Поэма медный всадник анализ кратко. «Медный всадник» (анализ)

Представляем вашему вниманию краткий анализ поэмы "Медный всадник". Год написания "Медного всадника" 1833 год. Автор этой "петербургской повести" - Александр Пушкин. В 1833 году Пушкин отправился в Болдино, где находилось имение жены, там поэт хотел остаться в уединении, спокойно поразмышлять, собрать воедино мысли. Именно в Болдино Пушкин и написал знаменитую поэму "Медный всадник", посвященную Петру Первому.

Главное в анализе "Медного всадника"

Александр Пушкин в общем проявлял большой интерес к эпохе Петра Первого - его интересовало то как прогрессивно действовал Петр, однако в поэме "Медный всадник" царь предстает перед читателями в двух обликах: одним он видится сильным и смелым человеком, который производит реформы на благо страны, другие видят в Петре самовластного царя, который тяжелой рукой заставляет слушаться и подчиняться.

Поэма "Медный всадник" наполнена глубоким смыслом, хотя Пушкин написал ее меньше чем за месяц - 6 октября 1833 года поэт начал работу над произведением, а 31 октября работа была окончена.

Сюжет поэмы

Сюжет поэмы "Медный всадник" достаточно прост: бедный чиновник Евгений, главный персонаж, бросил вызов основателю Санкт-Петербурга, Медному всаднику, статуе Петра Первого. Понятие "маленького человека" не раз фигурирует в произведениях Алексанра Пушкина, и, проводя анализ "Медного всадника", видно, что здесь один из таких случаев. "Маленький человек" чиновник Евгений пережил страшное потрясение, потеряв во время наводнения в Петербурге невесту, что и послужило причиной дерзости, на которую осмелился главный герой. А все чего хотел в жизни Евгений - это семейное счастье и скромный достаток.

И вот, спустя год, снова наступает ненастная пора. На Евгения нахлынывают воспоминания о пережитом прошлом, и вдруг ему видится фигура каменного изваяния. Хотя император и выступил, как спаситель России, подняв ее из бездны и основав град Петра, это принесло несчастье в судьбу бедного чиновника Евгения. А в это время гордая статуя так и стоит на дыбах, даже не желая посмотреть вниз и помочь бедным ничтожным людям.

Вы прочитали краткий анализ поэмы "Медный всадник" и узнали, о чем она. К тому же мы познакомили вас с главными героями и сюжетом поэмы.

Александр Сергеевич Пушкин - выдающийся русский поэт, классик Золотого века. Его известный "Медный всадник", анализ которого будет предложен ниже, является замечательным произведением литературы.

Оно посвящено Петру Великому и его главному творению - городу на Неве Санкт-Петербургу. Анализ поэмы "Медный всадник" всегда дается очень нелегко, потому что отношение к великому реформатору и его детищу не у всех однозначное. А.Пушкин - это мастер стихотворной формы, и именно поэтому ему не составило особого труда изобразить историю в именно такой форме.

«Медный всадник»: анализ поэмы

Поэма была создана в 1833 году. К тому времени мнение самого автора об преобразованиях великого царя-строителя изменилось, ведь в Полтавской битве был герой именно Петр Первый. Поэма изначально не прошла жестокую цензуру Николая 1, но после была допущена к публикации.

В центре внимания два героя - юноша по имени Евгений и сам Медный всадник. Данная поэма легко читается, что позволяет быстро сделать анализ. Медный всадник - это тот, кого обвиняет юноша в своей беде (после сильного наводнения герой прибегает к дому любимой девушки и видит, что это стихийное бедствие затронуло и его судьбу - Параши больше нет).

О чем же говорится в первой части этой стихотворной повести? В ней рассказывается о прекрасном осеннем Санкт-Петербурге. Там живет молодой и трудолюбивый Евгений, который очень озабочен и огорчен своей участью. У него есть любимая девушка - Параша, которую он не видел на протяжение многих дней и очень по ней скучал. Был обычный день, Евгений шел с работы домой и думал о Параше. Ночью начинается сильное наводнение, после которого он и узнает, что его любимой больше нет. После этого случая герой перестает "жить": он уходит с работы, с квартиры, живет на пристани. В один из осенних дней он идет по неизвестной причине именно к Медному всаднику.

Медный всадник (анализ одноименной поэмы великого русского классика А.Пушкина всегда заставляет задуматься каждого) величественно возвышается на Сенатской площади. Пушкин использует приемы олицетворения, чтобы показать связь между героем и памятником. Евгению начинает казаться, что после его обвинений сам Петр Великий гонится за ним (Евгению слышится стук несущихся копыт). Сам автор называет своего героя «безумцем», а Медного всадника величественно характеризует: «…он, дум великих полн».

Поэма "Медный всадник", анализ и подробный разбор которой помогут окунуться в атмосферу, описываемую А.Пушкиным, - великий труд. Это стало возможным благодаря изумительному чувству стиля и слова, точным приемам и грамотному согласованию слов. Использование славянизмов придает произведению настоящий русский характер и подчеркивает именно русскую натуру Евгения (чело, хладный), в то время как для Петра Пушкин использует совсем другую стилистическую окраску слов - «державец полумира». Поэма «Медный всадник» стала символичной для города на Неве. Именно после выхода в свет этой поэмы, обращаясь к Санкт-Петербургу, стали говорить: «Красуйся, град Петров…»

«Медный всадник» Александра Сергеевича Пушкина (1799 - 1837) представляет поэму или стихотворную повесть. В ней поэт соединяется философскую, социальную и историческую проблематику. «Медный всадник» - это, одновременно, и ода великому Петербургу и его создателю Петру I, и попытка определить место простого человека в истории, и размышления об иерархии мирового порядка.

История создания

«Медный всадник», написанный как и «Евгений Онегин» четырехстопным ямбом, стал последней поэмой Пушкина. Его создание относится к 1833 году и пребыванию поэта в имении Болдино.

Поэма была прочитана главным цензором Российской Империи Николаем I и запрещена им к печати. Тем не менее в 1834 году в «Библиотеке для чтения» Пушкин опубликовал почти всю поэму, пропустив только стихи, зачеркнутые Императором. Публикация состоялась под заглавием «Петербург. Отрывок из поэмы».

В оригинальном виде «Медный всадник» вышел в свет в 1904 году.

Описание произведения

Вступление рисует величественный образ Петра I, создавшего на берегах Невы прекрасный новый град - гордость Российской Империи. Пушкин называет его лучшим городом мира и воспевает величие Петербурга и его создателя.

Евгений, обыкновенный житель Петербурга, мелкий служащий. Он влюблен в девушку Парашу и собирается жениться на ней. Параша живет в деревянном доме на окраине города. Когда начинается историческое наводнение 1824 года их дом смывает в первую очередь и девушка погибает. Изображение наводнения дано Пушкиным с оглядкой на исторические свидетельства журналов того времени. Весь город смыт, много погибших. И только памятник Петру гордо возвышается над Петербургом.

Евгений раздавлен случившимся. В страшном наводнении он обвиняет Петра, который построил город в таком неподходящем месте. Потеряв рассудок, молодой человек до рассвета мечется по городу, стараясь сбежать от преследований медного всадника. Утром он оказывается у разрушенного дома своей невесты и умирает там.

Главные герои

Евгений

Главный персонаж поэмы Евгений не описывается Пушкиным с детальной точностью. Поэт пишет о нем «гражданин столичный, каких встречаете вы тьму», подчеркивая этим принадлежность своего героя к типу маленького человека. Пушкин лишь оговаривает, что Евгений проживает в Коломне и ведет свою историю от когда-то известного дворянского рода, который к настоящему времени утратил свое величие и состояние.

Гораздо большее внимание Пушкин уделяет внутреннему миру и устремлениям своего героя. Евгений трудолюбив и мечтает своим трудом обеспечить себе и своей невесте Параше достойную жизнь на долгие годы.

Гибель любимой становится для Евгения непреодолимым испытанием и он теряет рассудок. Описание Пушкина умалишенного молодого человека полно жалости и сострадания. Не смотря на приниженность образа, поэт выказывает к своему герою человеческое сострадание и видит в его простых желаниях и их крахе подлинную трагедию.

Медный всадник (памятник Петру I)

Вторым героем поэмы можно назвать Медного всадника. Отношение к Петру I как личности мирового масштаба, гению проскальзывает на протяжении всей поэмы. Во вступлении Пушкин не упоминает имени создателя Петербурга, называя Петра «он». Петру Пушкин отдает силу повелевать стихиями и сковывать их собственной державной волей. Перенося действие на столетию вперед Пушкин заменяет образ Творца на образ медного изваяния, который «уздой железной Россию поднял на дыбы». В отношении автора к Петру I наблюдаются два момента: восхищение волей, смелостью, упорством первого русского Императора, а также ужас и бессилие перед этим сверхчеловеком. Пушкин ставит здесь важный вопрос: как определить миссию Петра I - спаситель или тиран России?

В произведении также появляется еще одно историческое лицо - «покойный император», то есть Александр I. Его образом автор стремится более приблизить свою поэму к документальности.

Анализ произведения

«Медный всадник» при своих небольших масштабах (около 500 стихов) соединяет сразу несколько планов повествования. Здесь встречаются история и современность, реальность и выдумка, подробности частной жизни и документальной хроники.

Поэму нельзя назвать исторической. Изображение Петра I далеко от изображения исторической фигуры. Более того, Пушкин видит в петровской эпохе не столько время царствования Петра, сколько ее продолжение в будущее и итоги в современном для него мире. Поэт рассматривает первого русского императора сквозь призму недавнего наводнения ноября 1824 года.

Наводнение и события, описанные в его связи, составляют основной план повествования, который можно назвать историческим. Он основан на документальных материалах, что Пушкин обговаривает в Предисловии к поэме. Собственно наводнение становится и главной завязкой конфликта в поэме.

Сам конфликт можно разделить на два плана. Первый из них фактический - это гибель в снесенном водами доме невесты главного героя, вследствие чего он сходит с ума. В более широком плане конфликт задействует две стороны, такие как город и стихия. Во вступлении Петр своей волей сковывает стихии, возводя город Петербург на болотах. В основной части поэмы стихия вырывается и сметает город.

В историческом контексте существует вымышленная история, центром которой является простой петербургский житель Евгений. Остальные жители города неразличимы: они ходят по улицам, тонут в наводнении, равнодушны к страданиям Евгения во второй части поэмы. Описание жителей Петербурга и обыкновенного течения его жизни, равно как и описание наводнения, очень детально и образно. Здесь Пушкин демонстрирует подлинное мастерство своего поэтического слога и владения языком.

События вокруг Евгения описаны Пушкиным с документальной площадью. Поэт точно упоминает, где находится герой в различные моменты действия: Сенатская площадь, Площадь Петрова, окраина Петербурга. Такая точность в отношении деталей городского пейзажа позволяет назвать сочинение Пушкина одной из первых городских поэм русской литературы.

В сочинении есть еще один важный план, который можно назвать мифологическим. В ее центре господствует статуя Петра, которую Евгений клянет за произошедшее наводнение и которая гонится за героем по улицам города. В последнем эпизоде город перемещается из реального пространства в условное, выходит на пределы реальности.

Интересная мысль проскальзывает в поэме в момент появления на балконе «покойного императора», который не в силах совладать со стихией, разрушающей город. Пушкин здесь размышляет о сфере власти монархов и тех средах, которые ей не подвластны.

Поэма «Медный всадник» А.С. Пушкина представляет особое посвящение поэта Петербургу. На фоне города, ее истории и современности, разворачиваются основные события реальной части поэмы, которые сплетаются с мифологическими сценами творения города и образом Медного всадника.

В поэме «Медный всадник» раскрыта тема взаимоотношений простого человека и власти. Используется прием символического противопоставления Петра I (великого преобразователя России, основателя Петербурга) и Медного всадника - памятника Петру I (олицетворения самодержавия, бессмысленной и жестокой силы). Тем самым поэт подчеркивает мысль, что безраздельная власть одного, даже выдающегося человека не может быть справедливой. Великие деяния Петра совершались на благо государства, но часто были жестокими по отношению к народу, к отдельной личности: На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих ноли, И вдаль глядел.

Пред ним широко Река неслася; бедный челн По ней стремился одиноко. По мшистым, топким берегам Чернели избы здесь и там. Приют убогого чухонца; И лес, неведомый лучам В тумане спрятанного солнца. Кругом шумел.

Пушкин, признавая величие Петра, отстаивает право каждого человека на личное счастье.

Столкновение «маленького человека» - бедного чиновника Евгения - с неограниченной властью государства заканчивается поражением Евгения: И вдруг стремглав Бежать пустился. Показалось Ему, что грозного царя. Мгновенно гневом возгоря. Лицо тихонько обращалось… И он по площади пустой Бежит и слышит за собой - Как будто грома грохотанье - Тяжело-звонкое скаканье По потрясенной мостовой, И, озарен луною бледной. Простерши руку в вышине. За ним несется Всадник Медный На звонко-скачущем коне; И во всю ночь безумец бедный.

Куда стопы ни обращал, За ним повсюду Всадник Медный С тяжелым топотом скакал. Автор сочувствует герою, но понимает, что бунт одиночки против «мощного властелина судьбы» безумен и безнадежен.

• Художественные особенности поэмы.

«Медный всадник» - одно из самых совершенных поэтических произведений Пушкина. Поэма написана четырехстопным ямбом. Уникальность этого произведения заключается в том, что автор преодолел жанровые каноны исторической поэмы.

Петр не появляется в поэме как исторический персонаж (он «кумир» - изваяние), о времени его царствования также ничего не сказано. Поэт обращается не к истокам этой эпохи, а к ее итогам - к современности: На крыльце С подъятой лапой, как живые. Стояли львы сторожевые, И прямо в темной вышине Над огражденною скалою Кумир с простертою рукою Сидел на бронзовом коне. Конфликт, отраженный в поэме, поддерживается стилистически.

Вступление, эпизоды, связанные с «кумиром на бронзовом коне», выдержаны в традиции оды — самого государственного жанра: И думал он; Отсель грозить мы будем шведу. Здесь будет город заложен Назло надменному соседу. Природой здесь нам суждено В Европу прорубить окно. Ногою твердой стать при море. Сюда по новым им волнам Все флаги в гости будут к нам, И запируем на просторе. Там, где речь идет о Евгении, господствует прозаичность: «Жениться?

Мне? зачем же нет? Оно и тяжело, конечно; Но что ж, я молод и здоров. Трудиться день и ночь готов; Уж кое-как себе устрою Приют смиренный и простой И в нем Парашу успокою. Пройдет, быть может, год-другой - Местечко получу, Параше Препоручу семейство наше И воспитание ребят… И станем жить, и так до гроба Рука с рукой дойдем мы оба, И внуки нас похоронят…»

• Основной конфликт поэмы.

Основной конфликт поэмы - конфликт между государством и личностью. Воплощается он, прежде всего, в образной системе: противопоставлением Петра и Евгения. Образ Петра центральный в поэме. Пушкин дает в «Медном всаднике» свою трактовку личности и государственной деятельности Петра.

Автор изображает два лика императора: во вступлении Петр - человек и государственный деятель: На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел. Им руководит идея блага Отечества, а не произвол. Он понимает историческую закономерность и предстает как решительный, деятельный, мудрый правитель. В основной части поэмы Петр - памятник первому русскому императору, символизирующий самодержавную власть, готовый подавить любой протест: Ужасен он в окрестной мгле! Какая дума на челе!

Какая сила в нем сокрыта! Конфликт истории и личности раскрывается через изображение судьбы обыкновенного человека. Хотя Евгения исследователи не включают в галерею «маленьких людей», тем не менее, некоторые типические черты таких героев находим в этом образе. Противостояние человека и власти, личности и государства - вечная проблема, однозначное решение которой Пушкин считает невозможным. В поэме империя представлена не только Петром, ее создателем, воплощением ее титанической воли, но и Петербургом.

Незабываемые строфы о Петербурге лучше всего дают возможность понять, что любит Пушкин в «Петра творенье». Все волшебство этой северной петербургской красоты в примирении двух противоположных начал: Люблю зимы твоей жестокой Недвижный воздух и мороз. Бег санок вдоль Невы широкой. Девичьи лица ярче роз, И блеск, и шум, и говор балов, А в час пирушки холостой Шипенье пенистых бокалов И пунша пламень голубой. Люблю воинственную живость Потешных Марсовых полей. Пехотных ратей и коней Однообразную красивость, В их стройно зыблемом строю Лоскутья сих знамен победных. Сиянье шапок этих медных.

Насквозь простреленных в бою. Люблю, военная столица. Твоей твердыни дым и гром. Когда полнощная царица Дарует сына в царской дом. Или победу над врагом Россия снова торжествует, Или, взломав свой синий лед, Нева к морям его несет И, чуя вешни дни, ликует. Почти все эпитеты парны, уравновешивают друг друга. Чугун решеток прорезывается легким узором, громады пустынных улиц «ясны», «светла» игла крепости.

• Герои поэмы.

В «Медном всаднике» не два героя (Петр и Евгений - государство и личность), а три - это стихия разбушевавшейся Невы, их общий враг, изображению которого посвящена большая часть поэмы. Русская жизнь и русская государственность - непрерывное и мучительное преодоление хаоса началом разума и воли. В этом заключается для Пушкина смысл империи. А Евгений, несчастная жертва борьбы двух начал русской жизни, - это не личность, а всего лишь обыватель, гибнущий под копытом коня империи или в волнах революции. Евгений лишен индивидуальности: В то время из гостей домой Пришел Евгений молодой…

Мы будем нашего героя Звать этим именем. Оно Звучит приятно; с ним давно Мое перо к тому же дружно. Прозванья нам его не нужно. Хотя в минувши времена Оно, быть может, и блистало И под пером Карамзина В родных преданьях прозвучало; Но ныне светом и молвой Оно забыто. Наш герой Живет в Коломне; где-то служит, Дичится знатных и не тужит Ни о почиющей родне. Ни о забытой старине. Петр I становится для него тем «значительным лицом», которое появляется в жизни любого «маленького человека», чтобы разрушить его счастье.

Величие, государственный масштаб образа Петра и ничтожность, ограниченность кругом личных забот Евгения подчеркиваются композиционно. Монолог Петра во вступлении (И думал он: «Отсель грозить мы будем шведу…») противопоставлен «думам» Евгения («О чем же думал он? о том,/Что был он беден…»).

Литературовед М. В. Алпатов утверждает, что все критики, писавшие о «Медном всаднике», усматривают в нем изображение двух противоборствующих начал, которым каждый из них давал свое толкование. Однако в основе «Медного всадника», полагает М. В. Алпатов, лежит значительно более сложная многоступенчатая система образов. В ее состав входят следующие действующие лица: Петр с его «спутниками» Александром, Медным всадником и Петербургом. Стихия, которую некоторые критики тщетно пытались отождествить с образом народа.

Народ. Евгений. Поэт, который, не выступая открыто, неизменно присутствует в качестве одного из действующих лиц. Поэма в оценке критиков и литературоведов. «Воля героя и восстание первобытной стихии в природе - наводнение, бушующее у подножия Медного всадника; воля героя и такое же восстание первобытной стихии в сердце человеческом - вызов, брошенный в лицо герою одним из бесчисленных, обреченных на погибель этой волей, - вот смысл поэмы» (Дн. Мережковский).

«Пушкину удалось увидать в петербургском наводнении и в несчастной судьбе бедного чиновника значительное событие и раскрыть в нем круг представлений, далеко выходящих за пределы описанных происшествий. В этом отношении естественно, что в поэме Пушкина отразились переживания поэта, связанные и с событиями декабрьского восстания, а также с рядом более широких проблем русской и мировой истории и, в частности, романтической темой индивида в его отношении к обществу, природе и судьбе» (М. В. Алпатов). «Пушкин не раскрывает подробнее угрозы Евгения.

Мы так и не знаем, что именно хочет сказать безумец своим «Ужо тебе!». Значит ли это, что «малые», «ничтожные» сумеют ‘*ужо» отомстить за свое порабощение, унижение «героем»? Или что безгласная, безвольная Россия подымет «ужо» руку на своих властителей, тяжко заставляющих испытывать свою роковую волю? Ответа нет… Важно то, что малый и ничтожный, тот, кто недавно сознавался смиренно, что «мог бы бог ему прибавить ума», чьи мечты не шли дальше скромного пожелания: «местечко выпрошу», внезапно почувствовал себя равным Медному Всаднику, нашел в себе силы и смелость грозить «державцу полумира»» (В.Я. Брюсов). «Мы понимаем смущенною душою, что не произвол, а разумная воля олицетворены в этом Медном Всаднике, который, в неколебимой вышине, с распростертою рукою, как бы любуется городом…

И нам чудится, что, среди хаоса и тьмы этого разрушения, из его медных уст исходит творящее «да будет!», а простертая рука гордо повелевает утихнуть разъяренным стихиям… И смиренным сердцем признаем мы торжество общего над частным, не отказываясь от нашего сочувствия к страданию этого частного…

Последняя поэма, написанная Пушкиным в Болдине в октябре 1833 г., - художественный итог его размышлений о личности Петра I, о «петербургском» периоде русской истории. В поэме «встретились» две темы: тема Петра, «строителя чудотворного», и тема «простого» («маленького») человека, «ничтожного героя», волновавшая поэта с конца 1820-х гг. Повествование о трагической судьбе заурядного жителя Петербурга, пострадавшего во время наводнения, стало сюжетной основой для историко-философских обобщений, связанных с ролью Петра в новейшей истории России, с судьбой его детища - Петербурга.

«Медный всадник» - одно из самых совершенных поэтических произведений Пушкина. Поэма написана, как и «Евгений Онегин», четырехстопным ямбом. Обратите внимание на разнообразие ее ритмов и интонаций, поразительную звукопись. Поэт создает яркие зрительные и слуховые образы, используя богатейшие ритмические, интонационные и звуковые возможности русского стиха (повторы, цезуры, аллитерации, ассонансы). Многие фрагменты поэмы стали хрестоматийными. Мы слышим праздничное многоголосье петербургской жизни («И блеск и шум и говор балов, / А в час пирушки холостой / Шипенье пенистых бокалов / И пунша пламень голубой»), видим растерянного и потрясенного Евгения («Он остановился. / Пошел назад и воротился. / Глядит... идет... еще глядит. / Вот место, где их дом стоит, / Вот ива. Были здесь вороты, / Снесло их, видно. Где же дом?»), нас оглушает «как будто грома грохотанье - / Тяжело-звонкое скаканье / По потрясенной мостовой». «По звуковой изобразительности стих «Медного всадника» знает мало соперников», - заметил поэт В.Я. Брюсов, тонкий исследователь пушкинской поэзии.

В короткой поэме (менее 500 стихов) соединились история и современность, частная жизнь героя с жизнью исторической, реальность с мифом. Совершенство поэтических форм и новаторские принципы художественного воплощения исторического и современного материала сделали «Медный всадник» уникальным произведением, своего рода «памятником нерукотворным» Петру, Петербургу, «петербургскому» периоду русской истории.

Пушкин преодолел жанровые каноны исторической поэмы. Петр I не появляется в поэме как исторический персонаж (он «кумир» - изваяние, обожествленная статуя), о времени его царствования также ничего не сказано. Петровская эпоха для Пушкина - длительный период в истории России, не закончившийся со смертью царя-реформатора. Поэт обращается не к истокам этой эпохи, а к ее итогам, то есть к современности. Высокой исторической точкой, с которой Пушкин взглянул на Петра, стало событие недавнего прошлого - петербургское наводнение 7 ноября 1824 г., «ужасная пора», о которой, как подчеркнул поэт, «свежо воспоминанье». Это живая, еще не «остывшая» история.

Наводнение, одно из многих, обрушившихся на город со Времени его основания, - центральное событие произведения. Рассказ о наводнении формирует первый смысловой план поэмы - исторический . Документальность рассказа отмечена в авторском «Предисловии» и в «Примечаниях». В одном из эпизодов появляется «покойный царь», неназванный Александр I. Наводнение для Пушкина не просто яркий исторический факт. Он взглянул на него как на своеобразный итоговый «документ» эпохи. Это как бы «последнее сказанье» в ее петербургской «летописи», начатой решением Петра основать город на Неве. Наводнение - историческая основа сюжета и источник одного из конфликтов поэмы - конфликта между городом и стихией.

Второй смысловой план поэмы - условно-литературный, вымышленный - задан подзаголовком: «Петербургская повесть». Евгений - центральный персонаж этой повести. Лица остальных жителей Петербурга неразличимы. Это «народ», толпящийся на улицах, тонущий во время наводнения (первая часть), и холодный, равнодушный петербургский люд во второй части. Реальным фоном рассказа о судьбе Евгения стал Петербург: Сенатская площадь, улицы и окраина, где стоял «ветхий домик» Параши. Обратите внимание на. то, что действие в поэме перенесено на улицу: во время наводнения Евгений оказался «на площади Петровой», домой, в свой «пустынный уголок», он, обезумевший от горя, уже не возвращается, становясь обитателем петербургских улиц. «Медный всадник» - первая в русской литературе урбанистическая поэма.

Исторический и условно-литературный планы господствуют в реалистическом сюжетном повествовании (первая и вторая части).

Важную роль играет третий смысловой план - легендарно-мифологический . Он задан заголовком поэмы - «Медный всадник». Этот смысловой план взаимодействует с историческим во вступлении, оттеняет сюжетное повествование о наводнении и судьбе Евгения, время от времени напоминая о себе (прежде всего фигурой «кумира на бронзовом коне»), а в кульминации поэмы (погоня Медного всадника за Евгением) доминирует. Появляется мифологический герой, ожившая статуя - Всадник Медный. В этом эпизоде Петербург как будто теряет реальные очертания, превращаясь в условное, мифологическое пространство.

Медный всадник - необычный литературный образ. Он представляет собой образную интерпретацию скульптурной композиции, воплощающей идею ее создателя, скульптора Э.Фальконе, но в то же время это образ гротескный, фантастический, преодолевающий границу между реальным («правдоподобным»), и мифологическим («чудесным»). Медный всадник, разбуженный словами Евгения, срываясь со своего пьедестала, перестает быть только «кумиром на бронзовом коне», то есть памятником Петру. Он становится мифологическим воплощением «грозного царя».

С момента основания Петербурга реальная история города интерпретировалась в разнообразных мифах, легендах и пророчествах. «Град Петра» представал в них не как обычный город, а как воплощение таинственных, роковых сил. В зависимости от оценки личности царя и его реформ эти силы понимались как божественные, благие, одарившие русский народ городом-раем, или, напротив, как злые, бесовские, а следовательно, антинародные.

В XVIII - начале XIX в. параллельно складывались две группы мифов, зеркально отражавших друг друга. В одних мифах Петр представал «отцом Отечества», божеством, основавшим некий разумный космос, «преславный град», «любезную страну», оплот государственной и военной мощи. Эти мифы возникали в поэзии (в том числе в одах и эпических поэмах А.П.Сумарокова, В.К. Тредиаковского, Г.Р.Державина) и официально поощрялись. В других мифах, складывавшихся в народных сказаниях и пророчествах раскольников, Петр был порождением сатаны, живым антихристом, а Петербург, основанный им, - городом « нерусским », сатанинским хаосом, обреченным на неминуемое исчезновение. Если первые, полуофициальные, поэтические мифы были мифами о чудесном основании города, с которого в России начался «золотой век», то вторые, народные, - мифами о его разрушении или запустении. «Петербургу быть пусту», «город сгорит и потопнет» - так отвечали противники Петра тем, кто видел в Петербурге рукотворный «северный Рим».

Пушкин создал синтетические образы Петра и Петербурга. В них обе взаимоисключающие мифологические концепции дополнили друг друга. Поэтический миф об основании города развернут во вступлении, ориентированном на литературную традицию, а миф о его разрушении, затоплении - в первой и во второй частях поэмы.

Своеобразие пушкинской поэмы состоит в сложном взаимодействии исторического, условно-литературного и легендарно-мифологического смысловых планов. Во вступлении основание города показано в двух планах. Первый - легендарно-мифологический : Петр предстает здесь не как исторический персонаж, а как безымянный герой легенды. Он - основатель и будущий строитель города, исполняющий волю самой природы. Однако его «думы великие» исторически конкретны: город создается русским царем «на зло надменному соседу», для того, чтобы Россия смогла «в Европу прорубить окно». Исторический смысловой план подчеркнут словами «прошло сто лет». Но эти же слова окутывают историческое событие мифологической дымкой: на месте рассказа о том, как был «город заложен», как он строился, - графическая пауза, «прочерк». Возникновение «юного града» «из тьмы лесов, из топи блат» подобно чуду: город не построен, а «вознесся пышно, горделиво». Рассказ о городе начинается с 1803 г. (в этом году Петербургу исполнилось сто лет). Третий - условно-литературный - смысловой план появляется в поэме сразу же после исторически достоверной картины «омраченного Петрограда» накануне наводнения (начало первой части). Автор заявляет об условности имени героя, намекает на его «литературность» (в 1833 г. появилось первое полное издание романа «Евгений Онегин»),

Отметим, что в поэме происходит и смена смысловых планов, и их наложение, пересечение. Приведем несколько примеров, иллюстрирующих взаимодействие исторического и легендарно-мифологического планов. Поэтический «отчет» о буйстве стихии прерывается сравнением города (его имя заменено мифопоэтическим «псевдонимом») с речным божеством (здесь и далее курсив наш - Авт. ): «воды вдруг / Втекли в подземные подвалы, / К решеткам хлынули каналы, / И всплыл Петрополь как Тритон, / По пояс в воду погружен ».

Взбесившаяся Нева сравнивается то с остервенившимся «зверем», то с «ворами», лезущими в окна, то со «злодеем», ворвавшимся в село «с свирепой шайкою своей». Повествование о наводнении получает фольклорно-мифологическую окраску. Водная стихия вызывает у поэта устойчивые ассоциации с бунтом, злодейским набегом грабителей. Во второй части рассказ о «торгаше отважном» прерывается ироническим упоминанием о современном мифотворце - поэте-графомане Хвостове, который «уж пел бессмертными стихами / Несчастье Невских берегов».

В поэме множество композиционных и смысловых параллелей. Их основа - соотношения, устанавливающиеся между вымышленным героем поэмы, водной стихией, городом и скульптурной композицией - «кумиром на бронзовом коне». Например, параллель к «думам великим» основателя города (вступление) - «волненья разных размышлений» Евгения (часть первая). Легендарный Он думал о городе и государственных интересах, Евгений - о простом, житейском: «Он кое-как себе устроит / Приют смиренный и простой /Ив нем Парашу успокоит». Мечты Петра, «строителя чудотворного», сбылись: город построен, сам он стал «державцем полумира». Мечты Евгения о семье и доме рухнули с гибелью Параши. В первой части возникают и другие параллели: между Петром и «покойным царем» (легендарный двойник Петра «вдаль глядел» - царь «в думе скорбными очами / На злое бедствие глядел»); царем и народом (печальный царь «молвил: « С божией стихией/Царям не совладеть» - народ «зрит божий гнев и казни ждет»). Царь бессилен против стихии, смятенные горожане чувствуют себя брошенными на произвол судьбы: «Увы! все гибнет: кров и пища! / Где будет взять?».

Евгений, сидящий «на звере мраморном верхом» в позе Наполеона («руки сжав крестом»), сопоставлен с памятником Петру:

И обращен к нему спиною

В неколебимой вышине,

Над возмущенною Невою

Стоит, с простертою рукою

Кумир на бронзовом коне.

Композиционная параллель к этой сцене проведена во второй части: через год безумный Евгений вновь оказался на той же «площади пустой», где во время наводнения плескались волны:

Он очутился под столбами

Большого дома. На крыльце

С подъятой лапой, как живые,

Стояли львы сторожевые,

И прямо в темной вышине

Над огражденною скалою

Кумир с простертою рукою

Сидел на бронзовом коне.

В образной системе поэмы сосуществуют два, казалось бы, противоположных принципа - принцип подобия и принцип контраста . Параллели и сравнения не только указывают на сходство, возникающее между различными явлениями или ситуациями, но и обнаруживают неразрешенные (и неразрешимые) противоречия между ними. Например, Евгений, спасающийся от стихии на мраморном льве, - трагикомический «двойник» хранителя города, «кумира на бронзовом коне», стоящего «в неколебимой вышине». Параллель между ними подчеркивает резкий контраст между величием вознесенного над городом «кумира» и жалким положением Евгения. Во второй сцене сам «кумир» становится другим: теряя свое величие («Ужасен он окрестной мгле!»), он выглядит пленником, сидящим в окружении «львов сторожевых», «над огражденною скалою». «Неколебимая вышина» становится «темной», а «кумир», перед которым стоит Евгений, превращается в «горделивого истукана».

Величественный и «ужасный» вид памятника в двух сценах выявляет противоречия, объективно существовавшие в Петре: величие государственного деятеля, заботившегося о благе России, и жестокость, бесчеловечность самодержца, многие указы которого, как заметил Пушкин, «писаны кнутом». Эти противоречия слиты в скульптурной композиции - материальном «двойнике» Петра.

Поэма - живой образный организм, сопротивляющийся каким-либо однозначным толкованиям. Все образы поэмы - многозначные образы-символы . Образы Петербурга, Медного всадника, Невы, «бедного Евгения» имеют самостоятельное значение, но, развертываясь в поэме, вступают в сложное взаимодействие друг с другом. Кажущееся «тесным» пространство небольшой поэмы расширяется.

Историю и современность поэт объясняет, создавая емкую символическую картину Петербурга. «Град Петров» - это не только историческая сцена, на которой развертываются и подлинные, и вымышленные события. Петербург - символ петровской эпохи, «петербургского» периода русской истории. Город в поэме Пушкина многолик: это и «памятник» его основателю, и «монумент» всей петровской эпохе, и обычный город, терпящий бедствие и занятый повседневной суетой. Наводнение и судьба Евгения - только часть петербургской истории, один из многочисленных сюжетов, подсказанных жизнью города. Например, в первой части намечена, но не развернута сюжетная линия, связанная с безуспешными попытками военного генерал-губернатора Петербурга графа М.А.Милорадовича и генерал-адъютанта А.Х.Бенкендорфа помочь жителям города, приободрить их: «В опасный путь средь бурных вод / Его пустились генералы / Спасать и страхом обуялый / И дома тонущий народ». Об этом было написано в историческом «известии» о петербургских наводнениях, составленном В.Н.Верхом, на которое Пушкин ссылается в «Предисловии».

Петербургский мир предстает в поэме как некое замкнутое пространство. Город живет по своим законам, начертанным его основателем. Это как бы новая цивилизация, противопоставленная и дикой природе, и прежней России. «Московский» период ее истории, символом которой является «старая Москва» («порфироносная вдова»), ушел в прошлое.

Петербург полон резких конфликтов, неразрешимых противоречий. Величественный, но внутренне противоречивый образ города создан во вступлении. Пушкин подчеркивает двойственность Петербурга: он «вознесся пышно, горделиво», но «из тьмы лесов, из топи блат». Это город-колосс, под которым болотная топь. Задуманный Петром как просторное место для грядущего «пира», он тесен: по берегам Невы «громады стройные теснятся». Петербург - «военная столица», но таким его делают парады и гром пушечных салютов. Это «твердыня», которую никто не штурмует, а Марсовы поля - поля воинской славы - «потешные».

Вступление - панегирик Петербургу государственному, парадному. Но чем больше поэт говорит о пышной красоте города, тем больше создается впечатление, что он какой-то неподвижный, призрачный. «Корабли толпой» «к богатым пристаням стремятся», но людей на улицах нет. Поэт видит «спящие громады / Пустынных улиц». Сам воздух города - «недвижный». «Бег санок вдоль Невы широкой», «и блеск и шум и говор балов», «шипенье пенистых бокалов» - все красиво, звучно, но лиц жителей города не видно. В гордом облике «младшей» столицы скрывается что-то тревожное. Пять раз во вступлении повторяется слово «люблю». Это признание в любви к Петербургу, но произносится оно как заклинание, понуждение любить. Кажется, что поэт всеми силами старается полюбить прекрасный город, вызывающий в нем противоречивые, тревожные чувства.

Тревога звучит в пожелании «граду Петра»: «Красуйся, град Петров, и стой / Неколебимо, как Россия. / Да умирится же с тобой / И побежденная стихия...» Красота города-твердыни не вечна: он стоит прочно, но может быть разрушен стихией. В самом сравнении города с Россией - двойственный смысл: здесь и признание неколебимости России, и ощущение зыбкости города. Впервые появляется образ не укрощенной до конца водной стихии: она предстает могучим живым существом. Стихия побеждена, ноне «умирилась». «Волны финские», оказывается, не забыли « вражду и плен старинный свой ». Город, основанный « на зло надменному соседу», сам может быть потревожен «тщетной злобою» стихии.

Во вступлении намечен главный принцип изображения города, реализованный в двух частях «петербургской повести», - контраст . В первой части облик Петербурга меняется, с него словно спадает мифологическая позолота. Исчезают «золотые небеса», их сменяют «мгла ненастной ночи» и «бледный день». Это уже не пышный «юный град», «полнощных стран краса и диво», а «омраченный Петроград». Он во власти «осеннего хлада», воющего ветра, «сердитого» дождя. Город превращается в крепость, осажденную Невой. Обратите внимание: Нева - тоже часть города. В нем самом таилась злая энергия, которую освобождает «буйная дурь» финских волн. Нева, прекращая свое «державное теченье» в гранитных берегах, вырывается на волю и разрушает «строгий, стройный вид» Петербурга. Словно сам город берет себя приступом, разрывая свое чрево. Обнажается все, что было скрыто за парадным фасадом «града Петра» во вступлении, как недостойное одических восторгов:

Лотки под мокрой пеленой,

Обломки хижин, бревны, кровли,

Товар запасливой торговли,

Пожитки бледной нищеты,

Грозой снесенные мосты,

Гроба с размытого кладбища

Плывут по улицам!

Народ появляется на улицах, «теснится кучами» на берегах Невы, на балкон Зимнего дворца выходит царь, Евгений со страхом смотрит на бушующие волны, тревожась о Параше. Город преобразился, наполнился людьми, перестав быть только городом-музеем. Вся первая часть - картина народного бедствия. Осажден Петербург чиновников, лавочников, нищих обитателей хижин. Нет покоя и мертвым. Впервые появляется фигура «кумира на бронзовом коне». Живой царь бессилен противостоять «божией стихии». В отличие от невозмутимого «кумира», он «печален», «смутен».

В третьей части показан Петербург после наводнения. Но городские противоречия не только не сняты, но еще более усилены. Умиротворение и покой таят в себе угрозу, возможность нового конфликта со стихией («Но торжеством победы полны, / Еще кипели злобно волны, / Как бы под ними тлел огонь »). Петербургская окраина, куда устремился Евгений, напоминает «поле боевое» - «вид ужасный», зато на следующее утро «в порядок прежний все вошло». Город вновь стал холодным и равнодушным к человеку. Это город чиновников, расчетливых торговцев, «злых детей», бросающих камни в безумного Евгения, кучеров, стегающих его плетьми. Но это по-прежнему «державный» город - над ним парит «кумир на бронзовом коне».

Линия реалистического изображения Петербурга и «маленького» человека развита в «петербургских повестях» Н.В.Гоголя, в произведениях Ф.М.Достоевского. Мифологический вариант петербургской темы подхвачен и Гоголем, и Достоевским, но особенно символистами начала XX в. - Андреем Белым в романе «Петербург» и Д.С.Мережковским в романе «Петр и Алексей».

Петербург - огромный «рукотворный» памятник Петру I. Противоречия города отражают противоречия его основателя. Поэт считал Петра человеком исключительным: подлинным героем истории, строителем, вечным «работником» на троне (см. «Стансы», 1826). Петр, подчеркивал Пушкин, - цельная фигура, в которой соединились два противоположных начала - стихийно-революционное и деспотическое: «Петр I одновременно Робеспьер и Наполеон, Воплощенная Революция».

Петр предстает в поэме в своих мифологических «отражениях» и материальных воплощениях. Он - в легенде об основании Петербурга, в памятнике, в городской среде - «громадах стройных» дворцов и башен, в граните невских берегов, в мостах, в «воинственной живости» «потешных Марсовых полей», в Адмиралтейской игле, словно пронзившей небо. Петербург - как бы овеществленные воля и дело Петра, превратившиеся в камень и чугун, отлитые в бронзе.

Образы статуй - впечатляющие образы поэзии Пушкина. Они созданы в стихотворениях «Воспоминания в Царском Селе» (1814), «К бюсту завоевателя» (1829), «Царскосельская ста-туя»(1830), «Художнику» (1836), а образы оживших статуй, губящих людей, - в трагедии «Каменный гость» (1830)ив «Сказке о золотом петушке»(1834). Двумя материальными «ликами» Петра I в пушкинской поэме являются его статуя, «кумир на бронзовом коне», и ожившая статуя, Медный всадник.

Для понимания этих пушкинских образов необходимо учитывать идею скульптора, воплощенную в самом памятнике Петру. Памятник - сложная скульптурная композиция. Ее основной смысл задан единством коня и всадника, каждый из которых имеет самостоятельное значение. Автор памятника хотел показать «личность созидателя, законодателя, благодетеля своей страны». «Мой царь не держит никакого жезла, - заметил Этьен-Морис Фальконе в письме к Д.Дидро, - он простирает свою благодетельную руку над объезжаемой страной. Он поднимается на верх скалы, служащей ему пьедесталом, - это эмблема побежденных им трудностей».

Такое понимание роли Петра отчасти совпадает с пушкинским: поэт видел в Петре «мощного властелина судьбы», который сумел подчинить себе стихийную мощь России. Но его интерпретация Петра и России богаче и значительнее скульптурной аллегории. То, что в скульптуре дано в форме утверждения, у Пушкина звучит как риторический вопрос, не имеющий однозначного ответа: «Не так ли ты над самой бездной, / На высоте, уздой железной / Россию поднял на дыбы?». Обратите внимание на различие интонаций авторской речи, обращенной поочередно к «кумиру» - Петру и к «бронзовому коню» - символу России. «Ужасен он в окрестной мгле! / Какая дума на челе! Какая сила в нем сокрыта!» - поэт признает волю и творческий гений Петра, обернувшиеся жестокой силой «железной узды», вздыбившей Россию. «А в сем коне какой огонь! / Куда ты скачешь, гордый конь, / И где опустишь ты копыта?» - восклицание сменяется вопросом, в котором мысль поэта обращена не к стране, обузданной Петром, а к загадке русской истории и к современной России. Она продолжает свой бег, и не только природная стихия, но и народные бунты тревожат «вечный сон» Петра.

Бронзовый Петр в пушкинской поэме - символ государствен ной воли, энергии власти, освобожденной от человеческого начала. Еще в стихотворении «Герой» (1830) Пушкин призвал: «Оставь герою сердце! Что же / Он будет без него? Тиран...». «Кумир на бронзовом коне» - «чистое воплощение самодержавной мощи» (В.Я.Брюсов) - лишен сердца. Он «строитель чудотворный», по мановению его руки «вознесся» Петербург. Но детище Петра - чудо, сотворенное не для человека. Окно в Европу прорубил самодержец. Будущий Петербург мыслился им как город-государство, символ самодержавной власти, отчужденной от народа. Петр создал «холодный» город, неуютный для русского человека, вознесенный над ним.

Столкнув в поэме бронзового Петра и бедного петербургского чиновника Евгения, Пушкин подчеркнул, что государственная власть и человек разделены бездной. Уравнивая все сословия одной «дубиной», усмиряя человеческую стихию России «железной уздой», Петр хотел превратить ее в покорный и податливый материал. Евгений должен был стать воплощением мечты самодержца о человеке-марионетке, лишенном исторической памяти, забывшем и «родные преданья», и свое «прозванье» (то есть фамилию, род), которое «в минувши времена» «быть может, и блистало / И под пером Карамзина / В родных преданьях прозвучало». Отчасти цель была достигнута: пушкинский герой - продукт и жертва петербургской «цивилизации», один из бесчисленного множества чиновников без «прозванья», которые «где-то служат», не задумываясь о смысле своей службы, мечтают о «мещанском счастье»: хорошем местечке, доме, семье, благополучии. В набросках неоконченной поэмы «Езерский» (1832), которая многими исследователями сопоставляется с «Медным всадником», Пушкин дал подробную характеристику своему герою, потомку знатного рода, превратившемуся в заурядного петербургского чиновника. В «Медном всаднике» рассказ о родословной и о повседневной жизни Евгения предельно лаконичен: поэт подчеркнул обобщенный смысл судьбы героя «петербургской повести».

Но Евгений даже в своих скромных желаниях, отделяющих его от властного Петра, не унижен Пушкиным. Герой поэмы - пленник города и «петербургского» периода русской истории - не только укор Петру и созданному им городу, символу России, оцепеневшей от гневного взгляда «грозного царя». Евгений - антипод «кумира на бронзовом коне». У него есть то, чего лишен бронзовый Петр: сердце и душа. Он способен мечтать, печалиться, «страшиться» за судьбу возлюбленной, изнемогать от мучений. Глубокий смысл поэмы в том, что Евгений сопоставлен не с Петром-человеком, а именно с «кумиром» Петра, со статуей. Пушкин нашел свою «единицу измерения» необузданной, но скованной металлом власти - человечность. Измеренные этой мерой, «кумир» и герой сближаются. «Ничтожный» в сравнении реальным Петром, «бедный Евгений», сопоставленный с мертвой статуей, оказывается рядом со «строителем чудотворным».

Герой «петербургской повести», став безумцем, потерял социальную определенность. Сошедший с ума Евгений «свой несчастный век / Влачил, ни зверь ни человек, / Ни то ни се, ни житель света, / Ни призрак мертвый...». Он бродит по Петербургу, не замечая унижений и людской злобы, оглушенный «шумом внутренней тревоги». Обратите внимание на это замечание поэта, ведь именно «шум» в душе Евгения, совпавший с шумом природной стихии («Мрачно было: / Дождь капал, ветер выл уныло») пробуждает в безумце то, что для Пушкина было главным признаком человека, - память: «Вскочил Евгений; вспомнил живо / Он прошлый ужас». Именно память о пережитом наводнении приводит его на Сенатскую площадь, где он во второй раз встречается с «кумиром на бронзовом коне».

Этот кульминационный эпизод поэмы, завершившийся погоней Медного всадника за « безумцем бедным », особенно важен для понимания смысла всего произведения. Начиная с В.Г.Белинского, он по-разному интерпретировался исследователями. Нередко в словах Евгения, обращенных к бронзовому Петру («Добро, строитель чудотворный! - / Шепнул он, злобно задрожав, - / Ужо тебе!..»), видят бунт, восстание против «державца полумира» (иногда проводились и аналогии между этим эпизодом и восстанием декабристов). В этом случае неизбежно возникает вопрос: кто же победитель - государственность, воплощенная в «горделивом истукане», или человечность, воплощенная в Евгении?

Однако вряд ли можно считать слова Евгения, который, прошептав их, «вдруг стремглав / Бежать пустился», бунтом или восстанием. Слова безумного героя вызваны пробудившейся в нем памятью: «Евгений вздрогнул. Прояснились / В нем страшно мысли». Это не только воспоминание об ужасе прошлогоднего наводнения, но прежде всего историческая память , казалось бы вытравленная в нем петровской «цивилизацией». Только тогда Евгений узнал «и львов, и площадь, и Того, / Кто неподвижно возвышался / Во мраке медною главой, / Того, чьей волей роковой / Под морем город основался». Вновь, как и во вступлении, появляется легендарный «двойник» Петра - Он. Статуя оживает, происходящее теряет реальные черты, реалистическое повествование становится мифологическим рассказом.

Подобно сказочному, мифологическому герою (см., напрн мер, «Сказку о мертвой царевне и о семи богатырях», 1833), без умный Евгений «оживает»: «Глаза подернулись туманом, / По сердцу пламень пробежал, / Вскипела кровь». Он превращается н Человека в его родовой сущности (обратите внимание: герой н этом фрагменте ни разу не назван Евгением). Он , «грозный царь», олицетворение власти, и Человек , имеющий сердце и наделенный памятью, вдохновленный демонической силой стихии («как обуянный силой черной»), сошлись в трагическом противостоянии. В шепоте прозревшего Человека слышатся угроза и обещание возмездия, за которые ожившая статуя, «мгновенно гневом воз-горя», наказывает «безумца бедного». «Реалистическое» объяснение этого эпизода обедняет его смысл: все происшедшее оказывается плодом больного воображения безумного Евгения.

В сцене погони происходит второе перевоплощение «кумира на бронзовом коне» - Он превращается во Всадника Медного . За Человеком скачет механическое существо, ставшее чистым воплощением власти, карающей даже за робкую угрозу и напоминание о возмездии:

И озарен луною бледной,

Простерши руку в вышине,

За ним несется Всадник Медный

На звонко скачущем коне.

Такой вывод можно сделать из пушкинского поэтического «исследования» одного из эпизодов «петербургского» периода русской истории. Первый камень в его фундамент заложил Петр I - «мощный властелин судьбы», построивший Петербург и новую Россию, но не сумевший «железною уздою» стянуть человека. Власть бессильна против «человеческого, слишком человеческого» - сердца, памяти и стихии человеческой души. Любой «кумир» - только мертвая статуя, которую Человек может сокрушить или, по крайней мере, заставить сорваться с места в неправедном и бессильном гневе.