II. Обсуждение вопросов домашнего задания. Урок по литературе на тему

Жизнь Единого Государства математически выверена, совершенна. В Едином Государстве все разумно, все учтено, все подчинено одной цели.

Какова модель этого общества?

(Наверху - Благодетель - глава государства, Бюро Хранителей - полицейская система, Часовая Скрижаль - «сердце и пульс Единого Государства», Зеленая Стена - нерушимая граница; есть и искусство, и наука, предусмотрены и «личные часы». Но музыка выпускается на Музыкальном Заводе («механический марш»), литература производится в Институте Государственных Поэтов и Писателей, журналистика подменяется Государственной Газетой, наука - Единой Государственной Наукой (Запись 12-я). «Сексуальное право» заменяет любовь: «всякий из нумеров имеет право - как на сексуальный продукт - на любой нумер». Дети растут на детско-воспитательном Заводе.

Единое Государство подчиняет себе все; все предусматривает и оставляет под своим контролем то, что полезно, разумно. Остальное беспощадно уничтожается: «Я лично не вижу в цветах ничего красивого - как и во всем, что принадлежит к дикому миру, давно загнанному за Зеленую Стену. Красиво только разумное и полезное: машины, сапоги, формулы, пища и проч.» (Запись 9-я). «Нет счастливее цифр, живущих по стройным вечным законам таблицы умножения. Ни колебаний, ни заблуждений. Истина - одна, и истинный путь - один; и эта истина - дважды два, и этот истинный путь - четыре». (Запись 12-я).)

В чем заключается заветная мечта главного героя романа, Д-503?

(Заветная мечта Д-503 - «проинтегрировать грандиозное вселенское уравнение», «разогнуть дикую кривую», потому что линия Единого Государства - это прямая - мудрейшая из линий».

Формула счастья математически точна: «Государство (гуманность) запрещало убить насмерть одного и не запрещало убивать миллионы наполовину. Убить одного, т. е. уменьшить сумму человеческих жизней на 50 лет, - это преступно, а уменьшить сумму на 50 миллионов лет - это не преступно. Ну, разве не смешно?» (Запись 3-я).)

Комментарий учителя:

Вспомним Достоевского, «Преступление и наказание», разговор офицера со студентом: одна ничтожная старуха - и тысячи молодых жизней: «Да тут арифметика!». Анонимный персонаж «Записок из подполья» Достоевского восстает против математики, унижающей его человеческое достоинство и лишающей его своей воли: «Эх, господа, какая уж тут своя воля будет, когда дело доходит до таблички и до арифметики, когда будет одно только дважды два четыре в ходу? Дважды два и без моей воли четыре будет. Такая ли своя воля бывает!»

Каково место человека, личности в таком государстве? Как ведет себя Человек?

(Человек в Едином Государстве - лишь винтик отлаженного механизма. Идеал жизненного поведения - «разумная механистичность», все выходящее за ее пределы - «дикая фантазия», а «припадки «вдохновения» - неизвестная форма эпилепсии». Самая болезненная из фантазий - свобода. Понятие свободы извращено, вывернуто наизнанку: «Откуда было взяться государственной логике, когда люди жили в состоянии свободы, т. е. зверей, обезьян, стада» (Запись 3-я).)

В чем видится «корень зла», препятствующего всеобщему счастью?

(«Корень зла» - в способности человека на фантазию, то есть свободную мысль. Этот корень надо выдернуть - и проблемы решены. Совершается Великая Операция по прижиганию центра фантазии (Запись 40-я): «Никакого бреда, никаких нелепых метафор, никаких чувств: только факты». Душа - это «болезнь».)

Действительно ли человек в Едином Государстве счастлив?

(Обсуждение.)

Что в романе противопоставляется духовности, гуманности?

(Духовности, гуманности оказывается парадоксально противопоставленной наука. Система научной этики основана «на вычитании, сложении, делении, умножении»; «Единая Государственная наука ошибаться не может» (Запись 3-я).

Герой Замятина, Д-503, математик, боготворящий «квадратную гармонию», проходит путь от абсолютной уверенности в правильности «мудрейшей из линий» через сомнения к вере в торжество «разума»: «Разум должен победить». Правда, эта заключительная фраза романа записана после Великой Операции над его мозгом, прижигания «жалкого мозгового узелка», отвечающего за фантазию (что и делало его человеком).)

Насколько актуальна проблема ответственности науки в наше время?

(Проблема ответственности науки и людей науки перед обществом, отдельным человеком остро встала уже в середине ХX века. Вспомним хотя бы экологические проблемы, проблему использования атомной энергии (и академика Сахарова), проблему клонирования.

Государство вмешивается в строение личности, вход ее творческой деятельности, подчиняет себе эмоциональную сферу. «Я» перестает существовать как таковое - оно становится лишь органической клеточкой «мы», составляющей, толпы.)

Что противостоит обезличиванию человека в романе?

(Любовь. Непризнаваемая Д-503, неосознанная им любовь к I-330, постепенно пробуждает личность героя, его «я». Любовь к нему О-90 дает надежду на будущее - ребенок О-90 и Д-503 оказывается за Зеленой Стеной и вырастет свободным.)

Каков, по-вашему, смысл названия романа Замятина?

(В названии романа отражена главная проблема, волнующая Замятина, что будет с человеком и человечеством, если его насильно загонять в «счастливое будущее». «Мы» можно понимать как «я» и «другие». А можно как безликое, сплошное, однородное нечто: масса, толпа, стадо.

Вопрос «что такое мы?» переходит из записи в запись: «мы так одинаковы» (Запись 1-я), «мы - счастливейшее среднее арифметическое» (Запись 8-я), «мы победим» (Запись 40-я). Индивидуальное сознание героя растворяется в «коллективном разуме» масс.)

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-13

Поэма о величии Единого Государства, которую задумал написать инженер Д-503, с появлением любовной линии становится напряженным эмоциональным романным повествованием. Происходит перемена жанровой установки: роман идей становится романом людей. Любовные сцены в этом рационалистическом романе, как это ни удивительно, — одни из самых лиричных и эмоциональных во всей русской литературе. Любовная стихия так захватывает героя, так опьяняет его, что он совершенно иначе смотрит на привычные вещи.

Появляется психологическая рефлексия, даже психологическая раздвоенность, совершенно не мыслимые прежде для Д-503. Герой видит себя со стороны в тот момент, когда в нем вдруг заговорила дикая ревность:

И этот другой — вдруг выпрыгнул и заорал:

— Я не позволю! Я хочу, чтоб никто, кроме меня. Я убью всякого, кто… Потому что я вас — я вас — Я увидел: лохматыми лапами он грубо схватил ее, разодрал у ней тонкий шелк, впился зубами.

Я — перед зеркалом. И первый раз в жизни — именно так: первый раз в жизни — вижу себя ясно, отчетливо, сознательно, — с изумлением вижу себя, как кого-то «его». Вот я — он: черные, прочерченные по прямой брови; и между ними — как шрам — вертикальная морщина (не знаю: была ли она раньше). Стальные, серые глаза, обведенные тенью бессонной ночи; и за этой сталью… оказывается, я никогда не знал, что там. И из «там» (это «там» одновременно и здесь, и бесконечно далеко) — из «там» я гляжу на себя — на него, и твердо знаю: он — с прочерченными по прямой бровями — посторонний, чужой мне, я встретился с ним первый раз в жизни. А я настоящий, я — не — он…

В Д-503 проступила глубина, проявилось иррациональное, подсознательное начало, свидетельствующее о том, что человека нельзя расчислить, измерить только рационалистическими, «математическими» измерителями, и это иррациональное начало рано или поздно даст о себе знать, даже в таком идеальном Едином Государстве.

Любовь героя к I-330 приводит к ситуации психологического раздвоения, откровения, начала познания самого себя, своего душевного мира.

Герой романа оказывается в состоянии конфликта не только с Государством, но и с самим собой (Зеленая Стена разделяет надвое и его внутренний мир): он осознает «преступный» характер своего поведения, любви к I-330. У него образовалась душа, которая своей огромностью, иррациональностью, неуправляемостью страшит главного героя. Он раздваивается, и рефлексия, раздвоение в изображении Е. Замятина достигают высокого накала, побуждая нас неотрывно следить за исходом этого противостояния. Так, авантюрно-фантастический роман становится психологическим романом; мы следим за исходом поединка в душе Д-503 едва ли не с большим напряжением, чем в душе Раскольникова у Достоевского — что победит в душе героя: долг перед Государством или появившееся человеческое чувство — любовь, стремление быть свободной личностью, а не рабом-автоматом? Роман Е. Замятина — это своеобразный эксперимент автора: сохранится ли человечество, останется ли человек человеком? Лирическое (авторское) начало по мере развертывания любовного чувства возрастает, авторская точка зрения сближается с точкой зрения героя, и это видно уже из отсутствия иронии там, где это чувство описывается. Герой выходит из своей скорлупы, и выясняется, что он не оди нок; по крайней мере если раньше он утверждал, что за Зеленой Стеной никто не бывал, то теперь мы узнаем, что граница между рациональным и иррациональным мирами никогда не была непреодолимой.

Любовная линия в романе и оригинальна, и традиционна для русской романистики: действительно, нерешительный мужчина и решительная женщина, пытающаяся вырвать его из засасывающей среды, хорошо знакомы русскому читателю. Если отбросить антиутопический фон действия, это все то же «темное царство», как в романе «Обломов» И. Гончарова. Параллель между героями замятинского романа (Д-503 и I-330) и героями романа И. Гончарова (Обломовым и Ольгой Ильинской) уже отмечалась критиками. Причем, в традициях русской литературы, первой осознает необходимость протеста женщина. Д-503 в финале романа становится безучастным зрителем казни I-330. Он предает свою любовь. Победило в нем то, что было сформировано Государством. Герой так и не смог преодолеть прежде всего в себе самом внутреннюю «Зеленую Стену», которая отделяет его не только от мира природы, но и от своей человеческой сути, человечности. Совершенно справедливо наблюдение критика, заметившего: «В романе иррациональная сторона человеческой натуры параллельна дикому миру природы за стеклянной стеной. Эта стена, которую хотят разрушить восставшие, — важный символ в романе. С одной стороны, она символизирует безопасность и несвободу Единого Государства, с другой — границу между рациональным и нерациональным в человеке. Разрушение стены означало бы не только конец тирании Единого Государства, но и воссоединение человека с природой, а также восстановление личности» 10 .

Таким образом, финал возвращает нас к началу (кольцевая композиция), завершается картинами противостояния Единого Государства и дикого мира за Зеленой Стеной. Главный герой романа верит: «Мы победим!», которое, однако, звучит скорее как заклинание, желание победы. Но многое изменилось — мы знаем о существовании за Зеленой Стеной многоцветного полнокровного мира, куда ушла героиня романа — О-90, ожидающая ребенка. А значит, будущее не так однозначно, каким оно представляется в на чале романа.

Роман вызвал при своем появлении споры, которые не утихают и по сей день. Суть этого спора выражена в словах К. Федина о писательской манере Е. Замятина: «Он обладал такими совершенствами художника, которые возводили его высоко. Но инженерия его вещей просвечивалась сквозь замысел, как ребра человека на рентгеновском экране. Он оставался гроссмейстером литературы. Чтобы стать на высшую писательскую ступень, ему недоставало, может быть, только простоты» 11 . Замятинский роман — роман-эксперимент - непривычен, до сих пор вызывает споры, и это уже свидетельствует о его долголетии, значимости.

Читайте также другие статьи по творчеству Е.И. Замятина и анализу романа "Мы":

• 1.6. Любовь в романе "Мы"

В центре литературной Вселенной как объект наблюдения писателя традиционно стоял человек, но всегда ли так было в XX веке? Бывшая идеология навязывала обществу мнение о том, что коллектив – это сила, а отдельная личность может вызывать негативное отношение своим индивидуализмом. В соответствии с этим утверждением каждый обязан был стремиться стать винтиком в колесе истории и гордиться своей неотделимостью от государства.

Я заинтересовалась темой существования личности в условиях тоталитарного государства. Как может личность выдержать пресс общественного давления? Приспособится она или сломается и погибнет под безжалостной рукой правителя? Наиболее ярко, на мой взгляд, эту тему раскрывает Е. И. Замятин в романе- антиутопии «Мы».

ЗАМЯТИН Евгений Иванович - русский писатель, одна из самых заметных фигур в литературном процессе 1920-х гг. , вошел в историю отечественной словесности как автор знаменитого романа-антиутопии «Мы».

Родился 20 января (1 февраля) 1884г. Накануне событий 1905 был вовлечен в революционную деятельность, вступил в Российскую социал-демократическую партию (РСДРП), что значило для него «идти по линии наибольшего сопротивления». И в литературе он также отступал от генеральной идеологической линии, творя в согласии с собственным пониманием.

Реальность у Замятина - сатирически сдвинута, отстранена, мозаична и экспрессивна, деталь выдвинута на передний план, заменяя портрет шаржем. В жизни и в людях Замятин не принимал механистичности, что означало для него замкнутость, косность и неразвитость. Писатель словно играл словами, бликами, пятнами, с легкостью разрывал ткань повествования, стремясь наполнить его не только сюжетной, но и образной, языковой динамикой и экспрессией, которые противопоставляются у него обывательской затхлости и заурядной обыденности.

Роман-антиутопия Замятина «Мы» был создан в 1920 и положил начало целому ряду антиутопий в мировой литературе («О, дивный новый мир!» О. Хаксли и др.). Роман, написанный под свежими впечатлениями «строгой» эпохи военного коммунизма с его чрезвычайными мерами, выявил в тогдашней политической реальности и общественных умонастроениях тревожные тенденции, которые получат свое развитие в сталинской внутренней политике. Вместе с тем это было произведение о будущем, которым массово грезили в те годы, принося ему на алтарь настоящее.

В романе изображено совершенное Государство, возглавляемое неким Благодетелем, своего рода патриархом, наделенным неограниченной властью, которого ежегодно переизбирают всем населением в день единогласия. В этом государстве граждане живут в стеклянных домах, что позволяет политической полиции, именуемой "Хранители", без труда надзирать за ними. Брак упразднен, но сексуальная жизнь не представляется вовсе уж беспорядочной. Для любовных утех каждый имеет нечто вроде абонемента с розовыми талонами, и партнер, с которым проведен один из назначенных Личных часов, подписывает корешок талона.

В этом обществе «разумной механистичности» и «математически совершенной жизни» обезличенный человек - не более чем винтик в образцово отлаженном механизме. Отсутствуют вкусы и пристрастия (мода, кулинария, хобби): все носят одинаковую униформу "юнифу", питаются искусственной пищей и в час отдыха маршируют по четверо в ряд под звуки гимна Единого Государства, льющиеся из репродукторов. Жители Утопии утратили свою индивидуальность, здесь нет имен, а есть номера, здесь порядок и предписание превыше всего, а отступление от общепринятых правил и санкционированного образа мысли грозит нарушителю Машиной Благодетеля.

В 1924 году по цензурным условиям роман "Мы" отказались печатать в Советской России. Ввиду этого Замятин отклонил все предложения опубликовать "Мы" на русском языке за границей. Первоначально он был опубликован в 1924 в переводе на английский, а в России только в 1988.

В отличие от утопий, рисующих идеализированный мир, земной рай, в антиутопии Замятина мы видим тот же самый мир. Но это уже мир "идеальной несвободы", данный глазами рядового гражданина с тем, чтобы проследить и показать чувства человека под диктатом законов идеального государства.

Руководящий принцип Государства состоит в том, что счастье и свобода несовместимы. Человек был счастлив в саду Эдема, но в безрассудстве своем потребовал свободы и был изгнан в пустыню. Ныне Единое Государство вновь даровало ему счастье, лишив свободы. Постепенно открывается, что несвобода отнюдь не гарантирует райского изобилия и комфорта - она не гарантирует ничего, кроме убогой серости и нищеты повседневной жизни.

Есть еще одно "но" - утопический мир - закрытый мир. Увиденное "изнутри" оказывается вовсе не столь совершенным, открывая рядовым членам утопического общества свою неприглядную изнанку. Будущее изображено с позиций индивидуализма и социального пессимизма, как неизбежное торжество научно-тотализированного «ада». Сатанинской силой представляется сама государственная машина, аппарат управления, система, в которой сконцентрировано все зло.

В Едином Государстве буквально все ставится на конвейер, превращаясь в производство человеческих автоматов, а не людей. В романе Евгения Замятина существует Материнская норма (так, героине романа О-90 недостает десяти сантиметров до нее, и потому она не имеет права быть матерью). Дети воспитываются на детских заводах (не зная своих родителей), и лишь в конце романа Государство и Благодетель добиваются радикального решения проблемы всеобщего счастья: устанавливается, что во всем человеческом неудовлетворении виновата фантазия, и ее необходимо удалить.

В свою очередь также необходимо поставить под контроль любовную страсть, заменяя ее физиологией, поскольку подлинная, чистая любовь создает свой, недоступный для всевидящего ока Государства мир. После победы над Любовью, только труд оказывается одним из средств подчинения, растворения личности в массе. В идеале он должен превратиться в биологическую потребность, и уже отлучение от труда будет равноценно смерти. Но даже здесь все расписано, регламентировано, подчинено единому графику.

То же касается и искусства. Искусство не отвергнуто, но централизовано, лишено "постылой свободы", тогда как творческий произвол художника приравнивается к преступлению против Государства, а вдохновение расценивается как неизвестная форма эпилепсии. Искусство призвано всеми формами воздействовать на массы, приучая их к единомыслию. Смерть оказывается еще одним властителем мира, пока непобежденного человечеством в самых смелых утопических мечтаниях. Страх смерти побеждается благодаря слиянию все тех же масс ради подчинения: энтузиазм слияния в общем марше, превращение казни во всенародный праздник, в красочное театрализованное зрелище.

В антиутопии Замятина общественная прочность достигнута путем абсолютного согласия всех друг с другом и с Часовой Скрижалью. Однако здесь обнаруживается парадокс, поскольку с любым благонадежным гражданином неотлучно находятся стражи и верные слуги системы – хранитель (шпион), хирург и палач.

Книга Замятина в целом по духу ближе нашему сегодняшнему дню. Вопреки воспитанию и бдительности Хранителей многие древние человеческие инстинкты продолжают действовать. Рассказчик, Д-503, талантливый инженер, но, в сущности, заурядная личность живет в постоянном страхе, ощущая себя в плену атавистических желаний. Он влюбляется (а это, конечно, преступление) в некую I-330, члена подпольного движения сопротивления, которой удается на время втянуть его в подготовку восстания.

В конечном счете, Д-503 удается избежать последствий своего безрассудного шага. Власти объявляют, что причина недавних беспорядков установлена: оказывается, ряд людей страдают от болезни, именуемой фантазия.

Организован специальный нервный центр по борьбе с фантазией, и болезнь излечивается рентгеновским облучением. Д-503 подвергается операции, после чего ему легко совершить то, что он всегда считал своим долгом, то есть выдать сообщников полиции. В полном спокойствии наблюдает он, как пытают I-330 под стеклянным колпаком, откачивая из-под него воздух. "Она смотрела на меня, крепко вцепившись в ручки кресла, смотрела, пока глаза совсем не закрылись. Тогда ее вытащили, с помощью электродов быстро привели в себя и снова посадили под Колокол. Так повторялось три раза - и она все-таки не сказала ни слова. Другие, приведенные вместе с этой женщиной, оказались честнее: многие из них стали говорить с первого же раза. Завтра они все взойдут по ступеням Машины Благодетеля".

Машина Благодетеля – это правнучка гильотины. В замятинской Утопии казни - дело привычное - необходимое для тоталитарного режима сопровождение. Они совершаются публично, в присутствии Благодетеля и сопровождаются чтением хвалебных од в исполнении официальных поэтов. Гильотина - конечно, уже не грубая махина былых времен, а усовершенствованный аппарат, буквально в мгновение уничтожающий жертву, от которой остается облако пара и лужа чистой воды. Казнь, по сути, является принесением в жертву человека, и этот ритуал пронизан мрачным духом рабовладельческих цивилизаций Древнего мира.

Особенно ценно в романе «Мы» интуитивное раскрытие иррациональной стороны тоталитаризма - жертвенности, жестокости как самоцели, обожания Вождя, в портрете которого Замятин неоднократно выделяет «тяжкие каменные руки», «медленный чугунный жест», отсутствие какого-либо намёка на человечность.

Достаточно вспомнить сцену казни поэта-ослушника во время так называемого Праздника Правосудия: «Наверху, на Кубе, возле машины – неподвижная, как из металла, фигура того, кого мы именуем Благодетелем. Лица отсюда, снизу, не разобрать: видно только, что оно ограничено строгими величественными квадратными очертаниями. Но зато руки. Так иногда бывает на фотографических снимках: слишком близко, на первом плане поставленные руки выходят огромными, приковывают взор - заслоняют собой всё. Эти, тяжкие, пока ещё спокойно лежащие на коленях руки – ясно: они каменные и колени еле выдерживаю их вес»

Встречаются и другие пассажи в том же духе. Вполне вероятно, однако, что Е. Замятин вовсе и не думал избрать советский режим главной мишенью своей сатиры.

Цель Замятина, видимо, не изобразить конкретную страну, а показать, чем нам грозит машинная цивилизация, у него не было оснований восхищаться современными ему политическими режимами, но его книга не просто результат озлобления. Это исследование сущности Машины - джина, которого человек бездумно выпустил из бутылки и не может загнать назад. Осознав, что совершенство недостижимо в короткие сроки, государственные деятели быстро приходят к тому, что куда легче переделать самого человека, изменить его взгляды на жизнь и на себя самого, ограничить потребности, заставить думать по шаблону, чем создать рай на земле. Однако, как оказалось, именно думающая Личность с большой буквы становится камнем преткновения и предметом ненависти для всех утопистов, опасающихся любых возможных проявлений свободного "Я" и стремящихся подавить любую свободную волю.

Таким образом, произведение Е. Замятина рассказывает о бунте природного человеческого духа против рационального, механизированного, бесчувственного мира. Одна из главных у писателя – мысль о том, что происходит с человеком, государством, обществом, цивилизацией, когда они, поклоняясь абстрактно разумной идее, добровольно отказываются от свободы и ставят знак равенства между несвободой и коллективным счастьем. Люди превращаются в придаток машины, в винтики и счастливы осознавать это, вернее, им внушается, что они счастливы. Е. Замятин показал трагедию преодоления человеческого в человеке, потери имени как потери собственного «Я». От этого и предостерегают все романы-антиутопии и прежде всего роман «Мы».

Считается, что роман Евгения Замятина «Мы» есть явным примером литературного течения «антиутопия», однако можно с легкостью сказать, что именно это творение повлияло на дальнейшее развитее жанра, а не наоборот. Такие писатели как Оурел и Хаскли, которые в мировом масштабе более известны, чем Замятин, сами признавались, что именно роман «Мы» дал основной толчок к их творчеству.

«Мы» описывает гипотетические события ХХХ века в идеальном математическом будущем. Автор здесь проводит аналогию того же будущего недавно созданного коммунистического общества, хотя и непрямо. С этого исходит, что роман долгое время в Советском Союзе был запрещен. Можно утверждать, что все произведение построено на изображении утопии, она заходит абсурдно далеко. С этого исходит название самого жанра – антиутопия, как возражение и протест утопии, которые проявляются в тяге к естественному, свободе и противостоянии силы природы силам разума.

По сюжету творчество и свобода в Едином государстве очень ограничены. Все люди живут в комнатах со стеклянными стенами, называются нумерами, таким образом, вместо имен пользуются порядочными номерами и буквами; все они живут и работают за одинаковым расписанием Скрижали времени, носят одинаковую одежду, которая отличается только по цвету относительно пола. Жители государства решили вопрос секса, в половом отношении каждому доступны все и наоборот всем доступен каждый. Надо только записаться в очередь и получить розовый талон, позволяющий на час зайти в комнату и закрыть шторами стеклянные стены. Территория данной страны-города огорожена зеленой стеной, это значит, что никто не может покинуть ее пределы. Возглавляет страну Благодетель, который избирается на фиктивных выборах. Доступ к нему жестко ограничен. Ему помогают надзиратели, которые все контролируют. Все расовые или культурные признаки в населения очень затерты, люди выглядят одинаково и ведут похожую жизнь. Интересы практически не выделяются, все верят в могущество страны и своим трудом пытаются вносить вклад в ее развитие.

Однако это только внешняя оболочка тех раскладов, которые присутствуют в Едином государстве. В романе присутствует дуализм взглядов и ощущений по отношению к понятиям свободы и творчества. Люди не полностью избавились от привычек, которые считают древними и ненужными. Однако общество борется с ними и вскоре надеется избавиться полностью. А избавиться с предложенной точки зрения означает освободиться. Именно в таковом формате обществом рассматривается понятие свободы. Быть свободным – это не отвлекаться на мелочи, тормозящие идеальную работу Единого государства. Так, одной из болезней, которые считаются очень сложными, есть образование души. Общество также борется с этим явлением всеми средствами ради свободы и здоровья всей нации. Люди с душой очень заразные и их надо извлекать.

Для того чтобы перейти ко второй точки зрения относительно понятия свободы, надо рассмотреть героев романа, поскольку этот угол здесь более субъективен. Практически все события описываются из жизни Д-503. Это инженер Интеграла – космического корабля, который Единое государство планирует запустить для познавания иных цивилизаций. Рассчитывается, что при контакте и другими людьми им будет навязан новый строй и порядок идеально развивающегося на Земле общества. Поэтому поступила государственная программа писать о том, как хорошо живется людям Единого государства. Д-503 как сознательный гражданин, решил начать вести дневник, в форме которого и пишется роман «Мы». Главный герой помещает сюда все: как то, что он понимает и видит, так и то, чего он никак не может понять. Начало дневника, как и романа, структурированное и в большей мере понятное. Однако далее Д-503 задает все больше сложных вопросов, ответы на которые не так просто найти даже самому читателю как относительно событий романа, так и при проведении аналогии с реальной жизнью. Деформируется при этом и понятие свободы, особенно тогда, когда главный герой встречает І-330. Сначала в своих мыслях он отвергает все древнее, то есть дикарское. Однако І показывает ему совсем другой мир. Она делилась своими мыслями, которые все же были дикарскими за старым шаблоном, но имели совсем другую трактовку. Словами І-330 Евгений Замятин делает новый вывод понятия свободы. Это жить так, как тебе хочется. И на самом деле есть множество способов быть свободными, но прежде всего это индивидуальный и здоровый рассудок. Все же Д-503 почувствовал и эту свободу. Может быть не в полной степени, но все же, ведь у него образовалась душа – неисцелимая болезнь Единого государства.

Также, анализируя роман, можно рассматривать понятие свободы и в других аспектах. Например, это любовь или же некоторые ее формы. Несмотря на то, что сексуальные отношения базировались на розовых талонах и часах закрытых штор, Д постоянно выбирал себе для этого О-90 – пышнотелую и розовощекую невысокую девушку, которая, соответственно, постоянно занимала время для него. Иногда на О-90 заказывал талон R-13, но он был хорошим другом для Д-503, главный герой называл их своей семьей. То, что у Д и О была любовь, подтверждает тот факт, что она в неположенное время забеременела от него, что могло означать смерть. Также Д-503, сначала того не понимая, полюбил І-330. Он начал встречался с ней в неположенное время и ездил в запретные места. Любовь в жизни – это всегда свобода. В романе Замятина «Мы» она тоже сыграла свою роль, когда герои использовались ею как ключом ощущения и понимания освобождения от жесткой рутины и регламентации поведения каждого человека.

Наиболее хорошо в романе свободу понимали дикари-революционеры из самозваной организации Мефи, к которой принадлежала І-330 и куда несознательно чуть не вступил Д-503. Они попытались сорвать запуск Интеграла и уничтожить Единое государство, разрушив его границы, а также устрой. Что же, как не жажда свободы двигала этих людей?

Что касается темы творчества, то оно также присутствует в книге. Хотя автор о нем не так часто упоминает в прямом смысле, оно все же очень сильно ощущается. Центральным объектом творчества является дневник Д-503. Может быть, именно он подтолкнул его на множество вещей. Каждый ведь понимает, что написания практически любого текста структурирует мысли, а это уже творчество. Также известно, что друг Д R-13 был поэтом и писал стихи. Какими бы они не были примитивными и сухими, он их все равно их творил. Этому следует, что человек по своей природе существо творческое, потому данный фактор или же это черта характера, является одним из последних, которые уходят при убирании у человека всего человеческого. Даже в настолько тесных и регламентированных условиях человек пытается и продолжает творить. Творческим может быть не только род занятий, но и само поведение, как это было у I-330. Также стоит отметить, что Д-503 по профессии оставался гениальным инженером Интеграла, его творчество проявлялось как в выполняемых, так и в математических способностях. А в данном случае основные герои романа считаются отображением всего описанного Замятиным общества.

Интересно, подходя к концовке, далее провести такую мысль, что создание автором романа «Мы» само по себе есть одним из высших ступеней творчества, поскольку он сам сотворил целый мир, в который мы с головой погружаемся, читая произведение. На счет свободы, то Евгений Замятин, думаю, тоже почувствовал ее в полной мере, как при написании книги, так и после ее издания. На роман ведь распространился запрет публикации.