Коллекционер щукин сергей иванович. Сергей иванович щукин. Семейство Щукиных на даче

Сергей Иванович Щукин был известным коллекционером и меценатом. Собрание его картин хранится в Эрмитаже и Государственном музее Пушкина. Датой рождения владельца уникальных картин французской живописи считается 27 июля 1854 год. Умер Щукин 10 января в 1936 году.

Родители мецената

Династия Щукиных ведет свой род от калужских купцов. Умение торговать, деловая хватка и способность предвидеть будущую выгоду у Сергея Ивановича были в крови. Отец Сергея, Иван Васильевич, стал сиротой в восемнадцать лет. Получив в наследство семейное дело, Иван Щукин через непродолжительное время увеличил финансовое состояние семьи в несколько раз. Мужчина был успешен во многих начинаниях.

В жены он взял дочку купцов, торговавших чаем. В родстве с Екатериной Петровной состояло очень много известных личностей. Благодаря ей вся семья Щукиных приобщились к высокому искусству, что и повлияло на дальнейшую судьбу Сергея Ивановича.

Детство и юность

Несмотря на то, что Сергей Щукин родился в семье богатого фабриканта, до восемнадцати лет юноша образование не получал. Дело в том, что только в девятнадцать лет, будучи в Германии, он наконец-то смог вылечиться от заикания. В этом же году юноша поступает в Немецкую академию торговли и коммерции, расположенную в городе Гера. Помимо Сергея, в семье воспитывалось еще три сына: Иван, Петр и Дмитрий. Однако из всех своих братьев именно Сергей стал наиболее удачливым и талантливым практически во всем, к чему он только ни прикасался.

Вероятно, сказался комплекс неполноценности, с которым меценат боролся всю жизнь. Помимо того, что Сергей обладал совсем небольшим ростом, он всю жизнь разговаривал очень осторожно, старательно выговаривая слова. Таким образом, на его манере вести разговор сказалось заикание, которое до восемнадцати лет не могли вылечить врачи. Все сыновья продолжили дело отца. В 1878 году была создана компания «Иван Щукин с сыновьями», куда все братья вошли в качестве равноправных компаньонов.

Производственная деятельность

Дела у компании шли достаточно хорошо. Заметно выросло и расширилось производство торгового дома. Теперь в его состав входило большинство фабрик текстильного производства Москвы и окрестных городов. В те годы братья Щукины были достаточно успешными купцами. Об этом говорит не только биография Сергея Щукина, но и тот факт, что семейный Торговый дом лидировал среди скупщиков хлопчатобумажных и шерстяных изделий. Буквально через десяток лет, Сергей Иванович был удостоен звания советника коммерция.

Чины и должности

В 1891 году Щукин стал купцом первой гильдии. Кроме того, к тому времени он уже был советником коммерции, а также членом отдела совета торговли мануфактур города Москвы. Спустя шесть лет он был выбран в городскую Думу, где проработал три года. Вплоть до начала революции, Щукин занимал должность в Московском биржевом обществе, а также в купеческом кредитном сообществе города Москвы. За железную хватку его называли «дикобразом». Он имел успех как в коллекционировании, так и в предпринимательстве.

Начало собирательства

Согласно официальной биографии Сергея Ивановича Щукина, желание коллекционировать у него появилась в Париже, где он сделал свою первую покупку после приобретения особняка. Распродав хранившееся в доме ценное оружие, Щукин купил картину норвежского художника Таулова. Это было в далеком 1882 году.

Таким образом было положено начало коллекции. Все свои покупки собиратель предпочитал делать в Париже. Через восемь лет он с помощью брата Ивана приобрел несколько полотен художников-импрессионистов. За последующие шесть лет его коллекция пополнилась произведениями таких мастеров, как Клод Моне, Огюст Ренуар и Эдгар Дега. Щукин любил называть себя меценатом, поддерживающим непопулярных на тот момент художников. Впоследствии большинство полотен стали мировыми шедеврами, а их авторами восторгаются до сих пор.

Также в этот период были приобретены картины Винсента Ван Гога, Поля Гогена и Поля Сезанна. Нельзя сказать, что меценат увлекался только одним художественным направлением. Например, он часто покупал произведения искусств, созданные художниками-фовистами. С некоторыми мастерами он дружил и переписывался. В основном, все произведения покупались прямо в мастерских, и только несколько своих картин Сергей Иванович приобрел у родного брата Петра, когда тот стал нуждаться в деньгах из-за семейных обстоятельств.

Лучшие произведения

Щукина увлекали идеи авангардных художников, однако его вкус разделяли немногие. Большинство друзей и посетителей его дома в Москве были шокированы картинами, которые он привозил. Пожалуй, наиболее любимыми художниками Сергея Ивановича были Клод Моне и Анри Матисс. Первой картина Моне стала «Сирень на солнце», приобретенная в 1897 году. А последней — «Дама в саду». Несколько картин, как уже было сказано, меценат купил у своего брата Петра, когда тот нуждался в деньгах. Это были картины Суринам, Рафаэлло, Ренуара, Писсарро и Дени. За любовь к искусству и коллекционированию в 1910 году Сергей Иванович получил почетную должность в обществе художников «Бубновый валет».

Иногда он приобретал картины целыми сериями. Например, им было куплено шестнадцать полотен Гогена, большинство из которых составляла тема Таити. После покупки восьми картин Сезанна, четырех Ван Гога и шести произведений Руссо Сергей Иванович Щукин обратил внимание на Пикассо. Примечательным фактом является то, что коллекционера практически не интересовали художники прошлого. Он отдавал предпочтение молодым, иногда практически неизвестным. Ему нравились скандальные авторы, которые произвели фурор в мире искусства.

Возможно, подобное поведение объясняется купеческим взглядом Щукина на все происходящее. Одной из его любимых поговорок была: «Хорошая картина - это, прежде всего, дешевая картина». Приобретая произведения искусств, он любил поторговаться. Он знал, что в будущем коллекция принесет ему хорошие барыши и обеспечит безбедное существование потомкам. Как всегда, Щукин не ошибался. Известно, что однажды он купил пятнадцать картин за один миллион франков. Сейчас всего одна картина из этих пятнадцати стоит намного больше.

Восток в его коллекции

Коллекционер Сергей Щукин был заядлым путешественником. Причем его чрезвычайно привлекал Восток. Недаром его любимая жена Лидия обладала восточной внешностью и получила в Москве прозвище «шамаханская царица». Он очень много дел имел с компаниями в Индии, Японии и Китае. Кроме того, его предприятия торговали со всей Средней Азией и Марокко.

Олицетворением восточного мира для него был, безусловно, Анри Матисс. Одной из главных картин собрания коллекционера была «Красная комната», которая сейчас находится в музее Санкт-Петербурга. Став поклонником художника, Щукин заказал Анри Матиссу панно «Музыка» и «Танец», которыми и оформил свой дом.

Судьба собрания

Коллекция Сергея Щукина разрасталось чрезвычайно быстро. Для того, чтобы было удобнее расплачиваться с художниками, он открыл в Берлине банковский счет. Уже во время эмиграции Сергей Иванович продолжал им пользоваться. Щукин признавался своей дочери, что картины приобретал спонтанно. Стоило ему увидеть какое-либо достойное творение, у него сразу возникало желания сделать покупку. Если в начале своего коллекционирования он уделял много внимания импрессионистам, то после его взгляд переключился на постимпрессионистов.

Как гласит история, Сергей Щукин еще при жизни открыл особняк для всех желающих познакомиться с творениями великих французов. Будучи в эмиграции, он, как и многие другие фабриканты, оставшиеся не у дел, пытался через суд забрать свою коллекцию. Однако, по свидетельству друзей, смирился с потерей и решил оставить картины прежней родине. Примечательным фактом является то, что в двадцатых годах прошлого века первым директором музея стал муж дочери Сергея Щукина, которая пожелала остаться с новой властью.

К слову, вся национализированная коллекция осталась абсолютно нетронутой, и в начале ноября восемнадцатого года, то есть спустя три месяца после эмиграции владельца, перешла в музей. Начиная с весны девятнадцатого года, картины мецената Щукина можно было лицезреть в первом музее Западной живописи. После войны коллекция была поделена между Ленинградом и Москвой. Биограф Щукина утверждает, что за двадцать лет коллекционирования, меценатом было собрано почти триста картин. Полное собрание можно увидеть разве что в альбоме. Во время выставок удается выставить только половину полотен.

Личная жизнь

Знаменитый меценат Сергей Иванович Щукин был женат два раза. Каждая супруга одарила его детьми. Первая жена Лидия Коренева была дочерью екатеринославских помещиков. Лидия была настоящей красавицей. Она любила наряды, а ее увлечением была психология.

В отличие от своей жены, Сергея был настоящим аскетом и предпочитал обычную пищу и сон у открытого окна. От брака родились дочь Екатерина и сыновья Сергей, Иван и Григорий. В 1907 году Щукин овдовел и через несколько лет женился повторно. Второй женой стала пианистка Надежда Миротворцева, которая родила ему дочь Ирину. Кроме того, следуя аристократической моде, Щукины взяли в дом двух девочек-воспитанниц: Варвару и Анну.

Семейные неурядицы

Однако в биографии Щукина Сергея Ивановича были и черные полосы. К сожалению, жизнь некоторых близких сложилась неудачно. В возрасте восемнадцати лет утонул любимый сын Сергей. Через два года жена мецената, красавица Лидия, покончила жизнь самоубийством, так и не справившись с горем. Аналогичным образом поступил и другой сын Щукина - Григорий, который повесился. Однако на этом неприятности не закончились, и через время застрелился его родной и не менее любимый брат Иван.

Эти события очень тяжело отразились на психики мецената. Сергей Иванович Щукин тяжело переживал потерю близких и одно время пытался стать паломником или уйти в затворничество. Чтобы компенсировать боль утраты, Щукин стал уделять повышенное внимание своей коллекции. Именно в этот непростой период было приобретено большинство самых удачных картин.

Жизнь в эмиграции

Как вспоминает внук Щукина, Андре-Марк Делок-Фурко, жизнь деда в Париже была довольно счастливой и размеренной. Его последняя дочь родилась, когда Щукину было почти под семьдесят лет. Вся семья жила достаточно тихой и комфортной жизнью, много путешествуя и общаясь с друзьями. По некоторым сведениям, Сергей Иванович успел в 1918 году перевести приличную сумму в швейцарский банк, что позволило его родным не бедствовать.

Коллекционированием Сергей Иванович Щукин больше не занимался, ограничившись покупкой нескольких картин, которые он повесил в своей комнате. Он жил в Ницце, живописном средиземноморном городе. Несмотря на то, что революция отняла у него дело всей его жизни, он ни о чем не жалел и относился к этому факту довольно философски.

В 2016 году был выпущен документальный фильм, который так и называется: «Сергей Щукин. История коллекционера». Проект был создан во Франции. В качестве режиссера выступила Татьяна Рахманова.

Моховая, 20 - красивый четырехэтажный дом, украшенный портиком с двумя коринфскими полуколоннами, высокое крыльцо, огромные окна с частыми переплетами. Психологический институт обитает в этом здании чуть меньше века. С той, чье имя он когда-то носил, связана одна из самых красивых московских легенд.

Источник информации: журнал "КАРАВАН ИСТОРИЙ", декабрь 1999.

Теперь так уже не строят: толстые стены, высокие потолки, широкие лестничные марши, лабиринт коридоров, в котором легко заблудиться человеку со стороны... Легенда о "даме в белом" - призрачной, тающей в воздухе фигуре, появляющейся по вечерам то в одном, то в другом конце здания, переходит от поколения к поколению работающих здесь людей. Те, кто знает историю института, рассказывают о Лидии Щукиной: ее муж, крупный промышленник и знаменитый меценат Сергей Иванович Щукин, построил в начале века это здание, чтобы ученые, многие из которых увлекались тогда спиритизмом и прочими оккультными науками, помогли ему увидеть хотя бы тень, хотя бы призрак любимой жены.

Говорят: ее дух не может успокоиться, потому что условия, на которых Щукин подарил это здание Московскому университету (на его строительство он пожертвовал около 200 тысяч рублей), не были выполнены. Институт должен был носить ее имя, в фойе вдовец хотел видеть ее портрет, день рождения Лидии Григорьевны предписано было считать официальным праздником института, имя покойницы следовало выбить на фасаде здания.

С приходом Советской власти об этом пришлось забыть. Имя Щукина, доживавшего свой век в эмиграции, в стенах института никогда не упоминалось. Его жена, память которой он так хотел увековечить, была бы напрочь забыта, если бы тех, кто работал в Психологическом институте, не тревожила странная тень, - в тридцатые годы за одно упоминание имени того, кто когда-то построил этот дом, сотрудника института вполне могли посадить. А Щукин доживал свой век надеясь на то, что в России помнят и его самого, и его жену: во Франции восьмидесятилетнему эмигранту было очень одиноко.

Глубокому старику не к лицу бояться смерти, и Сергей Иванович ждал конца со спокойным достоинством глубоко верующего человека. Он умирал в своей постели, в теплом, обустроенном доме, окруженный хлопочущей вокруг родней. Сергей Щукин оставлял им доброе имя и верный кусок хлеба - этим могли похвастаться немногие из обосновавшихся в Париже эмигрантов. Тяжелой, беспросветной нищеты, когда по мокрой мостовой хлопают оторвавшиеся подошвы и осенний ветер пронизывает подбитое рыбьим мехом пальто, Щукины не знали - деньги, что Сергей Иванович до революции держал в западных банках, обеспечили их на много лет вперед. Старый человек уходил, зная, что долг перед близкими он выполнил. Контуры комнаты дробились, сливались лица внучек, крест, который поднес к его губам священник, сверкал, как люстры в его московском дворце...

Он был самым хватким и оборотистым из пяти братьев Щукиных. Их дед пришел в Москву пешком из города Боровска, их отец сам выделывал кисею и прятал медные деньги под половицу, а потом записался сразу в первую гильдию, обзавелся большим домом, роскошным выездом и женой-меломанкой. (В Большом театре Щукин-старший особенно любил диванчик в аванложе - там ему всегда хорошо спалось.)

Дети пошли в мать - образованную и утонченную Екатерину Петровну Боткину, даму из московской купеческой аристократии. Брат Николай собирал старинное серебро, брат Петр коллекционировал фарфор, жемчужное шитье, древние книги и эмали. Со временем он построил в Москве собственный музей, пожертвовал его в казну и был пожалован генеральским чином. Брат Иван прожил жизнь в Париже - там его называли "графом Щукиным"... А сам Сергей всю жизнь приумножал семейные капиталы: деловая Москва звала Сергея Щукина "министром коммерции" и "дикобразом".

Все должно было сложиться иначе. В детстве он был самым слабым из братьев: нервным, низкорослым, заикающимся... Сергей Щукин сам настоял, чтобы его тоже учили коммерции, укрепил тело спортом, стал безжалостен и расчетлив - конкуренты рассказывали легенды о его аферах и головокружительных деловых комбинациях. (В 1905 году, когда все были напуганы революцией и коммерция не приносила доходов, Щукин скупил всю московскую мануфактуру и нажил на этом миллион.) Его жена была первой красавицей Москвы, старший сын подавал большие надежды - отец видел в нем своего преемника, средний стал ученым, и лишь младший сын Григорий, от рождения глухой, навсегда замкнувшийся в своем призрачном мире, был болью и горем семьи... Тридцать лет назад Сергей Щукин считал себя счастливым человеком - расставаясь с этим миром, он пытался понять, чем прогневал Господа, почему налаженная, благополучная жизнь рухнула и разлетелась вдребезги.

В 1905 году утопился его семнадцатилетний сын Сергей. Говорили, что он был членом существовавшего тогда клуба самоубийц: дети богатых и знатных родителей кончали с собой по жребию. Револьверная пуля, цианистый калий, прыжок под поезд - молодые люди уходили из жизни один за другим, и в конце концов очередь дошла и до его мальчика... А затем не стало и жены.

Когда он женился на восемнадцатилетней девушке, ему был тридцать один год. Лидочка Коренева происходила из старинной дворянской семьи, и московские сплетники шептались о том, что вслед за дворцом генерал-губернатора (когда-то он был дворцом Трубецких) мануфактурщик прикупил и жену-дворянку. "Добрые люди" пересказывали ему, о чем судачила вся Москва, а он только посмеивался.

Лидия Коренева, одна из первых красавиц Москвы (за глаза ее называли "шемаханской царицей"), не думала о щукинском состоянии. Она любила наряды и балы, а он вел жизнь аскета - обедал картошкой и простоквашей, спал с открытым окном и зимними утрами просыпался запорошенный снегом - им не всегда было просто вместе, но они любили друг друга.

Лидочка никогда ничем не болела, а сгорела в три дня. Врачи говорили, что дело в какой-то женской болезни. В обществе ходили слухи, что покойница отравилась. Якобы Лидия Щукина не простила мужу гибели сына, незадолго до своей смерти переставшего разговаривать с отцом. Семьи его друзей жертвовали деньги на революцию, а Сергей Щукин во время московского восстания прикармливал "черную сотню"... Тогда он пропустил это мимо ушей, но через два года покончил с собой сын Григорий. (Московские сплетники утверждали, что купца настигла Божья кара, а причиной тому - безбожные увлечения Щукина: он-де развесил в домовой церкви богомерзкую мазню Ренуара и Пикассо.) Прошло несколько месяцев, и застрелился брат Иван, долго и безуспешно просивший его о помощи. После этого мир окрасился для него в черный цвет.

Иван Щукин не любил коммерции. Он жил во Франции и читал лекции в Русской высшей школе общественных наук. Немного журналист, немного искусствовед (французы тем не менее наградили его орденом Почетного легиона), Иван менял любовниц как перчатки, держал открытый дом и собирал картины старых мастеров - его коллекция Гойи и Веласкеса была самой большой в Париже.

Последняя пассия изрядно его пощипала. Каждую неделю он дарил ей по новому платью и дорогому колье. А тут зашаталась нью-йоркская биржа, и американские медные акции, в которые их брат Николай вложил все свои средства, резко пошли вниз... Полгода еще Николай посылал Ивану деньги, потом посоветовал продать часть картин, но оценщики сказали, что большая часть собрания - подделки.

Вокруг Ивана давно вилась темная публика: ему показывали письмо из Испании - в дальнем монастыре обнаружен-де подлинник Веласкеса, можно купить его по дешевке и вывезти из страны, заменив подделкой... И Иван Щукин привозил домой фальшивку, а прибыль мошенники и настоятель делили пополам.

На брате висел огромный долг, выплатить который он не мог, помощи ждать было неоткуда. И тогда Иван решил, что будет жить как прежде. А когда остатки состояния растаяли, он в последний раз принял гостей, поздно вечером проводил их до дверей, поднялся в кабинет и пустил себе пулю в сердце. Самоубийц тогда не хоронили на кладбищах, и похороны прошли по гражданскому обряду - Ивана Щукина кремировали, и после этого Сергей Щукин поседел. Ничего более отвратительного, чем кремация, он, глубоко религиозный человек, не представлял.

Теперь пришел и его черед. Вокруг хлопотали вторая жена, свояченица, дочка... Жаль, что любимый сын Иван в далеком Бейруте - значит, они так и не простятся... Это не страшно: главное - он вырос хорошим, достойным человеком, стало быть, имя Щукиных будет жить - его вспомнят добром даже в изгнавшей их России.

Дома остались картины - десятки полотен Гогена, Моне, Пикассо, Матисса, Ренуара, Руссо, Сислея: современное искусство было его главной страстью, коллекции он отдал и жизнь, и состояние.

Пикассо и Матисс жили на его деньги - если бы он не покупал их работы, они, быть может, и не дождались бы своего признания. Из-за этого влюбленная в передвижников Москва считала его сумасшедшим: несколько лет назад Александр Бенуа сказал ему об этом в глаза. Говорили, что Щукин чудит, что его увлечение импрессионистами не что иное, как московское самодурство, дикий купеческий "чертогон"... А теперь его коллекция стоит десятки миллионов долларов. Ее национализировали сразу после Октября: его дворец стал Музеем современного искусства, а он превратился в хранителя и экскурсовода, ютившегося тут же, при своем бывшем собрании, в комнате кухарки. Не беда: главное, что ему и его семье удалось бежать из России, а коллекцию музей сохранит лучше, чем наследники.

На родине остался и его погребальный дар, который он пожертвовал после обрушившейся на него череды смертей: в 1910 году он отдал двести тысяч рублей на строительство Психологического института. Дама, с которой он тогда был близок, познакомила его с молодым киевским профессором Челпановым. Щукин решил - лучше помочь науке, чем жертвовать на храм: может быть, профессор когда-нибудь сумеет объяснить, почему богатые и красивые, совсем молодые люди решаются на самоубийство...

У парадного входа висит доска с профилем Лидии - институт носит ее имя и здесь теперь каждый год будут отмечать день ее именин... Он почувствовал, что его губ коснулись святые дары, ощутил на лбу руку священника, а затем стены комнаты раскрылись и он полетел в какую-то бесконечную, сияющую бездну - о том, как сложилась судьба сына, что произошло с его собранием и Психологическим институтом, который носит имя его жены, Лидии Щукиной, Сергей Иванович не узнал никогда.

Его сын Иван Щукин окончил Сорбонну, преподавал в Каирском университете, изучал средневековое восточное искусство. Он погиб в самолете, случайно сбитом во время Ливанской войны. (Его богатейшая библиотека до сих пор лежит невостребованной во французском посольстве в Каире.)

Музей нового европейского искусства был упразднен в сороковые годы, во время борьбы с "низкопоклонством перед Западом". Картины, которые вполне могли продать за рубеж, к счастью, удалось спасти - сейчас они находятся в Пушкинском музее. А Психологический институт до сих пор считается одним из серьезнейших научных учреждений мира, и памятная доска с женским профилем вновь висит у его парадного входа.

Сергей Щукин лежит на мон-мартрском кладбище - широкий постамент, массивная гранитная плита... Его дети погибли, правнуки рассеялись по всему свету, родового гнезда Щукиных больше не существует - но в далекой России каждый год отмечают день ангела его любимой жены.

19 июня 2019 года в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина открывается беспрецедентная по масштабу и содержанию выставка, которая займет почти все пространство музея. Проект представит историю формирования коллекции полотен Моне, Гогена, Матисса и других художников, которую собрал купец Сергей Щукин, - через его личность. "Родина" рассказывает, как Щукин однажды "подмалевал" картину гениального импрессиониста Матисса, а тот этого "не заметил"...

Писсаро в Большом Знаменском переулке

Весной 1898 года московский купец 1-й гильдии Сергей Щукин оказался на маленькой парижской улочке Лаффит, что неподалеку от Итальянского бульвара, и в галерее Поля Дюран-Рюэля приобрел картину Камиля Писсарро "Оперный проезд в Париже". Осенью там же купил полотно Клода Мане "Скалы в Бель-Иль"...

Современные энциклопедии восторгаются импрессионистами. Но так было не всегда. В годы, когда ими увлекся Сергей Иванович, направление только пробивало свой путь. Сергей Иванович привез диковинные полотна в патриархальную Москву, разместил в своем двухэтажном доме в Большом Знаменском переулке. И каждую субботу лично проводил экскурсии для интересующихся.

Шедевры импрессионизма были похожи на заморских бабочек, неожиданно залетевших в засыпанную снегом Россию. А присутствующие, вспоминал князь Сергей Щербатов, стояли вокруг седовласого хозяина и слушали его, как эскимосы граммофон.

Кто он, этот удивительный человек?

Жестокие удары судьбы

Сергей Щукин принадлежал к старообрядческой купеческой семье, успешно занимался продажей русского текстиля. Во время событий 1905 года он, пользуясь моментом, скупил находившийся на складах текстиль, а когда ситуация нормализовалась, получил сверхприбыль. Его фирма активно работала на Кавказе, в Средней Азии и даже вышла на рынок Персии. Московские купцы уважительно называли Сергея Щукина "министром коммерции".

В 29 лет он женился на Лидии Кореневой, дочери екатеринославского помещика. Жена была моложе мужа на десять лет и приятно удивляла московский бомонд трогательным южным говором. Как в сказке, у них родились три сына: Иван, Сергей, Григорий и дочь Екатерина.

А потом в Большой Знаменский переулок пришли беды, откуда не ждали. Неожиданно умерла Лидия Григорьевна, свели счеты с жизнью сыновья Григорий и Сергей. И московский бомонд мгновенно вынес приговор: виною всему странные и пугающие картины. Такие может собирать только сумасшедший, а значит, и дети у него ненормальные...

Чтобы вдохнуть жизнь в осиротевший особняк, Сергей Иванович взял в качестве приемных дочерей крестьянских девочек-сирот Аню и Варю. Спасение от одиночества искал на музыкальных вечерах в доме Владимира Гиршмана, известного богача и коллекционера. Здесь познакомился с Надеждой Конюс (в девичестве Миротворцевой). Надежда Афанасьевна находилась в разводе, и, когда вдовец сделал ей предложение, ответила согласием.

В этот период он и "заболел" Анри Матиссом.

Три письма Матиссу

Увидев в Париже полотно "Радость жизни", потрясенный купец незамедлительно познакомился с гениальным художником. Собеседники понравились друг другу, Сергей Иванович начал покупать картины Матисса прямо в мастерской, без посредников. Так и возникла идея эксклюзивного, как сказали бы сейчас, заказа: украсить тремя полотнами Матисса двухэтажный дом Щукина. А вскоре маэстро прислал эскизы: "Танец", "Музыка" и "Купальщицы у реки". Матисс не понял заказчика, когда тот говорил о двух лестничных пролетах. Во Франции первый этаж не учитывается, и художник решил, что в доме три этажа...

Сергей Иванович остановился на "Танце" и "Музыке". Но неожиданно возникла деликатная проблема: обнаженные фигуры...

"Сударь,

я получил оба Ваших письма от 11 и 12 марта с эскизами больших картин. Они прекрасны и очень благородны по цвету и рисунку. Но увы! Я не могу теперь поместить ню у себя на лестнице. После смерти одного из моих родственников я принял к себе в дом трех девочек, а у нас в России (мы здесь немного на Востоке) нельзя показывать ню девочкам.

В России мы как в Италии XVII века, где ню было запрещено. Если бы у меня в доме не было маленьких девочек, я рискнул бы не посчитаться с общественным мнением, но теперь я вынужден подчиниться русским обычаям".

Матисс недоумевает: почему девушки должны танцевать в платьях, ведь такие удачные эскизы.

Щукин настаивает в письме от 27 марта: что "касается сюжета, я хотел бы избежать ню". Но азарт коллекционера оказывается сильнее мнения света.

"Сударь,

Я нахожу в вашем панно Танец сколько благородства, что решил пренебречь нашим буржуазным мнением и поместить у себя на лестнице сюжет с обнаженными... Все мои оговорки в двух предыдущих письмах аннулированы моей телеграммой в последнее воскресенье..."

Ультиматум Мастеру и покаяние

Прежде чем отправить картины в Россию, Матисс выставил их в парижском Осеннем салоне. И разразился грандиозный скандал. По оценке французских критиков, "упрощение достигло крайних пределов". В газетах появились едкие карикатуры.

Побывавший на выставке Щукин дрогнул и... отказался от заказа.

Для Матисса, только что похоронившего отца, это был страшный удар!

Но непереносимым ударом это было и для Щукина. Двое суток, пока ехал в поезде из Парижа, он не смыкал глаз. Выйдя на московском вокзале, телеграфировал Матиссу, что покупает обе картины.

"Сударь,

В дороге (два дня и две ночи) я много размышлял и устыдился своей слабости и недостатка смелости. Нельзя уходить с поля боя, не попытавшись сражаться.

По этой причине я решил выставить Ваши панно. Будут кричать, смеяться, но поскольку, по моему убеждению, Ваш путь верен, может быть время сделается моим союзником и в конце концов я одержу победу...".

Заретушированный флейтист

4 декабря 1910 года "Танец" и "Музыка" прибыли в Москву и были выставлены в особняке Щукина. Они произвели грандиозный эффект. Вот что писал своей сестре скульптор Борис Терновец:

"Я был сегодня у Щукина... Но что особенно поразило, увлекло и захватило нас, что было торжественным, полным заключительным аккордом - это новая фреска Матисса - "Хоровод" (Речь, конечно же, идет о полотне под названием "Танец" - Авт.) Я был буквально опьянен ею... Это лучшее из того, что создано Матиссом, и, может быть, лучшее из того, что вообще дал ХХ век".

Успех панно был таким, что Сергей Иванович при очередной встрече с Матиссом предложил ему написать еще три полотна-аллегории. Художник ответил согласием. 19 октября 1911 года Щукин и Матисс выехали из Парижа. И пока поезд наматывал километры, Сергей Иванович изматывал себя вопросом: как сказать Мастеру, что он все-таки "оградил" девочек-воспитанниц, собственноручно зарисовав у флейтиста в "Музыке" неположенное...

Матисс остановился в доме Щукина. Об их времяпрепровождении можно судить по записи в дневнике писателя Андрея Белого. Щукин рассказывал ему, что Матисс "зажился у него: пьет шампанское, ест осетрины и хвалит иконы; не хочет-де ехать в Париж... Говорят, что картину Матисса, выписанную им, сам же у себя подмалевал (и Матисс-де сделал вид, что этого не заметил)".

Писатель ошибся: Матисс, конечно, заметил "исправления". Но миролюбиво сказал Щукину, что, в сущности, это картину не изменило.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ

37 - столько полотен Матисса нашли приют в доме Сергея Ивановича Щукина

Психологический институт в Москве:
российский центр психологической науки, культуры и образования

ГЛАВА I

С.И. Щукин (1854-1936) - МЕЦЕНАТ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ НАУКИ И КУЛЬТУРЫ

О Сергее Ивановиче Щукине, чьи щедрые дары дали возможность создать Alma mater русской психологии - великолепный Психологический институт, готовый к проведению теоретических и экспериментальных исследований, а также к обучению студентов - следует рассказать особо.

С.И. Щукин был одним из виднейших российских промышленников и предпринимателей начала XX в., европейски образованным человеком. Он получил экономическое образование, окончив Высшую коммерческую академию в Баварии. Его отличал глубокий интерес к философским и психологическим наукам. Не чужда этому интересу была и семья Щукиных: брат Сергея Ивановича учился на философском отделении историко-филологического факультета Московского Университета, а старший сын - Иван Сергеевич, - будучи студентом того же факультета, активно участвовал в работе Психологического семинария.

«Сергей Иванович Щукин, - пишет историк Н.Г. Думова, - был несомненно талантливым предпринимателем, известным своей склонностью к рискованным операциям. Он обладал почти безошибочной интуицией и смелой решительностью. В деловом мире его прозвали «министром коммерции» <...> Он играл видную роль в жизни московского купечества - был членом правления (одно время старостой) Московской купеческой управы, товарищем старшины московского купечества и почетного старосты детских приютов <...>

В 1883 г. Сергей Щукин женился на Лидии Григорьевне Кореневой, происходившей из украинского помещичьего семейства... Её "русалочья красота", по воспоминаниям дочери П.М. Третьякова В.П. Зилоти, поражала всю Москву.

<...> Дом Щукиных стал славиться в московских высших сферах роскошными приемами и домашними концертами. Приглашение туда считалось большой честью... К Щукиным съезжался цвет московского дворянства, политические деятели, иностранные дипломаты, генералы, торгово-промышленная элита, знаменитости из мира искусства и литературы. В украшенных алыми розами залах дворца , где звучала музыка Баха, Бетховена, Моцарта, собирались завсегдатаи: князь Юсупов, князь Сергей Щербатов, братья Михаил и Иван Морозовы, Николай Рябушинский, Сергей Сергеевич Боткин. В доме Щукиных бывали Станиславский и художник Серов, там пел Шаляпин и играл Рахманинов. Приезжая в Москву, обязательно наносили визиты Щукиным петербуржцы Дягилев и Бенуа. Частым гостем здесь был молодой художественный критик Анатолий Луначарский <...>

С.И. Щукин был известным коллекционером новой западной живописи - «искусства живого, активного, действенного, искусства сегодняшнего дня» (И. Грабарь) - и собрал первую в России и одну из лучших в мире коллекцию картин импрессионистов и постимпрессионистов, предугадав их будущее значение. Талантливый собиратель не получил художественного образования, но при выборе картин не без основания полагался на свое собственное мнение, так как был наделен редким даром - «чутьем изящного» (А.С. Пушкин). Со временем С.И. Щукин стал обладателем коллекции шедевров мировой живописи . В 1909г. он открыл двери своего дома на Знаменке для желающих познакомиться с его коллекцией, и чуть ли не вся московская интеллигенция прошла через его увешанные картинами залы.

В1905-1908 гг. С.И. Щукину пришлось пережить тяжелую полосу личных трагедий: он потерял брата, двух горячо любимых сыновей (Сергея, которому было семнадцать лет, и Григория - двадцати одного года); в 1907г., не оправившись от этого удара, скоропостижно скончалась Лидия Григорьевна. После смерти жены Сергей Иванович завещал свою коллекцию картин городу Москве, поставив условие, чтобы собрание хранилось и экспонировалось целиком. «Я не хочу, - говорил он сыну Ивану, - чтобы мои картины прятались где-нибудь в подвале и вытаскивались оттуда поодиночке или продавались». Впоследствии полотна из собрания СИ. Щукина составили гордость самых крупных музеев России» .

В память о жене Сергей Иванович, по совету сына Ивана, при-нял участие в создании научного института в Москве, учреждения совсем нового в России профиля - психологического.

После февраля 1917г. С.И. Щукин стал членом Московского совета по делам искусства, куда входили художники, архитекторы, искусствоведы и коллекционеры. В годы Первой мировой войны он занялся организацией отраслевых объединений торговцев и промышленников. После Октябрьского переворота в январе 1918г., в период борьбы советской власти с «капиталистами» Сергей Иванович был арестован по обвинению в экономическом саботаже, но вскоре освобожден. Ему предложили стать хранителем музея современного искусства (декрет о переходе его коллекции в собственность государства был подписан Лениным), в который был превращен его дом. Щукин дал согласие и поселился в домике привратника. В августе 1918г. он вместе с сыном Иваном уехал в Германию, а в 1919г. перебрался во Францию. В его квартире продолжали собираться соотечественники - Бенуа, Дягилев, Николай Рябушинский и многие другие. Скончался Сергей Иванович в возрасте восьмидесяти четырех лет и похоронен в Париже. Внуки и правнуки его сегодня живут во Франции и США.

Щукины - коллекционеры
и предприниматели

В истории российского предпринимательства найдётся немного семей, которые из рода в род на протяжении нескольких лет сумели сохранить значительное влияние в промышленности или торговле, при этом являясь постоянными участниками общественной и культурно-просветительской жизни страны. Среди имён «золотого века» в истории меценатства и коллекционирования Морозовых, Бахрушиных, Третьяковых не последнее место занимает род Щукиных. Эту династию по праву можно отнести к «цвету» московского купечества второй половины XIX в. Её известность связывают также с созданием коллекций Третьяковской галереи, Государственного музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина, и даже с вкладом в развитие западноевропейской культуры.

Родоначальником семьи «потомственных почётных граждан» стал Пётр Федосович Щукин, происходивший из купеческого города Боровска Калужской губернии. Во второй половине XVIII в. при Екатерине II он со своей семьёй покидает родной город и перебирается в Москву. В 1787 г. Пётр Щукин вместе с сыном Василием (Евсеем) впервые упоминается в московских писцовых книгах.

После французского нашествия и пожара Москвы 1812 г. Щукины сумели сохранить небольшое состояние и репутацию честных коммерсантов. Продолжил дело отца Василий Петрович, который скончался в 1836 г. в возрасте 80 лет, значительно приумножив состояние семьи. Его сын - Иван Васильевич стал подлинным основателем «щукинской династии». Через десяток лет его фирма заняла лидирующее место в торгово-промышленной Москве, а его семья стала широко известна в купеческих кругах.

Иван Васильевич был женат на старшей дочери именитого купца Петра Боткина, что дало ему возможность породниться со многими знатными московскими фамилиями. У него была большая семья: 5 дочерей и 6 сыновей, из которых наиболее известны Пётр, Сергей, Дмитрий и Иван. Пётр Иванович стал автором книги воспоминаний о купеческой Москве XIX в., где подробно описал своего родителя. «Отец был сильный брюнет, но с годами волосы на голове и борода стали у него седеть, только одни брови, которые были у него чрезвычайно густые, оставались чёрными. У отца были такие выразительные глаза, что от одного его взгляда дети моментально переставали реветь; взгляд отца действовал и на взрослых; говорил он всегда очень громко, всё равно было это дома, в гостях или на улице. Даже за границей говорил на улице так громко, что прохожие оборачивались; речь у него была ясная и выразительная». О привычках Ивана Васильевича сын отзывался с особой теплотой, несколько не стесняясь его чудачеств: «Отец вёл очень деятельную жизнь. Как человек уже пожилой, он ложился спать рано и вставал тоже рано; в театрах отец обыкновенно не досиживал до конца представления, и в ложах московского Большого театра, где имеется комнатка с диваном, обыкновенно засыпал во время итальянской оперы, несмотря на то, что очень её любил. По утрам из всей семьи вставал раньше всех отец. Перед тем, как спуститься в столовую пить кофей в халате и туфлях, отец вызывал к себе повара Егора… Отец любил красное вино и был большим его знатоком. Шампанское он не переносил. Сладкое варенье ещё посыпал сахаром…»

Несмотря на консерватизм, Иван Васильевич старался дать детям хорошее, разностороннее образование. Купеческому сословию уже в те времена стало понятно, что для того чтобы надёжно закрепиться в предпринимательском деле, только практических навыков недостаточно, поэтому и старались купцы обучать своих наследников коммерческой деятельности в заведениях, дающих хорошую подготовку к ней и знание иностранных языков. В доме И.В.Щукина в Милютинском переулке (ныне улица Мархлевского) был целый штат воспитателей и учителей, при этом сыновья начали школьное образование в Выборге, где обучение велось на немецком языке, затем за границей; отец надеялся, что они продолжат дело семьи, пойдя по проторенному пути. По возвращению наследников в Россию Иван Васильевич привлекает их к семейным делам, и в 1878 г. открывает Торговый дом «И.В.Щукин с сыновьями», занимавшийся мануфактурной торговлей. Но судьба сыновей сложились по-иному, чем планировал отец, каждый из них тем или иным способом связал свою жизнь с культурой и искусством.

Пётр Иванович Щукин (1853-1912), ещё юношей, живя в частном пансионе Гирса в Петербурге, мечтал о поступлении в Московский университет. В это же время в нём просыпается тяга к коллекционированию, которая, как он утверждал сам, пришла к нему по материнской линии. Проведя шесть лет вдали от дома сначала в Германии, а затем во Франции, он изучает процесс выработки шёлковых тканей и делает первые приобретения в свою известную коллекцию. Так, в Лионе Пётр Иванович приобрёл несколько редких французских книг, литографии и гравюры. Вернувшись в Москву, будущий знаменитый коллекционер стал постоянным посетителем антикварных магазинов на Старой площади, у Арбатских ворот, на знаменитой Сухаревке. Коллекция П.И.Щукина пополнялась самыми разными экспонатами: иконами, картинами французских импрессионистов, офортами, фотографиями и книгами. Позднее зародился интерес к искусству стран Востока, и, в конце концов, Пётр Иванович занялся собирательством предметов русской старины и прикладного искусства.

Вскоре стало понятно, что разрастающаяся коллекция требует специального помещения. В 1891 г. П.И.Щукин приобретает землю на Малой Грузинской улице и приглашает архитектора Бориса Фрейденберга для проектирования здания музея. Петру Ивановичу хотелось, чтобы коллекция была размещена в доме, построенном в стиле старого русского зодчества, он лично принимает участие в разработке проекта и дважды посещает город Ярославль, интересуясь архитектурой старинных особняков. В сентябре 1893 г. состоялось открытие двухэтажного кирпичного терема с шатровыми кровлями и нарядными кокошниками, облицованное пёстрыми рельефными изразцами (сейчас здесь размещается Государственный биологический музей им. К.А.Тимирязева). Через пять лет по соседству Щукин возводит ещё одно здание, получившее название «Новый музей», связанное со старым подземным переходом. А ещё через семь началось строительство третьего корпуса, который, так же как и два первых, был до отказа заполнен экспонатами. Сам Пётр Иванович выделял несколько разделов своей музейной коллекции: церковный, оружия, тканей, ковров, гобеленов и шпалер, драгоценностей и посуды. Заслуга П.И.Щукина состояла ещё и в том, что он не просто собирал свою коллекцию, но и популяризировал собранные им сокровища.

В 1895 г. частный музей Щукина распахнул двери для всех любителей старины. Здесь писал этюды для картины «Степан Разин» Суриков, Серов делал копии с персидских миниатюр для занавеса балетных спектаклей Дягилева, Аполлинарий Васнецов срисовывал со старинных планов Москвы изображения боярских теремов. Петру Ивановичу удалось составить подробное описание всех ценностей музея, а самые интересные документы его коллекции перепечатать в издаваемом на собственные средства «Щукинском сборнике».

О судьбе своей коллекции Пётр Иванович позаботился заранее. Весной 1905 г. он передал Историческому музею «собственное своё владение, заключавшееся в земле с домом и другими жилыми и нежилыми строениями… с собранием старинных русских и иностранных вещей, восточной коллекцией, картинной галереей, собранием рисунков и гравюр, библиотекой, рукописным архивом, с мебелью и всей обстановкой». До конца своей жизни Щукин являлся хранителем музея, продолжал нести все расходы по его содержанию и платить зарплату сотрудникам, при этом пополняя фонды коллекции. Очевидцы вспоминают, что Пётр Иванович, получив чин гражданского генерала, очень гордился своим новым мундиром ведомства народного просвещения с синими отворотами, шпагой, а чёрную форменную шапку с галунным крестом не снимал даже в жаркие летние дни.

После смерти П.И.Щукина вся его коллекция была перевезена в Исторический музей. Пожертвования коллекционера превышали фонды самого музея, по примерным подсчётам Пётр Иванович передал 23 тыс. экспонатов. Щукинский дар обогатил практически все отделы музея, а некоторые пришлось открыть заново, на здании самого музея появилась новая вывеска «Отделение Императорского Российского Исторического музея имени Императора Александра III - музей Петра Ивановича Щукина».

Ещё один сын Ивана Васильевича - Сергей Иванович Щукин (1854-1936), так же как и брат, получил образование за границей, в Германии. По возвращении начал работать в Торговом доме «И.В.Щукин с сыновьями», а после смерти отца фактически его возглавил. Сергей Иванович, наверное, единственный из братьев, кто с прилежностью занимался семейным бизнесом и заботился о пополнении капитала. Семья Щукиных при нём стала владелицей паёв Товарищества ситценабивной мануфактуры «Э.Циндель», среди акционеров которого были купцы Бурышкины, Прове и Кнопы. В 1870-1871 гг. вместе с другими промышленниками он организовал Московский учётный банк, и вплоть до 1917 г. играл в нём руководящую роль. Активно занимался Сергей Иванович и общественной деятельностью. Так, по данным формулярных (послужных) списков, хранящихся в архивах города Москвы, С.И.Щукин с 1892 г. числился выборным Московского купеческого общества, с 1894 г. членом Московского отделения Совета торговли и мануфактур, а также выборным Московского биржевого общества.

Погружённый в торговые дела, он первоначально не разделял увлечения своих братьев коллекционированием, приобретая картины лишь для украшения собственного дома. Страсть к собирательству проснулась в Сергее Ивановиче в возрасте сорока с лишним лет, он начал собирать картины французской живописи начала XIX в., работы Гогена, Ван Гога, Матисса и их предшественников - Ренуара, Сезанна, Моне, Дега. Причём он покупал их за гроши, и не потому что был жаден, а потому, что картины эти никем не были признаны и цены на них не было. Приобретая картины, Сергей Иванович не прислушивался ни к каким мнениям, он «обладал, несомненно, исключительным даром распознавать подлинные художественные ценности и видел их ещё тогда, когда окружающие их не замечали». Свой принцип выбора художественных произведений он определял так: «Если, увидев картину, ты испытываешь психологический шок, - покупай её». Приобретения он делал на парижских выставках, в мастерских художников во время своих многочисленных заграничных путешествий. Свою коллекцию Сергей Иванович разместил в доме, подаренном ему отцом в 1891 г. и расположенном в Большом Знаменском переулке. Комнаты дома представляли собой роскошные апартаменты с высокими потолками, множеством росписей и лепниной, дорогими люстрами и зеркальным паркетом. С течением времени все стены дома от пола до потолка были заняты произведениями живописи. В 1911 г. по приглашению С.И.Щукина в Москву приехал Анри Матисс, он побывал в доме коллекционера и подарил ему несколько своих работ…

Сергей Иванович Щукин

Так же как и брат, Сергей Иванович сделал своё собрание доступным для обозрения. Посетителям разрешалось осматривать экспозицию по воскресеньям с 11 до 14 часов, причём экскурсии проводил сам хозяин. Вот какой случай описывает в своей книге Павел Бурышкин. «Когда в 1917 году, после Февральской революции, в Москву приезжали два французских депутата <…> я был назначен сопровождать этих именитых гостей. Я помню, что один из них попросил устроить им возможность ознакомиться со щукинской и морозовской коллекциями. И.А.Морозов наотрез отказал <…> А С.И.Щукин не только согласился, но сам подробно свои галереи показал».

После смерти первой жены Лидии Григорьевны (Кореневой) Сергей Иванович составил завещание, по которому вся его коллекция должна была перейти в дар Третьяковской галерее. Но после второй женитьбы в 1915 г. на Надежде Афанасьевне (Конюс) его планы относительно коллекции изменились. С женой и детьми от первого брака он переехал в дом на Большой Никитской, а особняк на Знаменке превратил в музей.

После октябрьских событий вся коллекция С.И.Щукина была национализирована. Весной 1919 г. бывший хозяин стал директором экспозиции, получивший название «Первый музей новой западной живописи». Впоследствии лучшие картины щукинского собрания были переданы в Эрмитаж и Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина. Волею судьбы Сергей Иванович покинул Россию и поселился в Париже, когда же его спрашивали, почему он не хочет вернуть себе право на коллекцию, он неизменно отвечал: «…я собирал не только и не столько для себя, а для своей страны и своего народа. Что бы на нашей земле ни было, мои коллекции должны оставаться там».

Дмитрий Иванович (1855-1932) ещё при жизни отца вышел из семейного бизнеса и прославился исключительно как коллекционер. Первоначально он собирал изделия из золота и серебра, миниатюру, бронзовую скульптуру, но постепенно сосредоточился на старой западной живописи. Д.И.Щукин коллекционировал картины XIV-XVIII вв., в его собрании были полотна Ватто, Буше, Кранаха, Ланкре, всего около 146 произведений. В своём особняке в Староконюшенном переулке Дмитрий Иванович открыл галерею, но судьба её оказалась такой же, как и у старших братьев. В 1918 г. она была национализирована, а затем передана в музей на Волхонке. Дмитрий Иванович остался при своей коллекции, в 1924 г. он был назначен заведующим итальянским отделом картинной галереи и избран членом учёного совета.

Говоря о щукинской семье, нужно вспомнить ещё младшего брата - Ивана Ивановича, который всю свою жизнь прожил в Париже. Он собирал русские книги, в основном по истории философии и религиозной мысли, читал лекции в Высшей школе социальных наук. Его небольшая квартирка на авеню Баграм стала центром собраний русских эмигрантов. Судьба его оказалась печальной, он разорился и закончил жизнь самоубийством. Сегодня его библиотека составляет сокровищницу русского книгохранилища в Париже.

При жизни последние представители рода Щукиных в России воспринимались с немалой доли иронии, над их собирательством, честолюбием и меценатством посмеивались, называя «самодурами». Но ведь именно они накопили сокровища искусства, создали галереи и музеи и безвозмездно оставили всё это своему Отечеству и народу. Нам есть чему у них поучиться.

Коншины - промышленники
во дворянстве

В состав российской торгово-промышленной элиты середины XIX в. входили семьи, которые формально не принадлежали к купеческому сословию, хотя и имели для этого все основания. Примечательно, что некоторым из них в результате деловой активности родоначальников удалось достичь более высокого положения в буржуазном обществе и добиться дворянского звания. Среди них наиболее известен род Коншиных, владельцев огромных хлопчатобумажных фабрик в подмосковном Серпухове. За двухсотлетнюю историю эта семья прошла путь от провинциальных торговцев до текстильных магнатов всероссийского масштаба, а итогом этой деятельности в 1882 г. «в воздаяние заслуг перед отечественной промышленностью и торговлей» стало присвоение Коншиным звания потомственных дворян.

У истоков семейного дела стоял П.Ф.Коншин, который в 1781 г. открыл в Серпухове парусно-полотняную фабрику. Семейное прозвище «Конша», от которого в дальнейшем произошла именитая фамилия, достаточно известно в Подмосковье, оно упоминается ещё в XVI в. в связи с избранием представителей этой семьи на видные посты в руководстве посадской общиной.

После смерти основателя дело продолжил его сын - А.П.Коншин. Серпуховская фабрика приносила хороший доход и числилась среди 30 лучших в городе, но в 1809 г. деятельность этого прибыльного предприятия пришлось прекратить. Причиной этого стала континентальная блокада Англии, к которой Россия присоединилась по Тильзитскому договору с Францией (1807 г.), а ведь именно английский флот являлся главным покупателем коншинской парусины. Но это не прекратило фабричную деятельность семьи, дальновидный сын А.П.Коншина - Максим Алексеевич ещё в 1805 г. открыл бумаготкацкую и ситценабивную фабрику «Старая мыза», которая была менее зависима от иностранных партнёров. Существенный подъём этого предприятия связан уже со следующим поколением рода, а именно с деятельностью сына М.А.Коншина - Николаем Максимовичем (1798-1853). При нём фабрика была частично механизирована, здесь работала ситценабивная машина на конной тяге, а также существенно расширился ассортимент выпускаемой продукции: платки, ситцы, одеяла продавались и в Москве, и на знаменитой Макарьевской ярмарке в Нижнем Новгороде.

Однако уже через несколько лет темпы развития предприятия начинают снижаться. Это было связано с тем, что сырьё - хлопчатобумажную пряжу привозили из Англии, поскольку в России не существовало прядильных машин, а пряжа крестьян-кустарей была очень низкого качества.

В 1842 г. запрет на экспорт из Англии текстильного оборудования был снят, и Николай Максимович в числе первых начинает строить бумагопрядильную фабрику. Из-за границы он выписывает мастеров, станки и паровую машину, одну из первых в Подмосковье. Уже после смерти Н.М.Коншина дело продолжило четвёртое поколение семьи, его сыновья.

По семейному разделу наследства старший сын - Иван Николаевич (1828-1898) получил бумагопрядильную фабрику, средний - Николай Николаевич (1831-1918) - земельные участки под Тарусой, младший - Максим Николаевич (1838-?) - бумаготкацкую и ситценабивную фабрику «Старая мыза». Но вскоре стало ясно, что Максим не приспособлен к предпринимательской деятельности, отсутствие деловой хватки чуть не привело к развалу доставшегося ему предприятия. Максим Николаевич достаточно быстро прожил свою часть семейного капитала, а доставшуюся ему фабрику продал брату Николаю.

А вот Иван Николаевич за годы работы сколотил большое состояние. Почти 40 лет он развивал бумагопрядильное производство, но умер бездетным, завещав 10,5 млн рублей своей жене Александре Ивановне. Будучи и до этого богатейшей женщиной, владевшей, кроме всего прочего, в Москве особняком на Пречистенке (ныне здесь размещается Дом учёных) Александра Ивановна занималась благотворительностью, она передала более 6 млн рублей на строительство различных общественно полезных заведений в Москве и Серпухове. В частности, на эти средства были устроены Дом призрения увечных воинов в Москве, Дом матери и ребёнка, размещённый на даче А.И.Коншиной в Петровском парке, больница, богадельня, приют для сирот в Серпухове. После смерти мужа Александра Ивановна вернула фабрику в общесемейное управление, и таким образом всё фабричное состояние сосредоточилось в руках Николая Николаевича, которому суждено было стать главой семейного дела.

В период 1850-1860-х гг. усилиями Н.Н.Коншина в Серпухове был создан целый комплекс предприятий - бумагопрядильная и красильная, а также ткацкая фабрика «Новая мыза», возведённая на окраине города, которые полностью охватывали весь процесс производства - от обработки пряжи до изготовления готовых тканей. Все предприятия были оснащены современными иностранными машинами при непосредственном участии известного фабриканта Людвига Кнопа, который в дальнейшем сыграет далеко не последнюю роль в развитии серпуховского производства. Сам Николай Николаевич постоянно следил за техническими новинками и неоднократно выезжал в Англию для знакомства с ними. Торговля тканями коншинских фабрик шла через Торговый дом «Николая Коншина сыновья» по всей Российской империи, это стало возможным после появления в Серпухове железной дороги, которая связала районы сбыта продукции. Со временем торговля вышла и за границы России, с 1876 г. Коншины налаживают связь с Персией (Ираном), а в Тегеране появляется склад фирмы.

За активное развитие внешней торговли Николай Николаевич был награждён почётной медалью Общества за содействие русской промышленности и торговле. В 1878 г. серпуховские ткани выставлялись на знаменитой Парижской всемирной промышленной выставке, где получили высокую оценку. Наступало время расцвета производства, которое, как говорилось в одном из рекламных проспектов фирмы, предлагало ткани на любой вкус «от тончайших батистов, которые успешно конкурируют с заграничными, и кончая самыми обыкновенными грубыми тканями для крестьянского потребления».

В 1877 г. семейное дело Николая Николаевича были акционировано в Товарищество мануфактур Н.Н.Коншина в Серпухове. Надо отметить, что создание акционерных обществ во второй половине XIX в. было достаточно популярным среди промышленной элиты; для развития производства нужны были дополнительные средства, и одной из возможностей их привлечения был выпуск акций. Но общество Коншиных имело одну особенность по сравнению с другими предприятиями подобной формы собственности - капитал Товарищества был создан на средства прежнего владельца, а не собран путём выпуска акций и продажи их на бирже. Таким образом, круг пайщиков оставался достаточно узким, в уставе фирмы говорилось, что продажа паёв должна осуществляться среди акционеров, и только в случае их отказа перейти к «посторонним лицам». За собой Коншины оставили 500 паёв общества и руководящую должность директора, а остальные 100 паёв передали своему партнёру - Л.Кнопу, который одновременно являлся главным поставщиком хлопка для коншинских фабрик. Акционирование благотворно сказалось на производстве, тем более что с 1877 г. в период русско-турецкой войны оно перешло на круглосуточный режим работы, т.к. Коншиным удалось получили огромный государственный заказ на ткани для нужд армии. Постепенно Николай Николаевич привлекает к работе в Товариществе и подросших сыновей - Сергея (1863-1911) и Александра (1867-?). Семья перебирается на постоянное жительство в Москву, куда переносятся контора и оптовый склад фирмы.

Деятельность Н.Н.Коншина на протяжении всей жизни неразрывно была связана и с общественными делами. С 1867 г. он выборный в Московском биржевом обществе, с 1892-го - член Московского отделения Совета торговли и мануфактур. Также при его непосредственном участии организуется Политехническая выставка (ныне музей), за что в 1872 г. он был награждён орденом Св. Станислава III степени. Удостоился Николай Николаевич и других российских и иностранных наград: за развитие торговли со Средней Азией в 1892 г. получил Владимира IV степени, а в 1897-м - III степени, за «особые труды по ведомству Министерства народного просвещения». В течение многих лет занимался Н.Н.Коншин и благотворительной деятельностью, в частности, являлся попечителем серпуховской лечебницы и состоял членом Пречистенского городского попечительства о бедных в Москве.

В 1880-х гг. промышленный кризис больно ударил по коншинским фабрикам и даже привёл к временной отставке директора-распорядителя. Это, в свою очередь, заставило Николая Николаевича передать часть собственных акций в руки Кнопов, которые теперь уже владели 254 паями Товарищества.

В 1890-х гг. наступает стабилизация и постепенный рост производства и сбыта тканей. Н.Н.Коншин приобретает ещё одно предприятие - красильно-отделочную фабрику в Серпухове, и для оперативной доставки продукции акционеры принимают решение строить подъездные пути от складов фабрики до станции Серпухов Московской Курской железной дороги.

Постоянный рост производства требовал не только технического обеспечения, но и рабочей силы. В 1895 г. рабочий день на коншинских фабриках составлял до 18 часов, а оплата труда в среднем 15-16 рублей в месяц, чего едва хватало, чтобы свести концы с концами. Неудивительно, чего рабочие организовывали забастовки с требованиями повышения заработной платы и уменьшения рабочего дня до 10 часов. Так, в частности рабочие бастовали в 1869, 1897, 1899, 1902, 1905, 1912 гг. Администрация предприятий шла на частичные уступки работающим, им были предоставлены бесплатные жилые казармы, построен посёлок для семейных рабочих, больница с тремя врачами, открыты ясли, двухклассное училище на 500 учеников и низшая ремесленная школа, а также чайная «для отвлечения рабочих от трактиров» и харчевня. После событий «кровавого воскресенья» Коншины отменили унизительные обыски при выходе рабочих с предприятия, но установить 8-часовой рабочий день отказались. К 1917 г. на фабрике трудилось 13 тыс. рабочих, однако, несмотря на все предпринятые меры, отчуждение работников и хозяев сохранялось.

Разрастающемуся предприятию вновь требовались деньги, на этот раз новое вливание капитала произошло за счёт облигационного займа в размере 3 млн рублей, который Товарищество получило в Московском купеческом банке в 1897 г. Владелец облигации, в отличие от акционера, не имел права собственности на предприятие, облигация как ценная бумага гарантировала ему лишь постоянный твёрдый процент, что, в свою очередь, защищало Коншиных и Кнопов от вмешательства в дела фирмы посторонних лиц. В 1900 г. Коншины повторили займ на сумму в 1,5 млн рублей, обязуясь погасить его в течение 15 лет. Таким образом фирма была сохранена, и к 1917 г. акционерами Товарищества мануфактур Н.Н.Коншина по-прежнему оставались представители семьи - 20 человек и фирмы Кнопов - 6 пайщиков. Новый этап в деятельности Товарищества наступил с приходом в него Николая Александровича Второва (1866-1918).

Семья купцов Второвых была родом из Сибири, они занимались торговлей мануфактурой по всей России. В начале XX в. Н.А.Второв переселяется в Москву с наследованным капиталом в 10 млн рублей. Его сближению с семьёй Коншиных способствовала женитьба Сергея Николаевича, сына Н.Н.Коншина, на сестре Второва - Анне Александровне. В 1907 г. Николай Александрович входит в правление Товарищества и ставит новую задачу по развитию деятельности компании: «Как можно шире распространить свою деятельность, заводить торговые отношения не только с отдельными местностями России, но и попытаться завоевать рынки иностранные».

Для реализации столь грандиозных планов при непосредственном участии Н.А.Второва создаётся Товарищество внутренней и вывозной торговли мануфактурными товарами - компания по сбыту тканей, которая объединила три крупнейшие фирмы: Товарищество мануфактур Н.Н.Коншина, Товарищество ситцевой мануфактуры Альберта Гюбнера и Товарищество Даниловской мануфактуры. Но с началом Первой мировой войны это торговое объединение потеряла всякий смысл. Для коншинской фирмы главной задачей с 1914 г. стало сохранение производства и выполнение казённых заказов - выпуск бинтов, марли, ваты, ткани для нужд фронта. Однако нельзя сказать, что коншинские фабрики утратили свою роль в промышленно-торговой отрасли России, они по-прежнему приносили доход своим владельцам и даже позволили в годы войны открыть собственный химический завод.

Безусловно, в годы деятельности Н.Н.Коншина и Н.А.Второва Товарищество мануфактур достигло пика своего развития. Но в 1918 г. умирает Николай Николаевич, а в мае 1918 г. при невыясненных обстоятельствах убивают Николая Александровича. Его похороны прошли с разрешения советской власти, рабочие несли венок с надписью «Великому организатору промышленности». Уже в июне этого же года выходит декрет Совнаркома о национализации промышленности, и все коншинские предприятия переходят в руки государства, наследники Н.Н.Коншина покидают Россию.

В предпринимательской деятельности рода Коншиных, «промышленников во дворянстве», отразились процессы, характерные для индустриального общества России на рубеже XIX-XX вв. Являясь типичными представителями российской буржуазии, прошедшие путь от посадских людей до хлопчатобумажных фабрикантов международного масштаба, Коншины оставили о себе добрую память и богатства, накопленные для России.

Наталья ДОРОЖКИНА,
учитель истории,
лауреат конкурса
«Я иду на урок истории»

Бурышкин П. Москва купеческая. М., 2002.

Петров Ю.А. Московская буржуазия в начале XX века: предпринимательство и политика. М., 2002.

Лачаева М. «Деловики» в эпиграммах // Былое. 1996. № 1-2.

Боборыкин П. Современная Москва // Живописная Россия. М., 1999.