Нинке — от Яшки-бандита. Об отряде тряпицына и уничтожение николаевска Воспоминания о Я. И. Тряпицине

Красный партизан Яков Тряпицын, спаливший дотла в мае 1920 г. большой дальневосточный город Николаевск-на-Амуре (стоящий на месте впадения Амура в Татарский пролив напротив о. Сахалин) и вырезавший не только множество жителей областного центра и всей Сахалинской области, но и всю японскую колонию, дав Японии повод для крупного вооружённого вмешательства в российские дела, держит безусловное первенство в жестокости среди всех красных партизан. Председатель Сахалинского народно-революционного комитета Г. З. Прокопенко писал в конце 1920 г. правительству ДВР, что «пол области разрушено и половина населения выбита [и партизанами] спущена под лед» . В советской историографии Тряпицын часто именовался антисоветским бандитом, хотя террористическая политика тряпицынщины была следствием именно ультрарадикальных воззрений Тряпицына и его ближайшего окружения, учредивших в Николаевске красную коммуну. Как проницательно написал первый и самый компетентный исследователь тряпицынщины, пресловутая Николаевская коммуна «по дикому избиению тысяч ни в чём не повинных людей, включая грудных детей, по утончённейшим пыткам большевистских палачей, представляет собой апофеоз советского режима» .

Террористическая деятельность Я. И. Тряпицына и его окружения, проводивших массовый красный террор против населения Приамурья в 1919-1920 гг., до сих пор вызывает полярные оценки в историографии. Распространена точка зрения, согласно которой Тряпицын героически сражался с белогвардейцами и японскими интервентами, став жертвой исторической клеветы . Масштабы его злодеяний отпугивали исследователей, и эта инерция существует до настоящего времени. С 1930-х гг. о Тряпицыне в СССР старались писать как можно меньше. В неопубликованной рукописи сводного анонимного труда о партизанах Сибири, Казахстана и Дальнего Востока, сохранившейся в фонде Сибирского истпарта, оказалась подшита начальственная записка от 28 ноября 1934 г.: «Стоит ли говорить о Тряпицыне. Он - тёмное пятно в партизанском движении. Николаевск на Амуре для нас был тяжёлым моментом». При этом в очерке о Тряпицыне террор партизан и сожжение Николаевска вообще не были упомянуты . В опубликованной в конце 1960-х гг. академической «Истории Сибири», трактовавшей и основные события на Дальнем Востоке, фамилия Тряпицына не фигурировала. В других трудах Тряпицын кратко упоминался как жестокий анархист, справедливо покаранный советскими властями за нарушения законности, суть которых не разъяснялась.

Современная академическая «История Дальнего Востока России» продолжает уверять, что японское правительство фальсифицировало всё содержание николаевских событий, а известный американский историк Дж. Стефан «преувеличил склонность. Тряпицына к террору». Полное уничтожение узников тюрьмы объясняется попыткой японских войск их освободить, в ответ на что Тряпицын закономерно «расстрелял всех арестованных, обезопасив себя с этой стороны». Утверждается, что среди тряпицынцев «бандиты составляли ничтожное меньшинство», и лишь вскользь упоминается, что во время эвакуации (якобы добровольной, а не насильственной) «не обошлось и без нарушения революционной законности». Сожжение Николаевска скорее одобрено - со ссылкой на то, что «подобные решения в огне Гражданской войны принимались не раз» . Не верит в тряпицынский террор и современный левонастроенный историк А. В. Шубин .

Только в последнее время появились новые публикации и исследования, которые доказательно, на документальной основе, демонстрируют осуществление Тряпицыным обширной социальной чистки населения Сахалинской области, масштабы которой намного превзошли сталинские . Следует указать, что эпизоды красной резни к 1920 г. не были новостью для жителей Дальнего Востока, где партизанский бандитизм ярко проявлялся с самого начала появления повстанцев в захваченных городах. В марте 1918 г. свыше тысячи жителей Благовещенска стали жертвами красногвардейцев, захвативших город после мятежа атамана И. М. Гамова. Как сообщал в 1922 г. видный чекист И. П. Павлуновский, «масса рабочих с приисков хлынула в город, взяла его штурмом и устроила поголовную резню /буржуазии «вообще"/. Ходили отрядами из дома в дом и вырезали всех заподозренных в восстании и сочувствующих им. Между прочим, вырезали почти весь состав Благовещенского Городского Управления, особенно крошили спецов и служащих горных контор» . Пресса весной 1919 г. сообщала о террористических акциях в Благовещенске при красных: «Зверства большевиков в городе достигли ужасных размеров. Из местного населения расстреляно свыше 1000 человек. Начаты раскопки могил. Большая часть учащейся молодежи после взятия города вступила в ряды нашей армии добровольцами» .

В начале апреля 1920 г. бывший глава правительства Колчака П. В. Вологодский встретился в Шанхае с двумя бежавшими от красного террора во Владивостоке офицерами, которые рассказали, что там, несмотря на коалиционное социалистическое правительство А. С. Медведева, «фактически орудовали большевики», арестовывавшие и после почти обязательных мучений убивавшие белых: «..Во Владивостоке происходят систематические убийства офицеров-белогвардейцев. Их арестовывают и на пути к тюрьме расстреливают под предлогом прекращения попыток к побегу и т. п.» . Известный дальневосточный эсер-максималист И. И. Жуковский-Жук писал: «В интересах исторической правдивости необходимо отметить, что к „тряпицынским“ методам, т. е. к методам активной безпощадно-революционной, не знающей компромиссов борьбы, прибегали почти все революционеры на Д.-Востоке, особенно в Благовещенске на Амуре. Расстрелы без суда, служащие главным обвинением против „тряпицынцев“, здесь были не в редкость. Отдельные представители Амурской власти, как например, начальник областной тюрьмы Матвеев и его помощник С. Димитриев (оба коммунисты) не один десяток лиц, подозреваемых и обвиняемых в контр-революции и в белогвардейщине, расстреляли под сурдинку без суда и следствия. Это было известно и Ревкому, об этом узнали и многие в городе, но никто против этого не протестовал, за исключением Благовещенской группы анархистов, настолько все „привыкли“ к подобного рода явлениям» . Однако банде Тряпицына удалось осуществить красный террор в его наиболее беспощадном виде, когда почти все социально и национально чуждые элементы были физически истреблены - заодно с немалым числом и «социально-близких» .

Анархист Яков Иванович Тряпицын, молодой и амбициозный партизанский вожак, происходил из петроградских рабочих, был отважным добровольцем мировой войны, доросшим до унтер-офицера. Оказавшись на Дальнем Востоке, он проявил себя способным организатором анархической уголовной вольницы в Ольгинском уезде и Сучанской долине Приморья. В конце 1919 г. Тряпицын был направлен Военно-революционным штабом партизанских отрядов и революционных организаций Хабаровского и Николаевского районов в низовья Амура для организации там повстанческого движения. Есть версия, что Тряпицын вышел с отрядом самовольно, недовольный пассивностью партизанского командования . С ним в качестве комиссара выехала Нина Лебедева-Кияшко, активная эсерка-максималистка из Благовещенска. Движение примерно двухтысячного войска Тряпицына и Лебедевой вниз по Амуру сопровождалось почти полным истреблением сельской интеллигенции (за революционную «пассивность») и всех, кто был похож на горожанина-«буржуя»; священников топили в прорубях, взятых в плен, включая добровольно перешедших к партизанам, расстреливали . Один из тряпицынских помощников Иван Лапта (Яков Рогозин) организовал бандитский отряд, который «производил налёты на деревни и стойбища, грабил и убивал людей», на Лимурских приисках уничтожал тех, кто не отдавал золото, разграбил Амгуньские золотые прииски и окрестные сёла. Отрядники Лапты, вместе с тряпицынцами Заварзиным, Биценко, Дылдиным, Оцевилли, Сасовым, убили сотни нижнеамурцев ещё до занятия областного центра .

В отряде Тряпицына насчитывалось около 200 китайцев и столько же корейцев, набранных с золотых приисков (последними командовал Илья Пак) и которым атаман выдал щедрый денежный аванс, пообещал золото с приисков и много русских женщин. Современник отмечал: «В партизанские отряды входили. исключительно китайские низы, социальные отбросы, грабители, убийцы, морфинисты, опиокурильщики и т. д.» . Один из виднейших сибирских большевиков А. А. Ширямов честно написал, что и среди русских приисковых рабочих Амура имелся «значительный процент сильного уголовного элемента». Самостоятельная жизнь в безлюдной тайге превращала старателей в анархических личностей, в связи с чем амурскими партизанами «было проявлено немало излишней жестокости». Ширямов прямо отмечал, что «амурский таёжник мстит так же, как мстили наши [далёкие] предки» . Партизанские вожди выдвигались из наиболее целеустремлённых и жестоких личностей, державших в подчинении анархических повстанцев за счёт предоставления им права на грабежи и убийства.

В начале 1920 г. началось активное обсуждение идеи дальневосточного «буфера» между Советской Россией и Японией. Оказавшись перед фактом крушения колчаковской власти, японцы согласились с приходом во Владивосток красных отрядов, что те и осуществили в последний день января 1920 г. Наличие в столице Приморья большого количества иностранных войск не позволило большевикам одержать полную победу, и они были вынуждены смириться с переходом власти к социалистической Земской управе. В это же время Тряпицын осадил и после артиллерийского обстрела в конце февраля захватил Николаевск-на-Амуре, где дислоцировались японский батальон (350 чел.) и примерно такой же по численности белый гарнизон. Путей к нему до ледохода не было, поэтому защитники почти 20-тысячного города могли полагаться только на собственные силы. Они были обмануты партизанами, обещавшими не производить каких-либо жестокостей. Однако, несмотря на присутствие японских войск, гарантировавших соблюдение соглашения от 28 февраля 1920 г., тряпицынцы немедленно начали оргию грабежей и жестоких убийств.

М. В. Сотников-Горемыка, один из переживших это страшное время горожан, вспоминал, как арестованных уже наутро, раздев до белья, спешно расстреливали у тюрьмы на глазах друг у друга: «..Трупы валились один на другой. Многие из выводимых мужчин падали в обморок, женщины же на убой шли очень храбро. ..В эти дни в милиции были убиты 72 человека. На другой день подъехало несколько саней, повезли трупы, уже совершённо голые, топить в нарочно выбитых прорубях. Топили и приговаривали: „Отправляем в Японию“» . Из показаний николаевца С. И. Бурнашева следует, что партизаны, по соглашению с японскими военными, «..не должны были производить никаких арестов и вообще никому не мстить. В ночь с 8 на 9 марта они, выведя из тюрьмы, разстреляли 93 человека. 9 марта я сам видел трупы на берегу против Куенги. На другой день, 10 марта, японцами была выпущена летучка, что. против того, что красные „губят народ“, разстреливают, ими, японцами, будут приняты меры. Тем не менее аресты продолжались, всё увеличиваясь. 11-го марта вечером красные пригласили японское командование в заседание, где сообщили ему, что. японцы завтра утром до 12 часов должны сдать оружие. Ночью в этот же день часов около двух началась стрельба - выступили японцы» .

Японцы быстро поняли, что имеют дело со зверски настроенной бандой, которая не признаёт никаких договорённостей. Скорее всего, А. Гутман прав, когда пишет, что Тряпицын хотел спровоцировать японцев этим ультиматумом на выступление, надеясь, что все партизаны Дальнего Востока точно так же выступят в ответ и разгромят интервентов. И когда толпа пьяных убийц и мародёров предъявила японцам ультиматум о сдаче оружия, командир гарнизона майор Исикава осознал, что именно последует за разоружением единственной силы, способной хоть как-то удерживать партизан. И нанёс 13 марта превентивный удар. Тряпицын при внезапной атаке получил два ранения, но смог организовать сопротивление, - и после яростной схватки японский гарнизон был задавлен численностью, а консул и вся обслуга погибли в подожжённом партизанами консульстве.

Уцелевший С. Строд рассказал о горах изуродованных трупов заключённых, истреблённых накануне и в момент выступления японцев: «Осмотрев эту кучу и не найдя брата, я перешёл к громадной второй, в которой было 350−400 человек. Среди трупов я увидел очень много знакомых. Узнал старика Квасова, инженера Комаровского, труп его был сухой, съёженный, измождённый, очевидно было, что его страшно истязали и били, нижняя челюсть и нос были свёрнуты на бок; двух братьев Немчиновых; бывшего танцора, потом служащего Государственного Банка Вишневского, у него руки были связаны назад и вся грудь исколота штыками; двух братьев Андржиевских, у одного из них - Михаила - голова была совершенно разбита., японский солдат стоял на четвереньках и язык висел на одной нитке. Судовладелец Назаров стоял стоймя на трупах с выколотыми глазами и с смеющимся лицом. Некоторые трупы были лишены половых органов, у многих женских трупов были видны штыковые раны в половые органы, одна женщина лежала с выкидышем на груди. Трупа брата я не увидел и в этой куче… Женские трупы многие были совершенно раздеты, так я видел трупы машинистки земства - Плужниковой, Кухтериной, Клавдии Мещериновой; часть была в одних рубашках, некоторые в кальсонах. При мне работавшие на льду китайцы закончили пробитие проруби и с гиканьем, хохотом, таща по льду за ноги, начали сваливать трупы к проруби и. шестами проталкивать под лёд. В третьей куче трупов, в 75−100, были, как мне потом говорили, трупы г-жи Э.С.Люри, инженера Кукушкина и ещё некоторых знакомых лиц». Другой очевидец писал:

«..К 11 марта 1920 года тюрьма, арестное помещение при милиции и военная гауптвахта были переполнены арестованными. Всего арестованных было в тюрьмах около 500 человек, в милиции около 80 и на гауптвахте человек 50. 12 и 13 марта все русские, заключённые в тюрьме, на гауптвахте и в милиции, были убиты партизанами. Таким образом, в эти дни погибло свыше 600 русских, по преимуществу, интеллигентов. Аресты, обыски, конфискация имущества, убийства граждан не прекращались ни на один день». Людей с нарочитой жестокостью рубили шашками и топорами, прикалывали штыками, забивали поленьями. Некоторые партизаны покидали окопы только с единственной целью «прикончить хоть одного буржуя» .

Узнав затем о приближении императорских войск, готовых отомстить за гибель всей японской колонии (700 чел.), Тряпицын решил доведённым до предельных границ красным террором продемонстрировать свою революционную последовательность. Он, как, впрочем, и все красные власти, чётко разделял подконтрольное население на «своих» и «буржуев». Последние подлежали грабежу и избирательному уничтожению; активных недовольных убивали и изолировали, остальные обычно смирялись. Накануне крушения Николаевской коммуны Тряпицын и его команда максимально расширили контингент социально и национально чуждых людей, подлежавший ликвидации.

Архивы говорят о многочисленности искренних жалоб и партизан, и новорождённых советских властей в зажиточных сибирско-дальневосточных районах на буржуазность доставшегося им населения, слабо облагороженного пролетарской прослойкой . Состав городского населения Новониколаевска власти оценивали как мелкобуржуазный и спекулянтский . По оценке местного ревкома, половину населения г. Павлодара Семипалатинской губернии в 1920 г. составляло «контрреволюционное казачество», а треть - буржуазия. Секретарь Алтайского губкома РКП (б) Я. Р. Елькович весной 1921 г. отмечал, что «большая часть населения губернии представляет из себя кулаческое крестьянство» . Сотрудники Госполитохраны ДВР в марте 1921 г. характеризовали забайкальский Нерчинск как «центр контрреволюции и спекуляции» .

Как заявлял тряпицынец Д. С. Бузин (Бич), типичными представителями населения Николаевска-на-Амуре были «рыбопромышленники, золотопромышленники, пароходовладельцы, торговцы-спекулянты, мещане-чиновники и т. д. Рабочих здесь почти нет, если не считать одного или двух десятков грузчиков и столько же бондарей. ..Напрасно мы стали бы искать здесь людей, преданных революции и сторонников Советской власти» . Но коренной житель города писал о рабочей прослойке иное: в 1919 г. бурно развивавшаяся рыбная промышленность привлекала в город «новых предпринимателей и массы рабочих». Однако последние отрицательно воспринимали агитацию большевиков о вступлении в партизаны, поскольку получали хорошее жалованье и боялись японцев .

Для Тряпицына враждебный богатый город с большой иностранной колонией стал безответным полигоном для насаждения нового строя, физически избавленного партизанами от присутствия как собственно «гадов», так и их семей. Этот вожак, будучи развитым и эрудированным пролетарием, в своём подходе к социальной чистке был апологетом безбрежного террора и опирался на уголовный элемент, который в изобилии присутствовал в партизанских отрядах востока России. Личная и тайная контрразведка Тряпицына имела наблюдение за всем, включая следственную комиссию, что было типично для поведения вождей крупных партизанских отрядов. Например, согласно показаниям А. А. Табанакова, бывшего начальника контрразведки действовавшей осенью 1919 г. в Горном Алтае дивизии И. Я. Третьяка, этот большевистский комиссар после падения советов скрывался в горах и вместе с сообщниками до сентября 1919 г. занимался «грабежами местного населения», а потом примкнул к партизанщине, получив в дивизии Третьяка очень ответственный чекистский пост, демонстрировавший близость его обладателя к руководству . Аналогичные персонажи отправляли функции тайной полиции и у Тряпицына. Партизанский террор, опиравшийся как на доморощенных чекистов, так и ярость активных партизан, носил все те черты, которые привносили в него большевики и анархисты: массовость, беспощадность, уничтожение людей не только по социальному, но и по национальному признаку, а также террор в отношении «своих».

В захваченном городе в течение трёх месяцев существовала так называемая Николаевская коммуна со всеми положенными атрибутами: реквизициями, конфискациями, обобществлением орудий лова, запретом торговли и введением карточек, чрезвычайной комиссией. Анархист Тряпицын и эсерка-максималистка Лебедева, попутно арестовав и уничтожив «своих» коммунистов по подозрению в заговоре, проводили - причём в крайнем варианте - политику военного коммунизма, будучи официально признаны Москвой . Ближайшее окружение Тряпицына составляли лица с уголовным прошлым - Биценко, Будрин, Лапта, Оцевилли-Павлуцкий, Сасов. Основав террористическое государство-коммуну, тряпицынцы под натиском японских войск сами же его и уничтожили. При этом банда Тряпицына пошла по пути социальной чистки предельно далеко, постановив предпринять полное уничтожение даже семей тех, кто был «буржуем», евреем или просто «не своим». Глубокая «чистка» была запланирована, тщательно подготовлена и проведена без малейших колебаний. Объективность данных подробной книги опытного журналиста и издателя А. Я. Гутмана «Гибель Николаевска на Амуре», опиравшегося на десятки показаний переживших «инцидент», включая юристов, прежде всего, судебного чиновника К. А. Емельянова, подтверждается и многими советскими документами.

Уяснив, что провоцировать Японию на войну власти Советской России и ДВР не собираются, и помощи осаждённому японцами (в ответ на ошеломившую империю резню гарнизона и всей колонии) городу не предвидится, диктатор Тряпицын решил громко хлопнуть дверью. Возможно, он вдохновлялся мятежом левых эсеров в 1918 г. и рассчитывал, что окажется удачливей в развязывании революционной войны, что неизбежно взорвало бы идею создания буферной Дальневосточной республики. Но вооружённое выступление мстивших за тряпицынские зверства японцев 4−5 апреля 1920 г. нанесло такой жестокий удар красным силам, что ни о каком серьёзном ответе сразу разбежавшихся партизан и армии ДВР нечего было и думать.

Полное уничтожение областного центра было невиданным делом даже для большевиков, хотя власти соседних регионов тайком готовили главные города к уничтожению при отступлении. Летом 1920 г., подготовляя, в ожидании наступления японцев, эвакуацию Благовещенска, Амурский ревком «спешно вывез в безопасное место все ценности и организовал конспиративную тройку в составе коммунистов Бушуева и Ниландера и максималиста С. Бобринева, которым было поручено спешно разработать план эвакуации и наметить те укреплённые каменные здания, которые Ревком предполагал взорвать в случае оставления города, чтобы их не использовали японцы! - Кто не с нами, тот против нас! таково было общее настроение революционных кругов г. Благовещенска. Никто не жалел города, который обрекался на уничтожение, т. к. решено было, что всё трудовое красное население уйдёт в тайгу с партизанами, а остаться может только контр-революционный элемент, которому пусть не останется камня на камне..» Благовещенск уцелел, но вот при паническом отступлении из Хабаровска 22 декабря 1921 г. большевики, как отмечали белые, сожгли железнодорожную станцию, «взорвали церковь[,] больницу [и] много казенных и частных домов[,] вагонов [со] снарядами и прочим имуществом» . Член Дальбюро ЦК РКП (б) В. А. Масленников писал про «ненужное разрушение» при отступлении пароходов Доброфлота и станции: «Ряд разрушений ценностей, произведённых на ст. Хабаровск тоже, конечно, оставил весьма удручающее впечатление на настроение обывателя». Здесь же Масленников отметил, что «нужно было себе представить возмущение населения», узнавшего про «ненужный расстрел 22-х арестованных ГПО при уходе из города» .

Со слов К. А. Емельянова, который работал при Тряпицыне канцеляристом в штабе и хорошо знал документы «коммуны», после получения известий о приближении японских войск на заседании ревштаба и чрезвычайной комиссии по предложению Тряпицына и Лебедевой «.. было решено город сжечь до основания, часть жителей эвакуировать, а часть уничтожить. ЧК получила чрезвычайные полномочия производить не только массовые аресты, но и казни. Председателем чрезвычайки был назначен крестьянин деревни Демидовки Михаил Морозов, который получил бесконтрольное право распоряжаться жизнью николаевских обывателей. В том же тайном заседании составили проскрипционные списки, материалом для которых послужили заранее затребованные сведения от всех комиссариатов. Порядок массового убийства был установлен следующий: в первую очередь шли евреи и их семьи, во вторую очередь жёны и дети офицеров и военнослужащих, третьими обозначены были все семейства лиц ранее арестованных и убитых по приговорам трибуналов или распоряжениям Тряпицына, в четвёртых шли лица, по каким либо причинам оправданные трибуналом и выпущенные на свободу, равно как и их семьи. В пятую очередь предназначались чиновники, торговые служащие, ремесленники и некоторые группы рабочих, не сочувствовавших политике красного штаба. По составленным спискам подлежало уничтожению около трёх с половиной тысяч человек. Почти месяц, приблизительно до мая, продолжалась усиленная работа по намеченному плану. Внесённых в списки систематически убивали небольшими партиями в заранее установленном порядке. Казни производились специально выделенными отрядами из преданных Тряпицыну русских партизан, корейцев и китайцев. Каждую ночь они отправлялись в тюрьму и по списку убивали определённое количество жертв (30−40 человек). К тому времени в николаевских местах заключения находилось около 1500 человек» .

Тряпицын открыто говорил, что три четверти населения города состоит из контрреволюционеров и притаившихся «гадов» . Тряпицын и Лебедева, крича на заседаниях созданного облисполкомом 13 мая полномочного военно-революционного штаба: «Террор! Террор без жалости.!», подписывали весьма красноречивые документы с предписаниями начальникам комиссариатов и учреждений спешно ликвидировать врагов. Например: «Мандат Пахомову. Срочно предписывается вам составить список лиц, подлежащих уничтожению. Революционная совесть ваша». Или приказ от 24 мая командиру 1-го полка: «Военно-революционный штаб предписывает вам привести в исполнение смертный приговор над арестованными японцами, находящимися в лазарете, а также над осуждёнными лицами, находящимися в тюрьме» . Пик террора пришёлся на конец мая.

В тряпицынском терроре был не только социальный, но и национальный оттенок: русские партизаны особенно охотно убивали евреев, китайские и корейские - японцев . Позднее в «чистке» выявилась другая чудовищная сторона - преимущественное истребление детей и женщин, как перед эвакуацией, так и после. Детей уничтожали вместе с матерями, женщин перед казнью насиловали. Партизаны специально уничтожали детей как лишнюю обузу, считая их «неисправимо вредными». Сначала перебили почти всех японских детей, причём самых маленьких бросили живыми в выкопанную в снегу яму ; затем «членов еврейского общества… на пароходе отвозили на Амур и топили больших и маленьких» .

С 28 мая партизаны начали выжигать окрестности, уничтожая рыбачьи посёлки напротив Николаевска-на-Амуре, а 29 мая - сжигать жилые дома и взрывать крупные каменные постройки областного центра. Всего было уничтожено 1 130 жилых построек - почти 97% всего жилфонда. Из общественных зданий сохранились лишь тюрьма и торговое училище . Тряпицын официально объявил сельским ревкомам: «Город весь сожжён. крупные здания взорваны, японцам остался один пепел. Не осталось от Николаевска камня на камне». Гружённые награбленным добром, включая полтонны золота и множество конфискованных драгоценностей, партизаны покинули пепелище. Тряпицынцы бежали вверх по р. Амгунь к приисковому посёлку Керби, поджигая на пути селения, прииски и драги, убивая всех подряд .

Уместно отметить, что в сожжении Николаевска-на-Амуре до сих пор, по следам советской пропаганды, обвиняют японских интервентов. Уверения иных краеведов, что японцы-оккупанты «на руинах старого Николаевска не построили ничего» , опровергаются документами. В середине ноября 1921 г. чекисты ДВР информировали, что «японцы начинают производить в городе Николаевске постройки, крупный коммерсант СИМАДО строит православную церковь» . Из разведсводки штаба НРА ДВР от 3 августа 1922 г., адресованной ГПУ РСФСР, следует, что 15 июля штаб японского полка, расквартированного в Николаевске-на-Амуре, получил из штаба дивизии приказание готовиться к эвакуации, в связи с чем «постройка домов [в] Николаевске японцами прекращена» .

Красный террор не прекратился и с уничтожением Николаевска. Жуткие сцены разыгрывались во время многодневного пешего перехода по тайге девяти тысяч насильно эвакуированных горожан, когда партизаны, по воспоминаниям Г. Г. Милованова, «ехали верхом на людях», а ослабевших женщин и детей тут же приканчивали . Другой очевидец вспоминал: «В Керби творились страшные злодеяния. Ночью приходили вооружённые люди и говорили, что нужно эвакуироваться. Людей поднимали и уводили из села. Никто не возвращался. Без ружейной стрельбы всех до одного рубили шашками. По реке всплывали трупы» . По Амгуни плыло множество трупов: «Плыли женщины, дети и редко мужчины - с обрезанными ушами, носами, отрубленными пальцами, с резаными, колотыми штыковыми ранами. Хоронить их было запрещено» . Отметим, что уничтожение семей тех, кто уже был затронут террором, практиковалось на Дону в период «расказачивания» 1919 г. и было широко повторено чуть позднее - во время террора чекистов 1920-1921 гг. в захваченном Крыму. Таким образом, Тряпицын является одним из идеологов и практиков массовых чисток гражданского населения, включая сознательное уничтожение детей. Его сепаратизм, терроризм и ультрареволюционный авантюризм привели к ликвидации тряпицынской диктатуры руками партизан по инициативе большевиков и их спецслужб.

По наиболее распространённой версии, появившейся в момент событий, сознательные партизаны, устав от террора, который бил по самим отрядовцам, составили заговор против диктатора. Как утверждал на партийной чистке в 1925 г. бывший тряпицынец А. А. Зинкевич, дослужившийся до помощника начальника штаба 56-го погранотряда Амурского губернского отдела ОГПУ, партизаны «расстреливались направо и налево» , а руководитель Николаевского ревкома в конце 1920 г. отмечал, что «когда поплыли по Амуру и Амгуни [убитые] жёны, дети партизан, их отцы, матери, народ восстал и сверг Тряпицына» . Внезапным налётом группы партизан во главе с начальником областной милиции И. Т. Андреевым в ночь на 4 июля сонный Тряпицын вместе с 450 соратниками были схвачены без сопротивления. Несколько дней спустя признанные наиболее опасными головорезы были быстро осуждены наспех собранным судом из партизан и местных жителей в составе 103 членов.

Но есть основательные сведения о том, что устранение атамана было проведено хабаровскими властями с помощью верных партийцев и чекистов, - для устранения анархического источника военных провокаций с Японией, враждебного уже созданной ДВР и коммунистам. Один из историков пишет: «Ещё в мае 1920 года революционный штаб в Хабаровске принял решение покончить с Тряпицыным и его штабом. Для этого был подготовлен отряд из 10 человек, который получил предписание арестовать самого Тряпицына и его одиозных помощников, судить их „народным судом“ и казнить, как „изменников советской власти“. В конце июня хабаровские посланники пробрались на Амгунь. и вошли в связь с группой партизан, возглавляемых Андреевым, которые стояли в оппозиции к Тряпицыну» . Имевший доступ к архивам ФСБ А. А. Петрушин сообщает, что властям, узнавшим о произволе Тряпицына, «пришлось отправить в Приамурье „укротителя сибирских партизан“.. Александра Лепёхина… Чекистский спецназ Лепёхина тайно захватил штаб партизана Тряпицына и ликвидировал его вместе с любовницей Лебедевой-Кияшко, зверствовавшей не меньше своего друга» . В пользу версии о вмешательстве Хабаровска говорит и то, что сразу после расстрела тряпицынского штаба хабаровские большевики выразили полное одобрение этой акции.

После ареста Тряпицына началось спешное документирование его зверств. Как сообщал М. В. Сотников-Горемыка, И. Т. Андреев «..назначил комиссию для осмотра укупоренных ящиков, обнаружили деньги в бумагах, золоте, серебре, золотых серьгах, оторванных вместе с мочками ушей. Составлялись протоколы на выловленные трупы из озер и рек. У женщин были отрезаны груди, у мужчин - раздроблены ядра. У всех выловленных трупов были голые [оскальпированные] черепа» . Материалы скорого следствия довольно скупы на подробности, но всё же выразительны циничной уверенностью 23-летнего Тряпицына в абсолютной правоте своих действий. Показания его и остальных подсудимых не противоречат рассказам уцелевших, но следует учесть, что судьи обвиняли Тряпицына в основном за убийства своих, расстрелы коммунистов и мирных японцев, и лишь в последнюю очередь вспоминали о судьбах уничтоженных «буржуев». Обвиняемые изворачивались и старались как можно сильнее приуменьшить свою вину, но в ответах на вопросы предварительного следствия порой бывали достаточно откровенны. Семеро основных обвиняемых 9 июля были осуждены к смертной казни и сразу расстреляны.

Чуть позднее, 13 июля, были осуждены остальные активные тряпицынцы . Всего к суду привлекли 133 чел., из них 23 расстреляли, 33 - осудили к тюремному заключению, 50 - освободили, а 27 дел так и не было рассмотрено. Оказались расстреляны чекист М. Г. Морозов, адъютант Биценко А.Л. Фаинберг, соратники Биценко по бандитизму И. Г. Живный, В. Н. Буря, В. Лобастов, командиры полков и работники властных структур Б. В. Амуров-Козодаев, Л. В. Граков, Ф. В. Козодаев, М. С. Подоприговоров, Ф.И. Горелов, А. С. Козицин, А. И. Иванов, А. И. Волков-Соколов, И. Д. Куликов-Фёдоров, Г. Н. Константинов, К. И. Молодцов . Осуждённые к заключению остальные насильники и убийцы охранялись не слишком тщательно и смогли вскоре благополучно бежать в действовавшие по соседству партизанские отряды.

Часть бандитов Тряпицына, тем не менее, сохранилась во властных структурах области, что вызывало определённую озабоченность руководства ДВР, хотя её истеблишмент был партизанским и далёким от принципиальной борьбы с бандитизмом и мародёрством в собственных рядах. Дальбюро ЦК РКП (б) 6 июня 1921 г. постановило освободить Василия Ганимедова от должности начальника Амгуно-Кербинского района «как тряпицынца» . А осенью 1922 г. в производстве Следчасти Главного военного суда НРА и флота ДВР находилось дело бывшего начальника штаба Военно-уполномоченного Амгуно-Кербинского приискового района П. Г. Тентерева, обвинявшегося в недонесении и пособничестве преступлениям В. Ганимедова (сам Ганимедов на 1 августа 1922 г. содержался под арестом в Военном отделе ГПО ДВР). Тем не менее, Тентерев тогда же был освобождён под поручительство какого-то высокопоставленного лица . Характерно, что основные персонажи суда над тряпицынцами были вынуждены бежать из страны, оказавшись в Японии и Китае (И. Т. Андреев), в США (А. З. Овчинников). Такой исход участников ликвидации тряпицынщины - это не закономерное исчезновение за кордон «белых заговорщиков», как считает склонный к конспирологическим обобщениям Г. Г. Лёвкин , а логичные поступки людей, спасавшихся от партизанской мести. Хотя в этом можно видеть и проявление политической беспринципности, весьма свойственной партизанам .

На суде сами партизаны говорили об уничтожении около половины населения региона. К началу 1920 г. численность жителей области руководители коммуны оценивали почти в 30 тысяч человек . В результате тряпицынской резни население Сахалинской области в 1920 г. сократилось, по некоторым данным, до 10 тысяч человек , а саму область вскоре ликвидировали, слив с Приамурской областью. В конце 1920 г. руководство Сахалинской области определяло численность русского населения в 17 тысяч, инородческого - в 1 200 человек . Таким образом, минимальное число жертв тряпицынщины в одном Николаевске можно оценить, как и современники событий, в 6−7 тысяч человек (включая белый гарнизон и японцев); по оценке же сахалинских властей - исходя из 18 тысяч уцелевшего населения, - цифра потерь в целом по области была на уровне не менее 10−15 тысяч человек, включая умерших от голода и лишений.

Публикуемый документ важен для опровержения аргументации апологетов тряпицынщины. Известно, что партизанские судилища обычно выглядели предельно упрощённо. В них нечасто применяли процедуру сколько-нибудь основательного расследования, упирая больше на скорость осуждения и исполнения смертного приговора. Например, приговор от 1 ноября 1919 г., вынесенный командирами рот и прочими отрядниками (всего 33 человека) действовавшего в Барабинской степи Томской губернии 9-го Каргатского полка, имел следующую формулировку: «..Бывший наш командир 1-го баталиона Павел Твердохлеб являлся не товарищем, а деспотом и держал со времени организации [отряда] до настоящего времени весь район в своих кровавых руках, а потому с разрешения товарищей всего баталиона единогласно постановили: предать Твердохлеба Павла Ульянова сейчас же смертной казни чрез расстрел. О всех подробностях его незаконных действий поручить после приведения приговора в исполнение разследование следственной комиссии» . Исполнение приговора прежде расследования отражало своеобразное понимание партизанами порядка судебно-следственных процедур.

В этом смысле не являются исключением и материалы партизанского суда над тряпицынцами. Однако при общей предопределённости результата этого судилища, в нём было подобие кратких судебных прений, заслушивание обвиняемых и свидетелей, а также документальные обоснования терроризма видных тряпицынцев. Предлагаемый документ является очень красноречивым и цитируемым источником, давно нуждаясь в полной и комментированной публикации. Не отличающийся объективностью конспект протокола судебного заседания можно найти только в малодоступной книге И. И. Жуковского-Жука 1922 г. «Н. Лебедева и

Я. Тряпицын. Партизанское движение в низовьях Амура" (с. 86−92), где автор сознательно опустил ряд особенно компрометирующих тряпицынцев эпизодов. Тем не менее, Жуковский-Жук в своём достаточно подробном конспекте протокола привёл значимые факты и дал представление об этом документе. Составители ценного документального сборника о дальневосточной политике РСФСР периода Гражданской войны ограничились воспроизведением минимального по объёму фрагмента протокола . Наконец, в содержательной книге историка В. Смоляка «Междоусобица» (2008 г.) обширные фрагменты протокольной записи даны с неоговорёнными сокращениями и значительной литературной правкой, приближающей текст к пересказу.

Протокол суда над тряпицынцами при всей относительной краткости и умолчаниях насыщен информацией и даёт важные сведения о массовых самочинных жестоких казнях, расправах над детьми, изнасилованиях, грабежах, которые позволяют доказательно оспаривать мнения многочисленных современных апологетов тряпицынщины. Введение в научный оборот этого ценного источника позволяет расширить документальную базу, относящуюся к одной из самых драматических страниц Гражданской войны. Документ печатается по заверенной копии, направленной хабаровскими большевиками для сведения Сиббюро ЦК РКП (б) и сохранившейся в фондах Государственного архива Новосибирской области.

О. Я выехал в тот день когда выехал союз Иглы.

В. Почему производились массовые расстрелы при эвакуации города[?]

О. ТРЯПИЦЫН отдал распоряжение воинским частям уничтожать всю николаевскую буржуазию.

В. Почему Вы не оказали воздействия на командный состав.

О. Командиры частей имели власть больше моей[.]

В. Кому отдавал распоряжение Тряпицын кроме командиров частей по расстрелу буржуазии.

О. Он отдавал распоряжение тому, кому доверял: «Если ты знаешь гадов, то уничтожь».

В. Как производилось учищение [очищение - прим. публ.] тюрьмы при эвакуации города[?]

О. ЖЕЛЕЗИН держал бумагу и по списку спрашивал: «Кто его знает». ОЦЕВИЛ[Л]И или другой отвечал: «Я знаю[,] это гад» и ЖЕЛЕЗИН ставил крест[.] Я был неучастником, а тормазом этой комиссии, разгружавший тюрьму.

В. Кто был в этой комиссии.

О. Был ОЦЕВИЛИН [Оцевилли - А.Т.], ЖЕЛЕЗИН и др. фамилии не помню.

В. Кто выезжал для расстрела т. т. БУДРИНА, ИВАНЕНКО и др.

О. Меня в городе не было, но знаю, что расстреливала милиция.

В. Хотели ли Вы идти из города [Николаевска] на Удинск или в другое место[?]

О. Было предложение идти на Якутск, но я сказал, что не таковой трус и не пошёл.

В. К какой партии себя причисляете.

О. К партии социалистов революционеров максималистов. Состоял в партии во Владивостоке, в Николаевске не состоял за фактическим отсутствием организации.

Обвиняемый просит дать очную ставку с Тряпицыным, каковое заявление принимается к сведению. Обвиняемый уводится.

За поздним временем вносится два предложения. 1/ допросить БЕЛЯЕВА, а остальных обвиняемых отвести под стражу. 2/ Увести всех и отложить заседание до 8 час. утра. Единогласно принимается второе[.] Предлагается отделить опрошенного тов. ДЫЛДИНА от остальных арестованных, чтобы отнять возможность сговора. Принимается единогласно[.] Начальник штаба тов. АНОШКИН оглашает два внеочередных заявления. I/ о праве Ревштаба на представительство в суде, I[I] / о скорейшем разбирательстве[,] не увлекаясь следствием. По первому заявлению собрание подтверждает право Ревштаба, по второму принимает к сведению[.] Заседание закрывается в 11 час. вечера.

Подлинный за надлежащими подписями. С подлинным верно: Секретари народнаго суда /подписи/

П Р О Т О К О Л

Второго заседания Народного Суда Сахалинской Области[,] состоявшагося в селении Керби 9 июля 1920 года

Собрание открывается в 8 час. 45 мин[.] утра при 73 членах суда[,] председательствует товарищ председателя тов. ВОРОБЬЕВ.

Вносится предложение пересмотреть порядок [о]суждения и опроса. Открываются прения. Ряд ораторов говорит о нецелесообразности таких опросов, как опрос ДЫЛДИНА. Члены суда разбрасываются, повторяются, много времени тратиться на маловажные вопросы, а самое необходимое упускается из вида. Тов. СОРОКИН не допускает отступления от тщательных опросов мало виновных подсудимых, нужных для суда, как свидетельские показания, но призывает опрашивающих не повторяться. Оглашается внеочередное заявление отдела вооружения о разборе сегодня же дела главных виновников. Принимается к сведению. Тов. ВОРОБЬЕВ, предлагая не отступать от принятаго порядка опроса, в то же время находит необходимым ограничить время опроса каждым членом суда двумя минутами.

Тов. АНОШКИН находит достаточным задавать каждому обвиняемому 3−4 более важных вопроса, каковые теперь же наметить, причем дело разбирать в порядке виновности, начиная с главных и не вызывая всех в суд. Тов. ГРОБОВСКИЙ предлагает теперь же вынести резолюцию по внеочередному заявлению отдела вооружения. Тов. АНОШКИН вносит конкретное предложение не производить подробнаго следствия над «Главковерхами» и приступить к суду по особо составленному списку начиная с главных виновников. Единогласно принимается. Составляется список подсудимых по очередям, по заявлениям членов суда с мест[.] В первую очередь назначаются ТРЯПИЦЫН, Нина ЛЕБЕДЕВА, харьковский ОЦЕВИЛЛИ[,] ЖЕЛЕЗИН, дед - ПОНОМАРЕВ[,] САСОВ и «ОСЬКА КРУЧЕНЫЙ». Такая очередь большинством утверждается. Тов. СОРОКИНЫМ вносится предложение доставлять в суд обвиняемых по одному для короткого опроса[,] тов. АНОШКИНЫМ вносится предложение в первую очередь судить заочно. Предложение т. Аношкина большинством против 23 отклоняется. Большинством принимается первое предложение. Председательствующий предлагает членам суда представить записки с вопросами подсудимым. Вводится Тряпицын. Допрос ведётся т. председателем т. ВОРОБЬЕВЫМ.

О. Анархист-индивидуалист.

О. Я был ранен и потому не могу ответить на этот вопрос.

В. Признаете ли Вы себя виновным в гублении мирнаго населения Японии.

О. Безусловно не признаю.

В. Почему и по чьему распоряжению сожжен гор. Николаевск[?]

О. По распоряжению военревштаба и согласно телеграммы тов. ЯНСОНА следующаго содержания: «"Вы должны во что бы то ни стало удержать гор. Николаевск. Этим Вы оказываете неимоверную услугу Советской России и ответственность падает на Вас. Материал по этому поводу должен привезти Степан ШЕРИ[,] командированный мною в Иркутск["].

В. По чьему распоряжению уничтожалось мирное население Сахалинской области.

О. Мирное население вообще не уничтожалось. Может быть зададите вопрос[,] почему уничтожалась известная часть населения. Уничтожался лишь контр-революционный элемент.

В. Знаете ли Вы[,] что уничтожено около половины населения области?

О. Мне неизвестно.

В. Ваша настоящая фамилия ТРЯПИЦЫН.

В. Знаете ли Вы в Красноярске семью МАШНИНЫХ.

О. Нет, знаю там только одну девушку[,] кажется[,] сестру ЗИНИНА[.]

В. Знает ли Вас кто-нибудь из населения Сахалинской области.

О. Вряд ли. Даже могу сказать с уверенностью, что меня здесь никто не знает.

В. Почему и по чьему распоряжению уничтожены в Николаевске видные советские деятели: БУДРИН, ИВАНЕНКО, МИЗИН и др.

О. По моему. Зная прежнюю деятельность МИЗИНА, зная, что ему весной на Хабаровской конференции было вынесено недоверие[,] я.. я. ну, сами знаете, что. Будрин, Иваненко за организацию китайских отрядов с тайной целью судом [среди] приговоренных к расстрелу не были, а потом расстреляны по постановлению Ревштаба и по моему личному распоряжению.

В. Почему Вы окружили себя преступным элементом[:] ЛАПТА, БИЦЕНКО, РЫЖОВ, НЕХОТИН и т. д.

О. О преступности Лапты знал, но знал его работу в партизанских отрядах, знал, что он может быть полезен в военном отношении, что он от нас не уйдёт, и потому держал. Других же [как преступников] не знал, вообще не окружал себя преступным элементом.

В. Была ли у Вас своя контр-разведка.

О. Была. Кто именно не помню. Был ЛАПТА[,] затем ХАРЬКОВСКИЙ[,] других не помню, черт его знает[,] кажется ОЛЬШАНСКИЙ был. чуть ли не был САСОВ. Эта кучка имела наблюдение за всем и между прочим за следственной комиссией.

Обвиняемый просит объявить ему суть обвинения[.]

Председатель объявляет, указывая р[у]кой на окно, за которым лежит труп девочки, [с] рассеченным черепом: «Вы обвиняетесь, как диктатор. Жертва налицо». Обвиняемый отвечает: «Я не отрицаю, что был диктатором и что не шел по программе большевиков, но прошу объявить[,] обвиняюсь ли я как революционер или как контр-революционер..»

Председатель объявляет: «Вы обвиняетесь как диктатор, уклонившийся от основ советской власти, как виновник уничтожения мирного населения».

Вводится Нина ЛЕБЕДЕВА-КНЯЖКО .

В. К какой принадлежите партии.

О. Социалистов-революционеров максималистов[.]

В. Почему уничтожено в г. Николаевске мирное население Японии и по чьему распоряжению.

О. Я этого не касалась.

В. Почему расстреляны Советские деятели БУДРИН, ИВАНЕНКО, МИЗИН и др.

О. На этот вопрос также не могу ответить[,] в военные дела не вмешивалась.

В. Как Вы могли не знать[,] будучи Начальником Штаба.

О. У меня были только канцелярские обязанности. Мне ничего не говорили. Даже смеялись надо мною, когда я защищала кого-нибудь, говорили, что я защищаю потому что женщина.

В. Кто был в личной контр-разведке Тряпицына.

О. Об ней ничего не знаю.

В. Считаете ли Вы себя участницей дел Тряпицына, были ли у Тряпицына от Вас секреты.

О. В военные дела не вмешиваюсь и военных дел не знаю.

В. Знаете ли цель уничтожения мирнаго населения Сахалинской области.

О. Об этом не знаю. Ревштабом было отдано распоряжение всем комиссариатам об изъятии белогвардейскаго элемента.

В. Правильна ли Ваша фамилия.

О. Да[,] правильна ЛЕБЕДЕВА, а КИЯШКО дана мне на Хабаровской конференции.

В. Выдавали ли Вы мандаты за своею подписью на право расстрела?

В. Вступая в должность начальника штаба[,] знали ли Вы возлагаемые на Вас тем самым обязанности.

О. Мне было предложено заведывать канцелярией. В военных же делах ничего не понимаю.

В. Подписывали ли Вы распоряжение об уничтожении китайцев[,] задержанных в устье Аргуни.

О. Об уничтожении распоряжении не было, а о задержании было.

Подсудимой предоставляется три минуты для последняго слова.

Обвиняемая говорит, что ея обязанности заключают заведывание канцелярией, шифрование телеграмм, составление информаций, вообще в письменной работе, что она в военные дела не вмешивалась[,] так как ничего в них не понимала, что об избиении населения ничего не знала, говорит: «Вообще совершенно не понимаю в чем дело, в чем меня обвиняют и за что я подвергаюсь оскорблениям».

Обвиняемая уводится, вводится ХАРЬКОВСКИЙ.

В. Какой Вы партии.

О. Просто большевик. Больше ни к какой партии не принадлежал.

В. Признаете ли себя участником Тряпицына.

О. Не признаю.

В. Были ли в личной контр-разведке Тряпицына.

О. Не был, никакого участия не принимал. Присылались мне мандаты, из которых один я уничтожил.

В. Кто был в личной разведке Тряпицына.

О. Не знаю. Близко к Тряпицыну не стоял.

В. Участвовали ли Вы в расстрелах около оружейной мастерской и по чьему распоряжению.

О. Не участвовал и не знаю[,] по чьему распоряжению [расстреливали]. Мне было не до этого[,] я был с рабочими.

В. Куда Вами отправлялись ручные гранаты и патроны.

О. Отпускались по требованиям Биценко и экспидиционнаго отряда[.]

В. Отправлялись ли патроны по личному распоряжению Тряпицына.

О. В экспидиционный отряд. Кроме того[,] были забраны гранаты ГРАКОВЫМ.

В. Выдавали ли Вы оружие по своему усмотрению.

О. Никакого не выдавал. Только по требованию.

В. Признаете ли себя соучастником Тряпицына.

О. Не признаю.

В. Принимали ли участие в изнасиловании женщин и девушек.

О. Не принимал, наоборот[,] я вырвал из рук конвоиров УТРОБИНУ и БРОННИКОВУ, которых вели для расстрела.

Предоставляется две минуты для последняго слова.

Подсудимый говорит: «При эвакуации я просил об освобождении от должности заведующаго оружием и об откомандировании на фронт. По приезде в Керби был арестован и освобожден БИЦЕНКО. По приезде ВИДЬМАНОВА последний грозил мне арестом. Патроны работал [т. е. изготовлял - прим. публ. ] и хранил для фронта. Никакого участия в делах ТРЯПИЦЫНА не принимал, не считаю себя ни в чем виновным». Председатель обвиняет [по смыслу: разъясняет - прим. публ. ]: «Может быть[,] Вы хотите знать[,] в чем Вы обвиняетесь». Так вот. остатки [населения] Сахалинской области избрали из себя Народный Суд, который судит Тряпицына и его приспешников[;] в качестве тряпицынскаго приспешника обвиняетесь Вы.

Подсудимый уводится. Вводится ОЦЕВИЛЛИ.

В. Какой Вы партии.

О. Анархист.

В. Признаете ли Вы себя соучастником Тряпицына, работали ли Вы с ним в контакте.

О. Я работал по указанию Тряпицына.

В. Действовали ли самостоятельно.

О. По указанию Тряпицына.

В. Почему и по чьему распоряжению уничтожено мирное население Японии в гор. Николаевске.

О. Не знаю, виновным себя не признаю.

В. Что Вы делали во время японскаго выступления.

О. Я командовал орудием против консульства.

В. Почему и по чьему распоряжению сожжен г. Николаевск.

О. По распоряжению командующаго, согласно деректив из Советской России.

В. Почему окружал себя Тряпицын преступным элементом.

О. Не знаю.

В. Знаете ли этот преступный элемент.

О. Определенно не знаю.

В. Почему и по чьему распоряжению уничтожены советские деятели: БУДРИН, ИВАНЕНКО, МИЗИН и др.

О. Это знает следственная комиссия и трибунал.

В. Кто участвовал в личной контр-разведке Тряпицына.

О. Не знаю. Тряпицын ничего об этом не говорил.

В. Знаете ли об ее существовании.

О. Не знаю, было какое то бюро.

В. Присутствовали ли при расстрелах. Кто был исполнителем.

О. Присутствовал при некоторых [расстрелах] согласно распоряжения Тряпицына по указаниям со стороны. Увозил на катере на форватер и.

О. Не был.

В. Лично расстреливали.

О. Было сказано[, что] и расстреливал.

В. Как Ваша настоящая фамилия.

О. ОЦЕВИЛЛИ-ПАВЛУЦКИЙ. Двойная фамилия[.]

В. Участвовали ли Вы в изнасилованиях.

О. Нет[,] ничуть и знать не могу.

В. Куда девали ценности в Керби[?]

О. О ценностях знает ВОЛЬНЫЙ.

В. Об какую жертву Вы сломали свой кинжал.

О. При убиении одного жандарма.

В. Чья жертва доктор КАЙДАЛОВ.

О. Было поручено Ревштабом [казнить Кайдалова] мне и [еще] трем лицам.

В. Участвовали ли вы в расстрелах БУДРИНА[?]

О. Мне было поручено.

В. Кто выдавал мандаты на право расстрелов мирнаго населения[?]

О. Выдавал[и] Главнокомандующий и Начальник Штаба [.]

В. Пользовались ли доверием у Тряпицына, могли ли выпустить невинную жертву из тюрьмы.

О. Если мог застоять [заступиться - прим. публ.] - застаивал.

В. Материал для ареста исходил из следственной комиссии.

В. А лично от Тряпицына.

О. Приказывал и должно было быть исполнено.

Предоставляется 2−3 минуты для последняго слова.

Обвиняемый говорит, что действовал согласно велений своей совести во имя великих идеалов, строго распоряжения исполнял высшей власти как подобает истинному революционеру. Ни в чем себя не может упрекнуть и в [ни]каких преступлениях не признает себя виновным. Председательствующий объявляет сущность обвинения /см. пред./ Подсудимый уводится. Вводится ЖЕЛЕЗИН.

В. Какой вы партии.

О. Большевик просто.

В. Признаете ли себя соучастником Тряпицына. Работали ли с ним в контакте.

О. Нисколько.

В. Почему и по чьему распоряжению уничтожено мирное население Японии в гор. Николаевске.

О. Неизвестно мне было. Участия не принимал.

В. Почему сожжен г. Николаевск и по чьему распоряжению.

О. По распоряжению лично Тряпицына, как база, сожжены Николаевск и Рыбалки.

В. Поступало ли на это распоряжение из Центра.

О. Ничего не было т. мне неизвестно.

В. Почему Тряпицын окружал себя преступным элементом и знаете ли этот преступный элемент.

О. Затрудняюсь ответить. Считаю вредным ВОЛКОВА, пр.[очих] не знаю.

В. Почему были расстреляны видные советские деятели БУДРИН, МЕЗИН и др. и по чьему распоряжению.

О. Считаю БУДРИНА и МИЗИНА советскими работниками. Трибуналом БУДРИН был приговорен к 2-летнему выселению из пределов области. По соглашению с Дылдиным я предполагал освободить Будрина при эвакуации города, но при докладе Тряпицыну последний наложил резолюцию: «Расстрелять».

В. Кто был в тряпицынской контр-разведке и знаете ли об этом[.]

О. Совершенно не знаю и не состоял.

В. Говорили ли Вы, что в городе нужно уничтожить шестилетних детей[,] так как молока в городе мало.

О. Не говорил. Беседовал об этом с НЕЧАЕВЫМ [и] действительно высказался, что буржуазные дети свыше 12−13 лет уже неисправимо вредны.

В. Для какой цели Вы обменивали романовские деньги на советские[?]

О. Подобных обменов не производилось. Виновным в этом себя не признаю.

В. В качестве кого Вы участвовали при разгрузке тюрьмы.

О. В качестве товарища председателя военревштаба.

В. По чьему распоряжению Вы ходили арестовывать по городу[?]

О. Без распоряжения - сам[.]

В. Кто арестовывал учителя Семена Вас.[ильевича] ЭДЕЛЕВА.

О. Я арестовывал ЭДЕЛЕВА и ПОРЕВА[,] его тестя, последний только был освобожден.

В. Поступали ли от кого-либо списки[,] кого надо уничтожать.

О. Нет. Было сделано распоряжение комиссариатам об уничтожении явно контр-революционнаго элемента.

В. Не было ли среди штаба или исполкома лиц, о которых Вы говорили, что их надо спустить [в реку], как гадов.

О. Неговорил, а говорил, что надо взять под следствие[,] напр. [имер, ] Табашник[а.]

В. Получались ли и исполнялись ли Тряпицыным распоряжения из России.

[О.] Фактической связи телеграфом не имел и не имели члены исполкома[,] за исключением Тряпицына и может быть Лебедевой. Мне же ничего не передавалось.

В. Считаете ли Вы все ныне случившееся справедливым.

О. После прочтения вчерашней газеты и если не будет никакого указания [-] считаю совершившееся справедливым.

Представляется 2−3 минуты для последняго слова.

Обвиняемый говорит: «Найденные у меня деньги вручены мне партизаном[,] отобравшим их у арестованного. На разгрузку тюрьмы я отправился, чтобы взять на себя ответственность за разбор дел арестованных. Ведь кому то надо было брать на себя ответственность. Предо мною стояла задача освободить хотя бы трех из ста , сколько мог. Арестованных мною я сдавал в следственную комиссию, например ПОРЕВ, ЭДЕЛЕВ Сем. и др., причем ПОРЕВ был освобожден. Я старый советский работник строго стоял по убеждению на платформе советской власти и был большевиком. Условия Сахалинской области заставляли применить особые условия борьбы и проявлять особую деятельность. Я видел уклонения Тряпицына от правильнаго пути, но сознательно оставался на этой должности и брал на себя всю ответственность. Кому бы то ни было надо было брать на себя всю ответственность за работу в создавшихся условиях и я не хотел сваливать эту ответственность с себя на чужую голову». Обвиняемый говорит на эти тему около 5−6 мин., два раза прося продлить слово[,] так как «я говорю не потому только, чтоб спасти себя. Я уже довольно жил. Ваше дело осудить меня. Прошу мне дать говорить потому[,] что я был ближе к делу и могу сказать больше. Не забывайте, что события, которые мы теперь переживаем, будет разбирать историк и ему будет очень трудно работать[,] если не будет полнаго освещения события. Мое лишнее слово может оказаться ценным для истории». Председательствующий объявляет сущность обвинения /см. пред./ Председательствующий в 11 час. 30 мин. дня объявляет перерыв на 1 час.

Заседание возобновляется в 2 часа дня.

Вводится БЕЗПОЩАДНЫЙ[-]САСОВ.

В. Какой вы партии.

О. Я коммунист.

В. Признаете ли Вы себя соучастником Тряпицына[,] т. е. работали ли в контакте с ним.

О. Только исполнял приказания[.]

О. Ничего не могу по этому поводу сказать.

В. Почему в г. Николаевске уничтожено мирное японское население[?]

О. Не знаю.

В. Почему сожжен город.

О. Будто бы была послана Тряпицыным телеграмма - не знаю куда[,] о том, что если будет натиск врагов[,] город будет сожжен. Более ничего не знаю.

В. Была ли у Тряпицына личная контр-разведка и кто был агентом[?]

О. У меня был мандат в том, что я состою тайным агентом по борьбе с контр-революцией[.]

В. Знаете ли программу коммунистов[?]

О. Немножко знаю.

В. Замечалась ли Вами несправедливость Тряпицына и несоответствие его действий с этой программой.

О. Конечно[,] замечалось.

В. Допустимо ли для коммуниста быть тайным агентом.

О. Не могу ответить.

В. Знаете ли за собой какую нибудь вину.

О. Чтобы не было никакой вины[,] нельзя сказать.

В. Принимали ли участие в изнасиловании женщин и девушек[?]

О. Нет и не знаю об этом, а если бы узнал, то сам бы расстрелял.

В. По чьему распоряжению убито 4 человека с японскими пропусками[?]

О. По распоряжению и почти присутствию Тряпицына[.]

В. Почему расстреливались женщины и дети в Удинске.

О. Не знаю, знает БИЦЕНКО.

В. Почему задерживались беженцы в Удинске.

О. По трудности эвакуации.

В. За что расстрелян МУРГАБОВ[?]

О. Не знаю.

В. По чьему распоряжению расстреляно три семьи в Тыре[?]

О. При мне не расстреливались.

В. Имели ли участи[е] в работе непосредственно с Тряпицыным[?]

О. Тайнаго участия не имел.

В. Для чего давались мандаты тайным агентам[?]

О. Для обнаружения офицеров, контр-разведчиков и т. п.[,] я так понимаю.

В. Лично расстреливали кого нибудь[?]

О. Тряпицын сказал взять из тюрьмы троих и одного я сам застрелил.

В. Лично смертные приговоры выносили.

О. Не выносил.

В. Только по распоряжению Тряпицына.

В. Куда делись ценности из Николаевска.

О. Точно не знаю.

В. Кто расстрелял машиниста с катера Казакевич[а?]

О. Не знаю.

В. Знаете ли тов. Сергеева[?]

О. Не знаю.

В. Почему переименовали фамилию на Безпощадный Сасов[?]

О. Так себе[, это] нисколько значения не имеет.

В. Почему пулеметы держались в Удинске и Керби, а не на фронте[?]

О. Про пулеметы Тряпицын не знал, а в Удинске потому что не собирались отправить.

В. Кем расстреляны два артиллериста[:] Менера [и] I тех.[ник] партизан[?]

О. По моему распоряжению за неисполнение приказаний.

В. Сколько Вы за последнее время переменили жен.

О. Жил с одной.

В. Признаете ли себя в чем виновным.

О. Не признаю.

Предоставляется две минуты для последняго слова. Обвиняемый говорит: «Я не знаю[,] в чем я виноват. Я исполнял только приказания, расстреливал не я, а Биценко. Биценко приказал убить Боголюбского. Он хотел меня расстрелять и меня уже раздевали. Если я приказал расстрелять Менер, то я так и должен был сделать, как командующий фронтом. Я считаю себя не виновным».

Председательствующий объявляет сущность обвинения /см. пред./ Подсудимый уводится. Вводится дед-ПОНОМАРЕВ.

В. Какой Вы партии.

О. С 1905 г. придерживался [партии] соц.[иалистов] рев.[олюционеров] левых.

В. А теперь[?]

О. Колыхаюсь немного[,] но не правею.

В. Работали ли в контакте с Тряпицыным[?]

О. В отношении развития революции - да. В деспотичности власти нет.

В. Почему уничтожено мирное население Японии Николаевска[?]

О. Не знаю[,] не участвовал.

В. Почему сожжен гор. Николаевск[?]

О. Не могу сказать.

В. Почему Тряпицын окружил себя преступным элементом.

О. Не знаю.

В. Была ли у Тряпицына тайная контр-разведка и кто в ней участвовал.

О. Не знаю, не могу сказать.

В. Считаете ли Вы случившийся факт переворота справедливым[?]

О. Если Вы[,] товарищи[,] борцы за народ и свободу, то Вы справедливы, вследствии тех причин, которые мне может быть и предъявите.

В. Знаете ли Вы о терроре и насилиях над мирным населением.

О. Темные пятна. Это темные пятна революции и мне это очень неприятно.

В. Сколько Вам лет.

Предоставляется две минуты для последняго слова. Обвиняемый говорит: «Я много лет боролся за правду, за народ и в последнее время боролся за то-же. Мне больно и тяжело было видеть те уклонения от правды, которые допускались. Будьте чисты и идите за народ и Вы будете на правильном пути. Как можно меньше [проливайте] крови». Председательствующий объявляет сущность обвинения /см. пред./ Подсудимый уводится. Вводится ОСЬКА КРУЧЕНЫЙ.

В. Как Ваша фамилия.

О. ТРУБЧАНИНОВ[.]

О. Не знаю[.]

В. Сколько Вам лет.

О. 64 года[.]

В. К какой партии принадлежите.

О. Чернорабочий[,] с 14 года по тюрьмам.

В. Принимали ли участие в гублении детей и женщин[?]

О. Рубил по приговору САСОВА, КУЛИКОВА и др.

В. Рубили.

О. Рубил[,] нам в привычку.

В. Сколько сделали убийств[?]

О. Три, только три[.]

В. По чьему распоряжению убивались дети[?]

О. По распоряжению САСОВА[,] без [указаний] ТРЯПИЦЫНА[.]

В. Кто еще принимал участие в убийствах.

О. В убийстве принимали участие КУЛИКОВ, МОРОЗОВ, КУЗЬМИН, КОСТИН, и др.

Предоставляется две минуты для последняго слова - «Я зарубили [так! - публ.] только троих, было приказано"[.] Подсудимый уводится.

Зачитывается выработанный секретариатом схематический проэкт приговора. Единогласно, принципиально принимается. Открываются прения по вопросу о порядке выяснения степени виновности каждаго из подсудимых и определения меры наказания. После непродолжительных прений подавляющим большинством принимается следующее положение: I. Суждение [о] виновности производится по очереди о каждом подсудимом отдельно. II. Предоставляется каждому члену [суда] высказываться «за"[,] т. е. в пользу обвиняемаго. III. Когда все желающие «за» выскажутся, предоставляется право каждому члену суда высказаться против. IV. Когда все желающие против выскажутся, решение выносится посредством последовательнаго голосования следующих предложений:

1/а. Кто считает такого то виновным

б. Кто против

в. Кто воздержался

2/а. Кто находит необходимым применить к такому то как меру наказания смертную казнь.

б/ кто против

в/ кто воздержался.

3/а. Кто находит необходимым подвергнуть такого-то тюремному заключению с назначением на общественные работы, впредь до вос-[с]тановления связи с Благовещенском.

б/ Кто против[.]

в/ Кто воздержался[.]

4/ Если не одно из предложений, заключающих в себе меру наказания не собирает большинства, то вносятся новые предложения о мере наказания и ставятся на баллотировку.

5/ Все указанные решения выносятся открытым голосованием, путем поднятия рук при открытых дверях.

Суд приступает к суждению о виновности.

ТРЯПИЦЫН.

Желающих высказаться «за» нет. Против высказывается несколько ораторов, указывающих, что всякие прения излишни. Членам суда, как и всему народу[,] преступления Тряпицына видны и картина его деятельности яснее[,] чем может дать судебный материал и обвинительные речи. Достаточно вспомнить о наполненной трупами Амгуни, о горах трупов, которые вывозились на катерах на форватер в Николаевске на Амуре, о полуторах тысяч трупов, брошенных на льду Амура после японскаго выступления, о шайке уголовных преступников, с которыми Тряпицын пьянствовал у себя в штабе, вспомнить, что вдохновлением уничтожения населения был Тряпицын, что всем известно, и всем ясно станет, что ему может быть вынесено только одно наказание - смерть. Только смертью Тряпицына можно обезопасить народ от дальнейших кровопусканий. Производится голосование, которое дает следующие результаты. Виновен [-] единогласно. Смертная казнь [-] единогласно.

ЛЕБЕДЕВА.

Желающих высказаться «за» нет. Против высказывается несколько ораторов, указывающих на злостную преступность подсудимой, упорно отказывающей[ся] от всех возводимых на нее обвинений[,] в тоже время, как каждый гражданин и каждый член суда знает, что она во всем работала совместно с Тряпицыным[;] в делах имеются фактические доказательства ее участия. Ей также не может быть другого наказания, кроме смерти. Голосование дает. Виновна [-] единогласно. Смертная казнь [-] единогласно.

ХАРЬКОВСКИЙ[.]

Желающих высказаться «за» нет. Против говорят представители отдела вооружения, напоминающие, что по доносам и по распоряжению Харьковского производились расстрелы около мастерской оружейной[,] и другие ораторы, указывающие на документальные данные, подтверждающие в участии Харьковского в личной контр-разведке Тряпицына, безграничное доверие последняго к нему[,] ви[д]ное из фактов нахождения у Харьковского пачки мандатов, подписанных Тряпицыным и Ниной ЛЕБЕДЕВОЙ без проставления фамилии уполномачиваемых лиц и напоминающие об отдельных случаях деятельности Харьковского[,] его угрозах расстрелом и т. д. Голосование дает результаты[.] Виновен [-] единогласно. Смертная казнь [-] единогласно при четырех воздержавшихся.

«За» высказывается один член суда, указывающий на старые заслуги ЖЕЛЕЗИНА и необходимость смягчить приговор как старому советскому работнику. Против говорит много ораторов, подчеркивающих факты личных распоряжений ЖЕЛЕЗИНА по уничтожению населения, факт личный по собственной инициативе ловли жертв по домам, факт личнаго задержания Сем. ЭДЕЛЯ, ранее в Хабаровске спассшаго его от ареста белогвардейцами и с риском для себя скрывавшаго долгое время у себя в своей квартире. Голосование дает. Виновен [-] единогласно. Смертная казнь [-] большинством против двух при пяти воздержавшихся.

ОЦЕВИЛЛИ.

«За» нет. Против несколько членов суда, напоминающих, что ОЦЕВИЛЛИ лично руководил расстрелом[,] был активным членом Тряпицынской контр-разведки и его имя вместе с именем МОРОЗОВА было самым страшным [и] наводящим панику на население. Голосование дает. Виновен [-] единогласно. Смертная казнь [-] единогласно при двух воздержавшихся.

«За» нет. Против говорят представителя от партизанских частей фронта[,] указывающие на зверское отношение Сасова к партизанам вообще, на ряд фактов расстрелов[,] на совместную работу с БИЦЕНКО.

ДЕД-ПОНОМАРЕВ[.]

«За» высказывается много членов суда, обрисовывающих Деда, как идейнаго и стараго советского работника, подчеркивающих, что ни в делах суда, ни в каких либо других материалах нет ни одной строки, указывающей на незначительную хотя бы его преступность, напоминающих, что недоброжелательное отношение к Деду несознательной массы объясняется его должностью в Николаевске - комиссар продовольствия и выражающих уверенность в том, что старый преданный работник, всю жизнь работавший для народа, не изменит этому народу на старости лет. Против также высказывается ряд ораторов, указывающих на резкую. [агитацию] Деда Пономарева на всех митингах, на поддержку им всегда мнения Тряпицына и на опасность в связи с этим Деда Пономарева для спокойствия населения. Голосование дает[:] Виновен [-] 75 гол.[осов] против 24 и 4 воздержавшихся. Смертная казнь - нет. Тюремное заключение большинством против 30 голосов.

ТРУБЧАНИНОВ[.]

«За» нет. Против несколько слов с мест: «Что тут говорить[,] всем известно[,] мясник. Сам говорит, что [рубить головы] ему в привычку» и т. д. Голосование дает[:] Виновен [-] единогласно. Смертная казнь [-] единогласно.

Зачитывается проэкт приговора в целом, вносится две незначительных поправки. Приговор принимается единогласно . Возникают прения о порядке приведения приговора в исполнение. После непродолжительных прений единогласно при двух воздержавшихся принимается следующая резолюция:

«Привести приговор над Тряпицыным, Ниной ЛЕБЕДЕВОЙ, ЖЕЛЕЗИНЫМ, САСОВЫМ, ТРУБЧАНИНОВЫМ, ОЦЕВИЛЛИ-ПАВЛУЦКИМ и ХАРЬКОВСКИМ в исполнение сегодня же 9 мая [так! - публ.]. Место и время приведения в исполнение приговора предоставить военно-революционному штабу с присутствием 7-ми представителей от Народнаго Суда, которых избрать немедленно».

Вносится предложение об избрании упомянутых в резолюции 7-ми представителей из числа желающих и об обязательном их участии при приведении приговора в исполнение. Принимается без прений. Желающие [присутствовать при расстреле] записываются у председателя. В 9 часов вечера заседание закрывается.

Подлинный за надлежащими подписями. С подлинным верно: секретари Народного Суда /подписи/

Верно Секр[етарь] Вит. Ларин

ГАНО. Ф. П-1. Оп.2. Д. 23. Лл.1−5об. Машинописная копия, заверенная подписью секретаря суда В.Ф. Ларина (автограф красными чернилами); ряд мест подчёркнут красным карандашом. В верхней части первого листа рукописные записи чёрными чернилами: «Секр. Архив XII - А/в Вх 281/сек 18/I.»; и красными чернилами: «т. Гончаровой ».

Биографический указатель

Андреев Иван Тихонович (1884 - 1932), член компартии с 1917 г., образование - 2 класса земской школы. Офицер-артиллерист, в 1919 г. перешёл к партизанам; в 1920 г. председатель временного Военно-революционного штаба, организатор ареста и осуждения Тряпицына и его сообщников. Командующий Охотским фронтом, с 16 июля 1920 г. - член областного Ревкома в качестве заведующего военной частью, член временного Сахалинского обкома РКП (б). Затем заведовал артиллерийскими складами в г. Свободном, председатель волисполкома и воинский начальник демаркационной линии с японцами в с. Мариинское-на-Амуре. С лета 1922 г. в лесничестве в село Рыковское на о. Сахалин в японской зоне оккупации. Затем переехал в Китай; умер в Шанхае.

Биценко (Орлянковский) - вероятно, служил в Белой армии. Доверенный человек Тряпицына, раскрывший, по мнению последнего, заговор большевиков, после чего был назначен помощником командира Софийской группы партизан. Организатор террора на Амгуни после эвакуации Николаевска. Согласно показаниям ряда свидетелей, вместе с ним активно уничтожали людей целыми семьями партизаны Буря, Лобастов и Журбин. Разоблачён и убит Б. А. Дылдиным в июне 1920 г. во время взаимной перестрелки.

Будрин И. А. - командир Первого Амгуно-Кербинского горного партизанского полка, затем комиссар горной промышленности Николаевской коммуны. Арестован 14 апреля 1920 г. по обвинению в заговоре, был осуждён к высылке. Расстрелян 24 июня 1920 г.

Волков (Соколов) Александр Иванович, 19 лет; вероятно, из криминальных кругов; адъютант Тряпицына для особых поручений. Расстрелян.

Вольный Анатолий Ипполитович, 26 лет, уроженец Бахмута Екатеринославской губ., - партизан из окружения Тряпицына, 19 мая 1920 г. был командирован в район Амгуни с полномочиями арестов и расстрелов, активный организатор террора в пос. Керби. По суду был оправдан и освобождён.

Воробьёв П. Я. - служил в белой милиции на Кербинских приисках, затем партизан, во время уничтожения Николаевска-на-Амуре организовал сожжение дома с молящимися в нём баптистами. Заместитель председателя «суда 103-х».

Дылдин Борис Аркадьевич, 26 лет, большевик; малограмотный, уроженец с. Усолье Пермской губернии; комиссар юстиции Николаевской коммуны, председатель ревтрибунала г. Николаевска-на-Амуре; арестован, но 13 июля 1920 г. освобождён как оправданный.

Железин Фёдор Васильевич, 35 лет; коммунист; уроженец с. Ручей Курмыжского уезда; учитель с. Богородское; член президиума и председатель Сахалинского областного исполнительного комитета. Расстрелян.

Залобанов (вероятно, Лобанов Н.) - партизан, секретарь «суда 103-х».

Калмыков Иван Павлович (1890 - сентябрь 1920, Гирин, Китай) - войсковой атаман Уссурийского казачьего войска, организатор антибольшевистской борьбы в Приморье. Арестован китайцами 29 февраля 1920 г. по обвинению в уголовных преступлениях, убит конвоем при попытке бежать.

Клячин В. - партизан, в июле 1920 г. - председатель трибунала Удинского гарнизона Сахалинской обл.

Краснощёков (Тобельсон) Александр Михайлович (1880 - 26 ноября 1937, Москва). Член компартии с 1896 г. Из семьи еврея-приказчика, в 1898 г. был арестован и сослан. В 1902 г. эмигрировал в Германию, затем в США, где вступил в Социалистическую трудовую партию Америки, был близок к анархистам. Окончил в 1912 г. Чикагский университет и занимался адвокатской практикой, основал Рабочий университет Чикаго. Летом 1917 г. вернулся в Россию, вступил в партию большевиков. Был членом Владивостокского совета, председателем Никольско-Уссурийского комитета РСДРП. В 1918 г. - председатель Дальсовнаркома, руководитель штаба Дальневосточного большевистского подполья. В 1920-1921 гг. член Дальбюро ЦК РКП (б), председатель правительства и министр иностранных дел Дальневосточной республики. В 1922-1923 гг. работал заместителем народного комиссара финансов РСФСР, членом президиума ВСНХ РСФСР, председателем правления Промбанка СССР. Арестован в сентябре 1923 г. за служебные злоупотребления, осуждён на 6 лет заключения, освобождён в январе 1925 г. С 1926 г. возглавлял Главное управление новых лубяных культур Наркомзема СССР и Институт нового лубяного сырья. Арестован 16 июля 1937 г., расстрелян. Реабилитирован в апреле 1956 г.

Лапта (Рагозин) Яков - грузчик в Хабаровске, член революционного подполья, после ареста калмыковской контрразведкой предал многих подпольщиков и был освобождён; в 1919 г. командир одного из отрядов армии Тряпицына, в 1920 г. помощник Тряпицына по командованию вооружёнными силами Николаевской коммуны. Был убит партизанами в 1920 г. при отступлении к Хабаровску.

Ларин Виталий Филиппович (1885 - 19 декабря 1937, Ростов-на-Дону), член компартии с 1914 г. Из семьи учителя. С 1919 г. секретарь Донского комитета РКП (б), недолгое время работал в ДВР. В 1922-1924 гг. учился в Комакадемии (Москва). С 1928 г. - председатель Северо-Кавказской крайКК ВКП (б). В 1932-1937 гг. - председатель Северо-Кавказского и Азово-Черноморского исполнительных комитетов. Член ЦКК ВКП (б) в 1924-1934 гг. Арестован 11 июня 1937 г., расстрелян. Реабилитирован в 1956 г.

Лебедева (Кияшко) Нина (ок. 1895 - 9 июля 1920) - уроженка Пензенской губернии, училась в гимназии, эсерка. Была сослана в Сибирь. После Февральской революции организовывала Читинский союз эсеров-максималистов, секретарь горсовета рабочих депутатов, затем бежала в Благовещенск и Хабаровск, где была секретарём подпольной организации. С 1919 г. - член Хабаровского военно-революционного штаба, в 1920 г. - начальник штаба армии Тряпицына. Расстреляна.

Мизин Григорий - коммунист, с лета 1919 г. командир Синдинского партизанского отряда в низовьях Амура. Расстрелян по указанию Тряпицына 24 мая 1920 г.

Мишин И. П. - партизан, заместитель председателя «суда 103-х».

Морозов Михаил Георгиевич, 29 лет; уроженец с. Денисовка Удского уезда Сахалинской обл.; член следственной комиссии. Расстрелян.

Мургабов - капитан Белой армии, участвовал как наблюдатель при переговорах Тряпицына с японским гарнизоном Николаевска-на-Амуре в феврале 1920 г., затем вступил в армию Тряпицына. За то, что не смог около Тырского утёса и с. Мариинско-Успенского установить действенные минные заграждения, был замучен партизанами.

Нечаев (Случайный) - партизан.

Овчинников Антон Захарович - председатель суда «103-х», эмигрировал в США, автор мемуаров: Ovchinnikov A. Z. Memoirs of the Red Partisan Movement in the Russian Far East // The Testimony of Kolchak and Other Siberian Materials, in E. Varneck, and H. H. Fisher (eds). - Stanford, 1935. РР. 265−328.

Оцевилли-Павлуцкий Иван Куприянович (Кирьянович), 33 лёт; эсер-максималист; бывший каторжанин Нерчинской каторги; в 1919 г. командир Синдинского партизанского отряда; комиссар труда Николаевской коммуны и член тайной контрразведки Тряпицына. Расстрелян.

Пономарёв Степан Лукич (Дед Пономарёв), 56 лет; служил в Благовещенске в торговой компании Чурина, эсер-максималист; комиссар продовольствия Николаевской коммуны. Осуждён 9 июля 1920 г. к тюремному заключению.

Птицын С. - секретарь «суда 103-х» в Керби; автор воспоминаний.

Сасов-Беспощадный Ефим Варфоломеевич, 34 лет; коммунист; уроженец д. Матвеевка Приамурской обл. В 1920 г. - командир корейского партизанского отряда, глава реквизиционной комиссии. С мая 1920 г. командовал Богородским фронтом. Расстрелян.

Трубчанинов-Кручёный Иосиф Сидорович (Оська Кручёный), 64 лет; профессиональный уголовник-рецидивист; член чрезвычайной следственной комиссии и исполнитель приговоров. Расстрелян.

Тряпицын Яков Иванович (апрель 1897 - 9 июля 1920) - анархист, из семьи зажиточного крестьянина с. Севостейка Муромского уезда Владимирской губ. Окончил 4-кл. сельское училище, крестьянствовал. С 1915 г. - помощник машиниста в паровозном депо, с 1916 г. доброволец на фронте, награждён Георгиевским крестом. Весной 1918 г. демобилизован и уехал во Владивосток, грузчик в порту. Партизанил под Сучаном и Гродеково, после разгрома отряда японцами в июле 1919 г. бежал в Приамурье и командовал партизанским отрядом в районе станции Корфовская. С апреля 1920 г. - командующий Красной Армии Николаевского округа. Расстрелян.

Усов В. - партизан, секретарь «суда 103-х».

Харьковский Макар Михайлович, 37 лет; заведующий отделом вооружения народно-революционного штаба. Расстрелян.

Цыганок - секретарь президиума Сахалинского облисполкома.

Шери (Шерий) Степан И. - партизан, командир Анархо-коммунистического полка, затем официальный представитель штаба Николаевского округа, с целью организации защиты Николаевска от японцев был откомандирован в Якутск, Иркутск и Красноярск «…для сношений с советским правительством Сибири и переговоров с советскими организациями указанных городов».

Бузин (Бич) Д. С . Партизанско-повстанческое движение в низовьях реки Амура // Революция на Дальнем Востоке. М.-Пг., 1923. Вып.1. С. 13. Это не мешает Г. Левкину заявлять следующее: «Большинство населения Николаевска было пробольшевистским, вот и ушли из города от японцев» // Левкин Г. Г . Было, но быльём не поросло. Хабаровск, 2006. С. 125. Рабочих, обслуживавших богатейшие рыбные промыслы Николаевска, насчитывалось немало, но они были сезонными, занятыми в основном летом и осенью.

Показания А. А . Табанакова от 1 марта 1937 г. // Отдел спецдокументации при Государственном архиве Алтайского края (ГААК). Ф. Р-2. Оп.7. Д. 5215 (АСД по обвинению И. Я. Третьяка, А. А. Табанакова, А. И. Алексеева-Кулеш и др., 1937 г.). Т.5. ЛЛ. 7−12. Характерен один из вопросов следователя к Табанакову: «Мы имеем данные о том, что состоя в дивизии ТРЕТЬЯКА, вы занимались мародёрством и насилованием женщин, ТРЕТЬЯК знал об этом, но никаких мер. не предпринимал, так как был вам во многом обязан. Подтверждаете вы это?» В ответ Табанаков сказал: «Вижу, что следствие меня хорошо знает. ТРЕТЬЯК поручил мне создать агентуру среди партизан и через неё выяснять настроение партизан и обо всём ему докладывать» // Там же. Т.5. ЛЛ. 55, 59−60.

Ауссем О. Х . Николаевская на Амуре Коммуна (1920 г.) // Пролетарская революция. 1924. № 5. С. 36−63.

Согласно мемуарным источникам, в дни массового истребления горожан в конце мая 1920 г. все медики и фармацевты Николаевска были завалены просьбами отчаявшихся людей продать им яд.

Партизаны-коммунисты Мизин, Будрин, его сын Борис, а также Ковалёв, Березовский, Кононов, Корякин, Иваненко были расстреляны 24 мая 1920 г.

Согласно приговору, Я. И. Тряпицын «…с 22 мая по 2 июня 1920 года в городе Николаевске-на-Амуре и в период с 22 мая по 4 июля включительно в пределах Сахалинской области, допустил ряд беспричинных арестов и расстрелов мирных граждан и их семейств, разными, частью, не выясненными должностными лицами, то есть, в бездействии власти. В том, что он, Тряпицын, 27 мая отдал распоряжение расстрелять ряд активных советских работников, коммунистов, как-то - Будрина, Мизина, Иваненко и других без достаточных и даже без всяких к тому оснований, то есть, в убийстве и превышении власти и в активной борьбе с коммунизмом. В том, что он, Тряпицын, за этот же период времени отдал ряд распоряжений и указаний подчинённым лицам по массовому уничтожению мирных граждан и их семейств в городе Николаевске-на-Амуре и в сельских местностях Сахалинской области, каковые распоряжения большей частью уже приведены в исполнение, то есть, в превышении представленной ему по должности власти, в убийстве и в призыве к совершению убийств и насилия. В том, что он, Тряпицын, отдал ряд распоряжений и указаний по расстрелу некоторых товарищей партизан, разных частей, без достаточных и даже без всяких к тому оснований, то есть, также в превышении власти, в убийстве и в призыве к убийству. В том, что он, Тряпицын, за всё время состояния в должности командующего войсками Красной Армии, отклонился от направления политики Советской власти, оказывал давление на должностных лиц, явно подрывая доверие к коммунистическому строю, то есть, в активном выступлении против власти Российской Социалистической Федеративной Советской Республики. Лебедеву, занимавшую должность начальника штаба Красной Армии Николаевского округа, Харьковского, заведующего отделом вооружения того же штаба, Оцевилли, комиссара труда Сахалинской области, Железина, председателя областного исполкома, Деда-Пономарёва, комиссара продовольствия Сахалинской области, Сасова, коман­дующего Амгуно-Тырским фронтом - в соучастии в вышеназванных преступлениях. Трубчанинова, - в убийстве и истязаниях мирных граждан, совершенных по наущению. Народный суд признал ТРЯПИЦЫНА, ЛЕБЕДЕВУ, ХАРЬКОВСКОГО, ЖЕЛЕЗИНА, ОЦЕВИЛЛИ, САСОВА И ТРУБЧАНИНОВА в выше указанных преступлениях виновными, а ДЕДА-ПОНОМАРЕВА в них не виновным, а виновным в активной защите власти Тряпицына. На основании веления своей совести ПОСТАНОВИЛ: за содеянные преступления, повлёкшие за собой смерть около половины населения Сахалинской области, разорившие весь край, постоянно подрывавшие доверие к коммунистическому строю среди трудового населения области и могущие нанести удар по авторитету Советской власти в глазах всего мира, граждан ТРЯПИЦЫНА Якова, ЛЕБЕДЕВУ Нину, ХАРЬКОВСКОГО Макара, ЖЕЛЕЗИНА Фёдора, ОЦЕВИЛЛИ-ПАВЛУЦКОГО Ивана, САСОВА Ефима и ТРУБЧАНИНОВА подвергнуть СМЕРТНОЙ КАЗНИ через расстреляние, а ДЕДА-ПОНОМАРЕВА подвергнуть тюремному заключению с назначением на общественные работы вплоть до восстановления связи с г. Благовещенском». Смоляк В. Г. Междоусобица. С. 95−97.

Написать об этом человеке я решил после прочтения статьи Елены Гордеевой о выдающемся красном командире , которая была опубликована «Военным обозрением» почти 2 года назад.

Сразу уточню,что натолкнулся на неё (статью) пару дней назад совершенно случайно. Это чтобы избежать глупых вопросов в духе, мол, что ж ты два года ждал.

В целом, работа Гордеевой мне понравилась, но бросилась в глаза одна неточность. И, к сожалению, неточность вопиющая. Вот она:

В 1920 году после занятия отрядами Красной армии Владивостока, в дела Лазо активно вмешиваются его бывшие союзники анархисты Нина Лебедева и Яков Тряпицын. Этих деятелей очень ярко описывают современники. Нина Лебедева отличалась дурным нравом, грубыми привычками с криминальным уклоном, а также хамством и выраженной глупостью. Вопреки мнению молодого командира они объявляют Владивосток Советской республикой и начинают терроризировать местное население. Криминализация распавшихся частей Забайкальской армии достигает своего апогея. Большая часть красноармейцев представляет собой бандитов, откровенно занимающихся грабежом, убийствами и насилием, - пишет Горелова.

Сергей Георгиевич совершил главную ошибку – позволил анархистам руководить обезумевшей толпой, в которую превратились некогда доблестные бойцы Красной армии. Кроме того, сыграло роль недальновидное поведение его накануне ареста. В Николаевске был вырезан целый полк японских солдат. Лазо, вероятнее всего, понимал, что в ближайшее время местное население, либо базирующиеся в городе интервенты, значительно превосходившие большевиков по численности, будут вынуждены предпринять ответные действия. Однако он не позаботился о своей элементарной безопасности, и это определило ход дальнейших событий.

Меж тем, надо чётко понимать, что Лазо в этот момент находился во Владивостоке, а Тряпицын с верной боевой подругой Ниной Лебедевой-Кияшко в Николаевске-на-Амуре. Иными словами, «бывшие союзники-анархисты», как именует их автор, уж никак не могли насолить Лазо, хотя бы потому, что находились за 1732 км от него.

Впрочем, извините, забегаю вперёд. Моей целью ни в коей мере не является заклеймить Елену Гордееву, потому больше статью её трогать не стану. Но, раз уж в ней зашла речь о таком человеке, как Яков Тряпицын, и представлен он, прямо скажем в не лучшем виде, то посчитал своим долгом написать об истинной его роли в партизанском движении на Дальнем Востоке.

Зачем? Во-первых, чтобы не сложилось у читателей искажённого понимания нашей великой . Во-вторых, дабы просто очистить от клеветы светлое имя славного партизана.

Здесь очень важно отметить, что грязью Тряпицына поливали на протяжении нескольких десятков лет. В советское время ярлык «тряпицынец» на Дальнем Востоке означал примерно то же, что «махновец».

Ранние годы

О ранних годах (строго говоря, до «поздних» Тряпицын и не дожил, в день расстрела ему было всего 23 года) становлении нашего героя известно исключительно мало. Более того, сведения, содержащиеся в разных источниках, часто противоречивы.

Вот что, например, пишет о нём известный и, к сожалению, уже покойный (умер в 2008 г.) историк и писатель Виктор Григорьевич Смоляк в книге «Междоусобица. По следам нижнеамурской трагедии»:

Яков Иванович Тряпицын. Родился в апреле 1897 года в семье зажиточного крестьянина в селе Севостейка Муромского уезда Владимирской области. Окончил четырёхгодичную сельскую школу с похвальным листом. До 1915 года занимался крестьянским трудом. В этом же году поступил работать на судоверфь «Мордовщик» помощником машиниста в паровозном депо внутризаводского транспорта.

В 1916 году ушёл добровольцем на воинскую службу. Служил в лейб-гвардии Кексгольмского полка в Петербурге. Принимал участие в боевых действиях Первой мировой войны. За личную храбрость награждён Георгиевским крестом. В составе полка принимал участие в штурме Зимнего дворца.

Весной 1918 года после демобилизации уехал на Дальний Восток во Владивосток, где жила его сестра. Работал грузчиком в порту. Участвовал в захвате японского вагона с , после чего попал к партизанам на Сучан (название реки). Из-за конфликта с С. Лазо ушёл в партизанский отряд под Гродеково. В одном из боёв отряд был разбит японскими карателями, и Тряпицын с несколькими партизанами в июле 1919 года отбыл под Хабаровск. Командовал небольшим партизанским отрядом в районе станции Корфовская.

Несколько отличается то, что о ранних годах партизана пишет в А.Н. Фуфыгин в статье «Яков Тряпицын и Иван Андреев – жертва и палач?»:

Родился Яков Иванович Тряпицын в апреле 1897 года в селе Севостейка Муромского уезда Владимирской губернии в семье крестьянина Ивана Степановича Сидорова-Тряпицына. Кроме него в селе были две сестры, он был третьим ребёнком. Учился в 4-годичной сельской школе, окончил её с похвальным листом. В 1915 году поступил работать на судоверфь «Мордовщик», находившуюся в 12 вёрстах от села. Работал помощником машиниста на паровозе в паровозном депо внутризаводского транспорта. Латом 1916 года был призван на службу в армию и зачислен в лейб-гвардию в столичный Кексгольмский полк. Яков переписывался со старшей сестрой, переехавшей в Москву. Брат ей сообщил, что полк перешёл на сторону революционных рабочих. Вскоре он написал из действующей армии, а весной 1918 года заехал к сестре в Москву, а затем – в деревню к родителям. Был награждён Георгиевским крестом, но своими заслугами не хвастался. Крест и ленту оставил сестре, которая долго хранила ленту, а крест кому-то отдала. Всё лето провёл в Севостейке, помогая отцу на сенокосе, Сельская жизнь его не удовлетворяла, он как-то сказал отцу: «Нет, ты, отец, поездил, и у тебя семья, теперь я поеду...» Вместе с соседом уехал в Сибирь. Зимой 1918 года заехал в Омск к односельчанину и, уезжая, сказал: «Поеду биться за Советскую власть» (так написал односельчанин в письме его сестре).

Был арестован в Иркутске белыми, бежал из тюрьмы. Прибыл в Приморье и непродолжительное время был простым бойцом в отряде Г.М. Шевченко. Из-за разногласий в вопросах партизанского движения во главе небольшого отряда сначала перебрался в район Имана, а затем в Хабаровский уезд.
Вот так вот негусто. При этом, надо сказать, что Смоляк и Фуфыгин ещё достаточно подробно пишут о ранних годах жизни Тряпицына. У остальных – и того меньше.

Примечательно, что в газете «Хабаровский экспресс» и на сайте города Александровск-Сахалинский годом рождения нашего героя и вовсе называют 1898-й. Из сына крестьянина Владимирской губернии он почему-то становится сыном «ремесленника-кожевника из Великого Устюга», т.е. города, расположенного в совсем другой губернии – Вологодской.

В отличие от Фуфыгина, периодические издания склонны соглашаться со Смоляком, подчёркивая, что на службу Тряпицын поступил добровольно, а не «был призван». Кроме того, они пишут не об одном, а о двух Георгиевских крестах и о том, что будущий красный партизан был произведён в прапорщики. Т.е., получил первый офицерский чин, соответствующий званию младшего лейтенанта в современной русской армии (здесь и впредь буду называть нашу армию именно РУССКОЙ, а не «российской»).

Есть упоминание, что уже вступив в ряды Красной гвардии (тогде ещё не армии) после Октябрьской революции, Тряпицын принимал участие в подавлении контрреволюционного мятежа в Самаре.

Такой скудности сведений о нём, откровенно говоря, не стоит удивляться, кого мог интересовать скромный сын крестьянина из Владимирской губернии? А если учесть ещё и то, что позже наш герой будет оклеветан и так и не признан Советской властью, за которую проливал кровь, то всё становится на свои места.

Но даже судя по этим скудным данным, можно сделать вывод, что перед нами человек мужественный, решительный, не боящийся ответственности и не лишённый организаторских способностей, что подтверждает дальнейший его жизненный путь.

Яков Тряпицын (в белом, в центре снимка), по правую руку от него - Нина Лебедева

Поход на Николаевск

О деятельности Тряпицына на посту партизанского командира известно, к счастью, уже больше.

Фуфыгин так описывает этот короткий, но славный период его жизни:

В ноябре 1919 года на совещании представителей партизанских отрядов в селе Анастасьевка Хабаровского уезда было принято решение об усилении партизанского движения на Нижнем Амуре. 10 ноября от села Вятского начался известный поход отряда Тряпицына в количестве 35 человек на Николаевск. Во время этого рейда отряд вырос в партизанскую армию в составе 5 полков. Они заняли Николаевск. 19 января (уже 1920 года) в селе Личи на совете комендиров было принято решение о преобразовании партизанской повстанческой армии в регулярную Красную Армию.

В целом, это совпадает с другими источниками. Тут нелишним будет остановиться на некоторых подробностях похода отряда Тряпицына на Николаевск, которые, как мне кажется, весьма примечательны.

Итак, летом 1919 г. около тридцати человек под командованием Тряпицына участвовали в боях возле железнодорожных станций Кругликово и Верино.
В 2 часа ночи 10 ноября 1919 года отряд Тряпицына выступил из села Вятского. Так начался поход вниз по Амуру, с конечной целью – освобождением Николаевска-на-Амуре. В селе Малмыж произошла встреча с отрядом Мизина. Отряд хотя и назывался «мизинским», но на тот момент, им командовал Оцевилли-Павлуцкий. После того, как каратели сожгли село Синда, партизаны переизбрали Мизина, и, тем не менее, после объединения отрядов, он стал заместителем Тряпицына.

При приближении партизан к населённым пунктам, колчаковская милиция обычно разбегалась. Вот в станице Киселёвка было около сотни казаков и, чтобы избежать кровопролития (согласитесь, несколько странно для «кровавого диктатора»), Тряпицын лично отправился на переговоры с атаманом, предложив ему сдать станицу без боя, гарантируя жизнь и безопасность всем сдавшим оружие. Но казаки предпочли бежать. Вслед им был отправлен отряд лыжников, который нагнал отступающих казаков.

23 ноября 1919 года партизаны заняли Сухановку и Циммермановку. Но 26 ноября конная группа партизан в районе почтового станка Пульса попала в засаду. Разведкой было установлено, что отряд белых достигает 120 штыков, у партизан же к тому времени было уже около 160 человек. Стали готовить оборону Циммермановки: отрыли снежные окопы, в стенах амбаров и сараев проделали бойницы. Удача была на стороне красных. Метким огнём стрелки вывели из строя пулемётные расчёты белых.

Теперь партизаны продвинулись до Калиновки. Узнав о разгроме белых, начальник Николаевского гарнизона Медведев мобилизовал у населения подводы, посадил в них солдат и добровольцев из числа местной буржуазии, выслал отряд во главе с полковником Вицем в помощь белым. Виц решил закрепиться в селе Мариинском, избрав его местом сосредоточения всех белогвардейских сил.

Вновь, чтобы избежать кровопролития, Тряпицын отправился в распоряжение белых для переговоров. Появление командующего партизанского движения оказало на солдат сильное психологическое воздействие. Тряпицын передал им письма и рождественские подарки от родственников. На предложение сдаться, Виц ответил отказом, но, понимая, что располагает меньшими силами, отдал приказ отступать в бухту Де-Кастри, поскольку путь на Николаевск был отрезан. Однако приказ выполнили лишь немногие, основная масса восстала и перешла на сторону партизан(!).

Таким образом, силы партизан достигли почти полторы тысячи бойцов. Отдельные отряды даже свели в два полка. Одним стал командовать Бузин-Бич, другим Наумов-Медведь. Кроме того, были созданы вспомогательные части: связи, снабжения, медико-санитарная и транспортная. В частях вводилась жёсткая воинская дисциплина (прошу обратить особое внимание на эти слова всем тем, кто пытается изобразить Тряпицына этаким «неуправляемым анархистом»). Всюду, где прошли партизаны, восстанавливалась Советская власть.

В Николаевске среди белогвардейцев царила растерянность и паника. Начальнику гарнизона Медведеву удалось сколотить отряд лишь в 250 человек. Вся надежда местной буржуазии была на японцев. Майор Исикава, командовавший японскими войсками в городе, решил встретить партизан на подступах, но просчитался. Уже к 20 января 1920 года партизаны окружили Николаевск. Стремясь избежать напрасного боя, командование решило послать в город парламентёров… Они не вернулись (ещё раз прошу обратить особое внимание всем, кто «зверства и непорядочность» приписывает красным), этим японцы и белогвардейцы поставили себя вне закона.

Убедившись, что город не будет сдан без боя, партизаны для начала овладели крепостью Чныррах, прикрывавшую Николаевск с моря, а 29 февраля 1920 года вошли в город. Под давлением представителей различных консульств японцы вспомнили о декларации генерал-лейтенанта Сирамидзу о соблюдении японской армии нейтралитета (иными словами, после убийства парламентёров умудрились объявить себя «нейтральными», и ведь не тронули подонков «кровавые» красные партизаны). Власть перешла к Советам.

Что тут ещё скажешь? – Блестящая военная операция с перерастанием маленького отряда размером в один взвод в настоящее соединение. Не будь Тряпицын оклеветан, а потому – предан забвению, мог бы занять достойное место среди красных военачальников Гражданской войны. А если говорить о способности побеждать «малой кровью», так большинство их он и вовсе превосходит. Мало того, из описанного выше мы видим, что при малейшей возможности Тряпицын заботился о том, чтобы русский не убивал русского.

«Кровавая резня», учинённая партизанами Тряпицына в Николаевске

А сейчас мы подошли к самому волнующему вопросу, о так называемой «кровавой резне». Так с чего же она началась. А вот с чего:

В ночь с 11 на 12 марта 1920 года японцы предательски напали (это те самые, которые раньше объявили себя «нейтральными») на части Красной Армии. Окружив штаб, они подожгли ракетами здание и открыли по нему ружейно-пулемётную стрельбу. По всему городу вели огонь по казармам. Тряпицын был дважды ранен (!) и просил товарищей пристрелить себя, но его спасли.

Бои в городе продолжались три дня и закончились, когда в одном из домов квартала японского миллионера Симады сгорела группа японцев вместе с майором Исикавой.

После победы над японцами жизнь в Николаевске пошла своим чередом. Тряпицын был назначен командующим Охотским фронтом… Приказ о назначении (№ 66 от 22 апреля 1920 г.) на такую высокую должность подписал главнокомандующий Народно-Революционной армией (НРА) Эйхе (Генрих Христофорович Эйхе - с марта 1920 по апрель 1921 главнокомандующий Народно-революционной армией Дальневосточной республики).

В целях наведения порядка в городе действительно начались расстрелы... японцев и их приспешников (последних многие авторы называют «мирным населением»)! А что с ними ещё прикажете делать после предательского-то нападения, равносильного выстрелу в спину?! Может, ещё по головке их погладить?! И какое право мы имеем обвинять в этом Тряпицына?! Он и так имел полное право уничтожить их, лишь войдя в город. Так ведь нет же, пожалел... Как оказалось, на своё горе.

Опять-таки, надо отметить, что, в отличие от Лазо, чьи части Владивосток не удержали, бойцы Тряпицына, преодолев замешательство, Николаевск удержать смогли. И это, несмотря на неожиданное нападение вероломного врага (напомню, что профессиональные военные неожиданный удар вообще считают половиной победы)! Да честь им (и их командиру) и хвала!!!

Позволю себе немного уйти от темы статьи, дабы внести некоторую ясность. Мы говорим о событиях 1920 года. В конце того года Гражданская война в европейской части России уже закончится, после чего на Дальнем Востоке кровь, как известно, будет литься ещё два года. Но, строго говоря, война там уже не будет Гражданской. Ведь основные враги там – японцы, которых в истории принято именовать «интервентами».

Однако, 16 января 1920 года Верховный совет Антанты принял решение о снятии блокады с Советской России и выводе войск из Сибири (и войска европейских стран оттуда ушли!). 24 февраля 1920 года советское правительство предлагает японской стороне начать мирные переговоры. Но японцы уходить с русских земель не хотели. Более того, наиболее решительно настроенные офицеры мечтали о Байкале, Ангаре и Иркутске. Токио отказал Москве под весьма смехотворным предлогом: японцы заявили, что «опасаются за жизнь и имущество своих подданных».

Т.е. после февраля 1920 года японцы, отказавшись уйти с Дальнего Востока, из разряда «интервентов» перешли в разряд самых настоящих иноземных ЗАХВАТЧИКОВ! Кроме того, в отличие от своих западных «коллег», подданные Страны Восходящего Солнца изначально готовы были воевать не только штыками и саблями колчаковцев и семёновцев, которых поддерживали, но и сами, чувствуя явную выгоду.

Писатель Николай Стариков, называющий себя «историком», в своих книгах об Октябрьской революции откровенно хвалит японцев за такую готовность. Мол, они выполняли «союзнический долг» перед белыми и сражались с Советами по-настоящему.

Большого бреда и представить себе сложно! Во-первых, плевать им было на «союзнический долг», воевали они за свои интересы (проще говоря, за захват новых земель). Во-вторых, тот же Семёнов был не «союзником», а самым настоящим холуем японцев, целовавшим им зад!

Этак можно снова договориться до того, что поганый предатель и ничтожнейший слизняк генерал Власов хотел «освобождения России от сталинизма», а честный русский офицер полковник Юрий Буданов, сохранивший сотни солдатских жизней, убил «невинную» такую девочку Эльзу Кунгаеву (снайперша, одному богу известно, скольких русских ребят положила эта тварь!).

Уж молчу о зверствах японцев и семёновских казаков. По сравнению с ними обычные расстрелы (без пыток!) в Николаевске – детская шалость. В общем, простите за такое пространное отступление, но оно было необходимо, чтобы понять, что поступил Тряпицын правильно. Иначе и не мог!

Увы, красный «островок» в Николаевске не мог просуществовать долго, когда ему противостояла регулярная японская армия и флот. Японцы, разгромив революционные вооружённые силы в Приморье и Хабаровске, готовились с началом навигации направить канонерские лодки и крейсеры для занятия Николаевска. Кроме того, десант был высажен на Сахалине и в Де-Кастри. Город начал готовиться к обороне.

На северном фарватере лимана, красные затопили баржи, груженные камнями, около с. Софийского поставили подводные мины, а в устье Амгуни около Тырского утеса – батареи. Но, поняв, что город не удержать, 10 апреля 1920 года решили произвести эвакуацию в посёлок Керби (ныне посёлок им Полины Осипенко) за полтысячи километров от Николаевска, в глубь тайги. 30 мая 1920 г. эвакуация города была завершена и в ночь на 1 июня Николаевск запылал.

И тут снова начинаются обвинения Тряпицына. Мол, город-то зачем спалил? А что, лучше было врагу оставить?! Обвиняют красного военачальника и в том, что расстрелу были преданы все арестованные, находившиеся в тюрьмах Николаевска. Уточняю, арестованные за то,что написали петицию на имя императора Японии с просьбой ввести войска на Нижний Амур для его «освобождения» от Советской власти (и, соответственно, предания власти японской). Т.е. надо было оставить их в покое, чтобы японцы освободили своих холуёв, а те бы пополнили и без того многочисленные силы контрреволюции, так, что ли?!

Гражданское население и раненые были доставлены в Керби пароходами. Бойцы Красной Армии весь путь проделали пешком. Измотанные до предела люди только на 21-й день вышли к реке Амгуни в районе Красного Яра, у Херпучинских приисков. Тряпицын с кавалеристами отправился в Благовещенск за продовольствием, предварительно организовав оборону, расположив войска заградительными отрядами.

В общем, с организацией отступления Тряпицын тоже справился. Думаю, люди военные не дадут мне соврать, провести отступление, сохранив при этом дисциплину, так, чтобы оно не переросло в беспорядочное бегство, задача не из лёгких. Потяжелее иного наступления будет! Не оставил наш герой и мирных людей на расправу озверевшим японцам.

Увы, отступление это стало последней его операцией. В войсках Тряпицына зрел мятеж.

Как резня, устроенная 96 лет назад красными партизанами в Приамурье, изменила ход Гражданской войны

В связи с приближением столетней годовщины Октябрьской революции (или переворота – кому как больше нравится) у многих россиян возрождается интерес к событиям той поры и последовавшей за этим Гражданской войны. Некоторые из них были настолько неординарными и ужасающими, что на протяжении десятилетий советская власть скрывала правду от широкой общественности.

К примеру, тайной за семью печатями долгое время оставались похождения красного командира Якова Тряпицына на Дальнем Востоке и учиненная им расправа с городом, который сегодня носит имя Николаевск-на-Амуре, а сто с лишним лет назад назывался просто Николаевском. А ведь этот человек занимал видное положение в партизанском движении и борьбе с белогвардейцами и интервентами на тихоокеанской окраине России.

Свой последний поход к устью Амура Яков Тряпицын начал именно из Приморья в конце 1919 года. И все последовавшие за этим события не только повлияли на судьбу Владивостока и многих живших здесь людей, но и отразились на течении Гражданской войны в целом. Ведь сразу после Николаевского инцидента, весной 1920 года, японцы отказались от нейтралитета. В ночь на 5 апреля 1920-го во Владивостоке были арестованы и позднее уничтожены местные лидеры большевистской организации Сергей Лазо и Всеволод Сибирцев, а также российский разведчик-японист Алексей Луцкий.

Корреспондент «В» с помощью историка и флотского офицера, сотрудника Военно-исторического музея ТОФ Юрия Сыромятникова, а также доктора исторических наук профессора Бориса Мухачева (к сожалению, недавно ушедшего из жизни) попытался воссоздать события той поры.

Из тех, кто Зимний брал

Жизненный путь Якова Тряпицына до 1917 года не был ничем примечателен. Родился он под Владимиром в конце позапрошлого века. Рано отправился на заработки – помощником машиниста в депо судоверфи «Мордовщик» на берегу Оки. В 1916-м был призван на воинскую службу. Поначалу служил в тылу, в лейб-гвардии Кексгольмском полку в Петрограде. Потом попал на фронт. Дослужился до звания унтер-офицера. За личную храбрость был награжден Георгиевским крестом (по некоторым данным, даже двумя).

В октябре 1917-го Яков Тряпицын оказался в Петрограде и в составе своего полка принимал участие в штурме Зимнего дворца. Сослуживцы позднее вспоминали, что он стал одним из наиболее активных и даже жестоких главарей различных солдатских фронтовых комитетов и не раз участвовал в расправах над офицерами.

В начале Гражданской войны ярый революционер Тряпицын отправился на Дальний Восток, но был схвачен в Иркутске контрразведкой белогвардейцев. Впрочем, каким-то образом ему удалось выбраться из тюремных казематов и бежать.

В итоге Яков сумел добраться до Приморья. Здесь он сколотил собственный партизанский отряд (или банду?), совершал смелые налеты на поезда и селения, находившиеся под властью белых. Здесь же и прославился своей исключительной жестокостью и расправами – как над пленными, так и над мирным населением.

Сплавили на Амур

Довольно быстро Яков Тряпицын добился признания как один из лидеров местных партизан с серьезными властными полномочиями. Поэтому ему было поручено возглавить партизанское движение в низовьях Амура. А заодно отбить у белогвардейцев город Николаевск.

Уже тогда товарищи по партизанскому движению утверждали, что управлять действиями этого красного командира, а скорее анархиста, было делом нелегким. До тех пор пока он действовал против белых, он был одним из своих. Но никто не знал, кем он будет после победы над белыми.

А вот как описывали сослуживцы боевую подругу Тряпицына Нину Лебедеву и его самого: «В 1920 году, после занятия Владивостока отрядами Красной армии, в дела Лазо активно вмешиваются его бывшие союзники – анархисты Яков Тряпицын и Нина Лебедева, которая исполняла обязанности начальника штаба у Тряпицына. Нина Лебедева отличалась дурным нравом, грубыми привычками с криминальным уклоном, а также хамством и выраженной глупостью. Они объявляют Владивосток cоветской республикой и начинают терроризировать местное население. Криминализация распавшихся частей армии, вышедшей в Приморье из Забайкалья, достигает своего апогея. Большая часть красноармейцев представляет собой бандитов, откровенно занимающихся грабежом, убийствами и насилием».

Поэтому красное командование в Приморье и предпочло сплавить Тряпицына в низовья Амура для установления там советской власти. В сопровождении нескольких партизан в июле 1919 года он отбыл под Хабаровск, командовал небольшим партизанским отрядом в районе станции Корфовской.

Спасение от красных – японцы?

К тому времени Николаевск уже почти год как был оккупирован японскими интервентами (Антанта тихой сапой занимала Дальний Восток). Документ о приглашении японских военных подписали зажиточные и авторитетные жители города – в основном купцы и золотопромышленники – под предлогом необходимости охранять центр золотодобычи Амурского края от бандитов. Потом этот документ и оставленные в нем подписи послужили основанием для расстрела всех подписантов.

В начале 1920 года в Николаевске проживало несколько тысяч человек, население составляли русские и представители местных народностей. Помимо этого, в городе находилось около 300 белогвардейских офицеров и унтер-офицеров, а также размещался японский гарнизон численностью 350 человек из состава 14-й пехотной дивизии императорской армии Японии под командованием майора Исикавы. Под их охраной проживало около 450 гражданских японцев. В городе также находились корейская и китайская колонии, работало китайское консульство. Кроме того, после неудачной попытки пройти по Амуру и выйти в Сунгари в конце 1919 года в Николаевске зазимовал отряд китайских канонерских лодок с коммодором Чэнь Шиином во главе.

Как партизаны занимали города

В январе 1920-го город осадил крупный партизанский отряд численностью в 4 тысячи человек под командованием Якова Тряпицына. В результате мобилизации жителей окрестных сел общая численность партизан увеличилась до 6 тысяч человек (так следует из показаний английского горного инженера Дайера, жившего в Николаевске).

Бои за Николаевск начались 21 января. А 28 февраля японцы заключили с партизанами перемирие, по которому красные могли войти в город. Сразу же по вступлении в Николаевск Тряпицын арестовал несколько десятков белогвардейцев и начал вылавливать и расстреливать наиболее богатых и влиятельных горожан по заранее составленному списку.

Перемирие с японцами некоторое время сохранялось. Однако потом анархисты Тряпицына выдвинули представителям императорской армии ультиматум о сдаче оружия. Из-за этого 12 марта бои возобновились. И закончились полной победой партизан – из-за превосходства в живой силе и вооружении. К вечеру 14 марта главные силы японцев были разгромлены, а 15-го капитулировала их последняя группа.

Большая часть японских солдат погибла в бою, 134 солдата были взяты в плен. Практически вся японская колония – 834 человека – погибла. Из числа иностранных граждан был арестован английский управляющий одного из крупнейших местных рыбных промыслов Джон Фрид, которого затем расстреляли по обвинению в контрреволюционной деятельности. Продолжились аресты среди зажиточных горожан и интеллигенции.

Город сжечь, всех расстрелять

Мартовские события в Николаевске были использованы японской армией для скоординированного нападения на Дальневосточную республику в ночь на 5 апреля по всему Приморью и Приамурью. Как мы знаем, большевистское руководство во Владивостоке оказалось обезглавлено – Сергей Лазо и предположить не мог, что это произошло из-за Якова Тряпицына, с которым он и знаком-то был едва-едва.

А в Николаевск из Хабаровска японцы отправили крупный боевой отряд с миссией возмездия. 22 мая 1920 года ввиду неотвратимости приближения неприятеля Яков Тряпицын начал переговоры с китайским консулом Чжан Вэньхуаном и коммодором Чэнь Шиином о совместных действиях против японцев. Китайцы, несмотря на давление со стороны партизан, отказались принять прямое участие в боях на стороне тряпицынцев.

Не получив военной помощи и от центрального штаба красных в Чите, Тряпицын принял решение уничтожить город и крепость. Незадолго до этого иностранной администрации удалось эвакуировать граждан зарубежных государств – англичан, поляков, китайцев и т. д. – под патронажем китайского консула в поселок Маго, расположенный выше по течению Амура.

Эвакуация началась утром 23 мая, а уже вечером люди Тряпицына приступили к уничтожению города, поджигая и минируя здания. Часть мирного населения была убита по заранее составленным расстрельным спискам, остальных просто выгнали в тайгу. Пленных и арестованных тоже расстреляли.

По оценке прятавшегося в китайском консульстве инженера Дайера, погибло около 4 тысяч жителей Николаевска. Небольшая часть горожан сбежала в Маго под защиту китайских канонерок, и совсем незначительная часть спряталась в тайге. Помимо города и его жителей были уничтожены рыбацкие стоянки вместе с людьми по побережью Амура.

После этого партизаны во главе с Тряпицыным и Лебедевой бежали на запад из догоравшего Николаевска.

За что боролись, на то и напоролись

У таежного села Керби (ныне это поселок имени Полины Осипенко) по постановлению областного исполкома Яков Тряпицын летом того же года был арестован группой красных партизан и предан суду. За массовые расстрелы гражданского населения суд приговорил его к высшей мере наказания. Вместе с ним были расстреляны Нина Лебедева и несколько его ближайших сподвижников. Их похоронили в общей яме (братской могиле) на окраине села.

К чему привела эта трагедия? Остатки населения Николаевска были эвакуированы на Сахалин, в Японию, Китай, Благовещенск и Владивосток. Большая часть города оказалась сожженной, из примерно 4 тысяч домов уцелело не более ста. Также был сожжен ряд сел в окрестностях города.

После этого Николаевск пришлось отстраивать фактически с нуля. А партизанским отрядам понадобился еще почти год, чтобы на Тихом океане закончить свой поход и установить на далекой окраине России советскую власть.

А. Кузнецов: «5 июля 1890 г. я прибыл на пароходе в г. Николаевск, один из самых восточных пунктов нашего отечества. Амур здесь очень широк, до моря осталось только 27 верст; место величественное и красивое, но воспоминания о прошлом этого края, рассказы спутников о лютой зиме и о не менее лютых местных нравах, близость каторги и самый вид заброшенного, вымирающего города совершенно отнимают охоту любоваться пейзажем.

Николаевск был основан не так давно, в 1850 г., известным Геннадием Невельским, и это едва ли не единственное светлое место в истории города. В пятидесятые и шестидесятые годы, когда по Амуру, не щадя солдат, арестантов и переселенцев, насаждали культуру, в Николаевске имели свое пребывание чиновники, управлявшие краем, наезжало сюда много всяких русских и иностранных авантюристов, селились поселенцы, прельщаемые необычайным изобилием рыбы и зверя, и, по-видимому, город не был чужд человеческих интересов, так как был даже случай, что один заезжий ученый нашел нужным и возможным прочесть здесь в клубе публичную лекцию. Теперь же почти половина домов покинута своими хозяевами, полуразрушена, и темные окна без рам глядят на вас, как глазные впадины черепа. Обыватели ведут сонную, пьяную жизнь и вообще живут впроголодь, чем бог послал. Пробавляются поставками рыбы на Сахалин, золотым хищничеством, эксплуатацией инородцев, продажей понтов, то есть оленьих рогов, из которых китайцы приготовляют возбудительные пилюли. На пути от Хабаровки до Николаевска мне приходилось встречать немало контрабандистов; здесь они не скрывают своей профессии. Один из них, показывавший мне золотой песок и пару понтов, сказал мне с гордостью: «И мой отец был контрабандист!» Эксплуатация инородцев, кроме обычного спаивания, одурачения и т. п. , выражается иногда в оригинальной форме. Так, николаевский купец Иванов, ныне покойный, каждое лето ездил на Сахалин и брал там с гиляков дань, а неисправных плательщиков истязал и вешал».

Первую главу из «Острова Сахалин» Антона Павловича Чехова, думаю, узнали все. Но к чему это я? Дело в том, что нравы, описанные классиком в своем произведении за тридцать лет до тех событий, о которых пойдет речь далее, имеют большое значение для понимания того, что там в итоге произойдет. Спустя три десятка лет состав населения во многом остался таким же: уголовники, осевшие на материке после сахалинской каторги, люди самых сомнительных профессий. И нравы… Очень и очень жестокие.

Стоит сказать, что история Николаевска развивалась по некой синусоиде: то рассвет, то закат… Антон Павлович попал в город в период очередного запустения, связанного с тем, что Николаевск лишился своего административного статуса, а нового не приобрел. И вот как раз вскоре после того, как Чехов проехал, начался очередной подъем города — практически промышленными масштабами стала вестись золотодобыча. Николаевск превратился, если угодно, в столицу российской Аляски. К моменту революции это был крупный город с населением около 15 тысяч жителей.

Ну, а дальше на Дальнем Востоке началась гражданская война. В 1918 году в ходе общей интервенции появились японцы. В 1920 году было принято (далеко не всеми) достаточно спорное решение создать на Дальнем Востоке «красный буфер», ту самую Дальневосточную республику. А к этому времени там вовсю шла партизанская война, которую вели красные партизанские отряды, представляющие собой некую вольницу: они то сходились, то расходились, то сливались, то разливались, то раскалывались на несколько осколков, из которых потом иногда вырастали отдельные крупные отряды. У каждого такого отряда был свой трибунал, своя контрразведка. Каждый из них, естественно, жил грабежом местного населения, потому что больше жить им было нечем.

С. Бунтман: Да.

Николаевск, 1908 год. (pharmmedexpo.ru)

А. Кузнецов: Ну, а дальше первым военным министром Дальневосточной республики Генрихом Христофоровичем Эйхе была предпринята попытка собрать из этих отрядов некое подобие регулярной армии. В частности, Эйхе попытался сплотить вышеназванные отряды, нарезать им, как говорится, зоны ответственности. И вот одним из таких отрядов командовал Яков Иванович Тряпицын, личность совершенно феерическая. Это был совсем еще молодой человек (всего 23 года), за плечами которого была уже достаточно бурная биография. В свое время Тряпицын с отличием окончил четырехклассное городское училище. Видимо, финансовые семейные возможности не позволили, поэтому он стал рабочим на железной дороге. В Первую мировую войну, в 1916 году, Тряпицын попал в армию. Поскольку он имел незаконченное среднее образование, да и вообще, видимо, был человеком способным, юрким и сообразительным, его отправили учиться в школу прапорщиков. Напомним, что 1916 год — чудовищная нехватка офицеров, особенно младших…

Так практически с первых дней, что называется, наш герой оказался в Красной армии. Дальше с войсками Комуча он сражался в районе Самары. В конечном итоге его занесло на Дальний Восток на подпольную работу. И там всякие приключения… Ему удалось бежать из тюрьмы. Он прибился к партизанскому отряду сначала рядовым бойцом, потом, став одним из руководителей, ушел из него, взяв с собой часть бойцов, поссорившись с командиром. Вообще Тряпицын, видимо, обладал достаточно склочным характером, потому что минимум дважды за короткое время он уходил из партизанского отряда, разругавшись, забрав с собой своих людей. Второй раз это произошло со знаменитым впоследствии Сергеем Лазо. Он полаялся и ушел от него.

Так вот, вокруг Тряпицына собралась достаточно разношерстная компания. Собственно, в этом смысле любой дальневосточный партизанский отряд тогда представлял собой «организацию» такого рода: там были и идейные люди, и случайно прибившиеся, и уголовники самого разного разбора. И то, что в итоге произойдет, в советское время будет иметь вполне негативную оценку. Чтобы понимать официальную позицию советской историографии, предлагаю ознакомиться с небольшим отрывком из пятитомной «Истории гражданской войны в СССР». Том 5-й 1960-го года издания: «Одним из проявлений анархизма являются действия Тряпицына, возглавлявшего партизанские отряды в низовьях Амура, и его штаба. Тряпицын отказался признать директиву о создании на Дальнем Востоке буферного государства. Во время перехода отряда из Николаевска-на-Амуре, захваченного японцами в мае 1920 года, в Амурскую область Тряпицын и особенно его ближайшие помощники производили аресты и расстрелы мирных жителей, партизан, в том числе коммунистов. Тряпицын и члены его штаба были арестованы и по приговору суда расстреляны».

Оказывается, в 50-е — 70-е годы на Дальнем Востоке среди местных историков-краеведов велась борьба за реабилитацию Тряпицына, но, скажем так, всякие официальные органы ставили на этой борьбе жирный крест. Хотя, например, уже упомянутый Генрих Эйхе, доживший до тех лет, так писал местному историку, сотруднику Хабаровского краеведческого музея Прибылову в 1963 году: «"Дело» Тряпицына сложно не только потому, что его запутали тогдашние «деятели» Приморья и Приамурья, а сделали они это, как мне думается, больше всего по недомыслию. Я не питаю больших надежд, что, если вы с другими товарищами напишите еще одно письмо, — вопрос тут же разрешен и притом в том духе, как это предполагаете вы. «Николаевский инцидент» имел в то время серьезное значение, выходящее за пределы буферной ДВР. По целому ряду объективных и субъективных причин вокруг Тряпицына и его действий образовался такой невероятно запутанный, противоречивый клубок мнений, суждений и даже документов, что разобраться в нем надо еще много времени и много трудов".

Это совершенно справедливо.

С. Бунтман: Справедливо, но туманно.

А. Кузнецов: Да, но Эйхе прекрасно понимал, что есть официальная позиция: Тряпицын и его подручные — анархисты, которые убивали в том числе и большевиков, а не только представителей бывших…

С. Бунтман: …эксплуататорских классов.

А. Кузнецов: Но самое главное, что ставили Тряпицыну в вину задним числом, уже расстрелянному, — это то, что уничтожение города Николаевск, его мирных жителей, японских военнопленных в конечном итоге было использовано японцами в 1920 году как повод для оккупации северной части Сахалина и вообще для восстановления своего военного присутствия на Дальнем Востоке.

Трупы жертв резни пленных японцев конца мая 1920 года. (ru.wikipedia.org)

Что же, собственно говоря, произошло? В январе 1920 года в Николаевск, на тот момент представляющий собой фактическую столицу Приамурья и Нижнего Амура, подошел отряд Тряпицына, большое войсковое соединение, дивизия, как называл его сам Тряпицын. По организационной структуре это действительно была дивизия — 5 полков, но по численности личного состава — это скорее хороший, полного кадрового состава полк. В это время в городе находились незначительные силы «белых» (около 300 человек), небольшой отряд японцев под командованием майора Исикавы (порядка 350 человек) и некоторое количество мирных жителей. Что сделал Тряпицын? Он начал штурмовать город. В конечном итоге, когда ему удалось захватить крепость Чныррах, прикрывающую Николаевск со стороны моря, доминирующую высоту, защищать город, по сути, стало невозможно. В этот момент майор Исикава вспомнил, что в свое время японским воинским начальством ему был отдан приказ о том, что в Николаевске в сваре русских японцы не участвуют, они представляют интересы императора, являются нейтральной стороной. И майор сразу определил: «У меня есть указания. Мы нейтральны. Пожалуйста, дайте нам гарантии, что вы не станете нас трогать». Тряпицын с радостью эти гарантии ему дал, после чего без особых проблем захватил город. Японцев действительно не трогали, но начались совершенно жуткие преследования «белых» (особенно, конечно, офицеров) и вообще всех тех, кто не вписывался в концепцию пролетарского государства. Это делалось масштабно. За отдельные дни совершенно изуверскими способами убивали порядка 100 людей. Причем среди них были и женщины, и дети. То есть велась настоящая тотальная зачистка.

Исикава, наблюдая все это, в какой-то момент понял, что договоренности — договоренностями, но следующие на очереди — японцы. А уходить им некуда — Амур скован льдом, пролив тоже, да и бросить мирных жителей он не мог. Оставалось либо мученически ждать, когда тебя предопределят к закланию, либо попытаться что-то сделать. И в середине марта, в ночь с 11 на 12 число, японцы предприняли попытку мятежа, используя фактор внезапности. В первые дни им это более или менее удалось: они стали владеть инициативой, определять, скажем так, ситуацию в городе. Тряпицын был тяжело ранен. Есть даже свидетельство, что он просил товарищей его пристрелить, но они не стали этого делать. Погибли, были ранены и некоторые другие руководители тряпицынского отряда… Но тут из глубины, из материка, подоспел один из полков тряпицынской дивизии во главе с командиром Будриным. Власть опять поменялась — японцы были разбиты, около 170 человек взяты в плен.

Ну, а дальше к весне, когда постепенно Амур, пролив начали вскрываться, Тряпицын, который за это время уже много чего натворил, понимая, что скоро в Николаевск придет подмога с японской стороны, принял решение эвакуировать часть населения из города, а оставшихся жителей и город просто-напросто уничтожить, чтобы он не достался захватчикам. Собственно говоря, вот текст с его намерениями: «Всем органам власти на Дальнем Востоке и Российской Федеративной Советской Республики. Говорит радиостанция RNL из Николаевска-на-Амуре, 1 июня 1920 год. Товарищи! В последний раз говорим с вами. Оставляем город и крепость, взрываем радиостанцию и уходим в тайгу. Все население города и района эвакуировано. Деревни по всему побережью моря и в низовье Амура сожжены. Город и крепость разрушены до основания, крупные здания взорваны. Все, что нельзя было эвакуировать и что могло быть использовано японцами, нами уничтожено и сожжено. На месте города и крепости остались одни дымящиеся развалины, и враг наш, придя сюда, найдет только груды пепла…». Радиограмма подписана командующим округом Тряпицыным и начальником штаба Лебедевой.

С. Бунтман: Ну, не только груды пепла нашел враг…

А. Кузнецов: Да. Он еще нашел и горы трупов, которые просто плыли по реке, лежали на пожарище и т. д. Та часть мирного населения, которую Тряпицын взял с собой, пароходами была отправлена вверх по Амгуне до поселка Керби (ныне поселок имени Полины Осипенко).

В ходе эвакуации из Николаевска против Тряпицына и его банды начал зреть заговор. Это не первый случай в «карьере» нашего героя. Впервые восстать против красного командира попытался его спаситель Будрин. Однако Тряпицын его опередил и вместе с японскими военнопленными, мирными жителями приговорил к расстрелу.

Итак, по прибытии в Керби бывший начальник местной милиции Иван Тихонович Андреев вместе с группой единомышленников арестовал Тряпицына и его окружение. Все обошлось, что называется, без единого выстрела. В итоге было принято решение судить командира.

Сейчас историки, исследующие этот вопрос, спорят о том, действовал ли Андреев на свой страх и риск или выполнял негласное указание коммунистического руководства из Хабаровска, которое таким образом хотело избавиться от такой одиозный фигуры как Тряпицын. В любом случае, иногда апологеты нашего пишут следующее: «Тряпицына схватили, устроили комедию суда, и чуть ли не выкриками толпа приговорила его к расстрелу». Ничего подобного. Был изображен суд. Изображен достаточно тщательно. Другое дело, что это был суд революционный.

Яков Тряпицын полулежит на кровати после двух ранений. (e-wiki.org/ru)

Достаточно добросовестно велись протоколы, за публикацию которых огромное спасибо хотелось бы сказать двум историкам: Виктору Григорьевичу Смоляку и Алексею Георгиевичу Теплякову. Итак, документы: «Общим собранием гарнизона 6 июля сего года ПОСТАНОВЛЕНО: избранный состав Народного суда для рассмотрения виновности Тряпицына и его приспешников дополнить представителями от всех граждан, а именно — по одному делегату от 25 человек, как от товарищей партизан, так и от всего прочего гражданского населения.

Ввиду сего, военревштаб предлагает всем частям войск, организациям и союзам приступить к немедленным выборам своих представителей в состав Народного суда, исключительно для рассмотрения дела Тряпицына и его приспешников.

Избранные представители, снабженные мандатами, должны явиться завтра, 8 июля, к 8 часам утра в помещение следственной комиссии».

Судил Тряпицына и его сообщников «суд 103-х». Небольшой отрывок из протокола предварительного следствия:

«— Как осуществлялось судопроизводство?

— Судил трибунал. А как действовала Следственная комиссия, и что она вообще делала, меня это не касалось. Я санкционировал приговоры.

— Кто предписывал аресты и чем они вызывались?

— Следственная комиссия сама производила аресты, вела дознание. А кто арестовывал, я не знаю. Контрреволюцию нужно уничтожать. Правда, мне было известно, что иногда арестовывались некоторые люди лишь по подозрению. Но я не вмешивался в дела других. Я давал общие указания, а как это осуществлялось в деталях, меня не касалось».

Тут Тряпицын лгал. На суде, в частности показаниями и подсудимых, и свидетелей, было четко показано, что Тряпицын еще как вмешивался и поручал своим людям проводить террор. Так что никакого общего руководства — все достаточно детально.

«— За что вами был арестован Будрин?

— Будрин был арестован за организацию китайского отряда с неизвестными целями. Позднее выяснилось, что этот отряд был создан для свержения существующей власти.

— Вашей власти? Тряпицынской или советской власти? (Обвиняемый не отвечает.)

— За что были арестованы большевики Мизин, Бакланов, Ковалев и Березовский?

— Они были взяты по заявлению Биценко (это один из самых мрачных палачей Тряпицына, к тому времени уже погибший в перестрелке) на гарнизонном собрании за то, что готовили заговор против существующей власти.

— Как, и они тоже заговорщики?

— Да. Они подозревались в организации выступления против ревштаба и исполкома. Получив от Следственной комиссии копию приговора, я отдал распоряжение о приведении приговора в исполнение, не интересуясь, есть ли достаточно данных для обвинения или это были ошибочные подозрения».

То есть Тряпицын занял такую совершенно четкую позицию: я вообще руководил, а что там на местах делали товарищи, до этого у меня руки не доходили. Хотя даже при этом иногда он признавал кое-что:

«— Не говорили ли вам некоторые члены исполкома о вреде диктатуры и о том, что вы приблизили к себе недостойных людей, не внушающих доверия? Почему вы освободили от наказания явных преступников вроде Лапты и Нехочина?

— Они были нужны и полезны фронту. Лапту я знаю очень хорошо. Нехочин, по словам Лапты, был ему крайне необходим. Рыжов был пощажен потому, что уходил на фронт командиром корейского отряда. За Лаптой я знаю тяжелое преступление… Скажу только, что он, несомненно, достоин расстрела».

С. Бунтман: Ой!

А. Кузнецов: «— Почему вы не пресекали бесчинства Биценко?

— Я об этом ничего не знал.

— Но ведь вам было известно, что Биценко ранее служил в калмыковской контрразведке? Как же вы оказали ему такое доверие, назначив командиром заградительного отряда?

— Мне стало известно про это, когда Биценко был уже на фронте».

Начался суд. Допросили подсудимых, свидетелей. Каждому дали слово. В итоге в первый день осудили около десяти главных обвиняемых. По каждому любой член суда мог высказаться. В протоколе секретарь записал следующее: «ТРЯПИЦЫН. Желающих высказаться «за» нет. Против высказывается несколько ораторов, указывающих, что всякие прения излишни. Членам суда, как и всему народу, преступления Тряпицына видны и картина его деятельности яснее, чем может дать судебный материал и обвинительные речи. Достаточно вспомнить о наполненной трупами Амгуни, о горах трупов, которые вывозились на катерах на форватер в Николаевске на Амуре, о полуторах тысяч трупов, брошенных на льду Амура после японскаго выступления, о шайке уголовных преступников, с которыми Тряпицын пьянствовал у себя в штабе, вспомнить, что вдохновлением уничтожения населения был Тряпицын, что всем известно, и всем ясно станет, что ему может быть вынесено только одно наказание — смерть».

Все это время рядом с Тряпицыным находилась женщина. Это вообще такая характерная примета гражданских войн. И вот эта женщина, гражданская жена, отличалась чуть ли не большим рвением, чем он сам. Некая Лебедева. Она, судя по всему, была чуть старше его, хотя точную дату ее рождения установить не удалось. Пензенская гимназистка. Эсерка-максималистка. За участие в покушении на пензенского губернатора Лебедева была отправлена на Нерчинскую каторгу. Отбывала наказание вместе со Спиридоновой, Фанни Каплан. Ну, а потом — в подполье. Была у Лазо. Причем, похоже, была его связным с той частью отряда, которая состояла из патентованных уголовников. И они ее очень ценили. Во время суда Лебедева была беременна. В этом положении ее и расстреляли. Это, конечно, не красит суд, но что было, то было.

«ЛЕБЕДЕВА. Желающих высказаться «за» нет. Против высказывается несколько ораторов, указывающих на злостную преступность подсудимой, упорно отказывающейся от всех возводимых на нее обвинений, в тоже время, как каждый гражданин и каждый член суда знает, что она во всем работала совместно с Тряпицыным; в делах имеются фактические доказательства ее участия… Смертная казнь — единогласно».

Из осужденных приспешников Тряпицына — некий Трубчанинов, один из главных палачей. Это был уже пожилой уголовник. «"За» нет. Против несколько слов с мест: «Что тут говорить, всем известно, мясник. Сам говорит, что рубить головы ему в привычку» и т. д. ".

В конечном итоге была принята следующая резолюция: «Привести приговор над Тряпицыным, Ниной Лебедевой, Железиным, Сасовым, Трубчаниновым, Оцевилли-Павлуцким и Харьковским в исполнение сегодня же 9 мая [на самом деле, 9 июля]. Место и время приведения в исполнение приговора предоставить военно-революционному штабу с присутствием 7-ми представителей от Народнаго Суда».

Одного из обвиняемых, старого подпольщика по прозвищу Дед (настоящая фамилия Пономарев), приговорили к заключению, казнить не стали: «"За» высказывается много членов суда, обрисовывающих Деда, как идейного и старого советского работника, подчеркивающих, что ни в делах суда, ни в каких либо других материалах нет ни одной строки, указывающей на незначительную хотя бы его преступность, напоминающих, что недоброжелательное отношение к Деду несознательной массы объясняется его должностью в Николаевске — комиссар продовольствия и выражающих уверенность в том, что старый преданный работник, всю жизнь работавший для народа, не изменит этому народу на старости лет".

После расстрела суд провел еще несколько заседаний. Вторая порция — тоже практически одни расстрельные приговоры. Всего расстреляли 23 человека. А дальше, видимо, не желая дразнить партизанскую массу, многих, несколько десятков, вообще оправдали, приговорили к заключению.

Город Николаевск, в конце 1920-х уже официально названный Николаевском-на-Амуре, пришлось отстраивать практически полностью: после Тряпицына в городе осталось одно каменное здание — тюрьма, да несколько деревянных домишек на окраине.

Статья основана на материале передачи «Не так» радиостанции «Эхо Москвы». Ведущие программы — Алексей Кузнецов и Сергей Бунтман. Полностью прочесть и послушать оригинальное интервью можно по

Сергей Бунтман ― Добрейшей всем день! Что-то у нас свистит. Это наушниками свистит здесь? Прошу не свистеть в зале суда. Придется всех вывести отсюда. Мы не будем выводить отсюда ни чат, ни авторов смсок и прочих сообщений. Светлана Ростовцева, вот она теперь вот… вот как товарищ Сталин на московских процессах смотрит через окошко, как все тут происходит. Вот. И мы с вами сейчас начинаем наш суровый процесс и суд над красным командиром Яковом Тряпицыным, вот уничтожившим город Николаевск. Это ДВР. Такое вот образование ДВР, которое было. Ну, ладно, начнем, пожалуй.

Алексей Кузнецов ― Добрый день! Да. Значит, вы выбрали из предложенных активистами нашей группы в «Фейбуке», выбрали это дело. Ну, я надеюсь что не пожалеете, хотя дело совершенно жуткое. Мне пришлось читать довольно много всяких воспоминаний людей, которые это пережили. Дело в том, что практически сразу после этой истории уже в 22-23-м году в эмиграции и на Дальнем Востоке, и в Европе, те, кто до нее добрался, появляются различного рода воспоминания, собираются эти воспоминания в сборники. У Куприна, скажем, есть рецензия на один из таких сборников. И, ну, совершенно жуткие там подробности. В общем, всё это мне очень напомнило те мои подростковые годы, когда я читал сборники материалов нюрнбергского процесса вот о зверствах фашистов и их пособников. Вот очень, очень все это напоминает. Но начать хочется с города Николаевска. Он основан как Николаевский пост, первоначально всего 6 казаков там находилось, во время экспедиции ещё даже не генерала… не адмирала, будущего адмирала Невельского, замечательного исследователи Дальнего Востока, и довольно быстро поскольку место, выбранное для этого поста, оказалось удачным в очень многих, значит, направлениях из… и значениях, то довольно быстро на месте вот этого поста возникает город Николаевск, ну, названный так в честь на тот момент царствовавшего естественно Николая Павловича. Проходит 40 лет, и вот как описывает, значит, один из проезжавших через Николаевск, его тогдашнее состояние. «5 июля 1890 года я прибыл на пароходе в город Николаевск, один из самых восточных пунктов нашего отечества. Амур здесь очень широк, до моря осталось только 27 верст; место величественное и красивое, но воспоминания о прошлом этого края, рассказы спутников о лютой зиме и о не менее лютых местных нравах, близость каторги и самый вид заброшенного, вымирающего города совершенно отнимают охоту любоваться пейзажем.

Николаевск был основан не так давно, в 50-м, известным Геннадием Невельским, и это едва ли не единственное светлое место в истории города. В пятидесятые и шестидесятые годы, когда по Амуру, не щадя солдат, арестантов и переселенцев, насаждали культуру, в Николаевске имели свое пребывание чиновники, управлявшие краем, наезжало сюда много всяких русских и иностранных авантюристов, селились поселенцы, прельщаемые необычайным изобилием рыбы и зверя, по-видимому, город не был чужд человеческих интересов, так как был даже случай, что один заезжий ученый нашел нужным и возможным прочесть здесь в клубе публичную лекцию. Теперь же почти половина домов покинута своими хозяевами, полуразрушена, и темные окна без рам глядят на вас, как глазные впадины черепа. Обыватели ведут сонную, пьяную жизнь и вообще живут впроголодь, чем бог послал. Пробавляются поставками рыбы на Сахалин, золотым хищничеством, эксплуатацией инородцев, продажей понтов, - пантов на самом деле, но у автора написано через «о», - то есть оленьих рогов, из которых китайцы приготовляют возбудительные пилюли. На пути от Хабаровки до Николаевска мне приходилось встречать немало контрабандистов; здесь они не скрывают своей профессии. Один из них, показывавший мне золотой песок и пару понтов, сказал мне с гордостью: «И мой отец был контрабандист!» Эксплуатация инородцев, кроме обычного спаивания, одурачения и т. п., выражается иногда в оригинальной форме. Так, николаевский купец Иванов, ныне покойный, каждое лето ездил на Сахалин и брал там с гиляков дань, а неисправных плательщиков истязал и вешал». Ну, гиляки – это нивхи, это коренное население…

С. Бунтман ― Да, да.

А. Кузнецов ― … Сахалина. Я прочитал не только потому, что это Антон Павлович Чехов, я думаю, что многие узнали: 1-я глава «Острова Сахалин», но и потому, что на самом деле вот эти нравы, описанные Чеховым за 30 лет до тех событий, о которых мы сегодня говорим, они, в общем, имеют большое значение для понимания того, что там произошло, потому что состав населения через 30 лет во многом будет такой же. Это уголовники, осевшие после сахалинской каторги на материке. Это люди самых сомнительных профессий. И нравы. Нравы действительно очень и очень жестокие там были и до революции тоже. Надо сказать, что истории города Николаевска, она такими… по такой синусоиде: то рассвет, то закат, то рассвет, то закатаю И Чехову не повезло попасть туда в период, вот который он описывает, период очередного запустения, связанного с тем, что Николаевск лишился своего административного статуса, а нового не приобрёл. Ну, вот, значит, как раз вскоре после того, как Чехов проехал, начинается очередной подъем в Николаевске, связанный с тем, что начинается практически промышленными масштабами вестись золотодобыча. И он превращается в такую вот столицу российской Аляски, если угодно, и к моменту революции это крупный город с населением около 15 тысяч жителей.

С. Бунтман ― Ну, это всегда Золотая лихорадка, она приносит…

А. Кузнецов ― Конечно, конечно.

С. Бунтман ― … расцвет, но не приносит смягчение нравов.

А. Кузнецов ― Смягчения нравов никакого, хотя в далекой перспективе, может быть, что-то и произошло бы, потому что за эти годы строятся учебные заведения, строятся какие-то другие такие вполне себе мирные… То есть город, что называется, цивилизуется и очеловечивается. Ну, а дальше гражданская война на Дальнем Востоке. Гражданская война партизанская. В 18-м году в ходе общей интервенции на Дальнем Востоке появляются японцы. А затем в 20-м году принимается вот это вот достаточно спорное и далеко не всеми принятое решение создать на Дальнем Востоке красный буфер, вот эту самую Дальневосточную республику, которая формально совершенно отдельное образование – да? – и которое не имеет вроде…

С. Бунтман ― Оно себя оправдало.

А. Кузнецов ― … с точки зрения…

С. Бунтман ― Для большевиков.

А. Кузнецов ― Да, для большевиков, конечно, с точки зрения стратегии и тактики большевиков этот красный буфер себя оправдал. И когда он себя оправдал, то был ликвидирован соответственно позже. То есть это формально демократическое государство, без четко выраженного какого-то вот так вот партийного руководства, потому что в руководстве ДВР есть и большевики, есть и анархисты, есть и беспартийные, есть и представители каких-то либеральных организаций. А к этому времени на Дальнем Востоке вовсю идет партизанская война, которую ведут красные партизанские отряды. И люди постарше, наверное, в школе на уроках пения пели вот эту дальневосточную партизанскую – да? – «По долинам и по взгорьям», которая вовсе даже в…

С. Бунтман ― Ну, да. Она выросла из дроздовского марша.

А. Кузнецов ― Да, в девичестве дроздовский марш.

С. Бунтман ― Да, в девичестве дроздовский. Да.

А.Кузнецов: История города Николаевска, она по такой синусоиде: то рассвет, то закат, то рассвет

А. Кузнецов ― Да. Ну, а тут мы-то пели естественно: шли, значит…

С. Бунтман ― По долинам и по взгорьям.

А. Кузнецов ― Да, да. Приамурских партизан. И вот эти самые отряды приамурских партизан представляют собой партизанскую такую вот вольницу. Они сходятся, расходятся, сливаются, разливаются, раскалываются на несколько, потом из этих осколков иногда вырастают свои отдельные крупные отряды. У каждого такого отряда свой трибунал, своя контрразведка. И каждый такой отряд живет естественно грабежом местного населения, потому что больше ему жить нечем.

С. Бунтман ― Конечно. Да.

А. Кузнецов ― А дальше начинается попытка из этих отрядов собрать некое подобие регулярной армии, которую предпринимает первый военный министр Дальневосточной республики… Мы все помним 2-го Василия Константиновича Блюхера хорошо.

С. Бунтман ― Да.

А. Кузнецов ― А первым, значит, военным министром был Генрих Христофорович Эйхе, брат гораздо более известного…

С. Бунтман ― Роберта Эйхе.

А. Кузнецов ― Роберта Эйхе. Да.

С. Бунтман ― Он двоюродный.

А. Кузнецов ― Двоюродный, двоюродный. Да. Они не… не родные братья. Вот. И вот Генрих Эйхе в частности пытается сплотить вот эти вот отряды, нарезать им, как говорится, зоны ответственности. И вот одним из таких отрядов командует Яков Иванович Тряпицын, личность совершенно феерическая. Значит, совсем ещё молодой человек. Ему 23 года в 20-м году, но у него уже за плечами достаточно бурная биография. Он в свое время с отличием окончил 4-классное городское училище. Но там, видимо, возможности семейные финансовые не позволяли, он становится рабочим. Он работает на железной дороге, по-моему, помощником машиниста он работает. Затем начинается в 14-м году Первая мировая, в 16-м он попадает в армию. Поскольку он имеет незаконченное среднее образование, и вообще, видимо, человек способный, юркий и сообразительный, его посылают учиться в школу прапорщиков. 16-й год – чудовищная нехватка офицеров, особенно младших…

С. Бунтман ― Школа прапорщиков военного времени, да?

А. Кузнецов ― Да. Это 3 месяца, как правило. В Брусиловском прорыве гибнут эти вот прапорщики, подпоручики. Да и на других участках фронта гибнут. И вот фронт пытается таким образом восполнить запас младших офицеров за счет выдвижения вот таких вот хоть немножко образованных, энергичных, способных молодых солдат. Значит, дальше он попадает… Он с первых дней, что называется, оказывается в Красной Армии. Дальше он там с войсками Комуча сражается в районе Самары. В конечном итоге его заносит на Дальний Восток на подпольную работу. Там всякие приключения. И из тюрьмы ему удается бежать. Он прибивается к партизанскому отряду сначала рядовым бойцом, потом там становится одним из командиров, уходит, взяв с собой часть бойцов, поссорившись с командиром. Вообще он обладал, видимо, достаточно склочным характером, потому что минимум дважды за короткое время он уходит из партизанского отряда, забрав с собой своих людей, поссорившись. Второй раз это будет со знаменитым в последствии Сергеем Лазо. Он полается и от него уйдет. Вот. Так вот, значит, вокруг Тряпицына собирается такая вот очень разношерстная компания. Собственно в этом смысле любой дальневосточной партизанский отряд собой представляет вот такую вот разношерстную компанию, где есть и идейные люди, и случайно прибившиеся, и уголовники самого разного разбора. То, что произойдет потом, будет иметь в советское время официально вполне негативную оценку. Вот для того, чтобы понимать официальную позицию советской историографии по этому поводу я зачитаю отрывочек из более, чем официозного издания. Это пятитомные история гражданской войны в СССР. Том 5-й, 60-го года издания. Вот что там говорится: «Одним из проявлений анархизма являются действия Тряпицына, возглавлявшего партизанские отряды в Низовьях Амура, и его штаба. Тряпицын отказался признать директиву о создании на Дальнем Востоке буферного государства, - чистая правда. Ему идея ДВР совершенно не нравилась. - Во время перехода отряда из Николаевска-на-Амуре, захваченного японцами, в мае 1920 года, в Амурскую область, Тряпицын и особенно его ближайшие помощники производили аресты и расстрелы мирных жителей, партизан, в том числе коммунистов. Тряпицын и члены его штаба были арестованы и по приговору суда расстреляны». Оказывается в 50 – тире – 70-е годы на Дальнем Востоке среди местных историков-краеведов велась борьба за реабилитацию Тряпицына, но, так сказать, официальные всякие органы на этой борьбе ставили жирный крест, хотя вот, например, что Генрих Христофорович Эйхе, доживший до этих годов, он умер, по-моему, в 68-м, естественно, что он пережил и лагеря, понятное дело, и так далее. Вот что он пишет местному историку, сотруднику Хабаровского, по-моему, краеведческого музея Прибылову в 63-м году: «Дело» Тряпицына сложно не только потому, что его запутали тогдашние «деятели» Приморья и Приамурья, а сделали они это, как мне думается, больше всего по недомыслию. Я не питаю больших надежд, что, если вы с другими товарищами напишите еще одно письмо, - вопрос тут же разрешен и притом в том духе, как это предполагаете вы. «Николаевский инцидент» имел в то время серьезное значение, выходящее за пределы буферной ДВР. По целому ряду объективных и субъективных причин вокруг Тряпицына и его действий образовался такой невероятно запутанный, противоречивый клубок мнений, суждений и даже документов, что разобраться в нем надо еще много времени и много трудов». Это совершенно справедливо. Действительно…

С. Бунтман ― Справедливо, но туманно.

А.Кузнецов: По ряду причин вокруг Тряпицына и его действий образовался невероятно запутанный клубок мнений

А. Кузнецов ― Туманно, но дело в том, что Эйхе прекрасно понимал, есть официальная позиция. Официальная позиция: Тряпицын и его подручные – анархисты. Они вот в том числе и большевиков убивали, а не только представителей там бывших эксплуатирова… эксплуататорских классов…

С. Бунтман ― Эксплуататорских классов.

А. Кузнецов ― … там японцев и так далее. Вот. Значит, а самое главное вот, что ставили Тряпицыну в вину задним числом, уже расстрелянному, дело в том, что уничтожение города Николаевска и уничтожение там и мирных жителей, и японских военнопленных в конечном итоге было использовано японцами в 20-м году как повод для оккупации северной части Сахалина и вообще для восстановления своего военного присутствия на Дальнем Востоке. Что же, собственно говоря, произошло? Значит, в январе 20-го года в город Николаевск, представляющий собой, ну, в общем, фактическую столицу тех самых краев – Приамурья и нижнего Амура подходит отряд Тряпицына, большое на тот момент войсковое соединение. Значит, Тряпицыну удастся создать к весне 20-го года в своём вот этом вот районе, где действует… Ну, он это называл дивизией. И по организационной структуре действительно дивизия – 5 полков. Но по численности личного состава – это скорее нормальный такой, хороший полного кадрового состава полк, около 2-х тысяч человек у него было штыков в основном, сабель было немного. И… Ну, у него была своя артиллерия, была своя медчасть, были свои собственные тылы и уж, конечно, трибунал, контрразведка и заградотряд. Как Вы понимаете, вся основная сволочь именно там довольно быстро… туда и отфильтровалась. Значит, в это время в городе находятся незначительные силы белых, около 300 человек. Там находится незначительный отряд японцев во главе с майором Исикава, порядка 350 человек, и находится некоторое количество мирных жителей-японцев, которые там находятся, ну, потому что всякие там бизнес-интересы и так далее. Там не только японцы, там и китайцы, и корейцы есть. Кого там только нет. Значит, Тряпицын начинает штурмовать город, и в конечном итоге когда удастся захватить крепость Чныррах – это крепость, которая прикрывает город со стороны моря, а это доминирующая высота, туда соответственно, так сказать, артиллерию затаскивают, ну, и город по сути защищать больше невозможно. Тут майор Исикава вспоминает, что в свое время был отдан приказ японским воинским начальством о том, что мы здесь не участвуем в сваре русских, мы представляем интересы императора, мы нейтральные. И майор Исикава сразу говорит: «Так. Вот указания, которые у меня есть. Мы нейтральные. Пожалуйста, дайте нам гарантии, что вы нас трогать не будете». И Тряпицын радостно эти гарантии дает. После чего город по сути без особенных проблем уже берут. Японцев действительно не трогают, но начинается совершенно жуткое преследование белых, особенно, конечно, офицеров вот из этого небольшого отряда, и вообще всех, кто не вписывается в концепцию пролетарского государства. Да? Я не буду зачитывать, я мог бы это сделать, отрывки из воспоминаний тех, кто это пережил. Поверьте мне, что это делается масштабно. То есть за отдельные дни бывает, что убивают около 100 людей. Это только то, что подсчитано. И совершенно зверскими, изуверскими способами это происходит. Причём среди гибнущих есть и женщины, и дети. То есть идет такая вот тотальная зачистка. А и Исикава, наблюдая всё это, в какой-то момент понимает, что договоренности договоренностями, но следующие будут они, а уйти ему некуда, потому что Амур скован льдом, и пролив скован льдом, и бросить мирных жителей он тоже не может. Он понимает, что либо надо мученически ждать пока, значит, тебя предопределят к закланию, либо надо попытаться что-то сделать. И в середине марта, в ночь с 11 на 12 марта японцы пытаются поднять мятеж и использовать фактор внезапности. И в первые дни им это более или менее удается. Они, в общем, ну, определяют, так сказать, ситуацию и владеют инициативой, и Тряпицын тяжело ранен. И даже есть вот свидетельство, что он просил там товарищ его пристрелить, но вот они не стали этого делать, и погибли или ранены некоторые другие руководители тряпицынского отряда. Но тут приходит, значит, из глубины, из материка приходит один из полков тряпицынской дивизии во главе с командиром полка Будриным, и тому удается взять ситуацию под свой контроль. Японцы побиты, разбиты. И около 170 человек из них захвачены в плен. А дальше к весне, когда постепенно начинается ледоход, и становится понятно, что вот-вот, собственно говоря, и пролив откроется, и, значит, Амур уже вскрывается, Тряпицын, который за это время много чего успел наворотить, он понимает, что японцы скорее всего придут, и принимает решение эвакуировать часть населения из города, а оставшуюся часть населения и город просто-напросто уничтожить, чтобы он не достался захватчикам. Вот, собственно говоря, о его намерениях прямой текст, его можно сказать текст: «Всем органам власти на Дальнем Востоке и Российской Федеративной Советской Республики. Говорит радиостанция RNL из Николаевска-на-Амуре. 1 июня 1920 год. Товарищи! В последний раз говорим с вами. Оставляем город и крепость, взрываем радиостанцию и уходим в тайгу. Все население города и района эвакуировано. Деревни по всему побережью моря и в низовье Амура сожжены. Город и крепость разрушены до основания, крупные здания взорваны. Все, что нельзя было эвакуировать и что могло быть использовано японцами, нами уничтожено и сожжено. Командующий округом Тряпицын и начальником штаба Лебедева».

С. Бунтман ― Мы прервемся на 5 минут и потом это жуткое дело будем разбирать.

С. Бунтман ― Ну, что же? Мы продолжаем это дело, дело уничтожения города Николаевска. Алексей Кузнецов, Сергей Бунтман, Светлана Ростовцева. Мы продолжаем. Всё-таки я не понимаю мотивов вот такого вот рьяности, вот такой…

А. Кузнецов ― Ну, вот вообще Тряпицын – один из этих якобинцев таких вот типичных, которые считают, что если народ не соответствует революционным идеалам, то этот народ надо привести в соответствие путем, так сказать, пропалывания грядки, как бы это ужасно не звучало. Ну, и плюс он будет на суде говорить о том, что уничтожение города имело военный смысл. Вот собственно эта радиограмма, которую я перед перерывом начал зачитывать, вот ее последняя фраза: «На месте города и крепости остались одни дымящиеся развалины, и враг наш, придя сюда, найдет только груды пепла». Ну, не только. Враг нашел еще горы трупов, которые просто плыли по реке и которые лежали на пожарище и так далее. Значит, та часть мирного населения, которая была взята с собой, была пароходами отправлена вверх по Амгуне. Всё это в конечном итоге будет происходить в селе… У меня вылетело сейчас из головы, я извиняюсь, так бывает, историческое его название. А сейчас это село имени Полины Осипенко. Его в 39-м году так назвали, когда Осипенко погибла. Дело в том, что вот этот легендарный перелет Гризодубовой, Осипенко и Расковой, он заканчивался в тех краях. Они же там на вынужденную посадку пошли. Они проскочили Комсомольск, где они должны были… И в результате у них там уже топлива не хватало. В общем, сейчас село имени Полины Осипенко, крупное село. И вот туда эвакуированы пароходами мирные жители, а военные идут берегом сначала Амура, потом Амгуни. Очень трудный переход. И в ходе этого перехода зреет заговор. Это не первый заговор против Тряпицына и его банды. Это 2-й как минимум, потому что 1-й попытается организовать вот торт спаситель по сути Тряпицына, командир полка Будрин. Но Тряпицын, так сказать, его опередит, и Будрин и его сторонники будут схвачены и расстреляны тогда же, когда будут расстреляны японские военнопленные и многие мирные жители, в том числе и некоторые бойцы тряпицынского отряда, и не только будринцы, но и те кто там на гауптвахте находился. Ну, не на гауптвахте, гауптвахты не было. Я имею в виду в тюрьме как на гауптвахте за всякие нарушения. Ну, и в конечном итоге бывший начальник местной милиции Иван Тихонович Андреев вместе с группой единомышленников, он по прибытии в конечный пункт Тряпицына и его окружение просто-напросто арестовывает. Всё обошлось, что называется, без единого выстрела, и принимается решение его судить. Сейчас историки, исследующие этот вопрос, спорят о том, действовал ли Андреев, что называется, на свой страх и риск, или есть версия, что он выполнял негласное указание из Хабаровска, так сказать, коммунистического руководства, которое от этой одиозный фигуры хотело таким вот образом избавиться. В любом случае иногда апологеты Тряпицына пишут: вот его схватили, устроили комедию суда, там чуть ли не, так сказать, толпа выкриками его приговорила к расстрелу. Ничего подобного. Был изображён суд. Изображён достаточно тщательно. Сейчас я буду его протоколы цитировать. Протоколы велись достаточно добросовестно. Другое дело, что это был суд революционный. Вот говорят: «Там не было защитника». Но дело в том, что в это время вообще, так сказать, с защитой не очень. Но как мы с вами увидим, было и предварительное следствие, и даже некое подобие прений сторон. Сторон не было. Прения были. А дальше я цитирую документы, за которые хочется сказать спасибо двум историкам: одному дальневосточному, к сожалению, уже покойному Виктору Григорьевичу Смоляку. Его сын собрал и издал книгу, которую отец готовил, но не успел подготовить, где… «Междоусобица» она называется. Где очень много интереснейших свидетелей об этом деле. И ныне здравствующему историку из Новосибирска. А дело в том, что многие документы были потом отправлены в Новосибирске, столицу советской Сибири, и они сейчас там хранятся в Новосибирском государственном архиве. Вот Алексей Георгиевич Тепляков соответственно опубликовал. Вот я цитирую документы: «Общим собранием гарнизона 6 июля сего года ПОСТАНОВЛЕНО: избранный состав Народного суда для рассмотрения виновности Тряпицына и его приспешников дополнить представителями от всех граждан, а именно - по одному делегату от 25 человек, как от товарищей партизан, так и от всего прочего гражданского населения. Ввиду сего, военревштаб предлагает всем частям войск, организациям и союзам приступить к немедленным выборам своих представителей в состав Народного суда, исключительно для рассмотрения дела Тряпицына и его приспешников. Избранные представители, снабженные мандатами, должны явиться завтра, 8 июля, к 8 часам утра в помещение следственной комиссии». То есть видите, – да? – 103 будет в конечном итоге судьи, 103… Суд 103-х, так его и называют. То есть это такой вот революционный избранный, в соответствии со специально для него придуманной процедурой суд делегатов различных представителей. Были делегаты даже от отряда корейцев, который входил в состав вот этой вот тряпицынской… тряпицынского соединения. Вот отрывок из протокола предварительного следствия. Оно сутки продолжалось, допрашивали Тряпицына и других ближайших его приспешников. Вот протокол: «Как осуществлялось судопроизводство? - имеется в виду во время тряпицынских вот этих 3-х месяцев, - Судил трибунал. А как действовала Следственная комиссия, что она вообще делала, меня это не касалось. Я санкционировал приговоры. - Кто предписывал аресты и чем они вызывались? - Следственная комиссия сама производила аресты, вела дознание. А кто арестовывал, я не знаю. Контрреволюцию нужно уничтожать. Правда, мне было известно, что иногда арестовывались некоторые люди лишь по подозрению. Но я не вмешивался в дела других. Я давал общие указания, а как это осуществлялось в деталях, меня не касалось». Он врет. На суде в частности показаниями в том числе и подсудимых, и свидетелей будет чётко показано, что Тряпицын ещё как вмешивался и поручал своим людям, так сказать, проведение террора. Так что никакого общего руководства. Всё он достаточно детально руководил. «За что вами был арестован Будрин? - Будрин был арестован за организацию китайского отряда с неизвестными целями. Позднее выяснилось, что этот отряд был создан для свержения существующей власти». Вопрос следователя: «Вашей власти? Тряпицынской или советской власти?» Помета: «Обвиняемый не отвечает». «За что были арестованы большевики Мизин, Бакланов, Ковалев и Березовский?» Ответ: «Они были взяты по заявлению Биценко…» - это один из к тому времени уже погибших в перестрелке, один из самых мрачных палачей Тряпицына. «Они были взяты по заявлению Биценко на гарнизонном собрании за то, что готовили заговор против существующей власти. - Как, и они тоже заговорщики? - Да. Они подозревались в организации выступления против ревштаба и исполкома. Получив от Следственной комиссии копию приговора, я отдал распоряжение о приведении приговора в исполнение, не интересуясь, есть ли достаточно данных для обвинения, или это были ошибочные подозрения». Вот видите, он занял такую совершенно четкую позицию: я вообще руководил. Да? А там что там делали на местах товарищи, у меня до этого руки не доходили.

С. Бунтман ― Я им доверяю. Все. Да? Вот…

А. Кузнецов ― Я им доверяю. Хотя даже… даже при такой позиции он иногда признаёт кое-что. А не говорили… Вопрос: «Не говорили ли вам некоторые члены исполкома о вреде диктатуры и о том, что вы приблизили к себе недостойных людей, не внушающих доверия? Почему вы освободили от наказания явных преступников вроде Лапты, - это кличка. Был там такой Яков Рогозин, каторжник, - и Нехочина?» Ответ: «Они были нужны и полезны фронту. Лапту я знаю очень хорошо. Нехочин, по словам Лапты, был ему крайне необходим. Рыжов был пощажен потому, что уходил на фронт командиром корейского отряда. За Лаптой я знаю тяжелое преступление… Скажу только, что он, несомненно, достоин расстрела». Вот так вот.

С. Бунтман ― Ой!

А.Кузнецов: По каждому члену суда предлагается выступить. Секретарь пишет: Тряпицын. Желающих высказаться «за» нет

А. Кузнецов ― Да, вот… Да, такой полезный человек, но безусловно достоин расстрела.

С. Бунтман ― Ну, да.

А. Кузнецов ― «Почему вы не пресекали бесчинства Биценко? - Я об этом ничего не знал, - ага, - Но ведь вам было известно, что Биценко ранее служил в калмыковской контрразведке?» Он не служил скорее всего в калмыковской контрразведке. Он там был арестован как подпольщик. И, похоже, выдал своих товарищей. За это его отпустили. А, может, и служил. «Как же вы оказали ему такое доверие, назначив командиром заградительного отряда? - Мне стало известно про это, когда Биценко был уже на фронте».

С. Бунтман ― Ох-ох-ох!

А. Кузнецов ― Суд, начинается суд. Допрашиваются подсудимые. Каждому дали слово. И для последнего слова дали возможность. Допрашиваются свидетели. В конечном итоге вот те самые псевдопрения. Суд приступает к суждения о виновности, и по каждому… А в первый день судят около 10 обвиняемых главных. По каждому любому члену суда предлагается выступить. И вот что записывает секретарь в протоколе: «Тряпицын. Желающих высказаться «за» нет, - имеется в виду за его невиновность. - Против высказывается несколько ораторов, указывающих, что всякие прения излишни. Членам суда, как и всему народу преступления Тряпицына видны, картина его деятельности яснее, чем может дать судебный материал и обвинительные речи. Достаточно вспомнить о наполненной трупами Амгуни, о горах трупов, которые вывозились на катерах на форватер в Николаевске на Амуре, о полуторах тысяч трупов, брошенных на льду Амура после японскаго выступления, о шайке уголовных преступников, с которыми Тряпицын пьянствовал у себя в штабе, вспомнить, что вдохновлением уничтожения населения был Тряпицын, что всем известно, и всем ясно станет, что ему может быть вынесено только одно наказание - смерть». Рядом с Тряпицыным была одна страшная женщина. Это вообще такая характерная примета гражданской войны… Да?

С. Бунтман ― Гражданских войн.

А. Кузнецов ― Гражданских войн. И вот гражданская жена при командире, которая, так сказать, отличается чуть ли не большим рвением, чем он сам. Некая Ле… Некая Лебедева. она чуть старше его, судя по всему, хотя точную дату рождения ее установить не удалось, но она, похоже, около 95-го года. Пензенская гимназистка. Эсерка-максималистка. За участие в покушении на пензенского губернатора отправлена на нерчинскую каторгу. Была там вместе со Спиридоновой, с Фанни Каплан, ну, а потом дальше в подполье. Была у Лазо. Причём у Лазо она, похоже, была его связным с той частью его отряда, которая состояла из патентованных уголовников. И они ее очень ценили. Сейчас она беременна. Ее и расстреляют беременную. Это, конечно, так сказать, не красит этот суд, но что было, то было. «Желающих высказаться «за» нет. Против высказывается несколько ораторов, указывающих на злостную преступность подсудимой, упорно отказывающейся от всех возводимых на нее обвинений, в тоже время…» Да, она на следствии такую позицию… А я женщина. Что? Я ничего не знала. «В то время как каждый гражданин, каждый член суда знает, что она во всем работала совместно с Тряпицыным, в делах имеются фактические доказательства ее участия». Единогласно - смертная казнь. Вот из тех, кого еще осудили, значит, такой там был уголовник уже пожилой, ему под 70, Трубчанинов, который был одним из главных палачей. «За» нет. Против несколько слов с мест: «Что тут говорить, всем известно, мясник. Сам говорит…» А он на суде так и сказал: «Да, мы привычные типа рубить…» «Сам говорил, что рубить головы ему в привычку» Вот он уголовник. Он несколько раз сидел в тюрьмах за чисто уголовные преступления. То есть он сахалинский сиделец бывший. В конечном итоге принят приговор. Следующий приговор… Так. «Привести приговор над Тряпицыным, Ниной Лебедевой, Железиным, Сасовым, Трубчаниновым, Оцевилли-Павлуцким и Харьковским в исполнение сегодня 9 мая». Это ошибка. На самом деле 9 июля. «Место и время приведения в исполнение приговора предоставить военно-революционному штабу с присутствием 7-ми представителей от Народнаго Суда». Одного из обвиняемых, старого подпольщика по прозвищу Дед, настоящая фамилия Пономарёв, приговорили к заключению, не стали казнить: «За» высказывается много членов суда, обрисовывающих Деда, как идейнаго и старого советского работника, подчеркивающих, что ни в делах суда, ни в каких либо других материалах нет ни одной строки, указывающей на незначительную хотя бы его преступность, напоминающих, что недоброжелательное отношение к Деду несознательной массы объясняется его должностью в Николаевске - комиссар продовольствия и выражающих уверенность в том, что старый преданный работник, всю жизнь работавший для народа, не изменит этому народу на старости лет». В конечном итоге ещё несколько заседаний уже после расстрела проведет суд. Вторая порция – тоже практически одни расстрельные приговоры. Всего расстреляют 23 человека. А дальше, видимо, не желая дразнить вот это вот партизанскую массу, остальных, довольно много, несколько десятков вообще оправдают, несколько десятков приговорят к заключению. Но их отправят в Хабаровск. Они по дороге разбегутся и разбредутся по разным партизанским отрядам. Вот такая вот история. Город Николаевск, в конце 20-х названный уже официально Николаевском-на-Амуре, придется отстраивать практически полностью, потому что в городе осталось одно каменное здание после Тряпицына – это тюрьма и несколько деревянных домишек на окраине. Всё остальное, город полностью сгорел, был целенаправленно уничтожен. Там есть описание в деле, как, так сказать, бочки с керосином закатывали в здания, как динамит закладывали. Ну, и крепость тоже была уничтожена. Японцы с северного Сахалина уйдут в 25-м только году, когда будет заключён договор между РСФСР и Японией, уже СССР, конечно, и Японией, будет собственно дипломатическое признание Японией Советского Союза. Ну, вот в принципе вот такая вот история. Сейчас ведутся многие споры по фактам, ведутся споры о том, насколько японцы действительно обиделись и решили оккупировать северный Сахалин и соответственно часть Хабаровского края из-за Тряпицына или воспользовались этим как поводом. Но надо сказать, что как раз вот за несколько… через несколько дней после инцидента в Японии произошли очередные парламентские выборы, победила на них как и на предыдущих партия Риккэн Сэйюкай – это, ну, такая консервативная партия, «друзья конституционного правительства» дословно переводится. И, значит, оппозиция тут же начала нападать: «Вот как же так?! Как же вы допустили?! Как же погибли наши люди?!»

С. Бунтман ― Что такое творится? Да.

А. Кузнецов ― А выяснилось, что из-за того, что у Японии не было ледокольного флота достаточного, и флот не мог пробиться, японцы тут же заложили мощный ледокол, и уже в 21-м году его спустили на воду для того, чтобы впоследствии вот не было таких инцидентов. Сейчас есть несколько памятников в Японии вот погибшим в этом инциденте. Японцами имеется в виду.

С. Бунтман ― Да. А история гражданской войны толковая ещё не написана.

А. Кузнецов ― Ну, боюсь, что нет.

С. Бунтман ― Не написана. Хотя пишется так с разных сторон, пишется по… по крупицам. А это свести в какой-то обозримый труд не удается никак. Мы вам предлагаем несколько дел дореволюционных.

А. Кузнецов ― Да, это вторая половина XIX века. Но специально подобраны дела так, чтобы показать какой-то аспект тогдашнего правосудия.

С. Бунтман ― Ну, вот например, начнем.

А. Кузнецов ― Да.

С. Бунтман ― Дело об убийстве жены губернского секретаря Александры Виноградовой, 1862 год. Осуждение здесь по косвенным уликам.

А. Кузнецов ― Да, это очень интересное дело. Вот дореформенный ещё суд, но он очень старается быть беспристрастным. Если вы выберете, покажем, каким образом.

А.Кузнецов: Дело по обвинению крестьянки Букреевой в наведении порчи - случай массовой истерии в одном селе

С. Бунтман ― Другое. Дело по обвинению крестьянки Феодосии Букреевой в наведении порчи на людей, тот же 62-й год. А это судебная реакция на суеверия.

А. Кузнецов ― Очень интересный случай достаточно массовой истерии в одном селе. И вот как суд пытается своими действиями вообще людей призвать к благоразумию.

С. Бунтман ― Дело об убийстве… Процесс по делу об убийстве девочки Сарры Модебадзе, 1879 год. Это доказывание лжесвидетельств.

А. Кузнецов ― Это знаменитое кутаисское дело. Два великих адвоката – Александров и Куперник. И вот как именно они работали, доказывая в суде, что свидетельские показания, на которых строится обвинение местных евреев, что это всё лжесвидетельство. И суд в результате это принял.

С. Бунтман: 4 ― е – это дело Дело об убийстве псаломщика Кедрова, 94-й год. Тайна исповеди, понятие укрывательства…

А. Кузнецов ― Да, вопрос тайны исповеди. Это очень важно.

С. Бунтман ― Это важнейший вопрос, до сих пор актуальный.

А. Кузнецов ― Да.

С. Бунтман ― Очень много где. Судебное разбирательство по делу о гибели парохода «Владимир», 1895 год, комплексная экспертиза.

А. Кузнецов ― Да, это сложнейшее экспертиза по делам о судовождении.

С. Бунтман ― Вот, пожалуйста, дорогие мои друзья, голосуйте! И в следующее воскресенье вы услышите…

А. Кузнецов ― Что-нибудь из этого.

С. Бунтман ― … что-нибудь из этого.

А. Кузнецов ― Всего доброго!

С. Бунтман ― Всего доброго!