Религия» происходит от «Ре» - повторение, «Лига» - связь, объединение. Вера всегда одна (связь с Богом либо есть, либо её нет), а религий множество – столько, сколько у народа Богов или сколько способов придумают посредники (папы, патриархи, попы, раввины, муллы и т.д.), чтобы устанавливать с ними связь.

Поскольку связь с Богом, установленная через третьих лиц - посредников, например – попов, является искусственной, то, чтобы не растерять паству, каждая религия претендует на «Истину в первой инстанции». Из-за этого велось и ведётся много кровопролитных религиозных войн.

С немецкой профессурой в одиночку боролся Михаило Васильевич Ломоносов, который доказывал, что история славян уходит корнями в глубокую древность.

Древнее славянское государство Русколань занимало земли от Дуная и Карпат до Крыма, Северного Кавказа и Волги, а подвластные земли захватывали степи заволжские и южноуральские.

Скандинавское название Руси звучит как Гардарика – страна городов. О том же пишут и арабские историки, исчисляя русские города сотнями. При этом утверждая, что в Византии есть только пять городов, остальные же - «укрепленные крепости». В древних документах государство славян именуется в том числе, как Скифия и Русколань. В своих работах академик Б.А. Рыбаков, автор книг «Язычество древних славян» 1981 ход, «Язычество древней Руси» 1987 ход, и многих других, пишет, что государство Русколань являлось носителем Черняховской археологической культуры и переживало период расцвета в Трояновы века (I-IV век н.э.). Чтобы показать ученые какого уровня занимались изучением древней славянской истории, приведём кем же был академик Б.А. Рыбаков.

Борис Александрович Рыбаков 40 лет возглавлял Институт археологии Российской Академии Наук, был директором Института Истории РАН, академиком-секретарем Отделения Истории РАН, членом Российской Академии Наук, почетным членом Чехословацкой, Польской и Болгарской академий наук, заслуженным профессором Московского университета им. М. В. Ломоносова, доктором исторических наук, почетным доктором Краковского Ягеллонского университета.

В слове «Русколань» есть слог «лан», присутствующий в словах «длань», «долина» и означающий: простор, территория, место, регион. В последствии слог «лан» преобразился в европейское land - страна. Сергей Лесной в своей книге «Откуда ты, Русь?» говорит следующее: «В отношении слова «Русколунь» следует заметить, что есть и вариант «Русколань». Если последний вариант более правильный, то можно понять слово иначе: «руск(ая) лань». Лан - поле. Все выражение: «Русское поле». Кроме этого, Лесной делает предположение, что существовало слово «колунь», означавшее, вероятно, какое-то пространство. Встречается оно и в ином словесном окружении. Так же историки и лингвисты полагают, что название государства «Русколань» могло происходить от двух слов «Русь» и «Алань» по имени русов и аланов, которые жили в едином государстве.

Такого же мнения был и Михаил Васильевич Ломоносов, который писал:

«Аланов и роксоланов единоплеменство из многих мест древних историков и географов явствует, и разность в том состоит, что алане общее имя целого народа, а роксолане речение, сложенное от места их обитания, которое не без основания производят от реки Ра, как у древних писателей слывет Волга (ВольГа)».

Древний историк и учёный Плиний - аланов и роксоланов вместе располагает. Роксолане же у древнего учёного и географа Птоломея - переносным сложением называются аланорси. Имена аорси и роксане или россане у Страбона - «точное единство россов и аланов утверждают, к чему достоверность умножается, что они обои славенского поколения были, затем что сарматам единоплеменными от древних писателей засвидетельствованы и потому с варягами-россами одного корене.»

Отметим и то, что варягов Ломоносов также относит к россам, что лишний раз показывает подтасовку немецкой профессуры, которая намеренно назвала варягов чужим, а не славянским народом. Эта подтасовка и рождённая легенда о призвании чужого племени на княжение на Русь имела политическую подоплёку дабы в очередной раз «просвещенный» Запад мог указать «диким» славянам, на их дремучесть, и что именно благодаря европейцам было создано славянское государство. Современные историки, кроме приверженцев норманской теории, так же сходятся во мнении, что варяги это именно славянское племя.

Ломоносов пишет:

«По Гелмолдову свидетельству алане были смешаны с курландцами, единоплеменными варягам-россам».

Ломоносов пишет - варяги-россы, а не варяги-скандинавы, или варяги-готы. Во всех документах дохристианского периода варягов относили к славянам.

«Ругенские славяне назывались сокращенно ранами, то есть с реки Ра (Волги), и россанами. Сие преселением их к варяжским берегам, как следует, обстоятельнее означится. Вейссель из Богемии наводит, что от востока в Пруссию пришли амакосовии, алане, венды».

Ломоносов пишет о ругенских славянах. Известно, что на острове Рюген в городе , разрушенный в 1168 году. Сейчас там славянский музей.

Ломоносов пишет, что именно от востока в Пруссию и на остров Рюген пришли славянские племена и добавляет:

«Таковое преселение алан волжеских, то есть россан или россов, к Балтийскому морю происходило, как видно по вышепоказанных авторов свидетельствам, не в один раз и не в краткое время, что и по следам, доныне оставшимся, явствует, которыми городов и рек имена почесть должно»
Но вернёмся к славянскому государству.

Столица Русколани, город Кияр располагалась на Кавказе, в приэльбрусье близ современных селений Верхний Чегем, и Безенги. Иногда его еще называли Кияр антский, по имени славянского племени антов. О результатах экспедиций, на место древнего славянского города будет написано в конце. Описания этого славянского города можно найти в древних документах.

«Авеста» в одном из мест рассказывает о главном городе скифов на Кавказе близ одной из самых высоких гор в мире. А Как известно Эльбрус самая высокая гора не только на Кавказе, но и в Европе вообще. «Ригведа» повествует о главном городе русов всё на том же Эльбрусе. О Кияре говориться в «Книге Велеса». Судя по тексту - Кияр, или город Кия Старого, был основан за 1300 лет до падения Русколани (368 ход н.э.), т.е. в IX веке до нашей эры.

Древнегреческий географ Страбон, живший I в. до н.э. - начале I в. н.э. пишет о храме Солнца и святилище Золотого руна в священном городе россов, в Приэльбрусье, на вершине горы Тузулук.

На горе нашими современниками обнаружен фундамент древнего сооружения. Его высота около 40 метров, а диаметр основания – 150 метров: соотношение то же, что у египетских пирамид и других культовых сооружений древности. В параметрах горы и храма есть немало очевидных и совсем не случайных закономерностей. Обсерватория-храм была сотворена по «типовому» проекту и, как другие циклопические сооружения - Стоунхендж и Аркаим, - предназначалась для астрологических наблюдений.

В сказаниях многих народов есть свидетельства о строительстве на священной горе Алатырь (современное название - Эльбрус) этого величественного сооружения, почитавшегося всеми древнейшими народами. Упоминания о нём есть в национальном эпосе греков, арабов, европейских народов. Согласно зороастрийским легендам, этот храм был захвачен Русом (Рустамом) в Усенем (Кави Усейнасом) во втором тысячелетии до н.э. Археологи официально отмечают в это время возникновение на Кавказе Кобанской культуры и появление скифо-сарматских племён.

Упоминает храм Солнца и географ Страбон, помещая в нем святилище золотого руна и оракула Ээта. Есть подробные описания этого храма и подтверждения тому, что там проводились астрономические наблюдения.

Храм солнца был настоящей палеоастрономической обсерваторией древности. Жрецы, обладавшие определенными знаниями, создавали такие храмы-обсерватории, изучали звездную науку. Там вычислялись не только даты для ведения сельского хозяйства, но и, главное, определялись важнейшие вехи мировой и духовной истории.

Арабский историк Аль Масуди описал храм Солнца на Эльбрусе так: «В славянских краях были здания, почитаемые ими. Между другими было у них здание на горе, о котором писали философы, что она одна из высоких гор в мире. Об этом здании существует рассказ: о качестве его постройки, о расположении разнородных его камней и различных их цветах, об отверстиях, сделанных в верхней его части, о том, что построено в этих отверстиях для наблюдения за восходом Солнца, о положенных туда драгоценных камнях и знаках, отмеченных в нём, которые указывают на будущие события и предостерегают от происшествий пред их осуществлением, о раздающихся в верхней его части звуках и о том, что постигает их при слушании этих звуков».

Кроме приведённых докуметов, сведениях о главном древнем славянском городе, храме Солнца и славянском государстве в целом есть в , в персидских, скандинавских и древнегерманских источниках, в . Если верить преданиям, рядом с городом Кияром (Киевом) находилась священная гора Алатырь - археологи считают, что это был Эльбрус. Рядом с ним располагался Ирийский, или райский сад, и река Смородина, разделявшая мир земной и загробный, и соединявший Явь и Навь (тот Свет) Калинов мост.

Вот как рассказывают о двух войнах между готами (древнегерманское племя) и славянами, вторжении готов в древнее славянское государство готский историк 4 века Йордан в своей книге «История готов» и «Велесова Книга». В середине IV века конунг готов Германарех повёл свой народ завоевывать мир. Это был великий полководец. Как утверждает Иордан, его сравнивали с Александром Македонским. То же самое писал о Германарехе и Ломоносов:

«Ерманарик король остроготский, за храбрость свою по завладении многими северными народами сравнён был от некоторых с Аленсандром Великим».

Судя по свидетельствам Иордана, «Старшей Эдды» и «Велесовой Книги», Германарех после долгих войн захватил почти всю Восточную Европу. Он прошёл с боями по Волге до Каспия, потом воевал на реке Терек, перевалил через Кавказ, затем прошел по Черноморскому побережью и дошёл до Азова.

По сведениям «Книги Велеса» , Германарех вначале заключил мир со славянами («пил вино за дружбу»), и только потом «пошел с мечом на нас».
Мирный договор между славянами и готами был скреплён династическим браком сестры славянского князя-царя Буса - Лебеди и Германареха. Это была плата за мир, ибо Германареху тогда было много лет (погиб он в 110 лет, брак же был заключён незадолго до этого). По свидетельству Эдды, сватал Лебедь-Сва сын Германареха Рандвер, он и отвез её отцу. И тогда ярл Бикки, советник Германареха, сказал им, что лучше было бы, если б Лебедь досталась Рандверу, так как оба они молоды, а Германарех - старик. Сии слова пришлись по душе Лебеди-Сва и Рандверу, а Иордан добавляет, что Лебедь-Сва бежала от Германареха. И тогда Германарех казнил своего сына и Лебедь. И это убийство, послужило причиной славяно-готской войны. Вероломно нарушив «мирный договор», в первых боях Германарех разбил славян. Но потом, когда Германарех двинулся в сердце Русколани, путь Германареху заступили анты. Германарех был побеждён. По свидетельству Иордана, его поразили мечом в бок россомоны (русколаны) - Сар (царь) и Аммий (брат). Славянский князь Бус и его брат Златогор нанесли Германареху смертельную рану, и он вскоре скончался. Вот как писали об этом Иордан, Книга Велеса, а позже Ломоносов.

«Книга Велеса»: «И была повержена Русколань от готов Германареха. И он взял жену от рода нашего и убил её. И тогда вожди наши потекли на него и Германареха разбили»

Иордан.«История готов»: «Неверный род росомонов (русколан)… воспользовался следующим удобным случаем… Ведь после того как король, движимый яростью, приказал некую женщину по имени Сунхильда (Лебедь) из названного рода за коварный уход от мужа разорвать, привязав к свирепым коням и побудив лошадей бежать в разные стороны, ее братья Сар (царь Бус) и Аммий (Злат), мстя за гибель сестры, ударили мечом в бок Германареха»

М.Ломоносов: «Сонильду, знатную роксоланскую женщину, Ерманарик велел разорвать лошадьми за убёг мужа. Братья её Сар и Аммий, отмщая смерть сестрину, Ерманарика в бок прокололи; от раны умер ста десяти лет»

Через несколько лет в земли славянского племени антов вторгся потомок Германареха - Амал Винитарий. В первой битве он был разбит, но потом «стал действовать более решительно», и готы, возглавляемые Амалом Винитаром, разбили славян. Славянского князя Буса и 70 иных князей готы распяли на крестах. Это случилось в ночь с 20 на 21 марта 368 года н.э. В ту же ночь, когда был распят Бус, произошло полное лунное затмение. Также землю потрясло чудовищное землетрясение (трясло все побережье Чёрного моря, разрушения были в Константинополе и Никее (об этом свидетельствуют древние учёные-историки. Позже, славяне собрались с силами и разбили готов. Но былое мощное славянское государство уже не было восстановлено.

«Книга Велеса»: «А потом Русь вновь была повержена. И Буса и семьдесят иных князей распяли на крестах. И смута великая была на Руси от Амала Венда. И тогда Словен собрал Русь, и повел её. И в тот раз готы были разбиты. И мы не позволили Жале никуда течь. И всё наладилось. И радовался дед наш Дажьбог, и привечал воинов - многих наших отцов, которые одерживали победы. И не было бед и забот многих, и так земля готская стала нашей. И так до конца пребудет»

Иордан. «История готов»: «Амал Винитарий… двинул войско в пределы антов. И когда пришёл к ним, был побежден в первой стычке, затем повёл себя более храбро и короля их по имени Боз с сыновьями его и 70 знатными людьми распял, чтобы трупы повешенных удваивали страх покорённых»

Булгарская летопись «Барадж Тарихы»: «Однажды в земле анчийцев на Буса напали галиджийцы (галицийцы) и убили его вместе со всеми 70-ю князьями».

Славянского князя Буса и 70 князей готы распяли в восточных Карпатах у истоков Серета и Прута, на нынешней границе Валахии и Трансильвании. В те времена эти земли принадлежали Русколани, или Скифии. Много позже при знаменитом Владе Дракуле именно на месте распятия Буса устраивали массовые казни и распятия. Сняли с крестов тела Буса и остальных князей в пятницу и повезли в Приэльбрусье, на Этоку (приток Подкумка). По кавказскому преданию, тело Буса и иных князей привезли восемь пар волов. Жена Буса велела насыпать над их могилой курган на берегу реки Этоко (приток Подкумка) и дабы увековечить память Буса, повелела переименовать реку Альтуд в Баксан (реку Буса).

Кавказская легенда гласит:

«Баксан (Бус) был убит готфским царём со всеми своими братьями и восемьюдесятью знатнейшими нартами. Услышав это, народ предался отчаянию: мужчины били себя в грудь, а женщины рвали волосы на голове, говоря: «Убиты, убиты Дауовы восемь сыновей!».

Кто внимательно читал «Слово о полку Игореве тот помнит, что там упоминается давно «ушедшее Время Бусово»

368 год, год распятия князя Буса, имеет астрологический смысл. Согласно славянской астрологии это рубеж. В ночь с 20 на 21 марта 368 года закончилась эпоха Овна и настала эпоха Рыб.

Но вернёмся к славянской летописи. Открытие древнего славянского города на Кавказе уже не выглядит таким удивительным. В последние десятилетия на территории России и Украины было открыто несколько древнеславянских городов.

Самый известный на сегодняшний день - знаменитый Аркаим, возраст которого более 5000 тыс. лет.

В 1987 на Южном урале в Челябинской области во время строительства гидроэлектростанции было обнаружено укреплённое поселение раннегородского типа, относящееся к эпохе бронзы, т.е. к временам древних ариев. Аркаим старше знаменитой Трои на пятьсот-шестьсот лет.

Обнаруженное поселение представляет из себя город-обсерваторию. В ходе его изучения было установлено, что памятник представлял собой город, укрепленный двумя вписанными друг в друга окружностями стен, валами и рвами. Жилища в нём имели трапециевидную форму, плотно примыкали друг к другу и располагались по кругу таким образом, что широкая торцевая стена каждого жилища являлась частью оборонительной стены. В каждом доме печь по отливке бронзы! А ведь в Грецию, согласно традиционным академическим знаниям, бронза попала только во втором тысячелетии до нашей эры. Позднее, поселение оказалось составной частью древнейшей арийской цивилизации – «Страны городов» Южного Зауралья. Учёными был открыт целый комплекс памятников, принадлежащих этой удивительной культуре.

Несмотря на небольшие размеры, укреплённые центры можно называть протогородами. Употребление понятия «город» к укреплённым поселениям аркаимско-синташтинского типа, конечно, условно. Однако их нельзя назвать просто поселениями, так как аркаимские «города» отличают мощные оборонительные сооружения, монументальность архитектуры, сложные системы коммуникаций. Вся территория укрепленного центра предельно насыщена планировочными деталями, она очень компактна и тщательно продумана. С точки зрения организации пространства перед нами даже не город, а некий сверхгород.

Укрепленные центры Южного Урала древнее гомеровской Трои на пять-шесть столетий. Они современники первой династии Вавилона, фараонов Среднего Царства Египта и крито-микенской культуры Средиземноморья. Время их существования соответствует последним векам знаменитой цивилизации Индии – Махенджо-Даро и Хараппы.

На Украине, в Триполье обнаружены остатки города возраст которого так же, как и более пяти тысяч лет. Он на пятьсот лет старше цивилизации Междуречья – Шумерской!

В конце 90-х годов недалеко от Ростова на Дону в местечке Танаис были найдены города-поселения, возраст которых затрудняются назвать даже учёные… Возраст варьируется от десяти до тридцати тысяч лет. Путешественник прошлого века Тур Хейердал считал, что оттуда, из Танаиса пришел в Скандинавию весь во главе с Одином.

На Кольском полуострове найдены плиты с надписями на санскрите, которым 20 000 лет. А с санскритом совпадают только русский, украинский, белорусский, а так же прибалтийские языки. Делайте выводы.

Результаты экспедиции на место столицы древнего славянского города Кияра в Приэльбрусье. Было проведено пять экспедиций: в 1851,1881,1914, 2001 и 2002 ходах.

В 2001 году экспедицию возглавлял под А. Алексеев, а в 2002 экспедиция проводилась под патронажем Государственного Астрономического Института имени Штенберга (ГАИШ), которую курировал директору института Анатолий Михайлович Черепащук.

На основе данных, полученных в результате топографических, геодезических исследований местности, фиксации астрономических событий, участниками экспедиции сделаны предварительные выводы, полностью согласующиеся с результатами экспедиции 2001 хода, по итогам работы которой, в марте 2002 хода, сделан доклад на заседании Астрономического общества при Государственном астрономическом институте в присутствии сотрудников Института Археологии РАН членов Международного астрономического общества и государственного исторического музея.

Также был сделан доклад на конференции по проблемам ранних цивилизаций, в Санкт-Петербурге.

Что конкретно нашли исследователи.

У горы Каракая, в Скалистом хребте на высоте 3 646 метров над уровнем моря между селениями Верхний Чегем и Безенги с восточной стороны Эльбруса, найдены следы столицы Русколани города Кияр, существовавшего задолго до Рождества Христова, который упоминается во многих сказаниях и былинах разных народов мира, а также древнейшей астрономической обсерватории - Храма Солнца, описанной древним историком Аль Масуди в своих книгах именно как Храм Солнца.

Местоположение найденного города точно совпадает с указаниями из древних источников, а позже местоположение города подтвердил и турецкий путешественник XVII века Эвлией Челеби.

На горе Каракая обнаружены остатки древнего капища, пещеры и могилы. Обнаружено невероятное количество городищ, развалин храмов, причём очень многое сохранилось достаточно хорошо. В долине близ подножия горы Каракая, на плато Бечесын, нашли менгиры - высокие рукотворные камни похожие на деревянные языческие идолы.

На одном из каменных столбов высечено лицо витязя, смотрящего прямо на восток. А за менгиром виден колоколообразный холм. Это Тузулук («Сокровищница Солнца»). На его вершине действительно видны развалины древнего святилища Солнца. На вершине холма находится тур, отмечающий высшую точку. Затем три больших скалы, подвергшихся ручной обработке. Когда-то в них прорезали щель, направленную с севера на юг. Также были найдены камни, выложенные, как сектора в зодиакальном календаре. Каждый сектор - ровно 30 градусов.

Каждая часть храмового комплекса предназначалась для календарно-астрологических расчетов. В этом он подобен южноуральскому городу-храму Аркаиму, имеющему такую же зодиакальную структуру, такое же разделение на 12 секторов. Также он подобен и Стоунхенджу в Великобритании. Со Стоунхенджем его сближает, во-первых, то, что ось храма также ориентирована с севера на юг, во-вторых, одной из важнейших отличительных черт Стоунхенджа является наличие в отдалении от святилища так называемого «Пяточного камня». Но ведь и у святилища Солнца на Тузулуке установлен ориентир-менгир.

Есть свидетельства, что на рубеже нашей эры храм разграбил боспорский царь Фарнак. Окончательно храм разрушили в IV н.э. готы и гунны. Известны даже размеры храма; 60 локтей (около 20 метров) в длину, 20 (6-8 метров) в ширину и 15 (до 10 метров) в высоту, а также количество окон и дверей - 12 по количеству знаков Зодиака.

В результате работы первой экспедиции, есть все основания предполагать, что камни на вершине горы Тузлук служили фундаментом храма Солнца. Гора Тузлук - правильный травянистый конус высотой около 40 метров. Склоны поднимаются к вершине под углом 45 градусов, что фактически соответствует широте места, а, следовательно, глядя вдоль него можно видеть Полярную звезду. Ось фундамента храма составляет 30 градусов с направлением на Восточную вершину Эльбруса. Те же 30 градусов составляет расстояние между осью храма и направлением на менгир, и направлением на менгир и перевал Шаукам. Учитывая, что 30 градусов - 1/12 часть круга - соответствует календарному месяцу, это не случайное совпадение. Азимуты восхода и захода солнца в дни летнего и зимнего солнцестояния отличаются всего на 1,5 градуса от направлений на вершины Канджал, «ворота» из двух холмов в глубине пастбищ, гору Джаурген и гору Ташлы-Сырт. Есть предположение, что менгир служил в храме Солнца пяточным камнем по аналогии со Стоунхенджем, и помогал предсказывать солнечные и лунные затмения. Таким образом, гора Тузлук привязана к четырём естественным ориентирам по Солнцу и привязана к Восточной вершине Эльбруса. Высота горы всего около 40 метров, диаметр основания - около 150 метров. Это размеры, сопоставимые с размерами египетских пирамид и других культовых сооружений.

Кроме того, на перевале Каяэшик обнаружены два квадратных башнеобразных тура. Один из них лежит строго на оси храма. Здесь же, на перевале, находятся фундаменты сооружений, крепостные валы.

Кроме того, в центральной части Кавказа, у северного подножия Эльбруса, в конце 70-начале 80 годов XX века был обнаружен древний центр металлургического производства, остатки плавильных печей, поселений, могильники.

Суммируя итоги работ экспедиций 1980-х годов и 2001 года, обнаруживших сосредоточение в радиусе нескольких километров следов древней металлургии, залежей угля, серебра, железа, а также астрономических, культовых и других археологических объектов, можно с большой уверенностью предполагать открытие одного из самых древних культурных и административных центров славян в Приэльбрусье.

Во время экспедиций 1851 и 1914 годах году археологом П.Г. Акритасом были обследованы развалины скифского Храма Солнца на восточных склонах г. Бештау. Результаты дальнейших археологических раскопок этого свяnилища были опубликованы в 1914 году в «Записках Ростовского-на-Дону исторического общества». Там был описан огромный камень «в виде скифской шапки», установленный на трёх устоях, а также куполообразный грот.

А начало крупных раскопок в Пятигорье (Кавминводы) положил знаменитый дореволюционный археолог Д.Я. Самоквасов, который описал 44 кургана в окрестностях г. Пятигорска в 1881 ходу. В дальнейшем, после революции, были обследованы только некоторые курганы, на городищах проведены лишь начальные разведочные работы археологами Е.И. Крупновым, В.А. Кузнецовым, Г.Е. Руничем, Е.П. Алексеевой, С.Я. Байчоровым, Х.Х. Биджиевым и другими.

Просмотры: 831

Среди письменных памятников Древней Руси одно из самых почетных мест по праву принадлежит летописным сводам. Древнерусские летописи - это совершенно уникальное явление древнерусской культуры, они внесли неповторимый и бесценный вклад в сокровищницу мировой культуры и письменности. По мнению многих ученых (А. Шахматов, Д. Лихачев, А. Кузьмин, П. Толочко), русское летописание разительно отличалось от византийских хроник и западноевропейских анналов. В византийских хрониках повествование всегда велось не по годам, а по времени правления патриархов, императоров и императриц, а в русских летописных сводах уже с начала XI в. существовала «погодная сетка» важнейших исторических событиях русской и даже мировой истории, произошедших в то или иное «лето». В западноевропейских анналах также существовала «погодная сетка» важнейших исторических событий, однако информация о них была скудной и невыразительной. В русских летописных сводах, напротив, часто были представлены развернутые повествования о различных событиях и персонажах древнерусской и мировой истории, в которых содержалась очень личностная, выразительная и предельно эмоциональная оценка многих исторических событий и персонажей. Сами летописные своды были наполнены многочисленными текстами официальных документов и договоров, некрологами видных государственных и церковных деятелей, философскими трактатами и религиозными поучениями, народными преданиями и легендами.

Вопрос о времени появления первых летописных сводов до сих пор является дискуссионным. Связано это, прежде всего, с тем обстоятельством, что древнейшие списки «Повести временных лет» дошли до нас в составе более поздних летописных сводов, созданных в ХIV―ХV вв. Долгое время в исторической науке безраздельно господствовала гипотеза академика А.А. Шахматова, автора фундаментальной монографии «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (1908), что первый русский летописный свод был создан в 1037―1039 г. в связи с созданием в Киеве отдельной митрополии и прибытием в столицу Руси первого русского митрополита, грека Феопемта. На основе этого «Древнейшего Киевского свода» при новгородском Софийском соборе в 1050 г. был создан «Древнейший Новгородский свод». Затем, в 1073 г., настоятель Киево-Печерского монастыря Никон создает «Первый Киево-Печерский свод», а в 1095 г. на базе «Древнейшего Новгородского свода» и «Первого Киево-Печерского свода» был создан «Второй Киево-Печерский свод», который сам А.А. Шахматов назвал «Начальной летописью», ставшей непосредственной базой создания знаменитой «Повести временных лет» (ПВЛ), которая сохранилась в составе трех разных редакций 1113, 1116 и 1118 гг.

Практически сразу схема академика А.А. Шахматова, выводившая всю ПВЛ из единого летописного древа, вызвала резкие возражения со стороны ряда видных ученых, в частности академика В.М. Истрина, автора известной работы «Замечания о начале русского летописания» (1922), и академика Н.К. Никольского, создавшего обобщающий фундаментальный труд «Повесть временных лет как источник по истории русской культуры и письменности» (1930). Во второй половине XX века многие известные ученые предложили разные гипотезы начала русского летописания. Но при этом все советские филологи и историки, за исключением профессора А.Г. Кузьмина, не отвергали саму схему А.А. Шахматова «о едином древе», а лишь предлагали разные датировки древнейшего летописного свода и место его написания.

Академик Л.В. Черепнин датировал возникновение русского летописания 996 г. и напрямую связал его со строительством и освящением Десятинной церкви в Киеве. Академик М.Н. Тихомиров датировал появление первого летописного свода 1007 г., когда состоялось торжественное перенесение мощей княгини Ольги в Десятинную церковь. При этом М.Н. Тихомиров полагал, что исторической основой первого летописного свода стало «Сказание о русских князьях», созданное в Киеве вскоре после официального Крещения Руси в 990-х гг. Академик Д.С. Лихачев утверждал, что первый летописный свод возник в 1030-1040-х гг. на базе сборника разных «Житий» о крещении княгини Ольги и князя Владимира, о смерти двух христиан-варягов и ряда других источников, которые он объединил под общим названием «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси». Именно это «Сказание», созданное епископом Иларионом, и стало затем основой первого русского летописного свода, созданного в 1073 г. настоятелем Киево-Печерского монастыря Никоном. Академик Б.А. Рыбаков и его украинские коллеги, академик П.П. Толочко и профессор М.Ю. Брайчевский полагали, что первые погодные записи важнейших исторических событий возникли во времена князя Аскольда, вскоре после крещения днепровских русов константинопольским патриархом Фотием в 867 г. Именно эти записи («Летопись Аскольда») и были положены в основу «Первого Киевского летописного свода», который был создан Анастасом Корсунянином в 996-997 гг. при Десятинной церкви в Киеве.

Чуть позднее эта точка зрения была частично поддержана профессором А.Г. Кузьминым, но при этом он особо подчеркнул ряд важных обстоятельств.

1) Все древнерусские летописи представляли собой обобщенный свод разнохарактерных и разновременных, нередко противоречащих друг другу, более древних летописных и внелетописных материалов.

2) Практически все древние летописцы не признавали «авторского права» своих предшественников, поэтому часто редактировали предыдущий текст, не обращая особого внимания на неизбежно возникавшие противоречия.

3) Вероятнее всего, первые летописи, созданные в X в., не имели абсолютных дат и счет лет шел по годам правления того или иного князя. Абсолютные даты появились только в XI в., причем в различные летописные источники привносились разные космические эры (антиохийская, константинопольская, старовизинтийская), что, очевидно, было связано с разными истоками самого русского христианства.

4) Центрами древнерусского летописания были не только такие крупные города, как Киев, Новгород, Чернигов, Смоленск и Ростов, но и разные монастыри и храмы, в частности, Киево-Печерский, Выдубицкий и Юрьевский монастыри, Десятинная церковь в Киеве и т.д., где изначально существовали разные летописные традиции. Поэтому «Повесть временных лет» проистекала не из «единого летописного древа», а представляла собой многосложный летописный свод.

Новый общерусский летописный свод возник примерно в 1060-1070-е гг. По мнению многих ученых (А. Шахматов, М. Приселков Д. Лихачев, Б. Рыбаков, Я. Лурье), работу над этим летописным сводом в 1061 г. начал настоятель Киево-Печерского монастыря Никон Великий. В процессе этой работы он собрал большое количество новых исторических источников, в том числе сказания «О первых русских князьях», «О крещении княгини Ольги», «О походах» князей Олега, Игоря и Святослава на Царьград и целый ряд других материалов. Более того, по мнению многих авторов, именно тогда в новый летописный свод попали «Корсунская легенда» о крещении князя Владимира и «Варяжская легенда», автором которой стал новгородский воевода Вышата, принимавший участие в последнем походе русских дружин на Византию в 1043 г. Вероятнее всего, работа над этим летописным сводом завершилась в 1070/1072 г., во время съезда «Ярославичей» - Изяслава, Святослава и Всеволода в Вышгороде. Хотя, надо сказать, некоторые историки не вполне разделяли эту точку зрения. Одни из них (А. Кузьмин, А. Толочко) полагали, что автором этого летописного свода был известный ученик Феодосия Печерского Сильвестр, а другие (М. Приселков, Н. Розов, П. Толочко) утверждали, что авторами этого свода были сразу несколько печерских монахов-летописцев, в том числе Никон Великий, Нестор и Иоанн.

В годы правления киевского князя Святополка в 1093―1095 гг. был создан новый летописный свод, который и стал непосредственной основой самой «Повести временных лет». По мнению многих ученых (А. Шахматов, М. Приселков, Д. Лихачев, П. Толочко), первая редакция этой «Повести» была создана в 1113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором, который помимо прежних летописных сводов 1050 г. и 1070/1072 г. использовал «Хронику» Георгия Амартола, «Хронику» Иоанна Малалы, «Житие Василия Нового» и другие летописные и внелетописные источники. Еще в 1970-х гг. ряд советских историков (А. Кузьмин) заявил, что Никон не только не имел никакого отношения к созданию ПВЛ, но даже не был знаком с этим летописным сводом, а реальным автором первой редакции ПВЛ был будущий настоятель Выдубицкого Михайловского монастыря Сильвестр, который продолжил летописные традиции Десятинной церкви, а не Киево-Печерского монастыря.

По мнению тех же ученых (А. Шахматов, М. Приселков, А. Орлов, Д. Лихачев), вторая редакция ПВЛ была создана в 1116 г. игуменом Сильвестром, который был близок к новому киевскому князю Владимиру Мономаху. Вероятно, именно по просьбе этого князя он переработал первую редакцию ПВЛ, особенно в той ее части, которая освещала события 1090-1110-х гг., и включил в ее состав знаменитое «Поучение Владимира Мономаха». Ряд советских историков (М. Алешковский, П. Толочко) полагал, что Сильвестр не создавал вторую редакцию ПВЛ, а был лишь переписчиком ее первой редакции. В 1118 г. по аналогичной «просьбе» новгородского князя Мстислава Великого была создана третья и последняя редакция ПВЛ, автором которой был либо какой-то безымянный монах новгородских Юрьева или Антоньева монастырей (А. Орлов, Б. Рыбаков, П. Толочко), либо схизматик киевского Андреевского монастыря Василий (Д. Лихачев, М. Алешковский).

5. Древнерусская литература

А) Общие замечания

По мнению многих историков литературного наследия Древней Руси (Н. Гудзий, Д. Лихачев, И. Еремин, В. Кусков, А. Робинсон), возникновение и развитие русской литературы было обусловлено тем, что в процессе становления и развития Древнерусского государства резко возросли ее роль и значение в идеологической цементации древнерусского общества. Многие ученые особо отмечали, что для русской литературы той поры были характерны следующие основные черты.

1) Она была синтетической литературой, которая впитала в себя все многообразие литературных традиций, стилей и направлений различных народов и древнейших государств. Подавляющее большинство ученых (А. Муравьев, В. Кусков, В. Кожинов) говорит об определяющем влиянии византийского наследия в становлении и развитии древнерусской литературы. Их оппоненты (Д. Лихачев, Р. Скрынников) утверждают, что гораздо большую роль на развитие русской литературы оказала соседняя Болгария, а ее древнеболгарский язык стал литературным языком Древней Руси.

2) В эпоху Киевской Руси национальная литература находилась в процессе жанрообразования. Если одни авторы (В. Кусков, Н. Прокофьев) утверждали, что Древняя Русь целиком восприняла византийскую жанровую систему, то их оппоненты (И. Еремин, Д. Лихачев) полагали, что на Руси получили распространение только те литературные жанры, которые были непосредственно связаны со всей религиозной догматикой и официальной Церковью, и с теми мировоззренческими жанрами, которые отражали новое (христианское, а не языческое) восприятие окружающего мира. Поэтому на Русь были привнесены лишь те произведения раннехристианской и ранневизантийской литературы, которые отвечали уровню ее исторического развития в тот период.

3) Говоря о богатой жанровой специфике древнерусской литературы, необходимо сделать ряд существенных замечаний.

Во-первых, в раннем средневековье литература носила во многом чисто прикладной, утилитарный характер, поэтому многие литературные жанры той поры - летописные своды, хождения, апокрифы и другие сочинения имели, прежде всего, познавательную направленность.

Во-вторых, для древнерусской литературы был характерен синкретизм, т.е. переплетение различных как чисто литературных, так и фольклорных жанров, в частности былин, заговоров, заклинаний, пословиц, поговорок и т.д. Если говорить по существу, то историки древнерусской литературы, как правило, отдельно выделяют церковные и светские литературные жанры. К церковным жанрам относились «Священные писания», «Гимнография», «Слова» и «Жития святых» (агиография), а к светским - «Княжеские жития», исторические, воинские и дидактические повести, летописные сказания и предания и т.д. Многие ученые (Д. Лихачев, И. Еремин, В. Кусков) отмечают тот факт, что по мере развития литературного творчества происходит постепенная трансформация традиционных церковных жанров, а светские литературные жанры подвергаются значительной беллетризации, в результате чего авторы произведений значительно большее внимание стали придавать психологическим портретам своих литературных персонажей, мотивации их поступков и т.д. Литература Киевской Руси еще не знала ни вымышленных героев, ни вымышленных исторических событий, а героями ее произведений были реальные исторические лица и реальные события прошлого и настоящего.

В-третьих, многие произведения древнерусской литературы, в том числе сама «Повесть временных лет», «Повесть об ослеплении Василька Теребовльского», «Поучение Владимира Мономаха», «Моление Даниила Заточника», «Похвала Роману Галицкому» и многие другие сочинения светского характера находились вне конкретных жанровых рамок.

При изучении истории русской литературы эпохи Древней Руси ученые до сих пор спорят по целому рядуключевых проблем:

1) Какова была специфика художественного метода древнерусской литературы. Одни ученые (И. Еремин, В. Кусков, С. Азбелев, А. Робинсон) утверждают, что для русской литературы той поры был присущ один художественный метод. Профессор С.Н. Азбелев определял его как синкретический, академик И.П. Еремин - как предреалистический, а профессор А.Б. Робинсон - как метод символического историзма. Другие ученые (А. Орлов, Д. Лихачев) выдвинули тезис о многообразии художественных методов в рамках всей древнерусской литературы. Более того, указанные авторы утверждали, что это многообразие было заметно и в творчестве самих авторов, и во многих произведениях различных литературных жанров.

2) Какова была стилистика древнерусской литературы. На сей счет существует много различных точек зрения. Например, академик П.Н. Сакулин говорил о том, что в Древней Руси существовало два стиля: реалистический, или светский и ирреалистический, или церковный. Большинство ученых (В. Истрин, Д. Лихачев, С. Азбелев, В. Кусков) полагало, что ведущими стилями древнерусской литературы были стиль монументального историзма и народный эпический стиль. Именно поэтому для многих произведений русской литературы той поры характерны многочисленные исторические экскурсы в прошлое разных народов и государств, обсуждение сложных философско-религиозных и нравственных проблем и т.д. Необходимо отметить тот факт, что, восприняв из византийской хронографии теорию линейного времени и библейскую концепцию сотворения мира, многие авторы той поры уделяли большое внимание практической, поведенческой философии и нравственному воспитанию самых светлых и возвышенных чувств у своих современников и потомков.

3) Каким временем следует датировать рождение древнерусской литературы. Большинство ученых, как правило, датирует становление русской национальной литературы первой половиной XI в., т.е. временем появления первых оригинальных произведений русских авторов. Академик Д.С. Лихачев утверждал, что древнерусская литература возникает с появлением первых литературных произведений, независимо от того, были они оригинальными или переводными. Поэтому он датировал время становления русской литературы концом X в.