Воспитание личностного отношения старшеклассников к проблемам мировоззрения на уроках литературы. Проблемы мировоззрения
Сочинение написано учеником общеобразовательной школы. В тексте могут присутствовать разного рода ошибки.
Текст Максима Горького:
(l)B дни зимних вьюг, когда вся земля, всё на земле - дома, деревья - тряслось, выло, плакало, скука вливалась в мастерскую волною, тяжкой, как свинец, давила людей. умерщвляя в них всё живое.
(2)Трезвый, Капендюхин неутомимо издевался над Ситановым, высмеивая его страсть к стихам и его несчастный роман, безуспешно возбуждая ревность. (3)Ситанов слушал издёвки казака молча, безобидно, а иногда даже сам смеялся вместе с Капендюхиным.
(4)Спали они рядом и по ночам долго шёпотом беседовали о чём-то.
(5)Эти беседы не давали мне покоя: хотелось знать, о чём могут по-дружески говорить люди, так непохожие один на другого. (6)Но, когда я подходил к ним, казак ворчал:
- Тебе чего надо?
(7)А Ситанов точно не видел меня.
(8)Но однажды они позвали меня, и казак спросил:
- Максимыч, ежели бы ты был богат, что бы сделал?
- (9)Книг купил бы.
- (10)A ещё?
- (11)He знаю.
- (12)Эх, - с досадой отвернулся от меня Капендюхин, а Ситанов спокойно сказал:
- Видишь - никто не знает, ни старый, ни малый! (13)Я тебе говорю: и богатство само по себе - ни к чему! (l4)Всё требует какого-нибудь приложения...
(15)Я спросил:
- О чём вы говорите?
- (16)Спать неохота, вот и говорим, - ответил казак.
(17)Позднее, прислушавшись к их беседам, я узнал, что они говорят по ночам о том же, о чём люди любят говорить и днём: о Боге, правде, счастье, о глупости и хитрости женщин, о жадности богатых и о том, что вся жизнь запутанна, непонятнa.
(18)Я всегда слушал эти разговоры с жадностью, они меня волновали, мне нравилось, что почти все люди говорят одинаково: жизнь плоха, надо жить лучше! (19) Ho я видел, что желание жить лучше ни к чему не обязывает, ничего не изменяет в жизни мастерской, в отношениях мастеров друг к другу. (20) Все эти речи, освещая предо мною жизнь, открывали за нею какую-то унылую пустоту, и в этой пустоте, точно соринки в воде пруда при ветре, бестолково и раздражённо плавают люди, те самые, которые говорят,
что такая толкотня бессмысленна и обижает их.
(21) Рассуждая много и охотно, всегда кого-нибудь судили, каялись, хвастались и, возбуждая злые ссоры из-за пустяков, крепко обижали друг друга. (22)Пытались догадаться о том, что будет с ними после смерти, а у порога мастерской, где стоял ушат для помоев, прогнила половица, из-под пола в эту сырую, гнилую, мокрую дыру несло холодом, запахом прокисшей земли, от этого мерзли ноги; мы с Павлом затыкали эту дыру сеном и тряпками. (23)Часто говорили о том, что надо переменить половицу, а дыра
становилась всё шире, во дни вьюг из неё садило, как из трубы, люди простужались, кашляли. (24)Жестяной вертун форточки отвратительно визжал, его похабно ругали, а когда я его смазал маслом, Жихарёв, при слушавшись, сказал:
- Не визжит форточка, и - стало скушней...
(25)Приходя из бани, ложились в пыльные и грязные постели - грязь и скверные запахи вообще никого не возмущали. (26)Было множество дрянных мелочей, которые мешали жить, их можно было легко извести, но никто не делал этого.
(27)Часто говорили:
- Никто людей не жалеет, ни Бог, ни сами себя...
(28)Но когда мы, я и Павел, вымыли изъеденного грязью и насекомыми, умирающего Давидова, нас подняли на смех, снимали с себя рубахи, предлагая нам обыскать их, называли банщиками и вообще издевались так, как будто мы сделали что-то позорное и очень смешное.
(По М. Горькому)
Сочинение по тексту:
Максим Горький - знаменитый русский писатель, в своем произведении размышляет над проблемой мировоззрения.
Автор, от первого лица пишет о человеке, мировоззрение которого не совпадало с мировоззрением «толпы». Когда он сказал, что купил бы книги, будучи богатым, Капендюхин с досадой отвернулся от него. Люди хотели перемен, но никто ничего не предпринимал, а если они и случались, то обязательно находились недовольные.
Автор считает, что люди не способны положительно оценивать непривычные для них поступки, даже благие. В качестве примера, можно рассмотреть поступок совершенный главным героем и его другом Павлом. Друзья, отмывшие умирающего Давыдова, были подняты на смех, будто совершили что-то зазорное.
Я не могу не согласиться с автором, ведь современное общество подобно стаду. Если в нем появляется инакомыслящий, то все остальные не понимают его, а из этого выходит более плачевный результат. Если человек не понимает, он будет считать это неверным.
Обратимся к произведению «Доктор Кто», которое написано по одноименному сериалу множеством авторов. Главный герой книги настолько умен, что его стали боятся и хотели запереть в пандорику(магический ящик, который невозможно открыть), несмотря на то, что он делал только добро.
В реальной жизни мировоззрения тоже у многих расходятся. Ярчайшим примером может служить атеизм. Люди, которые отрицают существование Бога, вызывают недоумение у верующих, несмотря на то, что никто не знает правды. Кто-то верит, кто-то нет, не стоит делать из этого конфликты.
В заключение стоит отметить то, что не стоит равняться на толпу, нужно здраво оценивать действия каждого члена общества.
Мировоззрение и мироощущение писателя. В книгах Моэма нередко заходит разговор о деньгах.
Иной раз этого требует сюжет, как, например, в романе «Острие бритвы» (1944), в других случаях разговор возникает применительно к собственному творчеству писателя. Моэм не скрывал того факта, что пишет не ради денег, а для того, чтобы избавиться от преследующих его воображение замыслов, характеров, типов, но при этом отнюдь не возражает, если творчество обеспечивает ему, помимо прочего, еще и возможность писать то, что он хочет, и быть самому себе хозяином в том мире, где все решают деньги.
Законное, с точки зрения здравого смысла, желание художника многими критиками воспринималось, да и продолжает восприниматься как убедительное свидетельство пресловутого моэмовского «цинизма», миф о котором сумел пережить писателя-долгожителя. Между тем речь может идти уж никак не о корыстолюбии, но о жизненном опыте человека, который изведал бедность в юности и достаточно насмотрелся картин униженности, нищеты и бесправия, чтобы понять: бедность в ореоле святости и кроткого смирения - выдумка буржуазных филантропов, нищета не украшает, а растлевает и толкает на преступления.
Вот почему Моэм рассматривал писательство и как способ заработать на жизнь, как ремесло и труд, не менее, но и не более почетные и достойные, чем прочие честные ремесла и работы: «У художника нет никаких оснований относиться к другим людям свысока. Он дурак, если воображает, что его знания чем-то важнее, и кретин, если не умеет подойти к каждому человеку как к равному» . Можно представить, как это и другие подобные высказывания в книге «Подводя итоги» (1938), позднее прозвучавшие и в таких сочинениях эссеистско-автобиографического плана, как «Записная книжка писателя» (1949) и «Точки зрения» (1958), могли взбесить самодовольных «жрецов изящного», кичащихся своей принадлежностью к числу избранных и посвященных. С их точки зрения, «цинизм» - еще мягко сказано о коллеге по творческому цеху, который позволяет себе утверждать: « умение правильно охарактеризовать картину ничуть не выше умения разобраться в том, отчего заглох мотор» . В лучшем случае, свидетельствуют сюжеты произведений Моэма, снобистское миропонимание оборачивается трагикомедией (как в рассказах «Нечто человеческое» или «Ровно дюжина»), которая, однако, может завершиться самой плачевной развязкой (новелла «В львиной шкуре»). В условиях же колониальной действительности строгое соблюдение нравственных и социальных прописей кода «белого человека» или, напротив, их нарушение служит источником жизненных трагедий, загубленных судеб и репутаций, надругательства над человеческим достоинством, подлостей и преступлений.
На эту тему, собственно, и написаны такие сильные рассказы, как «Макинтош», «Заводь», «На окраине империи». Не предвосхищая знакомства читателя с этими новеллами, заметим лишь, что в них тактично и в тоже время недвусмысленно показана «сила обстоятельств», нравственный климат колониального уклада, не только допускающий, но потворствующий забвению общечеловеческой морали при внешнем соблюдении принятого социального «протокола». На взгляд Моэма, абсолютизация любой мнимости, порождающая нетерпимость, и всякие, пусть самые искренние, вошедшие в плоть и кровь формы фанатизма, включая религиозный, противны человеческой натуре, суть насилие над человеком.
Жизнь, не устаёт напоминать писатель, рано или поздно их сокрушает, избирая своим орудием самого человека, и расплата бывает жестокой.
Парадоксальное сочетание вещей, казалось бы, несочетаемых, которое, за неимением или нежеланием объяснения, удобно списать по разряду противоречий, было в высшей степени свойственно Моэму, человеку и писателю.
Один из самых состоятельных литераторов своего времени, он обличал власть денег над человеком.
Скептик, утверждавший, что люди ему в принципе безразличны и ничего хорошего ждать от них не приходится, он был особенно чуток к прекрасному в человеке и ставил доброту и милосердие превыше всего.
Таким образом, можно сделать такой вывод. Многообразие течений и группировок, полемика между ними, попытки отдельных писателей активно вмешаться в социальную политику правительства, выступления молодых многообещающих художников, постановка новых, ранее запретных тем в их произведениях и бурная ответная реакция читающей публики, пробуждение интереса к искусству других стран - все это свидетельствует об интенсивности литературной жизни Англии этого периода.
В художественных произведениях - а Моэм значителен в первую очередь как художник - важна самобытность метода его художественного мышления, то, как именно он, У. Сомерсет Моэм, на своем материале и во всеоружии собственного стиля приходит к открытию известных истин о человеке и искусстве. Моэм, утверждавший, что люди ему в принципе безразличны и ничего хорошего ждать от них не приходится, он был особенно чуток к прекрасному в человеке и ставил доброту и милосердие превыше всего. 2 РОМАН С.МОЭМА «РАЗУКРАШЕННЫЙ ЗАНАВЕС» 2.1
Конец работы -
Эта тема принадлежит разделу:
Идейно-художественный анализ романа С. Моэма "Разукрашенный занавес"
ОБЪЕКТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ данной работы является роман С. Моэма «Разукрашенный занавес» и литературоведческие работы по данной теме. При написании.. В ходе исследования предполагается решить следующие задачи: - раскрыть смысл.. НАУЧНАЯ НОВИЗНА ДАННОЙ РАБОТЫ заключается в попытке представить современный взгляд на изучаемую проблему, представить..
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:
Что будем делать с полученным материалом:
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
М
.
В. Козьменко
Наиболее верным, по нашему мнению, является подход современного исследователя В.А. Келдыша. В своей книге «Русский реализм начала XX века» он пишет о группе художников, творческий метод которых не может быть однозначно отнесен ни к реализму, ни к модернизму и принадлежит к явлениям «промежуточной, двойственной эстетической природы» - Андреев, Ремизов. В частности, о последнем говорится следующее: «Реально-жизненный образ (в произведениях Ремизова. - М. К.)... при всей подчас мистичности его толкования, сохраняет относительную самоценность. И это позволяет отделить то, от чего отправляется писатель в своем творчестве, - потрясенность страданием человеческим, болезненно-скорбное, одностороннее, но и достоверное знание о мрачных сторонах. действительности, ощущение кризисности ее устоев - от того опустошительно-декадентского, мистического отрицания мира, к которому Ремизов приходил».
В данной работе будет сделана попытка указать на достаточно цельный комплекс умонастроений, если не примиряющий, то мучительно сопрягающий как противоречивые элементы ремизовского мировосприятия, так и разнородные начала его поэтики.
В раннем творчестве Ремизова отчетливо выделяются два типа героя: герой, обладающий гармоничным детским мирочувствованием, и герой - носитель «несчастного сознания», трагического, изломанного и подпольного.
В примечаниях к циклу сказок «Посолонь» Ремизов так пишет о своем понимании детского сознания: «У детей глаза подслеповато-внимательные. Для них нет, кажется, ни уголка в мире незаполненного, все вокруг кишит жизнями... Не отделяя сна от бодрствования, дети мешают день с ночью, когда руководят ими не мама и нянька, а Сон. Всякую ночь Сон преходит к кроватке и ведет их гулять на свои поля к своим приятелям. Знакомые лица игр и игрушек ночью живут самой полной жизнью, и это отражается на отношении детей к предметам в дневной жизни... Среди бела дня вдруг покажется Кострома, а станет солнце закатываться, глядишь, и Буроба со своим мешком тащится...»
Для Ремизова детское сознание - это, пожалуй, единственно возможный вариант гармоничного мировосприятия. Еще не установились реальные связи между действительным и воображаемым, между игрой, сказкой и жизнью, между сном и явью - и человеческое «я» абсолютно верит, что оно неотторгаемая частица целого и цельного мира. Книга «Посолонь», в структур сказок которой отчетливо проступают элементы игры и сновидения, ориентирована именно на такое мировосприятие.
Очень часто героями произведена Ремизова становятся дети. Важно, что детское сознание определяет типологию ремизовского героя и в более широком смысле: детское мироощущение обнаруживается (независимо от возраста) у центрального ремизовского персонажа - доверчивого чудака, взрослого ребенка. «Его герои почти все - дети, либо настоящие, либо взрослые, и, даже старые, но непременно простодушные, а если и хитрые, то детской, только ребенка могущей обмануть хитростью».
Однако столь же существен для Ремизова герой, обладающий мироощущением полярно противоположным, - носитель трагически расщепленного и отчужденного сознания. Этот второй тип героя определяется связями мировоззрения писателя с философией Льва Шестова, мыслителя, давшего одну из наиболее ранних экзистенциалистских интерпретаций человеческого существования.
Показательно, что в 1905 г., в самом начале писательской деятельности Ремизова, в журнале «Вопросы жизни» появляется его сочувственная рецензия на книгу Л. Шестова «Апофеоз беспочвенности», которую можно считать одним из этапных трудов философа, Ремизов одним из первых нащупал нерв шестовского философствования, нашел емкий символ, выразивший гносеологическую ориентацию философии существования, - «подполье».
В своей рецензии писатель верно подметил, что для Шестова актуальность ситуации «подполья», при которой отчужденная личность остается, один на один с «последними вопросами», связана отнюдь не с эстетизированным солипсизмом в духе раннего декаданса, но с разобщенностью современных людей вообще, порожденной, в конечном счете, бесчеловечностью самого общества (социальная природа межличностных отношений при этом, разумеется, метафизируется).
Подполье, согласно Шестову, - это не убежище гениальных одиночек, прозревающих миры иные, а продукт всеобщего отчуждения, духовная «робинзонада» современного человека. «Говорят, что нельзя обозначить границу между «я» и обществом. Наивность!.. Одиночество, оставленность, бесконечное, безбрежное море, на котором десятки лет не видно паруса, - разве мало наших современников живут в таких условиях? И разве они не Робинзоны, для которых люди обратились в далекое воспоминание, с трудом отличаемое от сновидения?» Рано или поздно, согласно Щестову, человек «лишается покровительства земных законов» - и наступает безнадежность.
Этот перелом в существовании личности происходит под воздействием «слепого, почти незаметного случая». Он, «слепой случай», внезапно вторгается в обыденность существования, выявляя «всю бессмысленность и нелепость в судьбе отдельного человека», и обращает его к единственно возможной в ситуации «отшвырнутости» философии одиночества. Судьбы философов и художников, ставших «героями» произведений Шестова, определяются одним и тем же механизмом «случайностного произвола». «Бессмысленный глупый, незначительный случай» радикальным образом меняет мироотношение Ницше, Достоевского, Чехова, и они, порывая с учителями и традициями, обращаются к философии трагедии, к творчеству из ничего.
Очень показательно, что Ремизов в своей рецензии на «Апофеоз беспочвенности» также говорит о случае как о причине, повернувшей Шестова к трагической философии подполья. Та же «слепая случайность» часто вторгается в жизнь ремизовских героев, разрушает их гармоничное, детское мировосприятие и становится толчком к отчужденности. Сказочная гармония бытия вдруг оборачивается полным абсурда и враждебным по отношению к герою миропорядком, который порождает все новые и новые «случайности». Роковой случай изменяет судьбу и отношение к миру подростка Коли Финогенова из романа «Пруд», маленького Ати из рассказа «Царевна Мымра», молодой девушки из рассказа «Занофа», по-детски жизнерадостного Турки из «Галстука», отца Илариона из «Суда божьего» и многих других.
Важно подчеркнуть, что слепые «внешние» силы, обнаруживающие под покровом «случайного» жесткую детерминированность индивидуального существования, здесь принципиально не могут быть конкретизированы как социально-исторические или даже как исключительно «стихийно-природные», «мистические» и т. п. Природа «случайного» в ремизовском мире многозначно неопределенна и многозначительно не определена, а еще точнее - определена как недифференцированное «нечто». Подобная нерасчлененность охватывающих и вовлекающих человека в свой водоворот стихий является одной из конститутивных особенностей художественного сознания рубежа веков.
По мнению Л.К. Долгополова, под воздействием как социально-исторических перемен, так и революционизировавшей человеческие представления естественно-научной мысли «мир стал восприниматься в единстве... На первый план выдвинулись теперь не структурные различия, а внутренние сцепления, связи, структурные общности. Человек почувствовал себя во власти сил и природных и исторических одновременно. И сами эти силы начали соотноситься друг с другом, сливаться, составляя единый фон, на котором и происходит перерождение Сознания». Однако, продолжает исследователь, эта общая посылка художественного самосознания эпохи в последующем своем развитии приводила к крайне противоположным «моделям» существования индивида. И в первую очередь Л.К. Долгополов указывает на вариант мироощущения, однозначно устанавливающий присутствие «обратной связи» между человеком и бытием. В этом случае «осознание своей полной причастности к историческим и социальным изменениям давало возможность личности (будь то писатель или его герой) активно включиться в процесс пересоздания действительности и реальных человеческих отношений» В ремизовском мире такая «обратная связь» значимо отсутствует (т. е. кем-то и почему-то нарушена), и движение проблематики почти во всех наиболее значительных произведениях писателя определяется именно упорными попытками героев обнаружить хоть какую-то возможность ответного воздействия, сопротивления слепой и темной враждебности бытия.
Подобную концепцию человеческой судьбы Ремизов попытается воплотить уже в самом первом своем романе «Пруд» (1905), который особенно интересен тем, что здесь отчетливо проступают структурные швы и шероховатости, возникающие при построении особой модели мира и образа героя, о которой говорилось выше
Две части романа строго соответствуют двум стадиям в существовании главного героя, двум подчеркнуто отделенным друг от друга «ипостасям» его сознания - детской и подпольной (на композиционно-сюжетном уровне это выражено в своеобразном обрыве последовательности повествования, в событийном «провале», образующемся между двумя частями).
По признанию критики, наиболее удалась Ремизову первая часть «Пруда», посвященная детству и юности Коли Финогенова и в сильной степени основанная на автобиографическом материале. Резко отличается от нее вторая часть, повествующая о вступлении героя в область «подполья» (тюрьма, ссылка, болезнь и распад духа, преступление и гибель). Повествование здесь почти все время обращено внутрь души героя, реальные события оказываются оттесненными на второй план в сравнении с описаниями его снов, бредовых видений и полувнятных воспоминаний, при этом границы между «существенностью» и «кажимостью» часто совсем не обозначены.
Так, содержание первых пяти глав второй части «Пруда» почти сплошь представляет собой сны и галлюцинации, в которые погружено сознание заключенного в одиночную камеру Николая Финогенова. Изображение событий в этой части романа все менее подчиняется «реальному ходу вещей», логике причинно-следственных отношений; доминирующим принципом здесь становится ассоциативно-импрессионистское «сцепление» чувствований героя с событиями и явлениями реальности. Поэтому в сюжетосложении «Пруда» остро ощущается разрыв между романным (эпическим) движением сюжета и субъективно-лирическим отображением событий.
Это отметил в своей рецензии еще Андрей Белый: «Рисунка нет в романе Ремизова: и крупные штрихи, и детали расписаны акварельными полутонами... случайный кошмар не отделен от фабулы, потому что фабула, распыленная в мелочах, переходит в кошмар, распыленный в мелочах». Действительно, многие поступки героя алогичны, не мотивированы внешними обстоятельствами, а движение фабулы часто останавливается, прерываемое внутренним монологом или сном героя, после чего действие обычно возобновляется с новой, не связанной с предыдущими событиями исходной точки. Все эти явления, однако, нельзя до конца объяснить ни влияниями Пшибышевского и Гамсуна, ни неопытностью молодого романиста, как это делает Андрей Белый и другие рецензенты «Пруда».
При более внимательном рассмотрении оказывается, что в подавляющем большинстве случаев изображение событий в романе подчинено восприятию их с точки зрения главного героя; реальные события поэтому становятся чем-то «внешним», а четкость и последовательность изображения их в романе во многом зависит от степени интенсивности осознания их героем «изнутри». В своем первом романе А. Ремизов «угадывает» существенные черты романа «потока сознания», который в своих канонических образцах («Улисс» Дж. Джойса) оформляется почти двумя десятилетиями позже.
Разрыв между реально-бытовым материалом и условно-метафизической проблематикой, определивший идейно-эстетическую аморфность романа «Пруд», глубоко симптоматичен. Существенно, что Ремизов, пытаясь воссоединить два разнородных плана и поэтому подчиняя повествовательный ракурс точке зрения героя (в результате чего картина действительности оказалась всецело преломленной сквозь призму подпольного сознания), последовательно отказывается от коррекцииискаженного образа действительности, которая отразила бы собственно авторскую оценку причин таящего в мире зла. Подобная жесткая взаимосвязь образа мира и сознания героя, которая сделается в дальнейшем одним из определяющих моментов ремизовской поэтики, явилась специфическим конструктивно-художественным отражением пессимистического миросозерцания писателя.
С гораздо большей отчетливостью ремизовская концепция человеческой судьбы воплотится в романе «Часы» (1908), так как здесь писателем будет найден художественно емкий и адекватный образ времени. Действие романа происходит в часовой мастерской, но часы и все связанные с ними реалии теряют свою вещную природу и становятся символами безысходности удела человеческого. Часы для героев романа - это слепые слуги времени, во власть которого отдан человек от рожденья; часы в «своем раз и навсегда заведенном беге» не могут остановиться, не могут не пробить положенного удара, «не знают, срока».
Время обессмысливает существование героев: оно делает необратимым прошлое (этот мотив определяет в романе судьбу Нелидова с характерным для него комплексом вины за прошлое) и готовит все новые «случайности» в будущем (в четвертой главе третьей части романа вводится зловещий образ невидимого шулера, «назначенного на каждого человека самой судьбой»). Настоящее же человека отравлено «мелким бесом» времени, властью сиюминутной суеты. «Время идет. Время не станет ждать», - так нашептывают «часовые голоса» героине романа Христине. «Ты знаешь, что такое некогда? Ведь это так, будто попал человек на страшные зубцы колеса времени или попросту на зубцы «часового колесика. Колесико неумолимо, оно не выпустит, возьмет оно и потянет, будет тикать на самое ухо, напоминать всякую секунду, совьет в твоем сердце маленькое певучее гнездышко, петь будет свою песню. И всюду с тобой одна песня, и всегда с тобой одна песня, и никуда ты не скроешься от этой песни: некогда! некогда! некогда!»
Вместе с тем время в «Часах» характеризуется как глубоко личностная категория, что особенно явственно проявляется в сюжетной линии Кати, неизлечимо больной гимназистки. Маленькие наручные часы Кати становятся образом, концентрирующим в себе и обреченность девушки, и смирение ее с неизбежным, что подчеркивается мотивом слияния сознания героини со «своим» качественно особым временным ритмом. «Катя прислушалась к своим часикам, и ей казалось, она могла бы по чуть внятным звукам, по чуть брезжущим часовым голоскам, она могла бы пробраться в какую-то такую глубь, где все видно. Часики ее примут. Часики ее возьмут. Часики поведут ее в свой часовой дворец, где все видно». Момент, когда Катины часики останавливаются, оказывается той последней чертой самосознания героини, после которой возможна лишь полнейшая отрешенность: хотя Катя еще жива, но внутренне она уже «по ту сторону» времени и бытия.
Ее брат, Костя Клочков, напротив, пытается изменить свою судьбу, победить самое время, которое в его полудетском-полуподпольном сознаний (уже в «Часах» оказывается возможным и такой сплав!) непосредственно отождествляется с большими соборными часами. По этим часам построена вся жизнь провинциального городка, а для Кости - всего мироздания. «Не человек, не зверь - время с его часами владеет жизнью и посылает дни и ночи, все от него - все терзанья и муки жизни. И он убьет время - проклятое! - убьет его с его часами и освободит себя, всю землю и весь мир». Костя возлагает на себя истинно мессианскую тяжесть освобождения всего мира от власти времени, «случая», судьбы. Он разрушает большие соборные часы. И этот метафизический бунт подростка не остается ненаказуемым: сокрушив в своем сознании время, Костя тем самым посягнул на сущностное первоначало своей личности. И потому свобода от времени оборачивается для него вневременной тьмой безумия.
Бунт Кости Клочкова заставляет еще раз вспомнить Льва Шестова, его трагические поиски разрыва в цепи «законов природы», попытки любой ценой пробить «стену» и отыскать хотя бы мизерную гарантию «спасения» индивидуума от неизбежной конечности существования. Однако Шестов, по крайней мере в дореволюционный период своего творчества, прямо не связывал трагизм человеческой участи с категорией времени. Ремизовская концепция времени-судьбы предвосхищает позднейшее понимание экзистенциального времени как качественной, конечной и неповторимой категории, являющейся первоосновой существования, как «горизонта бытия», сообщающего ему смысл и оказывающегося «самой изначальной структурой человеческого сознания». Согласно Хайдеггеру, человек «может все только в пределах собственного времени... ибо время - это бытие, а над бытием... человек не господин, он лишь его пастух. Время человека - это его судьба, которой не дано ему преступить».
В образной концепции времени судьбы с еще большей определенностыо выразится «замкнутость ремизовского мира, исключительная зависимость его измерений от социального и ценностного кругозора действующих в нем героев. Здесь в минимальной степени присутствует автор, долженствующий определить «начала и концы» и вынести итоговый приговор над действительностью. Герои же Ремизова ни в коей мере не способны ни прорвать разделяющий их барьер отчужденности, ни возвыситься над поработившими их судьбы и сознание обстоятельствами. Поэтому ничто (и никто) не говорит в «Часах» о реальных возможностях переустройства этого нелепого и «неправильного» в самых его основаниях мира. Начиная с романа «Часы», мотив индивидуального бунта, обреченного заведомо на поражение, трагического самоутверждения личности в пограничной ситуации в разных вариантах будет снова и снова возникать в произведениях Ремизова. Показательна в этом отношении ремизовская интерпретация образа Иуды. В «Трагедии о Иуде, принце Искариотском» Ремизов использует сюжетную контаминацию историй Иуды и Эдипа, характерную для фольклорной традиции. Ремизовский Иуда-Эдип, узнав о том, что он является невольным отцеубийцей и кровосмесителем, решает взять на себя еще более ужасное сознательное, преступление и принять на себя неминуемо последующее за ним вечное проклятие, так как его предательство является необходимой ступенькой к подвигу Христа и окончательному торжеству его правды. Так среди констант художественного мир Ремизова утверждается категория выбора, причем в формах чрезвычайно близких тем, которые позже будут характерны для произведений Сартра, Ануйя и Фолкнера.
Ключевые слова: Алексей Ремизов, критика на творчество Алексея Ремизова, критика на произведения Алексея Ремизова, анализ произведений Алексея Ремизова, скачать критику, скачать анализ, скачать бесплатно, русская литература 20 века
Пользовался каждой возможностью, чтобы противопоставлять свое творчество пушкинскому. Это у них называлось «полемикой Некрасова с Пушкиным», причем в своих статьях они обильно цитировали такие произведения Некрасова, которые на поверхностный взгляд можно было и в самом деле считать антипушкинскимы. Но только на поверхностный взгляд.
Впервые эта полемика наметилась с достаточной ясностью в некрасовском стихотворении «Муза» (1851 г.).
Родился в семье польского аристократа Аполлона Коженьовского, поэта-романтика, последователя А. Мицкевича. Первое представление об английской литературе Конрад получил в детстве по родительским переводам пьес У. Шекспира. Противоречивое отношение к России сформировалось у него, если их семья участием отца национально-освободительном движении подверглась административному выдворению в Вологду в 1863
В 1874 г.. Юноша неожиданно оставил краковской гимназию и в Марсель, где нанялся моряком. В 1878 г.. Конрад пытался наложить на себя руки.
В романе А. И. Солженицына "В круге первом", богатом на размышления о назначении писателя в России , находим частые отзывы на интересующую нас тему. Принадлежат эти отзывы и самому рассказчику, и близким ему по духу персонажам. Одно из эпизодов романа (глава шестьдесят второй) посвящает нашей откровенный "мужской разговор" двух свойственников: "знаменитого" советского писателя Николая Галахова и советского дипломата Иннокентия Володина.
И, казалось, это и будет начало бессмертия... "Теперь (вовремя романного действия) или.
Мировоззрение эпохи | Размер: 21 кб. | Объем: 14 стр. | Стоимость: 0 грн.
| Добавлена: 28.03.2010 | Код продавца: 0
|
Для многих стран Западной Европы XV век был переломным в их развитии. Наступала новая эпоха - эпоха крушения феодальной системы и возникновения буржуазных общественных отношений, которые разрушали феодальную замкнутость хозяйственных отношений, их ограниченность и требовали пространства для дальнейшего развития производительных сил. Только теперь, собственно, закладывались основы позднего развития крупного производства. "Дневник писателя" , который почти полностью пишет сам, требует гигантского труда, но он все же публикует два романа: "Подросток" и "Братья Карамазовы", который считает своим шедевром. Не ошибается. В этом главном произведении он снова возвращается к основным тем своего творчества. Открывая книгу, читатель попадает в сумбурный мир, где реальное переплетается с.
Фантомы, которые водятся в тех сумеречных краях, не нуждаются ни в пище, ни в сне, и, что они закрывают глаза, чтобы отдохнуть, ими немедленно овладевают мечты.
Годовой оборот сельской жизни у нас еще недавно (а по кое-где - и до сих пор, хотя в фрагментах) составил очень
инте ресно систему обрядов и служб: молитв, магических актов и трапез - жертв, которой давний Украинец
поддерживал и управильняв свои отношения к доохрестного мира: к тем силам, которым правят, к своему
человеческого окруження и к тем одшедших поколений, которым он завдячав свое истнованне.
Место работы, должность: — Педколледж им. Ф.ПАНФёРОВА, преподаватель.
Регион: — Саратовская область
Характеристики урока (занятия) Уровень образования: — среднее профессиональное образование
Целевая аудитория: — Все целевые аудитории
Предмет(ы): — Литература
Предмет(ы): — Педагогика
Предмет(ы): — Русский язык
Цель урока: —
1. Познакомить учащихся с литературоведческими понятиями.
Тип урока: — Урок обобщения и систематизации знаний
Используемые учебники и учебные пособия: —
Рамзаева Т.Г., Львов М.Р.
Методика обучения русскому языкув начальных классах.
knigi.tr200.ru/f.php?f…%F2…
Используемая методическая литература: —
Штрекер Н.Ю. Основы методики обучения русскому языку в начальной школе: Учебное пособие для студентов педагогических вузов и учителей начальных классов. В 2 ч.ч. - М: Флинта: Наука, 2010, гриф Минобр.
Используемое оборудование: —
мультимедийный видеопроектор, компьютерная презентация
Используемые ЦОР: —
компьютерная презентация по теме
Краткое описание: — Всякое литературное произведение является отражением жизни, данным с точки зрения писателя. Оно, прежде всего, выражает мысли и чувства писателя. Только в том случае, если, писатель выразил в своём произведении то, что его волновало, произведение будет выражением мировоззрения автора. Именно в нём он высказывает своё отношение к миру, даёт свою оценку.
Ресурс для профильной школы: — Ресурс для профильной школы
Тема: «Мировоззрение и творчество писателя».
Цель:1. Познакомить учащихся с литературоведческими понятиями.
2. Раскрыть их взаимосвязи. Развивать умения соотносить данные литературоведческие понятия с конкретными художественными произведениями.
3. Воспитывать интерес к предмету.
Тип урока: лекция с элементами практической работы.
Ход урока.
Всякое литературное произведение является отражением жизни, данным с точки зрения писателя. Оно, прежде всего, выражает мысли и чувства писателя.
Только в том случае, если, писатель выразил в своём произведении то, что его волновало, произведение будет выражением мировоззрения автора. Именно в нём он высказывает своё отношение к миру, даёт свою оценку.
Мировоззрение художника сказывается, прежде всего, в том, о чём он говорит в своём произведении.
Из всего многообразия жизненных явлений писатель выбирает лишь некоторые.
Этот выбор определяется тем, что писатель считает наиболее интересным и важным, более существенным.
Творческий процесс начинается с выбора тех явлений, которые писатель выделяет из остальных жизненных явлений.
Следовательно,
Художник выбираете или иные человеческие характеры и заставляет их действовать так, чтобы в них выступали черты, наиболее важные и существенные.
Таким образом, выбор явления, его оценка, изображение связей с другими явлениями, — всё это представляет собой осуществление мировоззрения писателя. Нет ни одного элемента в произведении, который бы не отражал идейные позиции автора и его мировоззрение.
Однако произведение несёт в себе материал, который может расходиться с мировоззрением писателя. - Приведите примеры.
«Точно и сильно воспроизвести истину, реальность жизни есть высочайшее счастье для литератора, даже если эта истина не совпадает с его собственными симпатиями», — утверждает И.С. Тургенев.
Об этом же говорит и Ф. Энгельс, оценивая творчество О. де Бальзака: «Его симпатии на стороне класса, осуждённого на вымирание… . Я считаю одной из величайших побед реализма….,то, что он принуждал идти против своих собственных классовых симпатий». Т.е. творчество писателя шире его мировоззрения, хотя мировоззрение и лежит в основе творчества. А образ произведения шире его идеи.
Таким образом, произведения прошлого имеют большое познавательное значение, а каждое новое поколение по-своему подходит к его осмыслению.
Преподаватель С.Кучер
Файлы:
Размер файла: 34816 байт.
