Айвазовский морской вид. Путь к океану. Завершение творческого пути. Религия и море

Разумеется, речь идёт о Иване Константиновиче Айвазовском – великом мастере русской школы живописи.

Пленительная Таврида. Воспоминания юности

Для старшего поколения феодосийцев Иван Константинович навсегда остался в памяти маленьким мальчиком, без конца рисующим углём изображения парусных кораблей, ветряных мельниц и башен древних крепостных стен.

Дом семьи Айвазовских возвышался над пустынным берегом Южного моря. Ландшафты Феодосии сильно отличались от роскошных южнобережных пейзажей: Ялты или Гурзуфа. Гряда отвесных Крымских гор растворилась в безбрежной холодной степи, и широкие полосы моря и неба с порой незримым горизонтом – это всё, чем можно было здесь бесконечно любоваться.

Степной , несмотря на лаконичность пейзажей, удивительно многообразен. Нередко яркое солнце сменяется мятежной бурей. Шторму особенно радовалась детская половина жителей, ведь огромные волны приносили на берег обломки баркасов и позеленевшие от времени монеты.

Воображение юного Айвазовского ясно рисовало картины неравной битвы простых рыбаков с разбушевавшимся морем. Скорее всего, это впоследствии и побудило художника к написанию серии работ, посвящённых людям, «мужествующих с бурей». - это особенно выразительный сюжет в его живописи.

Игра контрастов: холодное спокойствие Балтики и солнечная Италия

Благодаря выездной учебной практике от Академии искусств Иван Константинович получил уникальную возможность увидеть тонкую красоту севера. Учения на Балтийском берегу подарили художнику не только запас новых впечатлений, но и знакомство с русским флотом, привязанность к которому сохранилась у Айвазовского на всю жизнь. За время посещения Балтики молодой художник написал семь полномасштабных картин, которые уже на тот момент превосходили все ученические работы.

Позволила Айвазовскому досконально изучить конструкцию парусных кораблей. В творчестве художника появилась новая черта - сюжеты его картин становятся более разнообразными. Мастерски выполненные морские пейзажи обогащаются различной тематикой, о чём свидетельствуют названия академических работ: «Часть Кронштадта с разными судами», «Освещённые солнцем два корабля», «Мрачная ночь: на море корабль в огне», «Кораблекрушение».

Но последним этапом в окончательном становлении характера творчества Айвазовского стал период командировки в Западную Европу. Путь его лежал через Триест, Вену и Берлин к берегам Неаполитанского залива. Созерцание очаровательных итальянских пейзажей и живописного наследия старых мастеров Флоренции и Рима обозначило новый виток в развитии художника.

Изменились не только мотивы полотен, но и сам подход к творческому процессу. Иван Константинович принял решение стать студийным художником. Перенеся мольберт с воздуха в мастерскую, Айвазовский не отдалился от морской стихии. Многолетний опыт наблюдения и изучения натуры дал художнику возможность шире раскрыть свой потенциал. Используя свою изумительную зрительную память и богатую фантазию, Иван Константинович стал работать над творческими работами.

Западная командировка открыла для Айвазовского практически все для маринистов. Счёт работам, написанным за этот период, потерял даже сам художник. Предположительно, им было создано более 80 полотен – от крупных картин до быстрых этюдов. Признание европейской публики было очень важным для живописца, но самым большим впечатлением стала высокая оценка его творчества английским пейзажистом Уильямом Тёрнером, также восхищавшимся поэзией моря.

«Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность…» - эти слова Тёрнера наилучшим образом характеризовали непревзойдённый талант русского мариниста.

Батальные мотивы в живописи Айвазовского

Иван Константинович живо реагировал на все события, волнующие общество. Средством для выражения своих переживаний служило его искусство. Своенравное, непокорное море стало отличным сюжетом для отражения ситуации на родине художника. Как и любой творец, великий Айвазовский стремился вести просветительскую деятельность. Тема морских пейзажей в этом плане только сыграла ему на руку. Ведь красота природы, буйной или статичной, доступна и понятна всем слоям общества.

Множество работ, посвящённых борьбе русского флота в Крымской войне, было написано мастером в «батальный» период творчества. Такие работы, как «Осада Севастополя» или «Гибель английского флота у Балаклавы» правдиво повествуют об ушедших событиях, являясь не только художественным, но и историческим достоянием.

Но не только военные эпизоды берегов Тавриды вдохновляли Айвазовского на создание батальных полотен. Заинтересованность художника в глубоких повествовательных сюжетах проявлялась и в изображении страниц истории и . Помогали раскрывать композицию эпические морские пейзажи острова Крит и горячо любимого Айвазовским Неаполя.

Путь к океану. Завершение творческого пути

Самое своё далёкое Иван Николаевич совершил, будучи в довольно преклонном возрасте. Айвазовский отправился в Америку всего на два месяца: путь был нелёгким, то и дело охватывали страшные штормы. Бескрайний океанический простор произвёл на художника настолько сильное впечатление, что свои картины он писал прямо на палубе корабля.

Много морских видов довелось видеть Айвазовскому, но холодная мощь океана совершила настоящий переворот в мироощущении пейзажиста. Его творчество приняло истинно титанические масштабы. С удивительной энергией создавал Иван Константинович холсты, изображающие беспокойную ширь океана, невероятных размеров айсберги и хмурое грозовое небо.

Айвазовский не переставал плодотворно работать до последнего удара сердца. Непрекращающийся поток творческого развития в сочетании с преданностью любимой теме сделал Ивана Николаевича эталоном мастерства для многих поколений художников.

Иван Константинович Айвазовский, настоящее имя которого звучит как «Ованес Айвазян», являлся коллекционером и меценатом, но в первой степени он все же художник, причем, наиболее талантливый и выдающийся в своем жанре.

На самом деле, так как семья художника, спасшись от геноцида, переехала в Польшу, фамилия их произносилась на польский манер «Гайвазян», а Иван впоследствии стал Гайвазовским. Позднее он назвался, какая вариация и дошла до наших дней, Айвазовским, но всему миру этот человек запомнился как выдающийся художник-маринист и баталист. О его картинах положительно отзывались многие критики, и сегодня будет представлен топ пять шедевров Ивана Константиновича, составленных из тех картин художника, которые обрели мировую известность. Итак, пять наиболее знаменитых картин И. К. Айвазовского.

Первое место. Всемирно известный «Девятый вал»

Об этой картине слагали легенды. Она является лучшим и поистине ошеломляющим творением Айвазовского, в котором он смог передать всю прелесть моря во время шторма. Огромные размеры картины заставляют поднять брови от немого удивления, ведь такая работа, детальная и мастерски написанная в подобных масштабах, под силу вовсе не каждому.

Иван Константинович же написал полотно всего за одиннадцать дней, продолжая традицию скорого письма и ничуть не изменяя ей. Идеальное построение, незаурядный сюжет и само настроение картины поражают даже далеких от искусства обывателей. В центре картины и самой композиции - несчастные, но все же выжившие моряки, зацепившиеся за мачту, которых вот-вот поглотит стихия, поставив крест на их судьбе. А где-то на горизонте легкими, почти беспечными мазками прочерчены первые лучи восходящего солнца. Шторм подходит к концу. Холодный ад отступает. Поистине гармония после разрушения.

Второе место. Победный «Чесменский бой»

История России позолочена славой множества и множества побед, но эта запомнилась особыми заслугами. Чесменский бой - эпизод русско-турецкой войны 1768-1774 гг., прогремевший в далеком 1770-м. Именно после этого боя граф А. Орлов, один из фаворитов правительницы, который командовал флотом, рапортовал императрице Екатерине Великой о захвате контроля над Дарданеллами.
Художник по-настоящему академической кистью пишет затухающее зарево кровопролитного сражения, оглушительно-безжалостного. Вражеские корабли потоплены, кое-где на них еще догорают мачты, красным заревом роняя отблески в воду; на небе драконьим глазом блестит луна, блеклая и безжизненная. Черное, будто посыпанное золой небо. Цветовые контрасты.

Полотно, как ни странно, отличается своим удивительным спокойствием: все завершилось, моряки складывают оружие и врачуют раненых, празднуют победу. Жизнь восторжествовала, ее только предстоит возвратить в привычный цикл, хотя впереди еще целых четыре года войны. Атмосферный и эксклюзивный шедевр.

Третье место. Тревожная «Радуга»

Как ни крути, а любимая тема живописца - беспокойная вода . Шторм, покрывающий шрамами морскую гладь и выбрасывающий на берег морских жителей, громовые раскаты, проблески молний в кромешной тьме. Океаническая романтика, прекрасная, но от этого не менее непредсказуемая, чуждая тем, кто не любит море. А уж море Айвазовский любил как никто другой.
На картине изображено его любимое состояние моря. Корабль, опасно накрененный влево, вот-вот поглотит в цитадель обезумевшей горькой воды, пару шлюпок, словно деревяшки, бросает волнами, заставляя сидящих в них людей потерять последнюю надежду на спасение. Но на небе проглядывается радуга. По Библии, радугу Бог создал в клятве больше не насылать потоп на своих чад. Может, это таинственный знак морякам..? Прекрасное полотно с глубоким смыслом.

Четвертое место. Тихая гладь картины «Черное море»

Черное море всегда было известно как оплот спокойствия. Чайки, рассекающие бескрайние горизонты темной воды (из-за которой море и получило свое название), теплый, влажный воздух, палящее солнце. Здешние приморские города известны как здравницы, там же и обучают защитников Родины, которым это море становится своеобразной alma mater. И внимание Ивана Константиновича также не обошло этот живописный уголок России.

Безмятежной колыбелью жизни представлено Черное море на картине художника. Мастерскими мазками он доводит до совершенства игру волн на легком ветерке. Такое море ласкает берег и качает медуз, просвечивающих в прозрачной воде, кажущейся черно-синей лишь издалека. Такое море манит к себе, обещая пригреть в соленых объятьях, но впечатление обманчиво: собираются тучи, и вскоре этому спокойствию может прийти конец.

Одинокий корабль на светлеющем горизонте плывет, не ведая о надвигающейся опасности. Но избежит ли он участи стать похороненным в этой пока что спокойной воде?

Пятое место. «Среди волн», впечатляющая и удивительная

Эта картина помещена в конец рейтинга вовсе не потому, что она чем-то хуже других: у Айвазовского не бывает плохих картин. Но именно эта по хронологической последовательности была позже всех предыдущих, и именно ее можно считать определенным, даже знаковым и символичным эдаким «творческим завещанием» мариниста, нашедшего свой неповторимый стиль и вложившего в творение всю свою душу.

Данное полотно можно назвать логическим или, скорее, поэтическим продолжением «Черного моря». Как продолжением, так и завершением. Там буря лишь подает первые признаки, намекает на то, что скоро разразится, здесь же она показывает себя как неумолимую стихию, готовую пожрать сами небеса, темно-зеленой бирюзой прописанные в верхней части картины.

Видно бледные всполохи волн, почти слышен опасный, призывный шум воды. Это ночь, это эпицентр стихийного взрыва. На тот момент восьмидесятидвухлетний Константин Иванович смог показать, насколько трагичной и беспокойной может быть шторм. «В его буре есть упоение, есть вечная красота…» - писал Достоевский еще намного раньше, чем появилась эта картина, картина-кульминация гениального творчества Айвазовского. Шедевр.

Иван Константинович Айвазовский – знаменитый русский живописец-маринист, автор более шести тысяч полотен. Профессор, академик, меценат, почетный член Академий художеств Санкт-Петербурга, Амстердама, Рима, Штутгарта, Парижа и Флоренции.

Родился будущий художник в Феодосии, в 1817 году, в семье Геворка и Рипсиме Гайвазовских. Мать Ованеса (армянский вариант имени Иван) была чистокровной армянкой, а отец происходил из армян, переселившихся из Западной Армении, оказавшейся под владычеством турок, в Галицию. В Феодосии Геворк поселился под фамилией Гайвазовский, записав ее на польский манер.

Отец Ованеса был удивительным человеком, предприимчивым, смекалистым. Папа знал турецкий, венгерский, польский, украинский, русский и даже цыганский языки. В Крыму Геворк Айвазян, ставший Константином Григорьевичем Гайвазовским, весьма успешно занялся торговлей. В те времена Феодосия стремительно росла, приобретя статус международного порта, но все успехи предприимчивого купца свела к нулю эпидемия чумы, вспыхнувшая после войны с .

К моменту рождения Ивана у Гайвазовских уже был сын Саргис, в монашестве принявший имя Габриэл, затем родилось еще три дочери, но семья жила в большой нужде. Мать Репсиме помогала мужу, продавая свои искусные вышивки. Иван рос смышленым и мечтательным ребенком. С утра он просыпался и убегал на берег моря, где мог часами наблюдать за входившими в порт судами, маленькими рыбацкими лодочками, любуясь необыкновенной красоты пейзажами закатами, штормами и штилями.

Свои первые картины мальчик писал на песке, а через несколько минут их смывал прибой. Тогда он вооружился кусочком угля и украсил рисунками белые стены домика, где жили Гайвазовские. Отец посмотрел, хмурясь на шедевры сына, но не отругал его, а крепко задумался. С десяти лет Иван работал в кофейне, помогая семье, что вовсе не мешало ему расти умным и талантливым ребенком.

В детстве Айвазовский сам выучился играть на скрипке, и, конечно, постоянно рисовал. Судьба свела его с феодосийским архитектором Яковом Кохом, и этот момент принято считать поворотным, определяющим в биографии будущего гениального мариниста. Заметив художественные способности мальчика, Кох снабжал юного художника карандашами, красками и бумагой, давал первые уроки рисования. Вторым покровителем Ивана стал градоначальник Феодосии Александр Казначеев. Губернатор оценил умелую игру Вани на скрипке, ведь он и сам нередко музицировал.

В 1830 году Казначеев определил Айвазовского в симферопольскую гимназию. В Симферополе на талантливого ребенка обратила внимание жена таврического губернатора Наталья Нарышкина. Иван стал часто бывать у нее дома, причем светская дама предоставила в его распоряжение свою библиотеку, коллекцию гравюр, книги о живописи, искусстве. Мальчик непрестанно работал, копировал известные произведения, рисовал этюды, эскизы.

При содействии портретиста Сальватора Тончи Нарышкина обратилась к Оленину, президенту Императорской академии художеств в Петербурге, с просьбой устроить мальчика в академию с полным пансионом. В письме она подробно описала таланты Айвазовского, его жизненную ситуацию и приложила рисунки. Оленин оценил талант юноши, и вскоре Иван был зачислен в Академию художеств с личного соизволения императора , также увидевшего присланные рисунки.

В возрасте 13 лет Иван Айвазовский стал самым юным учеником Академии в пейзажном классе Воробьева. Опытный педагог сразу оценил всю величину и мощь таланта Айвазовского и по мере сил и возможностей дал юноше классическое художественное образование, своего рода теоретическую и практическую базу для живописца-виртуоза, каким вскоре стал Иван Константинович.

Очень быстро ученик превзошел учителя, и Воробьев порекомендовал Айвазовского Филиппу Таннеру, французскому маринисту, прибывшему в Петербург. Таннер и Айвазовский не сошлись характерами. Француз свалил на ученика всю черновую работу, но Иван все-таки нашел время и для собственных картин.

Живопись

В 1836 году состоялась выставка, где были представлены произведения Таннера и молодого Айвазовского. Одна из работ Ивана Константиновича была удостоена серебряной медали, также его похвалила одна столичная газета, француза же упрекнули в манерности. Филипп, сгорая от гнева и зависти, пожаловался императору на непослушного ученика, который не имел права выставлять свои работы на выставке без ведома учителя.

Формально француз был прав, и Николай повелел убрать картины с выставки, а сам Айвазовский впал в немилость при дворе. Талантливого художника поддержали лучшие умы столицы, с которыми он успел свести знакомство: , президент Академии Оленин. В итоге дело решилось в пользу Ивана, за которого вступился Александр Зауервейд, преподававший живопись императорским отпрыскам.

Николай наградил Айвазовского и даже отправил его вместе со своим сыном Константином на Балтийский флот. Цесаревич изучал основы морского дела и руководство флотом, а Айвазовский специализировался в художественной стороне вопроса (сложно писать батальные сцены и корабли, не зная их устройства).

Зауервейд стал учителем Айвазовского по классу батальной живописи. Через несколько месяцев, в сентябре 1837 года, талантливый студент получил золотую медаль за картину «Штиль», после чего руководством Академии было принято решение выпустить художника из учебного заведения, поскольку оно ему ничего уже не могло дать.

В 20 лет Иван Айвазовский стал самым молодым выпускником Академии художеств (по правилам ему полагалось учиться еще три года) и отправился в оплачиваемое путешествие: сначала в родной Крым на два года, а затем – на шесть лет в Европу. Счастливый художник вернулся в родную Феодосию, затем путешествовал по Крыму, участвовал в высадке морского десанта в Черкессии. За это время он написал множество работ, включая мирные морские пейзажи и батальные сцены.

После недолгого пребывания в Петербурге в 1840 году Айвазовский уехал в Венецию, оттуда – во Флоренцию и Рим. Во время этого путешествия Иван Константинович встретился со старшим братом Габриэлом, монахом на острове Святого Лазаря, познакомился с . В Италии художник изучал произведения великих мастеров и много писал сам. Везде он выставлял свои картины, многие раскупались сразу же.

Его шедевр «Хаос» пожелал купить сам Папа Римский. Услышав об этом, Иван Константинович лично подарил картину понтифику. Растроганный Григорий XVI вручил живописцу золотую медаль, а слава о талантливом маринисте загремела на всю Европу. Затем художник посетил Швейцарию, Голландию, Англию, Португалию и Испанию. На пути домой корабль, на котором плыл Айвазовский, попал в шторм, разразилась страшная буря. Некоторое время ходили слухи, что маринист погиб, но, к счастью, ему удалось вернуться домой живым и невредимым.

Айвазовскому выпала счастливая судьба водить знакомство и даже дружбу со многими выдающимися людьми той эпохи. Художник был близко знаком с , Николаем Раевским, Кипренским, Брюлловым, Жуковским, не говоря уже о дружбе с императорским семейством. И все же связи, богатство, слава не прельщали художника. Главными в его жизни всегда были семья, простые люди, любимая работа.

Разбогатев и став знаменитым, Айвазовский много сделал для родной Феодосии: основал школу искусств и картинную галерею, музей древностей, спонсировал строительство железной дороги, городского водопровода, питавшегося из его личного источника. Под конец жизни Иван Константинович оставался таким же деятельным и активным как в молодости: посетил с супругой Америку, много работал, помогал людям, занимался благотворительностью, благоустройством родного города и преподавательской деятельностью.

Личная жизнь

Личная жизнь великого живописца полна взлетов и падений. В его судьбе было три любви, три женщины. Первая любовь Айвазовского – танцовщица из Венеции, мировая знаменитость Мария Тальони, была старше его на 13 лет. Влюбленный художник отправился за своей музой в Венецию, но отношения были недолгими: танцовщица предпочла любви юноши балет.

В 1848 году Иван Константинович по большой любви женился на Юлии Гревс, дочери англичанина, бывшего придворным медиком Николая I. Молодые уехали в Феодосию, где сыграли пышную свадьбу. В этом браке у Айвазовского родилось четыре дочери: Александра, Мария, Елена и Жанна.

На фото семья выглядит счастливой, но идиллия оказалась недолгой. После рождения дочек супруга переменилась в характере, перенеся нервное заболевание. Юлия хотела жить в столице, бывать на балах, давать званые вечера, вести светскую жизнь, а сердце художника принадлежало Феодосии и простым людям. В итоге брак завершился разводом, что по тем временам случалось нечасто. С трудом художнику удавалось поддерживать отношения с дочерьми и их семьями: сварливая жена настроила девушек против отца.

Последнюю любовь художник встретил уже в преклонном возрасте: в 1881 году ему было 65 лет, а его избраннице – всего 25 лет. Анна Никитична Саркизова стала супругой Айвазовского в 1882 году и была с ним до самого конца. Ее красота увековечена супругом в картине "Портрет жены художника".

Смерть

Великий художник-маринист, ставший мировой знаменитостью в 20 лет, скончался у себя дома в Феодосии в возрасте 82 лет, в 1900 году. На мольберте осталась незавершенная картина «Взрыв корабля».

Лучшие картины

• «Девятый вал»;
• «Кораблекрушение»;
• «Ночь в Венеции»;
• «Бриг Меркурий, атакованный двумя турецкими кораблями»;
• «Лунная ночь в Крыму. Гурзуф»;
• «Лунная ночь на Капри»;
• «Лунная ночь на Босфоре»;
• «Хождение по водам»;
• «Чесменский бой»;
• «Лунная дорожка»
• «Босфор в лунную ночь»;
• «А.С. Пушкин на берегу Черного моря»;
• «Радуга»;
• «Восход солнца в гавани»;
• «Судно посреди шторма»;
• «Хаос. Сотворение мира;
• «Штиль»;
• «Венецианская ночь»;
• «Всемирный потоп».

Море и Айвазовский вот уже полтора века - синонимы. Говорим «Айвазовский» - представляем море, а увидев морской закат или шторм, парусник или пенящийся прибой, штиль или морской бриз, произносим: «Чистый Айвазовский!»

Не узнать Айвазовского трудно. Но сегодня «Артхив» покажет вам Айвазовского редкого и малоизвестного. Айвазовского неожиданного и непривычного. Айвазовского, которого вы, возможно, даже не сразу узнаете. Короче, Айвазовского без моря.

Зимний пейзаж. Иван Константинович Айвазовский, 1880-е

Это графические автопортреты Айвазовского. Пожалуй, тут он неузнаваем. И больше похож не на собственные живописные изображения (смотрите ниже), а на доброго своего приятеля, вместе с которым в молодости колесил по Италии, - Николая Васильевича Гоголя. Автопортрет слева - ни дать ни взять Гоголь, сочиняющий «Мертвые души» за заваленным черновиками столом.

Еще занятнее - автопортрет справа. Почему не с палитрой и кистями, а со скрипкой? Потому что скрипка много лет была Айвазовскому верной подругой. Никто не помнил, кто подарил ее 10-летнему Ованнесу, мальчику из многодетной и бедной семьи армянских переселенцев в Феодосии. Разумеется, нанять учителя родителям было не по карману. Но это и не понадобилось. Ованнеса выучили играть странствующие музыканты на феодосийском базаре. Слух у него оказался великолепный. Айвазовский мог подобрать по слуху любой напев, любую мелодию.

Скрипку начинающий художник привез с собой в Петербург, играл «для души». Нередко в гостях, когда Ованнес завел полезные знакомства и начал бывать в свете, его просили сыграть на скрипке. Обладая покладистым характером, Айвазовский никогда не отказывался. В биографии композитора Михаила Глинки, написанной Всеволодом Успенским, есть такой фрагмент: «Однажды у Кукольника Глинка встретился с учеником Академии художеств Айвазовским. Он мастерски пел дикую крымскую песню, сидя по-татарски на полу, раскачиваясь и придерживая у подбородка скрипку. Татарские напевы Айвазовского очень понравились Глинке, его воображение с юности привлекал восток… Два напева вошли со временем в лезгинку, а третий - в сцену Ратмира в третьем акте оперы «Руслан и Людмила»».

Скрипку Айвазовский будет брать с собой всюду. На кораблях Балтийской эскадры его игра развлекала матросов, скрипка пела им о теплых морях и лучшей жизни. В Петербурге, впервые увидев свою будущую жену Юлию Гревс на светском приеме (она была всего лишь гувернанткой хозяйских малышей), Айвазовский не решился представиться - вместо этого он снова возьмет в руки скрипку и затянет серенаду на итальянском.

Интересный вопрос: почему на рисунке Айвазовский не упирает скрипку в подбородок, а держит ее наподобие виолончели? Биограф Юлия Андреева объясняет эту особенность так: «По многочисленным свидетельствам современников, скрипку он держал на восточный манер, уперев ее в левое колено. Таким образом он мог одновременно играть и петь».

Автопортрет Ивана Айвазовского, 1874 год

А этот автопортрет Айвазовского просто для сравнения: в отличие от не столь широко известных предыдущих, читателю он наверняка знаком. Но если на первых Айвазовский напомнил Гоголя, то на этом, с холеными бакенбардами - Пушкина. Кстати, именно такого мнения была и Наталья Николаевна, жена поэта. Когда чете Пушкиных на выставке в Академии художеств представили Айвазовского, Наталья Николаевна любезно заметила, что художник своим обликом очень напоминает ей портреты молодого Александра Сергеевича.

Петербург. Переправа через Неву. Иван Константинович Айвазовский, 1870-е

При первой (а если отбросить легенды - то и единственной) встрече Пушкин задал Айвазовскому два вопроса. Первый - при знакомстве более чем предсказуемый: откуда художник родом? А вот второй - неожиданный и даже несколько фамильярный. Пушкин спросил Айвазовского, не мерзнет ли он, южный человек, в Петербурге? Знал бы Пушкин, насколько оказался прав. Все зимы в Академии художеств юный Ованнес и вправду катастрофически мерз.

По холлам и классам гуляют сквозняки, преподаватели кутают в пуховые платки спины. У 16-летнего Ованнеса Айвазовского, принятого в класс профессора Максима Воробьева, от холода немеют резвые пальцы. Он зябнет, кутается в совсем не греющую, испачканную краской куртку, все время кашляет.

Особенно трудно по ночам. Траченное молью одеяло не позволяет согреться. Все члены сковывает озноб, зуб не попадает на зуб, отчего-то особенно мерзнут уши. Когда холод не дает уснуть, студент Айвазовский вспоминает Феодосию и теплое море.

Штаб-лекарь Оверлах строчит президенту Академии Оленину рапорты о неудовлетворительном здоровье Ованнеса: «Академист Айвазовский, был переведен несколько лет пред сим в Санкт-Петербург из южного края России и именно из Крыма, с самого пребывания его здесь всегда чувствовал себя нездоровым и многократно уже пользуем был мною в академическом лазарете, страдая, как прежде сего, так и ныне, грудною болью, сухим кашлем, одышкою при восхождении по лестницам и сильным биением сердца».

Не потому ли и «Переправа через Неву», редкий для творчества Айвазовского петербургский пейзаж, выглядит так, что зубы сводит от воображаемого холода? Он написан в 1877-м, Академия давным-давно позади, а ощущение пронизывающей стужи Северной Пальмиры - осталось. Вздыбились гигантские льдины на Неве. Сквозь холодные мглистые краски пурпурного неба проступает Адмиралтейская игла. Холодно крошечным людям в повозке. Зябко, тревожно - но и весело. И кажется, так много нового, неизвестного, интересного - там, впереди, за пеленой заиндевевшего воздуха.

Предательство Иуды. Иван Константинович Айвазовский, 1834

Государственный Русский музей в Санкт-Петербурге бережно хранит эскиз Айвазовского «Предательство Иуды». Он выполнен на серой бумаге белилами и итальянским карандашом. В 1834-м Айвазовский готовил картину на библейскую тему по заданию Академии. Ованнес был по натуре довольно скрытен, любил работать в одиночестве и совершенно не постигал, как это его кумир Карл Брюллов в состоянии писать при любом скоплении народа.

Айвазовский, напротив, для работы предпочитал уединение, поэтому когда предъявил товарищам по академии «Предательство Иуды», оно оказалось для них полной неожиданностью. Многие просто не могли поверить, что 17-летний провинциал всего лишь на втором году обучения способен на такое.

И тогда его недоброжелатели придумали объяснение. Ведь пропадает же Айвазовский все время у коллекционера и мецената Алексея Романовича Томилова? А у того в собрании и Брюллов есть, и Пуссен, и Рембрандт, и мало ли еще кто. Наверняка хитромудрый Ованнес просто скопировал там картину какого-нибудь малоизвестного в России европейского мастера и выдал за свою.

К счастью для Айвазовского, президент Академии художеств Алексей Николаевич Оленин оказался о «Предательстве Иуды» другого мнения. Оленина настолько впечатлило мастерство Ованнеса, что он удостоил его высокой милости - пригласил погостить у него в усадьбе Приютино, где бывали Пушкин и Крылов, Боровиковский и Венецианов, Кипренский и братья Брюлловы. Честь для начинающего академиста неслыханная.

Восточная сцена. Кофейня у мечети Ортакей в Константинополе. Иван Константинович Айвазовский, 1846

К 1845 году 27-летнему Айвазовскому, чьи морские пейзажи уже гремят по всей Европе от Амстердама до Рима, отдают дань уважения и в России. Он получает «Анну на шею» (орден святой Анны 3-й степени), звание академика, 1500 десятин земли в Крыму в 99-летнее пользование и главное - официальный военно-морской мундир. Морское министерство за заслуги перед Отечеством назначает Айвазовского первым живописцем Главного Морского штаба. Теперь Айвазовского обязаны пропускать во все русские порты и на все корабли, куда бы только он ни пожелал попасть. А весной 1845 года по настоянию великого князя Константина Николаевича художника включили в состав морской экспедиции адмирала Литке в Турцию и Малую Азию.

К тому моменту Айвазовский уже исколесил всю Европу (в его заграничном паспорте больше 135 виз, и таможенники устали доклеивать туда новые страницы), но на землях османов еще не бывал. Впервые он видит Хиос и Патмос, Самос и Родос, Синоп и Смирну, Анатолию и Левант. А больше всего его впечатлил Константинополь: «Вояж мой, - писал Айвазовский, - с его императорским высочеством Константином Николаевичем был чрезвычайно приятный и интересный, везде я успел набросать этюды для картин, особенно в Константинополе, от которого я в восхищении. Вероятно, нет ничего в мире величественнее этого города, там забывается и Неаполь, и Венеция».

«Кофейня у мечети Ортакей» - один из константинопольских видов, написанных Айвазовским после этой первой поездки. Вообще, отношения Айвазовского с Турцией - долгая и непростая история. Он будет посещать Турцию еще не раз. Художника очень ценили турецкие правители: в 1856-м султан Абдул-Меджид I отметил его орденом «Нитшан Али» 4-й степени, в 1881-м султан Абдул-Хамид II - алмазной медалью. Но между этими наградами была и русско-турецкая война 1877 года, во время которой снарядом был частично разрушен дом Айвазовского в Феодосии. Однако знаменательно, что мирный договор между Турцией и Россией подписывался в зале, украшенном картинами Айвазовского. Бывая в Турции, Айвазовский особенно тепло общался с живущими в Турции армянами, те уважительно звали его Айваз-эфенди. А когда в 1890-е годы турецкий султан учинит чудовищную резню, в которой погибнут тысячи армян, Айвазовский демонстративно швырнет османские награды в море, сказав, что то же самое советует сделать султану с его картинами.

«Кофейня у мечети Ортакей» Айвазовского - идеальный образ Турции. Идеальный - потому что мирный. Расслабленно восседая на расшитых подушках и погрузившись в созерцание, турки пьют кофе, вдыхают кальянный дым, внимают ненавязчивым мелодиям. Струится расплавленный воздух. Время протекает меж пальцев, как песок. Никто никуда не спешит - незачем спешить: все нужное для полноты бытия уже сосредоточено в настоящем моменте.

Ветряные мельницы в украинской степи при закате солнца. Иван Константинович Айвазовский, 1862

Нельзя сказать, что Айвазовский в пейзаже «Ветряные мельницы в украинской степи…» неузнаваем. Пшеничное поле в закатных лучах - почти как зыблющаяся поверхность моря, а мельницы - те же фрегаты: у одних ветер надувает паруса, у других - вращает лопасти. Где и, главное, когда Айвазовский мог отвлечься от моря и заинтересоваться украинской степью?

Возвращение со свадьбы. Иван Константинович Айвазовский, 1891

Чумаки на отдыхе. Иван Константинович Айвазовский, 1885

Возможно, когда на короткое время перевез свою семью из Феодосии в Харьков? Причем не праздно перевез, а спешно эвакуировал. В 1853 году Турция объявила войну России, в марте 1854-го к ней присоединились Англия и Франция - началась Крымская война. В сентябре неприятель был уже в Ялте. Айвазовскому нужно было срочно спасать родных - жену, четырех дочек, старую мать. «С душевным прискорбием, - сообщал художник одному из корреспондентов, - мы должны были выехать из милого нашего Крыма, оставив все свое состояние, приобретенное своими трудами в продолжение пятнадцати лет. Кроме своего семейства, матушки 70 лет, должен был взять с собой и всех родных, мы и остановились в Харькове, как ближайшем городе к югу и недорогом для скромной жизни».

Биограф пишет, что и на новом месте жена Айвазовского Юлия Гревс, до этого активно помогавшая мужу в Крыму в его археологических раскопках и этнографических изысканиях, «пыталась увлечь Айвазовского археологией или сценками малороссийского быта». Ведь Юлия так хотела, чтобы муж и отец оставался с семьей подольше. Не вышло: Айвазовский помчался в осажденный Севастополь. Несколько дней под бомбардировками он с натуры писал морские бои, и лишь специальный приказ вице-адмирала Корнилова вынудил бесстрашного художника оставить театр военных действий. Тем не менее в наследии Айвазовского довольно много этнографически-жанровых сценок и украинских пейзажей: «Чумаки на отдыхе», «Свадьба на Украине», «Зимняя сцена в Малороссии» и другие.

Портрет сенатора Александра Ивановича Казначеева, предводителя дворянства Таврической губернии. Иван Константинович Айвазовский, 1848

Портретов Айвазовский оставил сравнительно мало. Но вот этого господина он писал не раз. Впрочем, и неудивительно: Александра Ивановича Казначеева художник считал «вторым отцом». Когда Айвазовский был еще мал, Казначеев служил феодосийским градоначальником. В конце 1820-х годов ему все чаще стали поступать жалобы: в городе кто-то шалит - разрисовывает заборы и беленые известкой стены домов. Градоначальник поехал осмотреть художества. На стенах красовались фигуры солдат, моряков и силуэты кораблей, наведенные самоварным углем, - нужно сказать, весьма и весьма правдоподобные. Через некоторое время городской архитектор Кох сообщил Казначееву, что вычислил автора этих «граффити». Это был 11-летний Ованнес, сын базарного старосты Геворка Гайвазовского.

«Рисуешь ты прекрасно, - согласился, встретившись с «преступником», Казначеев, - но почему на чужих заборах?!» Впрочем, он сходу понял: Айвазовские так бедствуют, что не могут купить сыну принадлежности для рисования. И Казначеев сделал это сам: вместо наказания он подарил Ованнесу стопку хорошей бумаги и ящик красок.

Ованнес стал бывать в доме градоначальника, подружился с его сыном Сашей. И когда в 1830 году Казначеев стал губернатором Таврии, он забрал Айвазовского, превратившегося в члена семьи, в Симферополь, чтобы там мальчик мог выучиться в гимназии, а еще три года спустя приложил все усилия, чтобы Ованнеса зачислили в Императорскую Академию художеств.

Когда выросший и прославившийся Айвазовский навсегда вернется жить в Крым, он будет поддерживать дружеские отношения с Александром Ивановичем. И даже в каком-то смысле станет подражать своему «названному отцу», усиленно опекая бедных и обездоленных и основав «Общую мастерскую» - художественную школу для местной талантливой молодежи. А еще Айвазовский по собственноручному проекту и за личные средства возведет в честь Казначеева в Феодосии фонтан.

Караван в оазисе. Египет. Иван Константинович Айвазовский, 1871

17 ноября 1869 года был открыт для судоходства Суэцкий канал. Проложенный через египетские пустыни, он соединил Средиземное и Красное моря и стал условной границей между Африкой и Евразией. Пропустить такое событие любознательный и все еще жадный до впечатлений 52-летний Айвазовский не мог. Он приехал в Египет в составе русской делегации и стал первым в мире маринистом, написавшим Суэцкий канал.

«Те картины, в которых главная сила - свет солнца… надо считать лучшими», - был всегда убежден Айвазовский. А как раз солнца-то в Египте было в избытке - только работай. Пальмы, пески, пирамиды, верблюды, далекие пустынные горизонты и «Караван в оазисе» - все это осталось на картинах Айвазовского.

А еще художник оставил занятные воспоминания о первой встрече русской песни и египетской пустыни: «Когда русский пароход входил в Суэцкий канал, шедший впереди его пароход французский сел на мель, и пловцы принуждены были переждать, покуда тот снимется. Эта остановка длилась часов пять.

Была прекрасная лунная ночь, придававшая какую-то величавую красоту пустынным берегам древней страны фараонов, отторгнутой каналом от азиатского берега.

Чтобы сократить время, пассажиры русского парохода устроили импровизированный вокальный концерт: г-жа Киреева, обладая прекрасным голосом, приняла на себя обязанности запевалы, стройный хор подхватывал…

И вот на берегах Египта зазвучала песня о «матушке Волге», о «темном лесе», о «чистом поле» и понеслась по волнам, осеребренным луною, ярко светившей на рубеже двух частей света…»

Католикос Хримян в окрестностях Эчмиадзина. Иван Константинович Айвазовский, 1895

Портрет брата художника Габриэла Айвазяна. Иван Константинович Айвазовский, 1883

Крещение армянского народа. Григор-просветитель (IV в.) Иван Константинович Айвазовский, 1892

Возможно, кому-то будет в новинку узнать, что Иван Константинович Айвазовский был истинным ревнителем Армянской апостольской церкви, одной из древнейших, кстати, христианских церквей. Армянская христианская община была и в Феодосии, а Синод располагался в «сердце Армении» - городе Эчмиадзине.

Старший брат Айвазовского Саргис (Габриэл) стал монахом, потом архиепископом и выдающимся армянским просветителем. Для самого же художника его религиозная принадлежность отнюдь не была пустой формальностью. О самых важных событиях своей жизни, например о свадьбе, он ставил в известность Эчмиадзинский Синод: «Женился 15 августа 1848 года на Джулии, дочери Якова Гревса, англичанина-лютеранина, однако венчался в армянской церкви и с условием, что дети мои от этого брака тоже будут крещены в армянской святой купели».

Когда семейная жизнь разладится, Айвазовскому придется там же испрашивать позволения на расторжение брака.

В 1895 году в Феодосию к Айвазовскому приезжает высокий гость - каталикос Хримян, глава Армянской церкви. Айвазовский возил его в Старый Крым, где на месте разрушенных церквей он возвел новую и даже написал для нее алтарный образ. На торжественном обеде на 300 человек в Феодосии католикос пообещал художнику: «Я, Хримян Айрик, в одной руке - крест, в другой - Библия, буду молиться за тебя и за мой бедный армянский народ». В этом же году вдохновленный Айвазовский напишет картину «Католикос Хримян в окрестностях Эчмиадзина».

Через пять лет 82-летнего Айвазовского не станет. Его могилу на подворье древнего храма украшает надпись на армянском языке: «Рожденный смертным, оставил по себе бессмертную память».

Анна Никитична Бурназян-Саркизова, вторая жена И.К. Айвазовского. Иван Константинович Айвазовский, 1882

Было бы несправедливо по отношению к читателю окончить наш рассказ о картинах Айвазовского, где отсутствует море, фактом смерти художника. Тем более, затронув многие важные биографические вехи, мы так и не поговорили о любви.

Когда Айвазовскому было ни много ни мало 65 лет, он влюбился. Причем влюбился совсем по-мальчишески - с первого взгляда и в обстоятельствах, меньше всего располагавших к романтике. Он ехал в экипаже по улицам Феодосии и пересекся с похоронной процессией, в составе которой шла затянутая в черное молодая прекрасная женщина. Художник считал, что в родной Феодосии всех знает по именам, но ее он как будто видел впервые и даже не догадывался, кем она приходится покойному - дочкой, сестрой, женой. Навел справки: оказалось - вдовой. 25 лет. Зовут Анна Саркизова, в девичестве Бурназян.

Покойный муж оставил Анне имение с дивным садом и великим богатством для Крыма - источником с пресной водой. Вполне состоятельная, самодостаточная женщина, к тому же на 40 лет моложе Айвазовского. Но когда художник, трепеща и не веря в возможное счастье, сделал ей предложение, Саркизова приняла его.

Год спустя Айвазовский признавался другу в письме: «Минувшим летом я вступил в брак с одной госпожой, вдовой-армянкой. Ранее с нею знаком не был, да вот о добром ее имени слышал премного. Жить теперь мне стало спокойно и счастливо. С первой женой уже 20 лет не живу и не вижусь с нею вот уже 14 лет. Пять лет тому назад Эчмиадзинский синод и католикос разрешили мне развод… Только вот очень страшился связать свою жизнь с женщиной другой нации, дабы слез не лить. Сие случилось Божьей милостью, и я сердечно благодарствую за поздравления».

17 лет они проживут в любви и согласии. Как и в юности, Айвазовский будет много и невероятно продуктивно писать. И еще он успеет показать любимой океан: на 10-м году брака они поплывут в Америку через Париж, и, по легенде, эта красивая пара часто будет единственными людьми на корабле, не подверженными морской болезни. Пока большинство пассажиров, укрывшись в каютах, пережидали качку и шторм, Айвазовский и Анна безмятежно любовались морскими просторами.

После смерти Айвазовского Анна более чем на 40 лет (а доживет она до 88-ми) станет добровольной затворницей: ни гостей, ни интервью, ни тем более попыток устроить личную жизнь. Есть что-то волевое и одновременно загадочное во взгляде женщины, чье лицо наполовину скрывает газовая вуаль, так похожая на полупрозрачную поверхность воды с морских пейзажей ее великого мужа, Ивана Айвазовского.

И ван Константинович Айвазовский — один из самых плодовитых русских художников-маринистов. За более чем 60 лет творчества им было написано свыше 6000 полотен. Современники удивлялись — с какой скоростью Мастер создавал свои шедевры. Неподвластны пониманию были и живописные приёмы художника, техника исполнения, подбор красок, виртуозные эффекты прозрачной волны и дыхание моря.

Художник Иван Крамской писал Павлу Третьякову: «Айвазовский, вероятно, обладает секретом составления красок, и даже краски сами секретные; таких ярких и чистых тонов я не видел даже на полках москательных лавок». Главный секрет Айвазовского не являлся тайной: чтобы так правдоподобно писать море, нужно родиться и прожить долгую жизнь у морского берега.

Добавим к этому факту еще несколько ингредиентов — трудолюбие, талант, безупречную память и богатое воображение — именно так рождались знаменитые полотна Айвазовского. Вот и весь секрет гения.

Художник писал стремительно быстро и много — примерно 100 картин в год. И всё его наследие получило признание коллекционеров, как одно из самых «крепких». Полотна художника будто неподвластны времени, всегда в прекрасном состоянии, меньше всего растрескиваются, и крайне редко подвергаются реставрации .

Колумб, проплывающий через мыс Палос. 1892. Частное собрание

Главный секрет — в технике нанесения красок. Айвазовский предпочитал масло, хотя его море и волны кажутся акварельными. Излюбленной его техникой считалась лессировка , основанная на нанесении тонких (почти прозрачных) красок друг на друга. В результате чего волны, облака и море на холстах казались прозрачными и живыми, а целостность красочного слоя не нарушалась и не подвергалась разрушению.

Гениальность Айвазовского признавали самые выдающиеся люди России и мира. Он встречался и был дружен с Пушкиным, Крыловым, Гоголем, Жуковским, Брюлловым, Глинкой. Его принимали во дворцах королей и вельмож, сам Папа римский дал ему аудиенцию и наградил золотой медалью за картину «Хаос. Сотворение мира». Понтифик хотел приобрести понравившийся шедевр, но Айвазовский его просто подарил.

Папа Григорий XVI отвез картину в музей Ватикана. Сейчас оно находится в Венеции, на о-ве Св. Лазаря. Дело в том, что в начале XX века Папа Леон XIII подарил полотно Музею армянской конгрегации мхитаристов. Возможно одной из причин было то, что здесь, на острове святого Лазаря жил старший брат художника Габриэл. Он занимал видное положение в религиозном братстве. В жизни художника это место было сакральным, напоминающее «маленькую Армению» близ Венеции.

Произведениями Айвазовского восхищалась вся Европа — академик и почётный член Императорской Академии художеств, он был избран также почётным членом Академий художеств в Амстердаме, Риме, Париже, Флоренции и Штутгарте.

Иван Крамской писал: «…Айвазовский, кто бы и что ни говорил, есть звезда первой величины, во всяком случае; и не только у нас, а в истории искусства вообще…». Император Николай I заявлял: «Что бы ни написал Айвазовский — будет куплено мною». Именно с легкой подачи императора Айвазовского негласно называли «царем моря».

Вся его долгая и счастливая жизнь — кладезь волшебных историй и фактов — безумно интересных и красочных. Художник участвовал более чем в 120 выставках как в России, так и в Европе и Америке. Свыше 60 из них были персональными! В то время из русских художников персональную выставку мог позволить себе только маринист-романтик Айвазовский.

Возможно, вам уже известно, что работы Айвазовского не только самые продаваемые, а вместе с тем — самые похищаемые и подделываемые в мире .

Подлинность картин Айвазовского проверить можно, но это крайне затратная – и по времени, и по деньгам – процедура. Вследствие этого половина вещей, выдаваемых на рынке за картины Айвазовского, – подделки, но они пользуются таким успехом, что их всё равно покупают, но по более низким ценам. Более того, количество подделок значительно превышает число подлинников. Сам мастер признавался в написанных за всю жизнь 6000 работах, однако сегодня считаются подлинниками более 50 000 работ!

Айвазовский не писал с натуры. Большинство своих картин он рисовал по памяти. Порой художнику достаточно было услышать интересную историю, и уже через мгновение он брался за кисточку. Для создания шедевра художнику не требовалось много времени, иногда достаточно было одного сеанса… «Писать тихо, корпеть месяцы не могу. Не отхожу от картины, пока не выскажусь» , — признавался Иван Константинович. Самой долгой его работой была картина «Среди волн». 10 дней — именно столько понадобилось художнику, которому на тот момент исполнился 81 год, чтобы создать свою самую большую картину.

Достоверно известно, что сюжет картины изначально был другим. Об этом стало известно со слов внука Айвазовского Константина Константиновича Арцеулова:

Картина «Среди волн» была создана за два дня до смерти. В длину — она почти 4.5 м, а в ширину — около 3-х.

Все эти короткие факты достаточно распространенные, но есть и другие — малоизвестные, раскрывающие образ художника и его творчество с самых разных сторон.

Итак, 5 малоизвестных фактов из жизни художника (к 200-летию со дня рождения И.К. Айвазовского)

Случай в мастерской А.И. Куинджи.

Однажды художник А.И. Куинджи пригласил Айвазовского к себе в академическую мастерскую, с целью продемонстрировать своим ученикам мастерство и технику исполнения, которая была известна только одному Айвазовскому.

Советский пейзажист А. А. Рылов вспоминал об этом: «Архип Иванович подвел гостя к мольберту и обратился к Айвазовскому: «Этто вот… Иван Константинович, покажите им, как надо писать море».

Айвазовский назвал необходимые ему четыре или пять красок, осмотрел кисти, потрогал холстик, стоя, не отходя от мольберта, играя кистью, как виртуоз, написал морской шторм. По просьбе Архипа Ивановича он моментально изобразил качающийся на волнах корабль, причем поразительно ловко, привычным движением кисти дал ему полную оснастку. Картина готова и подписана. Один час пятьдесят минут тому назад был чистый холст, теперь на нем бушует море. Шумными аплодисментами мы выразили свою благодарность маститому художнику и проводили его всей мастерской к карете».

На тот момент художнику было 80 лет.

Любимые города Айвазовского

Удивительно насколько сильно в этом человеке переплетались страсть к путешествиям по свету и любовь к родине. Где он только не бывал! Таможенники вклеивали в его паспорт дополнительные страницы. В его заграничном паспорте значилось 135 визовых отметок. Он побывал в самых красивых странах и городах планеты, но с трепетом и восхищением относился только к двум городам — Константинополю и его маленькой Феодосии, которой был предан до конца своей жизни. «Мой адрес - всегда в Феодосии», делился он с Павлом Третьяковым.

Феодосия была отдушиной, исторической родиной, местом рождения, незаменимым очагом и домом. Константинополь — был любимым пристанищем во время путешествий. Из всех городов он прославлял только его — дивный город на Босфоре.

Впервые в столице Османской империи он побывал в 1845 году. С тех пор он возвращался сюда снова и снова. Точное число картин, посвященных видам Константинополя остается неизвестным. Предположительное число — около 100.

О днажды турецкому султану Абдул-Азизу подарили одну из картин Айвазовского. Султан пришел в полный восторг и заказал художнику серию видов Босфора. Айвазовский счел, что таким образом может способствовать налаживанию взаимопонимания между турками и армянами, и принял заказ. Он написал для султана около 40 картин . Абдул-Азиз был настолько доволен работой Айвазовского, что наградил его высшим турецким орденом «Османие».

Впоследствии Айвазовский получил из рук турецкого владыки еще несколько орденов. А в 1878 году мирное соглашение между Россией и Турцией (так называемый Сан-Стефанский мир) подписали в зале, украшенном картинами кисти Айвазовского.

Однако, когда в 1890-х годах султан Абдул-Гамид устроил погромы, жертвами которых стали сотни тысяч армян, возмущенный Айвазовский поторопился избавиться от всех османских наград.

Нацепив на ошейник дворового пса все турецкие ордена, он прошелся по улицам Феодосии. Говорят, будто бы к процессии присоединился весь город. В окружении огромной толпы, Айвазовский направился к морю. Вскоре он забрался в лодку, и, отойдя на достаточное расстояние от берега, поднял сияющие ордена над головой и швырнул их в море.

Позже он встретился с турецким консулом и сказал, что его «кровавый повелитель» таким же образом может поступить с его картинами, художник об этом не пожалеет.

Раздосадованный агрессивной политикой турок, Айвазовский пишет несколько картин в поддержку армян, изображающих жестокие преступления турок против его народа. Они неоднократно выставлялись на самых престижных выставках Европы. Все средства от продажи картин он направлял на помощь армянским беженцам. Иван Константинович не ждал помощи от правительства или городской администрации, он встречал беженцев на въезде в Феодосию и предлагал им поселиться на его земле, снабжая на первое время деньгами.

- «Стыдно отворачиваться от своей народности, тем более такой маленькой и угнетенной», - говорил Иван Константинович.

«Отец города». Иван Айвазовский и Феодосия

Айвазовский был первым почетным человеком Феодосии. Всю свою жизнь он активно занимался ее благоустройством, способствовал процветанию города. Его влияние на феодосийскую жизнь было огромно. Художник открыл в Феодосии школу искусств, превратив Феодосию в один из центров живописной культуры на юге России. По его инициативе был построен городской концертный зал, библиотека.

На его средства была создана и содержалась приходская школа.

Айвазовский также принял участие в строительстве нового здания для Феодосийской мужской гимназии, учениками которой в разное время были поэт и переводчик Максимилиан Волошин, муж Марины Цветаевой — публицист Сергей Эфрон, Александр Пешковский — российский и советский лингвист, профессор, один из пионеров изучения русского синтаксиса. Айвазовский был попечителем этой гимназии, выделял стипендии и оплачивал учебу нуждающимся ученикам. Гимназия просуществовала до 1918 г.

Он также добился, чтобы в городе построили железную дорогу. Его картина «Первый поезд в Феодосию» создана еще до постройки железной дороги, то есть по воображению.

Я всегда вспоминаю покойного друга, который не раз говорил мне: «Что Вам за охота, Иван Константинович, добиваться железной дороги для Феодосии, она только загрязнит берег и заслонит от Вашего дома чудный вид на бухту». Действительно, если бы я заботился лично о себе, то мне следовало бы всеми силами противодействовать постройке феодосийской железной дороги. Имение моё находится близ Феодосии и вдали от проектируемой линии железной дороги, услугами которой мне поэтому и не придётся пользоваться. Единственный же принадлежащий мне в Феодосии дом, в котором я живу, с проведением железной дороги вдоль берега моря может сделаться необитаемым и, во всяком случае, - потеряет для меня характер уютного угла. Те, которые для общественного блага умеют жертвовать своими личными интересами, легко поймут, какими побуждениями я руководствуюсь, отстаивая Феодосию…»

Все важные постройки в Феодосии находились негласно под надзором Айвазовского. Характерный случай из жизни художника описал в своих мемуарах Юрий Галабутский:

«Вы мне улицу портите!»

«Однажды зимой Айвазовский, по обыкновению, уехал на некоторое время в Петербург. При возвращении, как обычно, за две-три станции от Феодосии его встречали наиболее близкие к нему лица и тотчас же сообщали все городские новости, которые И.К. выслушивал с живейшим любопытством. И он узнает, что обыватель Н. строит на главной улице — Итальянской — дом; постройка уже начата в отсутствие И.К., и дом будет одноэтажный. И.К. заволновался ужасно: одноэтажный дом на главной улице! Тотчас по приезде, не успевши отдохнуть с дороги, он зовет к себе обывателя Н. Тот, разумеется, немедленно является. «Вы строите одноэтажный дом? Как вам не стыдно? Вы богатый человек, что вы делаете? Вы мне улицу портите!» . И обыватель Н. покорно изменяет план и строит двухэтажный дом».

Благодаря ему полностью переделали порт, расширив его и сделав современным и удобным для кораблей. Порт в Феодосии долгое время считался самым большим торговым портом в Крыму.

На свои деньги Айвазовский построил здание Археологического музея (здание музея взорвали отступающие из Крыма советские войска в 1941 году) и подарил родному городу театр, точнее, это была сцена в его картинной галерее.

В начале 1890-х годов Айвазовский по своему проекту и на личные средства возвёл фонтан памяти градоначальника Феодосии А. И. Казначеева (в 1940-е годы фонтан был утрачен).

В 1886 году Феодосия испытывала сильную нехватку воды.

«Не будучи в силах далее оставаться свидетелем страшного бедствия, которое из года в год испытывает от безводья население родного города, я дарю ему в вечную собственность 50 тыс. ведер в сутки чистой воды из принадлежащего мне Субашского источника», - так писал в своем обращении к городской думе Иван Айвазовский в 1887 году.

Субашский источник находился в имении художника Шах-Мамай, неподалеку от Старого Крыма, в 25 верстах от Феодосии. В 1887 году были начаты работы по прокладке водопровода, благодаря которому вода пришла в город. В парке у набережной по проекту художника построили фонтан, воду из которого местные жители получали бесплатно. В одном из писем Айвазовский сообщал:

«Фонтан в восточном стиле так хорош, что ни в Константинополе, ни где-либо я не знаю такого удачного, в особенности, в пропорциях».

Фонтан явился точной копией фонтана в Константинополе. Сейчас фонтан носит имя Айвазовского.

В 1880 году в своем доме Айвазовский открывает выставочный зал (знаменитая Феодосийская картинная галерея), который художник завещал родному городу.

М ое искреннее желание, чтобы здание моей картинной галереи в городе Феодосии со всеми в ней картинами, статуями и другими произведениями искусства, находящимися в этой галерее, составляли полную собственность города Феодосии, и в память обо мне, Айвазовском, завещаю галерею городу Феодосии, моему родному городу.»

Некоторые источники утверждают, что художник также завещал плату за посещение его галереи феодосийским беднякам.

До конца своих дней он хлопотал о стипендиях и пенсиях для жителей своего города, поэтому весть о смерти художника была воспринята как личное горе для тысяч феодосийцев, для которых Айвазовский был родным человеком - ведь он окрестил множество детей и выдал замуж сотни соседских девушек, которые славили художника, помня о его милостях.

Осознание того, что ушел из жизни «отец города», гражданин, патриот, меценат, равного которому в истории Феодосии не было, пришло несколько позже. Все лавки в тот день были закрыты. Город погрузился в тяжелейший траур.

Три дня феодосийские храмы колокольным звоном оплакивали уход Ивана Константиновича. Большой зал картинной галереи был заполнен множеством погребальных венков. Три дня в картинную галерею шел народ, чтобы почтить память Айвазовского. В Феодосию прибыли делегации, в том числе из армянских диаспор.

Траурная процессия протянулась от дома Айвазовского до средневековой армянской церкви св. Саркиса, в ограде которой и состоялось погребение. Выбор места погребения был не случайным — его завещал сам художник, ведь именно в этой церкви он был крещен, здесь же сохранились фрески художника.

Траурными вуалями были покрыты фонари на близлежащих улицах. А сама дорога была усыпана цветами.

Участие в похоронах принял местный гарнизон, воздавший покойному воинские почести — факт, по тем временам исключительный. Позже на его могиле появится надпись на армянском: «Рожденный смертным, оставил по себе бессмертную память».

«Был приятелем Пушкина, но Пушкина не читал»

Первая и единственная встреча художника с Великим поэтом России состоялась в 1836 г. Художнику на тот момент было всего 19 лет. Об этой встрече Иван Константинович спустя года вспоминал:

«…В 1836 году, за три месяца до своей смерти, именно в сентябре, Пушкин приехал в Академию художеств с женою Наталией Николаевной, на нашу сентябрьскую выставку картин. Узнав, что Пушкин на выставке и прошел в Античную галерею, мы, ученики, побежали туда и толпой окружили любимого поэта. Он под руку с женой стоял пред картиной художника Лебедева, даровитого пейзажиста, и долго рассматривал и восхищался ею. Наш инспектор академии Крутов, который ero сопровождал… увидев меня, взял меня за руку и представил Пушкину, как получающего тогда золотую медаль (я оканчивал в тот год академию).

Пушкин очень меня ласково встретил и спросил меня, где мои картины… Узнав, что я крымский уроженец, Пушкин спросил: «А из какого же вы города?» Затем он заинтересовался, давно ли я здесь и не болею ли на севере… С тех пор и без того любимый мною поэт сделался предметом моих дум, вдохновения и длинных бесед и расспросов о нем…»

В феврале 1837 г. Пушкина не стало. Для юного художника, которого в Академии сравнивали с гениальным Пушкиным, это трагическое событие было катастрофическим. Ведь у них столько общего — круг друзей, интересы, оба воспевали природу, Крым. Казалось, впереди столько интересных встреч с самим Пушкиным…

Первые переживания Айвазовского отобразились в картине «Берег моря ночью». Художник писал ее близ Кронштадта. Юноша на берегу, протягивающий руки вперед, приветствующий приближение бури — э то первая дань Айвазовского памяти Пушкина. Позже он посвятит поэту еще около двадцати картин и рисунков. Но самыми известными будут лишь несколько.

А.С. Пушкин в Крыму у Гурзуфских скал. 1880

Пушкин на берегу Черного моря. 1887.

А.С. Пушкин на вершине Ай-Петри при восходе солнца. 1899

А.С. Пушкин на берегу Черного моря. 1897

Прощание А.С. Пушкина с морем. 1877

Картина исполнена совместно с И.Е. Репиным. Репин писал Пушкина, пейзаж был выполнен Айвазовским. Картина приурочена к 50-летию со дня смерти поэта. Сюжет был взят из стихотворения Пушкина — «К морю». Как известно из Одессы Пушкин в 1824 году был направлен к новому месту ссылки — в село Михайловское. На картине изображен момент прощания опального поэта с морем.

Прощай же, море! Не забуду
Твоей торжественной красы
И долго, долго слышать буду
Твой гул в вечерние часы.
В леса, в пустыни молчаливы
Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.

В 1847 году, в десятую годовщину гибели Пушкина, Айвазовский подарил вдове его картину «Лунная ночь у взморья. Константинополь».

Несмотря на добрую память о Пушкине, Айвазовский его не читал. К чтению вообще Иван Константинович был абсолютно равнодушен. Об этом известно со слов другого гения — А.П.Чехова:

«22 июля, Феодосия. 1888. Вчера я ездил в Шах-Мамай, именье Айвазовского, за 25 верст от Феодосии. Именье роскошное, несколько сказочное; такие имения, вероятно, можно видеть в Персии. Сам Айвазовский, бодрый старик лет 75, представляет из себя помесь добродушного армяшки с заевшимся архиереем; полон собственного достоинства, руки имеет мягкие и подает их по-генеральски. Недалек, но натура сложная и достойная внимания.

В себе одном он совмещает и генерала, и архиерея, и художника, и армянина, и наивного деда, и Отелло. Женат на молодой и очень красивой женщине, которую держит в ежах. Знаком с султанами, шахами и эмирами. Писал вместе с Глинкой «Руслана и Людмилу». Был приятелем Пушкина, но Пушкина не читал. В своей жизни он не прочел ни одной книги. Когда ему предлагают читать, он говорит: «Зачем мне читать, если у меня есть свои мнения?» Я у него пробыл целый день и обедал…

Восточное происхождение художника

В сети можно найти множество мнений относительно происхождения художника. Русские называют его русским художником, армяне — русским художником армянского происхождения, и только, кажется мнение турков никто и никогда не спрашивал. Хотя, уверен, что и турки с упрямством будут доказывать восточное происхождение Айвазовского. И в чем-то даже будут правы.

Дело в том, что сразу после смерти художника, в 1901 г. вышла книга «Воспоминания об Айвазовском» , автор которой — современник и преданный друг И.К. Айвазовского Николай Кузьмин. Уже на второй ее странице можно обнаружить рассказ о происхождении художника:

«В жилах Айвазовского текла турецкая кровь, хотя его принято было у нас почему-то считать до сих пор кровным армянином, вероятно, вследствие постоянных симпатий его к несчастным армянам, усилившихся после анатолийской и константинопольской резни, насилий и грабежей, приводивших всех в ужас, достигших своего апогея, заставлявших его негласно широкою рукой благотворить угнетаемым и громко возмущаться бездействием Европы, не желавшей вмешиваться в эту резню.

О своем происхождении сам И. К. Айвазовский вспоминал однажды, в кругу своей семьи, следующее интересное и вполне, стало быть, достоверное предание. Приведенный здесь рассказ первоначально записан с его слов и хранится в семейных архивах художника.

«Я родился в городе Феодосии в 1817 году, но настоящая родина моих близких предков, моего отца была далеко не здесь, не в России. Кто бы мог подумать, что война — этот бич всеистребляющий, послужила к тому, что жизнь моя сохранилась и что я увидел свет и родился именно на берегу любимого мною Черного моря. А между тем это было так. В 1770 году русская армия, предводительствуемая Румянцевым, осадила Бендеры. Крепость была взята, и русские солдаты, раздраженные упорным сопротивлением и гибелью товарищей, рассеялись по городу и, внимая только чувству мщения, не щадили ни пола, ни возраста.

В числе жертв их находился и секретарь бендерского паши. Пораженный смертельно одним русским гренадером, он истекал кровью, сжимая в руках младенца, которому готовилась такая же участь. Уже русский штык был занесен над малолетним турком, когда один армянин удержал карающую руку возгласом: «Остановись! Это сын мой! Он христианин!» Благородная ложь послужила во спасенье, и ребенок был пощажен. Ребенок этот был отец мой. Добрый армянин не покончил этим своего благодеяния, он сделался вторым отцом мусульманского сироты, окрестив его под именем Константина и дал ему фамилию Гайвазовский, от слова Гайзов, что на турецком языке означает секретарь.

Прожив долгое время со своим благодетелем в Галиции, Константин Айвазовский поселился, наконец, в Феодосии, в которой он женился на молодой красавице-южанке, тоже армянке, и занялся первое время удачно торговыми операциями»…

Настоящее же имя художника – Ованес Айвазян . Отец будущего мастера, Константин (Геворг), армянин по происхождению, после переезда в Феодосию писал фамилию на польский манер: «Гайвазовский» . До 40-х годов на картинах мастера даже можно было увидеть подпись «Гай» - сокращение от фамилии. Но в 1841 году художник окончательно изменил фамилию и официально стал Иваном Константиновичем Айвазовским.

Самая дорогая картина Ивана Айвазовского:

«Вид Константинополя и Босфорского залива» сегодня находится в частной коллекции. В 2012 году картина была продана за 3,23 млн фунтов стерлингов.

Картина ушла к неназванному покупателю по телефону после напряженных торгов в зале. При этом итоговая цена почти в три раза превысила нижнюю планку эстимейта — эксперты Sotheby’s оценивали Айвазовского в 1,2-1,8 миллиона фунтов.

Айвазовский впервые посетил Константинополь в 1845 году как официальный художник Российского Адмиралтейства. Художник не раз обращался к теме этого города, у него есть картины с видами Айи-Софии и бухты Золотого рога, но большинство из них не очень большого размера. Данная же работа является достаточно монументальным полотном.

Примечательно, что «вид Константинополя и Босфорского залива, где изображена оживленная жизнь порта с мечетью Топхане Нусретие, был восстановлен художником по памяти.

К 200-летию Ивана Айвазовского замечательное интернет-издание об искусстве Артхив оживил полотна великого мариниста. Что из этого получилось, смотрите сами:

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .