Владычицы былых времен

Честолюбивая, хитрая и суеверная, как все итальянки, Екатерина Медичи, супруга французского короля Генриха II, в течение двадцати восьми лет управлявшая судьбами своего второго отечества при помощи всевозможных козней и интриг, долженствовавших, по ее мнению, возвысить престиж дома Валуа, под конец жизни принуждена была убедиться в бесплодности своих стараний и полном разрушении надежд.

Узкий эгоизм, жестокость и неразборчивость в выборе средств при желании отделаться от своих политических противников, постоянные колебания в вопросах религии, потрясенной Реформацией, повлекшей за собой страшную "Варфоломеевскую ночь", предали ее имя вечному позору.

Екатерина дочь племянника папы Льва X Лоренцо II Медичи, герцога урбанского и флорентийского, и Мадлэны де-ла-Тур, графини Булонской, родилась во Флоренции 15 апреля 1519 года. Спустя несколько дней после ее появления на свет сперва мать, а затем и отец отошли в лучший мир. Детство Екатерины, совпавшее с бурными годами политической жизни Флоренции, было окружено всевозможными опасностями. Вступивший в 1523 году на папский престол, по смерти Адриана VI, кардинал Джулио Медичи, принявший имя Климента VII, пожелал неограниченно управлять из Рима республиканской Флоренцией, прибегнув к средствам, противоположным тем, которые когда-то создали популярность дому Медичи. Возмущение Флоренции, вызванное этим образом действий, окончилось все-таки торжеством папы, уничтожившем ее политическую свободу и независимость. В течение смутных лет Екатерина безвыездно оставалась на родине, заключенная по приговору временного правительства в монастыре Санта-Лючии. Флорентийцы смотрели на нее как на заложницу, непременно желая удержать в стенах города. За ней строго наблюдали, не позволяя сделать ни одного свободного шага вне стен монастыря, а однажды предложили даже выставить под неприятельские пушки или отдать в распоряжение грубых солдат. В то время Екатерине шел всего 9-й год. Таким образом, с юных лет она привыкла видеть вокруг себя борьбу политических партий, и страх перед ними сделался в ней постоянным чувством.

Но вот Флоренция пала, и по приказанию Климента VII молодую герцогиню урбинскую и флорентийскую перевезли в Рим, где она, после надзора подозрительной демократии, попала в руки дяди, смотревшего на нее только как на орудие для расширения своих политических связей. С этой целью он занялся приисканием приличной для нее партии. Вскоре по его желанию она была помолвлена с молодым принцем Оранским, Филибером Шалонским, в вознаграждение за преданность дому Медичи, но смерть его в одном из сражений помешала осуществлению папского проекта. Тогда Иоанн Стюарт, герцог д"Альбани, дядя Екатерины с материнской стороны, пользовавшийся милостями французского короля Франциска I, предложил руку племянницы для его второго сына, герцога Генриха Орлеанского. При этой комбинации папа Климент VII обещал Франциску I свою поддержку для завоевания миланского герцогства. Брак был тотчас же решен, и Екатерина отправилась во Францию в сопровождении герцога д"Альбани и большой свиты, В Порто-Венере их ожидала блестящая флотилия. Галера, предназначенная для будущей герцогини Орлеанской, сверкала драгоценными украшениями; паруса были вытканы из шелка; на драпировках, мебели, коврах, покрывавших палубу, виднелись гербы Медичи с девизом: "Свет и покой"; весь экипаж был роскошно обмундирован. Казалось, снова Клеопатра спешила на свидание с Антонием! В Ливорно к флотилии присоединился Клемент VII, занявший галеру герцога д"Альбани, сплошь задрапированную золотистым сукном, подбитым пурпуровым атласом. Эскадра вошла в Марсельскую гавань утром 11 октября 1535 года. Все французские суда расцветились флагами, портовые и крепостные пушки салютовали, сливаясь o с гулом церковных колоколов, приветствовавших невесту королевского сына. Франциск I приехал в Марсель на следующий день с блестящей свитой, затмившей роскошью папскую, а следом за ним прибыла и его вторая супруга, королева Элеонора австрийская, окруженная цветником молодых фрейлин.

Свадебная церемония торжественно свершилась 27 октября. Новобрачные были еще так юны — Екатерине шел 14-й год, Генрих был несколькими месяцами старше, — что король с королевой решили разместить их по разным комнатам, но папа запротестовал и соединил супругов на одном ложе. В приданое мужу Екатерина принесла 100.000 золотых дукатов, на такую же сумму нарядов и графства Овернское и Лорагэ. Празднества продолжались 34 дня и отличались необыкновенным великолепием. Генрих Орлеанский, немного смуглый, хотя это очень шло к нему, стройный и любезный, привлекал все взгляды, как и Екатерина, обладавшая прелестной фигурой, живыми глазами и несколько бледным цветом лица, не лишавшим, однако, его приятности. Хотя она часто меняла наряды и куафюры, они все так шли к ней, что затрудняюсь определить, которые ей больше к лицу. Кроме всего этого, у нее были удивительно миниатюрные ноги, и она при всяком удобном случае любила щегольнуть ими. Современники единогласно восхищались блестящим образованием молодой герцогини Орлеанской, приносившей в свое новое отечество действительно много просвещенной любви к искусствам и образованного вкуса, долгое время бывших как бы наследственными качествами дома Медичи. Кроме них, Екатерина унаследовала и все другие добродетели и пороки своих предков. Она обожала золото, как старый Козимо I, и расточала его, как Пьетро I и Козимо II, ее прадеды; она была великолепна, как ее прадед Лоренцо I, и так же, как он, знала толк в политике, хотя ей недоставало ни его великодушия, ни щедрости; ее честолюбие ни в чем ни уступало честолюбию ее деда, Пьетро II, и при желании властвовать она, подобно ему, не делала разницы между законными и незаконными способами для достижения известных целей; по примеру своего отца, Лоренцо II, она любила развлечения, но ценила их только сообразно размерам расходов. Господствующую мысль всей своей жизни Екатерина выразила несколькими словами: "Будь что будет, я хочу царствовать!". Двумя витками позднее Людовик XV повторил этот знаменитый афоризм, несколько изменив редакцию: "После нас — хоть потоп!".

Пользуясь случаем, следом за Екатериной потянулась длинная вереница ее земляков: художников, архитекторов, врачей, алхимиков, комедиантов, наконец, просто искателей приключений, которых Франция приняла очень радушно и которые вскоре, почувствовав себя в ней как дома, поселили немалое количество недоразумений, служа и повинуясь только одной дочери Медичи. При первом ее знаке всевозможные Рене и Руджиери приготовляли ядовитые напитки, кушанья, перчатки, цветы и проч. Суеверная Екатерина никогда ничего не предпринимала, не посоветовавшись с астрологами, причем наибольшей ее доверенностью пользовался знаменитый Нострадамус — впоследствии лейб-медик Карла IX, — с поразительной точностью предсказавший, помимо многого другого, смерть Генриха II и ужасы "Варфоломеевской ночи".

С первого появления при французском дворе, Екатерина выказала необыкновенную изворотливость в умении уживаться среди всевозможных партий и снискивать расположение лиц, относившихся явно враждебно к ее интересам. Прежде всего, разумеется, было необходимо понравиться своему тестю. Окруженный красивейшими дамами двора, охотясь вместе с ними на оленей, он не обращал ни малейшего внимания на свою хорошенькую невестку. Самолюбие флорентийки сильно страдало. О, она заставит его обратить на себя внимание! Франциск I воображал, что он необыкновенно искусный политик и дипломат — хотя трудно найти второго государя, совершившего столько самых грубых ошибок, — и хитрая Екатерина ловко воспользовалась его тщеславием. Она стала восхищаться его гениальностью, одобряла все его проекты, приходившие ему в голову, и старый король, поддавшись на удочку, с этих пор почти не расставался с невесткой, на праздниках и охотах уступая ей первое место, на зависть другим. Поладить с мужем было значительно труднее, но и тут Екатерина не потерялась. Генрих Орлеанский, храбрый солдат и превосходный наездник, но лишенный всякой самостоятельности, отличавшийся удивительной леностью и неповоротливостью ума, мало занимался женою.

В эту эпоху французский двор был разделен на две партии: герцогини д"Этамп, фаворитки короля, и любовницы супруга Екатерины, годившейся ему в матери, Дианы де Пуатье. Первая партия не представляла опасности, но со второй приходилось считаться по двум причинам. Диана была единственной женщиной, которой все уступали, перед которой открывались все двери, которая осмеливалась приказывать Екатерине, чтобы она оставила ее наедине с Генрихом, и та должна была повиноваться. "Фаворитка, — утверждает один из современников, — овладела сердцем Генриха до такой степени, что когда герцогине Орлеанской хотелось побыть со своим супругом, ей приходилось испрашивать разрешения у Дианы, и той достаточно было сказать: "Сегодня вы должны отправиться к жене", чтобы Генрих безропотно подчинился ее приказанию". Кроме того, вокруг этой фаворитки группировались слишком влиятельные вельможи: Гизы, коннетабль Монморанси и др., мечтавшие стать во главе управления Францией с воцарением хилого и слабовольного дофина. Но Екатерина сама хотела царствовать, и в ней они приобрели скрытого врага, хотя наружно она и казалась их доброжелателем. Страсть Генриха к отцветшей любовнице в глазах жены являлась оскорблением, которого женщины никогда не прощают, но молодая флорентийка, вместо того, чтобы разразиться упреками, подавила в себе чувство ревности и удвоила любезности с соперницей, вскоре сделавшись самым близким ее другом, в то же самое время настолько хитро ведя себя с мужем, что тот откровенно сознавался, что нигде так хорошо себя не чувствует, как в постели своей жены. Таким образом, и волки были сыты, и овцы целы.

Из всех окружающих молодую герцогиню Орлеанскую в эту эпоху наибольшее влияние на нее имели Гонто-Гонди, будущий воспитатель Карла IX, позднее пожалованный Екатериной в маршалы с титулом де Рец, и кардинал лотарингский, герцог Карл Гиз. Последний сначала пользовался даже исключительным ее расположением, о чем свидетельствует записка Екатерины к коннетаблю Монморанси. "Он сегодня опять придет ко мне, — пишет она, — но завтра же мы расстанемся. Ах, мне так бы хотелось, чтобы дела позволили ему отложить свой отъезд и он мог бы подольше побыть со мною". Впрочем, кардинал единственное пятно на ее репутации супруги.

Будучи веселого нрава, Екатерина охотно смеялась, искренно или неискренно, — это другой вопрос, и любила позлословить в кругу придворных дам, прилежно занимаясь вышиванием, в совершенстве владея иглой. Среди праздников, балов, каруселей и разнообразных увеселений герцогиня Орлеанская казалась всей душой отдающейся развлечениям. Никто и не предполагал, что в это время она уже обдумывала средства к достижению престола. Единственным препятствием являлся дофин. И вот после трехлетнего лицемерия и интриг она, наконец, поборола его, не возбудив никаких подозрений: в 1536 году дофин внезапно скончался, и Генрих Орлеанский неожиданно стал наследником престола. Само собой понятно, что преступление, задуманное Екатериной, было исполнено ее верными флорентийцами, которых она щедро вознаграждала, а иногда даже назначала на важные государственные должности, не вызывая к себе этим симпатий со стороны французов.

Франциск I умер, да здравствует Генрих II! Казалось, все честолюбивые мечты Екатерины осуществились, а между тем она чувствовала себя далеко не спокойно. Со дня венчания прошло уже 10 лет, а королева оставалась бездетной. При дворе, бывшем у ног Дианы де Пуатье, не шутя поговаривали о разводе, считая Екатерину виновницей бесплодия. Дому Валуа необходим наследник. Радужное будущее, о котором дочь Медичи когда-то мечтала, теперь рисовалось ей в самых мрачных красках. Наконец, в 1544 году королева вздохнула свободно: Франция торжественно праздновала рождение дофина Франциска, и Екатерина была спасена. Через год она одарила мужа дочерью Елизаветой (Изабеллой), впоследствии супругой испанского короля Филиппа II, а затем еще пятью детьми: Клавдией (1547), вышедшей замуж за Карла Гиза и умершей в родах, Карлом Орлеанским (1550), Генрихом Анжуйским (1551), Маргаритой (1552), будущей супругой Генриха Наваррского, и Франциском Алансонским (1554). Позднюю плодовитость королевы одни объясняли наследственностью, присущей всем женщинам дома Медичи, другие — советами королевского лейб-медика и в то же время астролога Фернеля. Рождение дофина вдохнуло новую жизнь и окрылило надежды Екатерины. Теперь она сочла себя вправе вмешаться в дела правления, от которых ее отстраняли.

А дел было немало. Реформация шла быстрыми шагами, увлекая за собой огромное количество народу. Часть французского населения, примкнув к протестантам, или, как их тогда называли, гугенотами, угрожала безопасности государства, требуя исключительных мер. Приверженцы старой религии Дона де Пуатье, Гизы и коннетабль Монморанси восстановили Генриха II против гугенотов, и он решил дать хороший урок еретикам. С этой целью в 1552 году король во главе огромной армии отправился в карательную экспедицию, утвердив Екатерину на время своего отсутствия регентшей государства. Тут-то флорентийка показала себя в настоящем виде, прибегая к хитростям и уловкам, свойственным ее натуре. Едва успевала составиться какая-нибудь партия, враждебная регентше, как она почти моментально рассеивала ее, одних привлекая милостями, других запугивая угрозами. Ее государственная мудрость сводилась лишь к заботам об уравновешивании сил различных политических партий, чтобы ни одна из них не взяла верха и не стала опасной для нее самой. Интрига была главной пружиной политики Екатерины. Имея повсюду шпионов, она зорко следила за всеми выдающимися лицами и перехватывала частную корреспонденцию. Недаром сочинение Макиавелли "И Principe" королева называла своею Библией. С католической партией она держала себя ревностной приверженицей папы, с гугенотами превращалась в горячую поклонницу Кальвина, в сущности, не признавая никакой религии, кроме собственного безграничного честолюбия. Считая увлечение страстью в других одним из надежнейших средств для поддержания своего влияния, она с этой целью была постоянно окружена толпою фрейлин-красавиц, остроумно названных Брантомом "летучим эскадроном королевы". Сохраняя собственную добродетель, Екатерина поощряла разврат даже в собственных детях. Лицемерие ее не имело пределов. Те, кого она называла "мой друг", считали себя погибшими.

— Государыня, — взмолилась однажды г-жа Буа-Фезье, которую королева только что так назвала, — сделайте особую милость, зовите меня лучше "своим врагом".

Карательная экспедиция, счастливо окончившаяся, сделала имя Гизов еще более популярным в ущерб Генриху II, ставшему как бы номинальным королем. Разумеется, такой оборот дел не нравился Екатерине. Она возненавидела Гизов и до самой смерти сохранила к ним это чувство. Задумав укрепить свой престиж выгодными связями, она выдала вторую дочь, Клавдию, за Карла Гиза, главного руководителя и наставника юного, слабого телом и духом дофина Франциска (1558), который поспешил женить воспитанника на своей родной племяннице, молодой шотландской королеве Марии Стюарт, с детства жившей во Франции под покровительством тетки Марии Лотарингской, а старшую, Елизавету, вылитый своей портрет, обвенчала с только что вторично овдовевшим испанским королем Филиппом II, яростным гонителем протестантов. Последняя свадьба состоялась 30 июня 1559 года. Роскошные празднества, к несчастью, омрачились печальным финалом. Рыцарски вежливый Генрих II пожелал в конце праздника "преломить копье" в честь присутствующих дам, выбрав себе в противники храброго кавалера Монгомри. При первой же схватке копье Монгомри, ударившись о забрало золотого королевского шлема, действительно сломалось и вонзилось Генриху II в глаз. Рана оказалась смертельной, врачи с минуты на минуту ожидали рокового исхода.

Менее озабоченная безнадежным положением мужа, чем собственными интересами, Екатерина послала к "своему близкому другу", Диане де Пуатье, суровый приказ: немедленно вернуть коронные бриллианты, которыми умирающий король Франции когда-то любил украшать седеющие кудри своей фаворитки, и тотчас же доставить во двор.

— Разве король уже умер? — спокойно спросила Диана.

— Нет, сударыня, — ответил посланный, — но он вряд ли доживет до вечера.

— В таком случае я отказываюсь повиноваться. Пусть мои враги знают, что, пока жив король, я их не боюсь! Если, к несчастью, мне суждено пережить его, мое сердце слишком переполнено горем, чтобы могло почувствовать оскорбления, которые хотят ему нанести!

Фаворитка до самого конца не изменила себе, оставшись той же гордой и надменной. Как же поступила королева, когда умер Генрих II? Она постаралась разыграть трогательную роль неутешной вдовы, запершись в своих апартаментах, отделанных очень эффектно черным сукном. На всех видных местах красовались девизы: "Ее страсть переживет самое пламя". Эта иезуитская надпись окружала изображение горы негашеной извести, орошаемой обильным дождем. Как просты были речи любовницы и сколько театральности сквозило в притворной печали супруги! Со дня смерти мужа Екатерина постоянно носила глубокий траур, но никого этим не обманула: одежда не делает монаха, и королева вполне олицетворяла волка в овечьей шкуре.

Гугеноты, никогда так не нуждавшиеся, как теперь, в смелом руководителе, торопили короля наваррского Антуана, избранного их главою, поспешить в Париж, чтобы принять опеку над молодым королем Франциском II. На это они имели все законные права, но Гизы и королева-мать решили обойтись без него. Король наваррский получил от двора официальный приказ прибыть на погребение Генриха II. Гугеноты торжествовали, введенные в заблуждение этим приказом, и с нетерпением ждали Антуана. Очевидно, они плохо знали тех, с кем имели дело. Как ни торопился король наваррский, однако, все-таки приехал слишком поздно, встречая на всем своем пути массу препятствий, предусмотрительно расставленных Екатериной, — Генрих II был уж погребен, а новый король, 16-летний Франциск II, жил в Сен-Жермене. Чтобы задержать Антуана и его брата, принца Людовика Кондэ, подольше в Париже и не допустить в королевскую резиденцию, флорентийка, зная их склонности к прекрасному полу, возложила это щекотливое поручение на двух представительниц своего "Летучего эскадрона", девиц де Лимейль и де Руэ, оказавшихся на высоте призвания. Опека над королем выскользнула из рук гугенотов.

Покончив с этим делом, Екатерина принялась за другое. Изгнанная фаворитка, не потерявшая своего влияния, продолжала собирать вокруг себя людей, недовольных новыми порядками. Ее партия представляла известную опасность для королевы-матери. Поставить себе задачей "ослаблять, чтобы усилиться", она непременно же изменила тактику. Екатерина утвердила за Дианой де Пуатье все земли, подаренные фаворитке покойным королем, а та, в свою очередь, не желая остаться в долгу, подарила королеве часть собственных поместий. Мало того, флорентийка вернула свою бывшую соперницу из изгнания. Приобретя в ней снова союзницу, Екатерина с ее помощью отвлекла коннетабля де Монморанси от братьев Шатильонских — адмирала Колиньи и Дандло, самых ревностных гугенотов, имевших огромное влияние на массы. Эта лицемерка никогда ничем не стеснялась, становясь всегда на сторону сильного, а таковыми в данный момент были Гизы, и, конечно, она, несмотря на всю свою ненависть, искала поддержки у них. Франциск II и Мария царствовали только номинально, всеми делами государства распоряжались королева-мать и католики Гизы, ставшие почти властителями Франции, что, наконец, возмутило гугенотов. Желая отделаться от непрошенных опекунов короля, флорентийка втайне поддерживала их врагов. И вот в 1560 году составился так называемый "амбуазский заговор" с целью истребления ненавистных вельмож. Гизы, узнав об этом, иначе повернули дело, в свою очередь обманув Екатерину уверениями, что ее жизни, как и жизни Франциска II, угрожает опасность, и на основании этого ради спасения монарха Франции вырвали разрешение действовать сообразно важности случая. Заговорщики тотчас же были арестованы, а главные руководители, король наваррский и адмирал Колиньи, приговорены к казни. Их жизнь висела на волоске, когда внезапная смерть Франциска II (5-го декабря 1560 года) — как говорят, отравленного Гизами при желании проявить свою самостоятельность — спасла несчастных.

Смерть старшего сына не произвела особенного впечатления на Екатерину, имевшую еще троих. О, дом Валуа не погибнет! При вступлении на престол несовершеннолетнего Карла IX королева-мать была объявлена регентшей, но на этот раз поставленная под контроль так называемых триумвиров: герцога Франциска Гиза, коннетабля Монморанси и маршала Сент-Андрэ. Не имея смелости открыто бороться с триумвиратом, королева-мать положилась на судьбу, поддержанная предсказаниями астрологов.

Глухая вражда между католиками и гугенотами, грозившая спокойствию страны, заставила, однако, Екатерину для предотвращения междоусобий обнародовать в январе 1562 г. "Сен-Жерменский эдикт", которым отменялись прежние кары против исповедующих протестантскую религию. Страсти как будто поулеглись, когда герцог Франциск Гиз без всякого повода устроил в Васси, близ Жуанвиля, кровавую бойню гугенотов, отправлявших свое богослужение. Гугеноты возмутились, и первая религиозная война вспыхнула с ужасающей жестокостью с обеих сторон. Екатерина бесстрастно следила за ходом событий. В угоду Гизам она притворялась католичкой, а чтобы отделаться от них, была готова превратиться в гугенотку. События, решившие ее судьбу, обнаружили весь секрет политики королевы-матери. Когда в разгар битвы при Дре прискакал первый курьер, привезший печальные вести о смертельной ране коннетабля Монморанси, смерти маршала Сент-Андрэ и победе гугенотов, весь двор затрепетал, только одна Екатерина осталась спокойной.

— Ну, что ж, — сказал она, — теперь мы будем молиться Богу по-французски!..

Второй курьер известил о полнейшем поражении гугенотов благодаря безумной храбрости Франциска Гиза, и Екатерина тотчас же выразила самую живейшую радость и глубокую преданность победителю. Это ни к чему не обязывало королеву-мать: триумвирата, стоявшего у ней бельмом в глазу, больше не существовало! Судьба, видимо, еще покровительствовала ей. При осаде Орлеана погиб и последний из триумвиров, предательски убитый фанатиком-гугенотом. Екатерина торжествовала, она властвовала единолично! Однако последствием этого религиозно-политического убийства явилось желание дать спокойствие стране, ради чего королева-мать вошла в новые переговоры, и в марте 1563 года был издан "Амбуазский эдикт", повторявший в главных чертах прошлогодний "Сен-Жерменский". Таким образом казалось, что флорентийка берет сторону гугенотов, жаждавших поверить ее искренности, на самом же деле теперь, когда католическая партия лишилась лучших своих предводителей, Екатерина не находила нужным поддерживать гугенотскую сохранившую своих, несмотря на поражение. Это прежде всего почувствовалось при дворе. Было объявлено, что королева тотчас же удалит всех, кто не пойдет постом на исповедь. По-видимому, она стремилась сделаться главою католической партии, что выразилось с особенной рельефностью в путешествии, предпринятом ею совместно с Карлом IX, объявленным совершеннолетним (1564 г.), и со всем двором по Франции: повсюду она выражала сочувствие к интересам католического населения и недоброжелательство протестантам. После свидания в Байонне (июнь 1565 г.) со своим земляком Филиппом II и дочерью Елизаветой (Изабеллой), настаивавшими на энергичных действиях против все более и более распространяющейся ереси, на что Екатерина дала согласие, гугеноты поняли, что их обманули, и стали готовится к новой войне. Эта вторая религиозная война вспыхнула 27 сентября 1567 г., охватив всю Францию. Двор бежал в Париж, население которого крепко держалось старой веры. Сражение при Сен Дени, окончилось новым поражением гугенотов, но подкрепления, спешившие к ним из Германии, вынудили Екатерину прибегнуть к своей постоянной уловке и заключить мир, подтвердив "Лонжюмским договором" (28 марта 1568 года) постановления "Амбуазского эдикта". Но такие меры теперь уже не могли помочь беде. Пламя должно было само собой вспыхнуть из раскалившейся почвы: двор, увлеченный фанатизмом парижан и успехами испанцев в Голландии, совершил непоправимую ошибку, заменив "Лонжюмский договор" по требованию папы Пия V другим, идущим вразрез с домогательствами гугенотов.

Снова возгорелась война — третья, — снова гугеноты потерпели поражение при Жарнаке и Монтонкуре (1569 г.) и снова заговорили о примирении. 8 августа 1570 года в Сен Жермен сюр Лэ был подписан мир, по заключении которого произошло сближение между Карлом IX, погрязшим в постыдном разврате, к которому тайно подстрекала его Екатерина Медичи, и предводителями протестантской партии. Храбрый адмирал сумел убедить Карла IX в необходимости войны с Испанией, что шло вразрез с нерешительной, изменчивой, двойственной политикой Екатерины, а Гизам, ужасавшимся с каждым днем возрастающему влиянию Колиньи, война с Филиппом II, главным защитником всех интересов католичества, казалась нападением на самую религию. Видя, что целый ряд войн не смог сокрушить силы протестантов, и убедясь, что политические учения их — смесь теорий республиканских и феодальных — грозили серьезной опасностью королевской власти, Екатерина, быть может, первый раз в жизни растерялась. Католики, раздраженные действиями протестантов, под влиянием страстных воззваний, ежедневно делаемых духовенством, ожидали только сигнала броситься на своих врагов. За этим дело не стало.

Видя своего вождя в почете при дворе, гугеноты беспечно прибывали в Париж на бракосочетание Генриха Наваррского, сына покойного Антуана, когда-то их главного предводителя, с Маргаритой Валуа, младшей дочерью королевы (18 августа 1572 года).

Неужели в самом деле Валуа обвенчается с Бурбоном? Католичка с еретиком? Что за странная идея пришла Екатерине, ратовавшей за католизм, выдавать Маргариту за гугенота, когда та была безумно влюблена в Генриха Гиза по прозвищу Балафрэ, убежденного паписта, и пользовалась взаимностью? На первый взгляд, конечно, все это казалось очень курьезным, но королева-мать, в голове которой зародился адский план, позднее ужаснувший весь мир, коварно надеялась убить двух зайцев. Ненавидя Гизов, она не хотела еще теснее сближаться с ними; выдавая дочь за короля наваррского, привлекала на свою сторону гугенотов, с которыми решила покончить раз и навсегда.

Свадебные празднества при дворе хорошо маскировали приготовления к резне. Сначала, впрочем, предполагалось устранить только одного Колиньи, но неудавшееся покушение на него (22 августа) решило судьбу гугенотов. Бесспорно, одной Екатерине принадлежит позорная честь того, что в уме Карла IX пробуждены были сомнения насчет честности и порядочности предводителей гугенотской партии и что из уст его было вырвано согласие на преступление, разыгравшееся в ночь с 23 на 24 августа 1572 года, накануне дня св. Варфоломея, когда в Париже и провинции началась бойня, не имеющая себе подобной в истории, во время которой погибло около 30000 гугенотов. Ненавистный адмирал Колиньи принял мученическую смерть, как и большинство протестантских вождей. Не многие из них успели спастись бегством по примеру Генриха Наваррского, спасенного своею молодой супругой. Говорят, что сам Карл IX в исступлении ярости стрелял из окна Лувра в народ, а Екатерина, стоя рядом, спокойно наблюдала за ним, поощряя сыновнюю охоту на людей. Однако страшная "Варфоломеевская ночь", иначе называемая "Кровавой свадьбой", так подействовала на короля, что 24-летний преждевременно состарившийся юноша потерял сон и покой. Ему всюду слышались нестройный гул голосов, крики и вопли, проклятия и вздохи. Хилое тело не вынесло подобного возбуждения, и 30 мая 1574 года ничтожного Карла IX не стало.

Французская корона перешла к третьему, самому любимому сыну Екатерины — Генриху, герцогу Анжуйскому, уже в течение целого года бывшему королем польским, который, узнав о смерти брата, спешно вернулся на родину. В течение всего его несчастного царствования королева-мать постоянно вмешивалась в дела и подавала советы, которых, впрочем, он не желал слушать. Если прежде она преследовала интересы государственные, теперь заботилась только о династических. Франция должна иметь законного наследника. После неудачного проекта женитьбы любимчика на английской королеве Елизавете Генрих III, вопреки желанию матери, сочетался браком с Луизой Лотарингской (1575), дочерью графа Водемона из дома Гизов. Свадьба не оправдала ничьих надежд: новый король, окруженный своими "миньонами", не нуждался в женских ласках... Находясь всецело под влиянием родственников своей жены, Генрих III продолжал политику Карла IX, решив попробовать силу своего оружия на гугенотах, снова сплотившихся. Но эта пятая, — включая и "Варфоломеевскую резню" — религиозная война замедлилась собранием государственных чинов в Блуа (в декабре 1576 года), да и вообще велась очень вяло, закончившись новым мирным договором в Пуатье, никого уже не удовлетворившим, ни католиков, ни гугенотов. Дело, видимо, клонилось к тому, что борьба должна была неминуемо возобновиться, к ней начали готовиться, когда в июне 1584 года пришло известие, что четвертый, самый младший сын Екатерины Медичи и Генриха II, Франциск, герцог Алансонский и Брабантский, скончался. Это окончательно сразило флорентийку. Король оставался бездетным, и значит дом Валуа должен был неминуемо угаснуть. Ближайшим наследником французского престола являлся никто иной, как Генрих, король наваррский, супруг Маргариты, Бурбон, гугенот, еретик! Вот чего не предвидела Екатерина, выдавая за него свою дочь! Траур, который она постоянно носила, теперь получал глубокий смысл.

Мирный договор в Пуатье имел последствием образование "Священной лиги", обязавшейся поддерживать католицизм во что бы то ни стало (январь 1585 г.), во главе которой встали испанский король Филипп II, с одной стороны, и Гизы — с другой. Шестая религиозная война длилась почти два года. Генрих III, в кругу своих "миньонов" утопавший в разврате, казалось, совсем забыл о том, что носит французскую корону, почему столица Франции объявила своим королем Генриха Гиза — Балафрэ и не шутя угрожала законному владыке. Распутный и ничтожный Генрих III со всем двором бежал в Блуа. Будучи от природы мстительным и жестоким, он заманил "короля парижского" и предательски убил его (24 декабря 1588 года).

— Нынче утром, — похвастал последний Валуа в тот же день своей матери, лежавшей в постели от болезни, которая свела ее в могилу, — я снова сделался королем Франции, приказав умертвить "короля Парижа!"...

Екатерина ужаснулась. С усилием поднявшись на своей постели, она печально улыбнулась.

— Дай Бог, сударь, — пророчески сказала она, — чтобы эта смерть не отняла у вас вовсе королевского титула... Ты хорошо скроил, мой сын, но сумеешь ли так же хорошо сшить?

События последнего времени, в которых все обвиняли королеву-мать, так подействовали на 70-летнюю женщину, что она серьезно захворала и 5 января 1589 скончалась в Блуа. Один из астрологов когда-то предсказал ей, что "Сен Жермен первый узнает об ее смерти". С тех пор она постоянно избегала мест, носящих такое название, но слепой случай оправдал пророчество: Екатерина Медичи скончалась на руках королевского проповедника по имени Сен Жермен. Генрих III равнодушно отнесся к смерти обожавшей его матери и даже не позаботился об ее погребении. Население Франции тоже не особенно огорчилось, а парижане насмешливо спрашивали друг друга:

— Кто же теперь будет заключать мирные договоры?

Такова была эпитафия вдовы Генриха II. В течение двадцати восьми лет над Францией пронеслось три царствования — три царствования, душою и жизнью которых была женщина, в начале супруга, а потом мать властелинов, своей двуличной политикой и лицемерием отвратившая от себя всех. Тело ее было брошено, как падаль, на барку и зарыто в обыкновенной могиле. Только в 1609 году, при Генрихе IV, прах коварной флорентийки перенесли в роскошный склеп, построенный ею же в Сен Дени для себя, своего мужа и детей. Воздавая посмертные почести женщине, ненавидевшей его, бывший король наваррский как бы отблагодарил ее за корону Франции. Лишь в одном отношении Екатерина Медичи сохранила о себе добрую память: покровительствуя изящным искусствам, она много способствовала процветанию их во Франции, двор которой, обязанный ей же изысканностью манер, славился на всю Европу. Постройка Тюльери и Суассонского отеля, теперь не существующего, была предпринята ею, да и кроме них во Франции сохранилось много других замков, построенных по планам вдовы Генриха II.

Похожих статей нет.

Знаменитая правительница Екатерина Медичи родилась в 1519 году во Флоренции. Она была дочерью герцога Урбинского Лоренцо II де Медичи и французской принцессы из рода Бурбонов Мадлен де ла Тур д’Овернь.

В 14 лет была выдана замуж за герцога Орлеанского, который впоследствии стал королем Франции Генрихом II. Истинная представительница Медичи, Екатерина всегда таила в душе глубокую жажду власти и осталась в истории как зачинщица «Варфоломеевской ночи».

Екатерина Медичи не имела большого влияния при дворе, но все изменилось со смертью короля в 1559 году.

Екатерина Медичи в течение тридцати лет носила траур по своему супругу и вошла в историю Франции под именем «Чёрная королева ».

Екатерина стала регентшей своего болезненного и слабого сына Франциска II и фактически получила во власть страну, которая стояла на пороге гражданской войны. С помощью интриг и коварства Екатерина начала расправляться со своими врагами, особенно с фавориткой мужа Дианой де Пуатье.

Самым известным фактом деятельности Екатерины Медичи остается «Варфоломеевская ночь ». Одна часть населения Франции, в том числе королевская семья, придерживалась католицизма, а другая - протестантизма (французские протестанты еще звались гугенотами). Согласно общепринятой версии, Екатерина устроила западню для лидеров гугенотов, пригласив их на свадьбу своей дочери и Генриха Наваррского. В ночь на 24 августа 1572 года улицы Парижа захлестнула волна насилия, жертвами которой стали около 10 тысяч гугенотов . Однако существует версия, по которой Медичи могла и не знать о готовящемся заговоре. Приняв всю ответственность на себя, она не признала потерю контроля над ситуацией в стране.

На сегодняшний день немногим известно, что Медичи была также большой ценительницей искусства и меценаткой . Под ее руководством был построен замок Тюильри и новое крыло Лувра. Она также собирала редкие древние рукописи, которые насчитывали сотни экземпляров в ее библиотеке. Именно с легкой руки Екатерины Медичи французы полюбили балет, а женщины открыли для себя корсеты и нижнее белье.

Рождение в 1537 году внебрачного ребёнка у мужа подтвердило слухи о бесплодии Екатерины. Многие советовали королю аннулировать брак. Под давлением мужа, желавшего закрепить своё положение рождением наследника, Екатерина долго и тщетно лечилась у всевозможных магов и целителей с одной-единственной целью - забеременеть. Были использованы все возможные средства для удачного зачатия, в том числе питьё мочи мула и ношение навозa коровы и оленьих рогов на нижней части живота. 20 января 1544 года Екатерина родила сына Франциска. Внезапное чудодейственное излечение от бесплодия связывают с знаменитым врачом, алхимиком, астрологом и предсказателем Мишелем Нострадамусом.

Екатерина Медичи была самоотверженной матерью, даже несмотря на все методы, которыми она пользовалась при поддержке своих сыновей-королей: Франциска II, Карла IX и Генриха III. Она умерла в возрасте 70-лет и, к счастью, не застала полного краха дела всей своей жизни. Последний из 10 ее детей, Генрих III, был убит вскоре после ее смерти, и династия де Валуа оборвалась.

Из всех 10 детей Екатерины только Маргарита прожила достаточно долгую жизнь - 62 года. Генрих не дожил до 40, а остальные дети не дожили даже до 30.

12.09.2014 2 20557

Как известно, чаще всего обижает других тот, кто сам нередко бывал обижен. Эта фраза как нельзя лучше характеризует Екатерину Медичи - королеву Франции и мать троих монархов этой державы.

Екатерина Медичи пережила своего мужа - короля Генриха II - почти на тридцать лет. Ей суждено было пробыть на этом свете дольше восьмерых из рожденных ею десяти детей. Любимый ее сын Генрих погиб от руки убийцы спустя чуть больше полугода после смерти Екатерины. Старость встретила только одна дочь - Маргарита, та самая королева Марго, судьбе которой Александр Дюма посвятил роман.

Из рода банкиров

Медичи называли «черной королевой», потому что после кончины любимого супруга она надела траур. И не снимала его до конца жизни. Именно эта королева ввела моду на траурные одежды этого цвета: до того во Франции в знак скорби было принято надевать на себя все белое.

Но только ли из-за одежд Медичи прозвали «черной королевой»? Конечно, нет. Весь ее путь был историей смертей и кровавых событий. Целью ее жизни было сохранение короны в руках династии Валуа любой ценой. Но, как показала история, усилия, приложенные к этому королевой, оказались тщетны.

Екатерина Медичи обиженной чувствовала себя практически с самого раннего детства. Она появилась на свет в 1519 году во Флоренции. Ее отец, Лоренцо де Медичи, был представителем этой знатной семьи, которая фактически правила Флоренцией. Имелся у него титул герцога Урбинского, некогда отобранный у бедного дворянина. Но, конечно, все знали: Медичи - банкиры, богачи, а вовсе не аристократы. Так что о высоком происхождении Екатерины по отцовской линии можно было поспорить.

Мать же будущей королевы - Мадлен де ла Тур - как раз принадлежала к одной из самых знатных французских дворянских семей. Родители ее умерли меньше чем через месяц после рождения дочери. Девочку воспитывали бабушка и тетя.

В четырнадцатилетнем возрасте ее выдали замуж за четырнадцатилетнего же французского принца Генриха Валуа. Генрих не был наследником престола - трон предназначался его старшему брату Франциску. Так что партия, которую оговорили заботливые родственники для молоденькой сироты была для нее в самый раз.

Девочка как-никак попадала в королевскую семью. Приданое за нее дали изрядное. Кроме крупной суммы денег, в него входили такие города, как Пиза и Парма.

Итак, ко французскому двору привезли девочку - худенькую, белокожую, рыжеволосую. В целом, ее никак нельзя было назвать красавицей. Но зеленые глаза Екатерины притягивали взгляд. На роскошном торжестве по случаю бракосочетания королевского сына стол ломился от яств и напитков. Свадьбу праздновали в течение чуть ли не месяца. Новобрачная, несмотря на юный возраст, выглядела вполне взросло: на нее надели туфли на высоких каблуках.

Сплошные напасти

Одна вот незадача: Генрих сразу стал демонстрировать равнодушие к жене. Дело в том, что он с детства был влюблен в придворную даму Диану де Пуатье. Той, конечно, не светило стать королевой: она была старше любовника на девятнадцать лет. Но ослепительно красивая де Пуатье выглядела так молодо, что злые языки поговаривали: она продала свою душу дьяволу за вечную свежесть.

В это Екатерина не верила. Зато ей казалось: в постели Диана умеет нечто такое, что удерживает при ней Генриха. Она даже подглядывала за любовниками. И что? Ничего особенного нахалка де Пуатье не делала. Просто истинное чувство не подделаешь.

А тут - новая напасть. У Франции с Италией испортились отношения - за Екатерину отказались дать обещанное приданое в полном объеме.

Дальше - больше. Придворные, которые деланно веселились на свадьбе, теперь демонстрировали презрение к юной Медичи. Еще бы: девица из купеческого рода, она не получила образования, которое пристало иметь дворянке. Она не читала и не знала того, что читали и знали девушки из аристократических семейств. Екатерина говорила по-французски с заметным итальянским акцентом. Она писала с орфографическими ошибками. Не было бедной девочке Медичи хорошо ни с дворянами, ни с мужем...

Единственным человеком, от которого Екатерина видела более-менее доброжелательное отношение, стала, как ни странно, именно ее главная соперница Диана де Пуатье. Странно это было только на первый взгляд. Любовница Генриха, понимая, что ей все равно не светит корона, решила: Екатерина ее устраивает. Медичи до поры до времени была тише воды, ниже травы и держалась весьма неуверенно.

Напасти не оставляли несчастную жену принца. Она никак не могла забеременеть. Супруг ее нагло завел ребенка на стороне. После этого он практически перестал посещать супружескую спальню, придаваясь интимным утехам с Дианой. Над Медичи потешались уже открыто. Только де Пуатье иногда подталкивала Генриха в объятия законной жены.

Мать наследников

На лечение бесплодия ушло несколько лет. Екатерина не оставляла попыток стать матерью. И в 1544 году она родила наследника престола, которого назвали Франциском. В последующие одиннадцать лет Медичи произвела на свет еще девятерых отпрысков. Правда, трое из них умерли в младенчестве. Нахалка де Пуатье присутствовала при родах Екатерины на правах лучшей подруги. И бедной жене Генриха пришлось терпеть и это унижение.

Екатерина Медичи с детьми, 1561г.

После смерти Франциска Генрих в 1547 году взошел на французский трон, став королем Франции Генрихом II. Но, став королевой, Медичи не почувствовала себя лучше. Все страсти мужа были направлены на фаворитку. В 1559-м монарх был случайно убит копьем на рыцарском турнире.

Не успел он скончаться, как Екатерина выгнала «подругу» де Пуатье, предварительно отобрав у нее драгоценности.

После смерти мужа все увидели истинное лицо обиженной девочки Медичи. После гибели Генриха, которому она из-за любви прощала все, вдова надела траур. Екатерину больше не интересовали мужчины. Теперь ее целью было сохранение короны у династии Валуа. И чем больше старалась Медичи, тем меньше у нее получалось. Притом иногда - по не зависящим от нее причинам.

Екатерина стала регентом при старшем сыне Франциске. Шестнадцатилетний отпрыск скончался от нарыва в ухе. Следующий сын - десятилетний Карл - с ранних лет не интересовался делами государства. Он был истеричен и страдал от туберкулеза. При нем также фактически правила Екатерина. Он умер в возрасте двадцати трех лет.

Страну раздирали междоусобицы. Католики враждовали с гугенотами. Некоторые области подчинялись лишь местному дворянству. Екатерина не знала, как удержать Францию. Но, как мы уже писали, ее больше волновало удержание короны...

Не стоит забывать и том, что при фактическом правлении Екатерины во время так называемой Варфоломеевской ночи с 23 на 24 августа 1572 года католики вырезали около 30 тысяч гугенотов (адептов одной из ветвей протестантизма). По слухам, с молчаливого согласия Медичи...

В 1574 году на престол взошел Генрих III - любимый сын Екатерины. Он - единственный из ее детей - стал королем, будучи совершеннолетним человеком. Медичи теперь, несмотря на преклонный возраст, моталась по стране, пытаясь собрать власть над всеми ее регионами в руках сына. Волнение за Генриха не оставляло ее ни на минуту. Однажды, когда он заболел, Медичи написала, что ей кажется, что она «горит на медленном огне».

Но не стоит воспринимать Екатерину как нежную мать. Она сломала жизнь своей непокорной дочери Маргарите, казнив любовника той на ее же глазах, заточила ее в замке, лишила наследства и не виделась с ней...

Младший - нелюбимый - сын Франсуа тоже хотел стать королем, тем более что у Генриха не было детей. Чтобы доказать собственную состоятельность, он ввязался в неудачную войну с Нидерландами. Мать писала ему: «...лучше бы ты умер в юности». Сын послушался матери - и вскоре скончался...

Екатерина Медичи умерла в январе 1589-го, немного не дожив до своего семидесятилетия. Причиной смерти стал тяжелейший гнойный плеврит, который она приобрела во время поездок по стране.

Генриха III в августе того же года зарезал фанатик. На этом монархе закончилось правление династии Валуа. Корону они смогли удержать в течение всего семи месяцев после смерти властолюбивой Екатерины Медичи.

Мария КОНЮКОВА

Идея подобного поста созрела давно - когда я увидела в одном сообщении в ЖЖ довольно известного в своих кругах историка костюма среди прочих вот этот портрет:

Под портретом с атрибуцией «Екатерина Медичи и ее брат Франческо» разгорелось довольно оживленное обсуждение, насколько в этой девочке уже видны черты будущей правительницы Франции, насколько она похожа на себя в зрелом возрасте и т.д. Причем, больше всего меня поразило, что и сам автор поста также участвовал в этих обсуждениях. Пока я размышляла, хочу ли я вмешаться, кто-то пришел и сказал, что, мол, ребята проснитесь и разуйте глаза - это не та Екатерина Медичи, да и братьев у той не было и быть не могло. Все это вместе, в который раз, навело меня на грустную мысль об интуитивном недоверии к специалистам, изучающим что-либо «от древности до наших дней». Ибо, если даже закрыть глаза на невесть откуда взявшегося брата, то и уровень живописи данного портрета, и костюм на девочке, все просто кричит о том, что это начало 17 века, а никак не начало 16, особенно для специалиста по истории костюма. Все люди, и каждый может ошибиться, но это одна из тех грубейших ошибок, которые специалист, читающий к тому же публичные лекции в Москве, позволить себе не может.

Разумеется, это не первая и не последняя ошибка такого рода, даже если брать только этого историка костюма, поэтому хочется, уже в который несчитанный раз повторить - не надо изучать что-либо «от древности до наших дней», а самое главное в отрыве от «большой истории» и многочисленных вспомогательных дисциплин - подход все-таки должен быть комплексным, междисциплинарным, и генеалогия, мои дорогие, - наше все. Недаром во всех странах, во всех школах еще в начале 20 века она была обязательной дисциплиной, пусть даже и в очень усеченном виде, как история правящей династии.

Но вернемся к нашей Екатерине Медичи. Так кто же изображен на этом чудесном портрете?

Думаю, что не открою великой тайны, если скажу, что королева-мать Катрин из рода Медичи не была счастлива в своих детях. Старший сын, Франциск II, названый в честь своего знаменитого деда, короля Франциска I, был всецело под влиянием братьев Гизов, которых Екатерина не любила, считала выскочками, но с которыми была вынуждена считаться. Благодаря тому, что Франциск был женат на племяннице Гизов - королеве Шотландии Марии Стюарт, которую обожал с детства, их власть была сильнее влияния матери, несмотря на то, что формально Екатерина была регентшей. Но, повторюсь неоднократно, - все дети Екатерины и любили, и, одновременно, боялись ее, и всегда выражали по отношению к ней глубокое уважение и почтение. Франциск, как известно, умер незадолго до своего 17-летия, не оставив наследников.

Вторым ребенком Екатерины оказалась девочка, которую нарекли Елизаветой. На мой, чисто субъективный взгляд, именно Елизавета, а не Марго, была самой красивой принцессой дома Валуа. Также, как и Маргарита, Елизавета унаследовала от матери черные волосы и карие глаза, отличалась тактом, утонченностью, изяществом и безупречным художественным вкусом.

В возрасте 14 лет была выдана замуж за короля Испании Филиппа II и осталась в истории под испанским именем Изабелла де Валуа. Екатерина искренне восхищалась дочерью и в связи с тем, что отношения у них сложились близкие и теплые, Екатерина возлагала на Изабеллу очень большие политические надежды, полагая, что та, при своей красоте, мягкости и высоком интеллекте, сможет повлиять на ту жесткую политику, которую вела Испания в отношении французских гугенотов, вынуждая Екатерину поступать необдуманно воинственно. Но Изабелла, насмотревшись в детстве на, скажем мягко, крайне своеобразный брак родителей, - власть фаворитки и слезы матери, была безмерно благодарна Филиппу за уважение и понимание, которое он выказывал ей с первых же дней замужества. Абсолютно политический союз превратился в союз по любви, и, к великому огорчению Екатерины, Изабелла мягко, но безоговорочно дала ей понять, что всегда и во всем будет разделять взгляды мужа. Встреча Изабеллы и Екатерины 8 лет спустя стала для королевы-матери шоком, и она горько жаловалась приближенным, что «дочь стала совсем испанкой». Через полгода после этой встречи Изабелла умерла, пытаясь подарить Филиппу наследника трона.

После смерти Франциска II на престол Франции вступает его младший брат Карл IX, которому на тот момент было 10 лет. Екатерина, уже предвкушавшая безграничную, насколько это было возможно в тех условиях, власть, и в своих надеждах, и в своем втором сыне была разочарована. Конечно, слабый, и во многих вопросах безвольный король, несмотря на все уважение, не доверявший матери, не смел оказывать открытое сопротивление ее решениям, но любил за ее спиной все делать по-своему. Несмотря на реальную власть в ее руках, политическое положение Екатерины было очень сложным. Францию изнутри раздирали религиозные войны, во внешней политике Филипп II Испанский упрекал ее в слишком мягком отношении к еретикам (гугенотам), которых на тот момент во Франции было едва ли не больше, чем католиков, и это, с другой стороны, угрожало трону.

Поведение мнительного Карла, который то приближал к себе католиков, то гугенотов во главе с Колиньи, не облегчало задачу Екатерины по стабилизации ситуации в стране. Стремясь получить поддержку извне, Екатерина, как истинный монарх эпохи Ренессанса, предпочитала политику династических браков. Выдав свою старшую дочь, Елизавету Валуа, за короля Испании, для Карла она выбрала дочь императора Максимилиана II Елизавету Австрийскую. Выбор был удачен - одна из самых красивых принцесс того времени, мягкая и нежная Елизавета обожала своего мужа, но Карл почти открыто предпочитал общество Мари Туше, от которой у него был сын. Таким образом, и этот брачный союз не оправдал надежд королевы-матери. Карл умер от болезни легких, не дожив неделю до своего 24-летия.

Следующий король, вошедший на трон Франции был любимым сыном Екатерины. О Генрихе III писать очень сложно - настолько разноречивой личностью он был - ни один историк не может дать его хоть сколько-нибудь однозначного портрета, да и в задачу поста не входит оценка его личности. Посему ограничимся эмоциями королевы-матери Екатерины.

Ее всегда восхищал ум Генриха, сравнимый с ее умом, который на доброе столетие опережал свое время, она высоко ценила его изящные манеры, хотя некоторые тогда считали, что подобные манеры простительны лишь утонченным дамам, но у всего этого была оборотная сторона медали: управлять Генрихом, как она управляла его старшими братьями Екатерина не могла. И она добровольно подчинилась этому. Она поставила себе цель: служение интересам сына и, в частности, добиться мира на юге страны. Она много ездит, ведет переговоры, стараясь сделать все, лишь бы трону ее Генриха ничего не угрожало. И самым большим ее разочарованием стало открытие того факта, что Генрих, при всей внешней почтительности, воспринимал все усилия Екатерины как само собой разумеющееся, с ее мнением и опытом практически не считался, и чаще всего поступал как ему было удобно, а не как было необходимо, что, в конечном итоге, и приведет его к смерти. Первым в череде подобных поступков стала его женитьба по собственному выбору на племяннице Гизов - Луизе де Водемон. Он мстил матери за то, что та не дала ему жениться на самой большой его любви - Марии Клевской. А последним - приказ об убийстве герцога Гиза, который обернулся убийством короля. К счастью, Екатерина не дожила до этого момента.

Поведение же младших детей никогда и ничего, кроме раздражения и горя, Екатерине не приносило. Франсуа, герцог Алансонский, все свою жизнь интриговал против своих братьев. Стремясь направить его энергию и коварство в нужное русло, Екатерина, следуя своей логике династических браков, сватала его в Англию, в качестве консорта для королевы Елизаветы. Из этой затеи ничего не вышло, несмотря на то, что, к величайшему удивлению современных историков, Елизавета высоко оценила утонченного принца Валуа, даже несмотря на кличку «лягушонок», которую она дала ему. Во всяком случае, когда Франсуа умер, при английском дворе был объявлен траур, а послы с удивлением отмечали слезы в глазах Елизаветы.

Отношение Екатерины к Марго, младшей из дочерей, в общем и целом все хорошо знают по незабываемому сериалу «Королева Марго», правда, действительность была намного хуже - Екатерине и Генриху приходилось запирать Марго в изоляции в замке, «пока она нас еще как-нибудь не опозорила» - говорила королева-мать, и в конечном итоге, Екатерина перестала называть дочь по имени и вычеркнула ее из своего завещания.

Глядя на всю эту, скажем мягко, безрадостную картину, некоторые поступки королевы-матери становятся намного понятнее. И все же был в этом темном царстве лучик живого света - была у Екатерины отдушина среди ее детей в виде средней дочери - Клотильде или Клод, как ее было принято называть.

Клод де Валуа не была красавицей - у нее был горб и она хромала, но мягкостью и тактом она напоминала свою старшую сестру Елизавету, и, из политической необходимости, Екатерина принесла ее в жертву - в возрасте 11 лет Клод Французскую выдали замуж за герцога Лотарингского Карла III. К великому удивлению французского двора, брак оказался удачным и основанным на взаимном уважении и доверии. Клод родила 9 детей и умерла от осложнений в 27 лет. Горе Екатерины было просто огромным. И все свое нерастраченное чувство любви она сосредоточила на старшей внучке - дочери Клод Кристине Лотарингской.

Кристина была довольно красива и обладала чисто французским шармом. Жила и воспитывалась девочка при дворе бабушки в Париже. Последнее, что успела Екатерина сделать в своей жизни, - это найти для любимой внучки хорошую партию. Как раз в это время во Флоренции при весьма загадочных и драматических обстоятельствах умирают от яда Великий герцог Тосканы и очень дальний родственник Екатерины, Франческо де Медичи и его вторая супруга Бьянка Капелло. На престол Флоренции восходит младший брат Франческо Фердинанд де Медичи. Брак был выгоден обеим сторонам, и в апреле 1589 года Кристина де Лоррейн прибыла во Флоренцию. Фердинанд был одним из лучших Великих герцогов фамилии Медичи. Его любили, герцогство процветало, Кристина была счастлива в браке, и родившуюся у нее в 1593 году вторую девочку она назвала в честь любимой бабушки, которой была очень благодарна - Екатериной Медичи. Вот именно эта девочка - другая Катрин из рода Медичи - и изображена на знаменитом портрете, с которого мы начали свое повествование.)

Одна из самых зловещих фигур в мировой истории, безжалостная Екатерина Медичи мечтала только об одном — о безграничной власти. Как бы в отместку за несчастливую личную жизнь, обделенная любовью, она сделала ставку на политическую карьеру и сумела выиграть. Ради достижения своих целей она не останавливалась ни перёд чем — интриги, черная магия, всевозможные козни составляли ее привычный образ жизни…

Преступив законы Божьи и человеческие, она готова была пожертвовать на алтарь смерти собственных детей, если они угрожали пошатнуть ее авторитет и оттеснить ее от трона. Но судьба отомстила ей за ненасытное властолюбие: на этой жестокой женщине закончилась династия французских королей Валуа…

В детстве каждого человека происходят события, которые не только остаются в памяти, нанося непоправимый удар психике, но и накладывают отпечаток на дальнейшую жизнь. В этом смысле Екатерине Медичи не повезло.

Она родилась во Флоренции в 1519 году в семье герцога Урбино Лоренцо N Медичи, племянника Папы Льва X, а через несколько дней осталась круглой сиротой.
Екатерина росла на фоне постоянной политической борьбы, которую вели ее родственники, пытавшиеся стать полноправными хозяевами Флоренции.

В 1523 году ее дед Джулио Медичи вступил на папский престол под именем Климента VII, со временем он сумел добиться неограниченной власти над Флоренцией.
В эти смутные годы Екатерина жила в монастыре Санта-Лючия. И однажды осажденные в городе республиканцы предложили выставить девочку на крепостную стену под огонь неприятельских пушек.

Ей было всего 9 лет. Ее ждала неминуемая гибель, если бы не вмешательство Папы, который приказал оставить ребенка в покое. Однако некоторые исследователи уверены, что горожане, потерпев поражение, отдали Екатерину на развлечение солдатам.
Все это, само собой, не могло пройти бесследно для неокрепшей детской психики. Она слишком рано поняла, что мир продажен и жесток, и чтобы выжить, необходимо быть скрытной, никому не доверять и следовать не велениям сердца, а холодному расчету.

После падения Флоренции судьбой девочки занялся ее дед — Папа Климент VII. Теперь у нее был дом, внешне спокойная, сытая жизнь. Но хорошим отношением она была обязана отнюдь не родственным чувствам. Просто властолюбивый дед хотел использовать ее в качестве крупного козыря в своей политической игре.

У нее были для этого все данные — знатное происхождение и очаровательная внешность, к тому же она была сообразительной и приветливой. Хотя очевидцы, знавшие Екатерину в те годы, говорили об ее остром, но болезненном уме и металлическом холоде, который излучали ее прекрасные глаза.

Перебрав подходящих женихов, Папа остановился на молодом принце Оранском, но вскоре после помолвки юноша погиб в одном из сражений. Климент VII быстро подыскал ему замену: рука Екатерины была предложена сыну короля Франции — герцогу Генриху Орлеанскому.

В ЭПИЦЕНТРЕ ИНТРИГ

Новобрачным было всего по 14 лет. Они были так юны и неопытны, что король с королевой сперва даже хотели разместить их по разным комнатам. Вскоре Екатерина узнала малоутешительную для себя новость — оказывается, ее супруг воспылал страстью к блестящей придворной даме Диане де Пуатье, которая была старше его почти на 20 лет.

Выдержка этой девочки достойна восхищения: она не позволяла себе ни упреков, ни сцен ревности. Она была терпелива и тактична. Впрочем, в ее положении такое поведение было единственно верным. К тому же в течение десяти лет она не могла стать матерью, а отсутствие наследников делало ее очень уязвимой, поскольку над ней нависала угроза развода. Пытаясь обезопасить себя, Екатерина старается понравиться тестю. Тонкая лесть и восхищение дали свои плоды: она сумела завоевать сердце короля Франциска.

Что касается Дианы де Пуатье, здесь Екатерина была бессильна. Эта стареющая фаворитка пользовалась безраздельным влиянием на слабовольного Генриха. Даже если Екатерина хотела побыть наедине со своим супругом, она должна была спрашивать разрешения у Дианы.

И будущая королева ни словом, ни взглядом не выказывала своего недовольства. Напротив, она была предупредительна и любезна по отношению к сопернице, и вскоре стала ее близким «другом». Мужу Екатерина тоже старалась всячески угодить. Однажды он даже признался, что ему никогда не было так хорошо, как в постели с собственной женой.

Она умела ждать и, так и не изведав любви, мечтала только о власти. После смерти короля престол должен был унаследовать его старший сын Франциск; у Генриха, казалось, практически не было шансов. Но его супруга думала иначе. И вот однажды жарким августовским днем выпивает принц стакан холодной воды со льдом и вскоре умирает. Отравление было налицо, но виновников так и не нашли…

Генрих вступил на престол, а его супруга стала, наконец, королевой, хотя фактически всем заправляла Диана. Екатерине по-прежнему приходилось довольствоваться скромным местом на задворках политической борьбы.

Став королевой, она окружила себя клевретами, наушниками и красавицами-фрейлинами, не обремененными моральными устоями. По наущению Екатерины во всех стенах спален дворца были просверлены дырки, что давало возможность следить за всеми обитателями Лувра днем и ночью.

Помимо интриг она находила отдушину лишь в покровительстве талантам, собрав при дворе весь цвет европейского искусства. Увлеклась она астрологией и магией. Именно Екатерина пригласила ко двору знаменитого Нострадамуса, который довольно точно предсказал ей будущее, в том числе и гибель ее супруга, и то, что ее сыновья будут править, но недолго, а трон унаследует Генрих Наваррский…

Екатерина избавилась от бесплодия и теперь рожала наследников одного за другим. Однако все ее сыновья оказались ущербными — кто умственно, кто физически. Безвольные, они в то же время отличались коварством и мстительностью. Дочери не разочаровали — но и их королева не особенно любила. Она смотрела на них лишь с точки зрения выгодных династических союзов.

Екатерина Медичи овдовела в 40 лет. Смерть ее супруга была нелепой, но предсказание Нострадамуса полностью подтвердилось: во время рыцарского турнира копье графа Монтгомери сломалось и вонзилось в глаз королю.

Лучшие врачи королевства боролись за жизнь Генриха. Екатерина всё время находилась у постели супруга, а Диана не появлялась, вероятно от страха быть высланной королевой прочь. Время от времени Генрих даже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы диктовать письма и слушать музыку, но уже скоро он ослеп и потерял речь. Король был еще жив, когда Екатерина потребовала от Дианы де Пуатье вернуть бриллианты, которые ей подарил король, и покинуть двор.

10 июля 1559 года Генрих II умер. С этого дня Екатерина выбрала своей эмблемой сломанное копьё с надписью «Lacrymae hinc, hinc dolor » («от этого все мои слёзы и боль моя ») и до конца своих дней в знак траура носила чёрные одежды. Она первой стала носить траур чёрного цвета. До этого в средневековой Франции траур был белым.

Несмотря ни на что, Екатерина обожала мужа. «Я так сильно любила его… », — писала она дочери Елизавете после смерти Генриха. Екатерина Медичи в течение тридцати лет носила траур по своему супругу и вошла в историю Франции под именем «Чёрная королева».

Екатерина получила вожделенную власть — на престол взошел ее 16-летний сын Франциск. Но тут оказалось, что ключевые посты в королевстве захватило семейство Гизов, которое совсем не расположено уступать свои позиции. Ненависть королевы не знает границ.

Она находит себе верного союзника в лице Франсуа Вандома — возможно, это был еще один мужчина, которого любила. Но Ван-дом проиграл войну с Гизами. Екатерине ничего не остается, как отправить побежденного союзника в Бастилию, а вскоре и на тот свет.

На некоторое время ей приходится примириться с Гизами, но она не собирается сдаваться. Екатерина умело использует в своих целях религиозное противостояние протестантов и католиков. И хотя она сама благоволит католикам, дабы насолить Гизам, поддерживает протестантов. Она натравливает одних на других, надеясь таким образом укрепить свою власть.

Даже внезапная смерть Франциска оставляет ее равнодушной, ведь у нее остались еще трое сыновей. На престол вступает ее несовершеннолетний сын Карл IX, а Екатерина становится регентшей при нем.

Она уже потеряла свою привлекательность: постарела, располнела, обрюзгла. Ее лицемерие было безграничным. Любой придворный, которого она называла «мой друг», мог считать себя погибшим.

Нередко она прибегала к проверенным средствам — ядам. Агриппа д"Обиньи, автор «Всеобщей истории», пишет об убийстве Жанны д"Альбре, королевы Наваррской: «Она умерла от яда, который через надушенные перчатки проник в мозг. Изготовил яд флорентиец мессир Рене, которого после этого все возненавидели».

КРОВАВАЯ СВАДЬБА

Пытаясь нанести ощутимый удар своим противникам Гизам, Екатерина решает выдать свою дочь Маргариту за протестанта короля Наваррского.

Ловко плетя интриги, королева слишком поздно замечает, что ее сын Карл попал под сильное влияние гугенота адмирала Колиньи. Адмирал не только уговорил короля объявить войну Испании, но и осмелился на угрозы. И тогда королева придумала адский план: она вызывает к себе Гизов и заявляет им о своей поддержке в случае, если они нападут на гугенотов. Таким образом она как бы дала сигнал к началу кровавой резни, поскольку католики давно уже мечтали расправиться со своими религиозными противниками.

С легкой руки королевы-матери, вскоре после венчания Маргариты и Генриха Наваррского, в Париже и провинции разыгралась бойня, вошедшая в историю как Варфоломеевская ночь. Около 30 000 гугенотов погибло. Адмирал Колиньи был смертельно ранен. Королю Наваррскому удалось спастись…
Варфоломеевская ночь, которую еще называют Кровавой свадьбой, укрепила позиции Екатерины. Однако радость королевы была недолгой. Карл не желал подчиняться матери и открыто восстал против ее политики, обвинив королеву в кровавой расправе с гугенотами.

Когда все попытки воздействовать на сына были исчерпаны, Екатерина решилась на крайние меры. Очень скоро Карл заболел и слег в постель. Существует предположение, что «заботливая» мать подарила своему сыну редкую старинную книгу о соколиной охоте. Пропитанные мышьяком страницы фолианта слипались, и, чтобы разлепить их, приходилось смачивать палец слюной. Дочитать книгу королю не удалось…

Екатерина почти счастлива, так как на престол вошел её любимый сын Генрих II!.. Увы, новоиспеченный король предпочитал мужчин и не собирался производить на свет наследников. Кроме того, непокорный отпрыск Екатерины совершает и вовсе чудовищный по ее мнению поступок — назначает регентом Франции Генриха Наваррского.

Королева была подавлена и удручена, когда умер ее самый младший сын из рода Валуа. Все эти события так сильно подействовали на 70-летнюю Екатерину, что она тяжело заболела.

Смерть Екатерины Медичи не огорчила ни ее детей, ни тем более других французов. Поскольку Париж в это время удерживался врагами короны, Екатерину решили похоронить в Блуа. Позже она была перезахоронена в парижском аббатстве Сен-Дени. В 1793 году, во время Великой французской революции, революционная толпа сбросила её останки, как впрочем и останки всех французских королей и королев, в общую могилу.

Наиболее емко о смерти Екатерины Медичи высказался ее современник, французский историк Жак Огюстен де Ту: «Нет, умерла не женщина, умерла королевская власть!»

Эффигии Екатерины Медичи и Генриха II, Аббатство Сен-Дени.

На самом ли деле Екатерина была именно такой, какой её описывали злопыхатели? Или же до нас дошёл лишь искажённый образ этой личности?

Немногим, пожалуй, известно о том, что Екатерина была большой любительницей искусства и меценаткой. Именно ей принадлежала идея строительства нового крыла Лувра и замка Тюильри. Библиотека Екатерины насчитывала сотни любопытнейших книг и редких древних рукописей. Именно благодаря ей французский двор открыл для себя изыски итальянской кухни, в числе которых были артишоки, брокколи и несколько разновидностей спагетти.

С её лёгкой руки французы полюбили балет (baletto), а дамы стали носить корсеты и нижнее бельё – Екатерина была страстной любительницей верховой езды и стала первой женщиной, вопреки протестам со стороны церковников надевшей панталоны.

Невозможно также не восхищаться и Екатериной-матерью. Вне зависимости от методов, использовавшихся ею в в борьбе с противниками, она была, прежде всего, другом, опорой и поддержкой троим своим сыновьям, взошедшим на французский престол: Франциску II, Карлу IX и Генриху III.