Примеры романтизма в русской литературе. Романтизм в русской литературе в начале XIX века

— удивительный писатель, который с легкостью мог создать лирический пейзаж, изображая нам не объектный образ природы, а романтическую настроенность души. Жуковский — представитель романтизма. Для своих произведений, своей непревзойденной поэзии он выбрал мир души, мир человеческих чувств, тем самым сделав большой вклад в развитие русской литературы.

Романтизм Жуковского

Жуковский считается основоположником русского романтизма. Его даже при жизни называли отцом романтизма и не просто так. Данное направление в творчестве писателя видно не вооруженным глазом. Жуковский в своих произведениях развил чувствительность, которая зародилась в сентиментализме. Мы видим романтизм в лирике поэта, где в каждом произведении изображены чувства, и даже больше. В произведениях раскрывается душа человека. Как сказал Белинский, благодаря романтическим элементам, которые использовал в своих работах Жуковский, поэзия в русской литературе стала одуховоренной и более доступной для людей и для общества. Писатель дал русской поэзии возможность развиваться в новом направлении.

Особенности романтизма Жуковского

В чем же особенность романтизма Жуковского? Романтизм представлен нам мимолетными слегка уловимыми, а может даже и неуловимыми, переживаниями. Поэзия Жуковского — это небольшие истории души автора, изображение его мыслей, мечтаний, которые отображались и находили свою жизнь в поэмах, балладах, элегиях. Писатель показывал нам внутренний мир, которым наполнен человек, олицетворив душевные мечтания, переживания. При этом, чтобы описать чувства, которыми переполнено сердце человека, описать чувства, что не имеют размер и форму, автор прибегает к сопоставлению чувств с природой.

Заслуга Жуковского, как поэта-романтика в том, что он показал не только свой внутренний мир, но и открыл средства изображения души человека вообще, дав возможность развивать романтизм другим писателям, таким как , Блок и другие.

Первую половину девятнадцатого столетия с полным правом можно назвать "эпохой романтизма". Как литературное направле­ние, как метод изображения человека и действительности роман­тизм формируется еще в начале столетия, но ведущее место зани­мает в тот период, что последовал за событиями 1812 года и ко­торый принято называть "двадцатыми годами". С этой поры на дол­гий временной период (вплоть до 1840-х годов) именно романтизм будет определять общий характер русской культуры (и литературы, в частности).

Что же способствовало этому? Прежде всего остановимся на исторических предпосылках возникновения русского романтизма, ведь именно исторические события, особенности той или иной эпо­хи формируют в общественном сознании те настроения, чувства и идеи, которые неизбежно находят отражение в различных литера­турных направлениях и методах.

Настроение, господствовавшее в русском обществе в 1820-е годы, то, что можно назвать "духом эпохи", во многом определя­лось победоносным завершением войны с наполеоновской Францией.

"Между тем война со славою была кончена. Полки наши возв­ращались из-за границы. ... Офицеры, ушедшие в поход почти отроками, возвращались, возмужав на бранном воздухе, обвешанные крестами. Солдаты весело разговаривали между собою, вмешивая поминутно в речь немецкие и французские слова. Время незабвен­ное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове отечество !"

Эти строки из пушкинской повести "Ме­тель"(1830) можно считать наиболее полной и выразительной соци­ально-исторической характеристикой двадцатых годов девятнадцатого столетия. Отечественная война 1812 года, заграничные похо­ды 1813-1815 годов, триумфальное взятие Парижа, "битва народов" при Ватерлоо - все эти исторические события давали немало при­меров удивительной храбрости и силы духа, ярких воинских подви­гов и необычайных проявлений милосердия, стремительных взлетов и трагических падений человеческих судеб. Русские полководцы - генералы П. И. Багратион, Н. Н. Раевский, Я. П. Кульнев, А. П. Ермолов и другие - проявляли поразительную доблесть и в глазах современников являлись легендарными личностями, титанами.

Неудивительно, что в общественном сознании окрепла и заня­ла одно из ведущих мест уверенность в необыкновенных способнос­тях человека, возможности кардинально менять свою судьбу и судьбу всего мира. Видную роль в формировании этой поистине ро­мантической идеи сыграла такая историческая личность как Напо­леон Бонапарт. Невозможно переоценить значение его натуры и судьбы в истории мировой романтической культуры. Наполеон, ка­залось, служил наиболее убедительным подтверждением излюбленной идеи романтизма - идеи исключительной личности. Бедный корси­канский поручик становится генералом французской армии, затем консулом, императором Франции, чуть было не достигает мирового господства: в начале девятнадцатого века волею Наполеона свер­гаются многовековые монархии, он властно "перекраивает" карту Европы, уничтожая старые государства и создавая новые, его войска сражаются в Африке. И все это достигается благодаря лич­ным качествам Бонапарта: его исключительной храбрости, уму, энергии, силе воли, наконец, нечеловеческой жестокости и эгоиз­му.

Когда же император посетил чумные бараки в Яффе, где от неизле­чимой болезни умирали ветераны его армии, современники поверили в победу Бонапарта над самой смертью, а этот полный мужества и милосердия поступок был воспет и историками, и живописцами, и поэтами, в том числе и А. С. Пушкиным, написавшем в 1830 году стихотворение "Герой". На долгие годы личность и судьба Наполеона Бонапарта будут вдохновлять нес­колько поколений писателей-романтиков.

Другим кумиром романтического поколения 1820-х годов был Дж. Г. Байрон . Не только творчество великого английского поэ­та-романтика, но и его личность оказывали сильнейшее воздейс­твие на душевный склад, мировоззрение, поступки людей того вре­мени. Рано проявившаяся исключительная поэтическая одаренность Байрона, его пренебрежение знатным происхождением и литератур­ными авторитетами, независимое поведение и демонстративная ра­зочарованность (ставшая модой для европейского юношества первой трети века), его экзотическое путешествие по странам Востока, "бунтарские" речи в Палате лордов, разлука с родиной, преследо­вавшей поэта, скитания по европейским странам, дружба с карбо­нариями (деятелями национально-освободительного движения Ита­лии), наконец, смерть в греческом городе Миссолунги, куда Бай­рон приехал для участия в освободительной войне против турецко­го ига, - все это заставляло видеть в Байроне такую же исключи­тельную, необыкновеную личность, как и Наполеон.

Еще одной социально-исторической предпосылкой формирования русского романтизма был характер правления Александра I в 20-е годы ХIХ столетия . Пришедший к власти в 1801 году молодой импе­ратор пообещал и даже начал проводить определенные социальные реформы: комиссия под руководством М. М. Сперанского работала над проектом конституции, вышел императорский указ о "вольных землепашцах", была ослаблена цензура, не преследовались законом различные общественные кружки и объединенения. Но теперь, после окончания войны с Наполеоном, "дней Александровых прекрасное начало" сменилось явным поворотом в сторону реакции. Прекрати­лась работа по созданию российской конституции, многие минис­терства возглавляли государственные деятели, придерживающиеся консервативных взглядов, усилилась цензура, преследовались про­явления "вольнодумства" и в литературе, и в общественной дея­тельности, и в образовании. Русское крестьянство, народ-победи­тель не только не получил желанного освобождения от крепостной зависимости, но и узнал еще более страшную форму закабаления - военные поселения, где крестьянин-землепашец к тому же еще и "тянул солдатскую лямку". Все это не могло не вызывать в об­щественном сознании чувства неудовлетворенности существующим порядком вещей, самой действительностью, что также является од­ной из ведущих идей романтизма. Таким образом, социально-исто­рическая обстановка 1820-х годов подготовила развитие и гос­подствующую роль в русской культуре романтизма.

Необходимо обозначить также и историко-культурные предпосылки возникновения и развития русского романтизма. С одной стороны, несомненное и благотворное влияние на идеологию и поэ­тику романтического направления оказали достижения классицизма и сентиментализма, которые были ведущими направлениями русской литературы предшествующей эпохи - в XVIII столетии . С другой стороны, после победных заграничных походов русской армии, в период активной внешнеполитической жизни государства российское общество и его культура были открыты влиянию западноевропейско­го романтизма , к тому времени уже ставшего ведущим направлением в культуре Германии и Англии, Франции и Италии. Все разнообра­зие романтического творчества зарубежных писателей стало дос­тупным и вызывало восторг у русской публики: читатели "упива­лись" игрой фантизии в повестях немецкого прозаика Э. Т. А.Гоф­мана, чарующими строками лирики английских поэтов "озерной шко­лы" (У. Водсвордт, С. Кольридж, Р. Саути и др.), мятежной мощью и пряной экзотикой поэм Байрона, глубокими философскими раз­думьями французских писателей Ламартина и Шатобриана. Русская литература чутко восприняла все открытия западноевропейских мастеров художественного слова, и русский романтизм, ставший ведущим литературным направлением в первой трети девятнадцатого столетия, по своему художественному совершенству, по разнообра­зию и сложности литературных явлений, входящих в него, не усту­пает вершинным образцам мировой литературы.

Как и любое литературное направление, русский романтизм включал в себя сложный комплекс идей. Остановимся на наиболее существенных из них.

1. Наиболее ярко проявлялся в романтическом произведении культ необыкновенной личности. Романтический герой - это всегда натура неординарная, яркая, исключительная. Это относится как к персонажам баллад и поэм, повестей и романов, так и к лиричес­кому герою романтической поэзии. Необъятность внутреннего мира, сила страстей, мощь личности, удивительные дарования, - такими свойствами щедро наделяли писатели-романтики своих героев. Иск­лючительными, в полной мере романтическими личностями являются и Войнаровский, главный герой поэмы К. Ф. Рылеева, все силы, думы, жизнь свою отдавший за свободу родной Украины; и герои гоголевской повести "Тарас Бульба", где старый Тарас и его старший сын Остап предстают воплощением удали и мужества, а младший сын Андрий - всепобеждающей силы любви, заставившей его бросить Отчизну, семью, боевых товарищей, любви, которой будет верен молодой казак и на пороге смерти; и вольнолюбивый Мцыри, силу души которого воспел М. Ю. Лермонтов в одноименной поэме. Поистине космической необъятностью внутреннего мира отличается лирический герой лермонтовской поэзии, слышащий то, как "звезда с звездою говорит", и утверждающий:

В душе моей, как в океане,

Надежд разбитых груз лежит.

("Нет, я не Байрон..." 1832)

При этом необходимо отметитить, что романтический герой не обязательно является средоточием необыкновенных достоинств. Не положительность, а исключительность прежде всего привлекали писателей-романтиков, поэтому они могли сделать главным героем, а то и воспеть в своих произведениях и эгоистичного ревнивца (по­эма "Цыганы"), и преступников-душегубов (еще одна пушкинаская поэма - "Братья-разбойники"), и жестоких колдунов (повести Го­голя "Вечер накануне Ивана Купалы" и "Страшная месть"), и даже самого духа зла (поэма Лермонтова "Демон"). Конечно, в большин­стве этих произведений, как и во многих других творениях русс­кого романтизма, осуждается то страшное и злое, что есть в ду­шах подобных персонажей. Но нельзя не заметить и того, что эти необычайные злодеи привлекают внимание романтических писателей гораздо чаще, чем положительные, но заурядные натуры. Только тогда, когда русская литература сумеет преодолеть этот культ исключительной личности, с сочувствием и пониманием изобразит жизнь обыкновенного человека, произойдет и смена литературных направлений, ведущее место займет реализм.

2. Не менее значимым в идеологии русского романтизма было и чувство недовольства окружающей действительностью. Именно оно было "движущей пружиной " романтического мировоззрения, не поз­воляло погрузиться в душевную успокоенность, отрешенность и оцепенение. Вот почему не может быть в принципе никакого "пас­сивного" или "консервативного" романтизма, это литературное направление, в основе которого лежит стремление "оттолкнуться" от не удовлетворяющей романтика действительности, а следова­тельно, порыв к движению. Это недовольство могло выражаться в романтической литературе в самых разнообразных формах:

в прямых высказываниях повествователя в повестях и поэмах или лирическо­го героя стихотворения –

И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг,

Такая смешная и глупая шутка.

(М. Ю. Лермонтов "И скучно, и грустно..." 1840);

устами персонажа -

Я мало жил и жил в плену,

Таких две жизни за одну,

Но только полную тревог,

Я променял бы если б мог.

(М. Ю. Лермонтов "Мцыри" 1839);

в поступках и образе жизни героя, явно направленных против существуюшего порядка вещей -

Мы жили в горе, средь забот,

Наскучила нам эта доля,

И согласились меж собой

Мы жребий испытать иной:

В товарищи себе мы взяли

Булатный нож да темну ночь;

Забыли робость и печали,

А совесть отогнали прочь.

(А. С. Пушкин "Братья-разбойники" 1822);

в трагической поворотах сюжета, вызванных несправедливостью и несовершенством окружающей действительности, мстительным роком, злой волей высших сил -

Ездок оробелый не скачет, летит;

Младенец тоскует, младенец кричит;

Ездок погоняет, ездок доскакал...

В руках его мертвый младенец лежал.

(В. А. Жуковский "Лесной царь" 1818);

наконец, в том чувстве "светлой грусти", которое, словно дымка, овевает самые "мирные" по настроению романтические описания:

Луны ущербный лик встает из-за холмов...

О тихое небес задумчивых светило,

Как зыблется твой блеск на сумраке лесов!

Как бледно брег ты озлатило!

Сижу задумавшись; в душе моей мечты;

К протекшим временам лечу воспоминаньем...

О дней моих весна, как быстро скрылась ты,

С твоим блаженством и страданьем!

(В. А. Жуковский "Вечер" 1806).

Существовала и еще одна, более "скрытая" форма недовольст­ва, когда оно проявлялось не столько в осуждении окружающей действительности, сколько в восторженном описании чего-то дале­кого, недостижимого . Так, славное историческое прошлое Украины, воспетое в "Тарасе Бульбе" Н. В. Гоголя, оттеняло безысходность современного писателю существования, в котором бесконечно длит­ся нелепая судебная тяжба двух помещиков, героев "Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем".

3. Существенную роль в комплексе ведущих идей романтизма играло романтическое двоемирие. В произведениях писателей-ро­мантиков реальной, во многом не совершенной, действительности противопоставлялся идеальный мир, средоточие всего лучшего. Противопоставление реального и идеального миров определяет ос­новной конфликт романтического произведения. Чрезвычайно разно­образны варианты изображения идеального мира в творчестве писа­телей, принадлежащих к романтическому направлению, но все же можно остановиться на наиболее часто встречающихся.

Достаточно много писателей (и среди них те, кого мы назы­ваем литераторами-декабристами) находили свой идеальный мир в прошлом . Наиболее часто для поэтов К. Ф. Рылеева и В. К. Кю­хельбекера, для автора романтических повестей А. А. Бестужева таким идеалом являлся древний Новгород. В их изображении ста­ринный русский город выглядел совершенным государственным обра­зованием, воплощением истинной демократии, поскольку все важ­нейшие вопросы в нем решало городское Вече, выражающее "мнение народное". Такая же степень идеализации отличала и образы исто­рических деятелей России. Стремясь дать современникам пример для подражания, Рылеев в своих "Думах" создает целую галерею исключительных героев, напоминая читателям о людях, составивших славу России. Но рылеевские Иван Сусанин, княгиня Ольга, Волын­ский, Петр 1 воплощают в себе не столько историческую правду, сколько мечту поэта-гражданина об идельном правителе или насто­ящем патриоте.

"Славна кончина за народ!

Певцы, герою в воздаянье,

Из века в век, из рода в род

Передадут его деянье.

Вражда к неправде закипит

Неукротимая в потомках,

И Русь священная узрит

Неправосудие в обломках".

Так, сидя в крепости, в цепях,

Волынский думал справедливо,

Душою чист и прав в делах,

Свой жребий нес он горделиво.

(К. Ф. Рылеев "Волынский" 1822)

Таким видели прошлое России сторонники гражданского романтизма, противопоставляя данный идеальный образ современной безотрадной действительности.

Поиски идеального мира осуществлялись и в другом направле­нии, писатели обращались к изображению "естественной среды ". Это могли быть не испорченные цивилизацией народы: гордые гор­цы, вольные цыгане. Так, в поэме Лермонтова "Мцыри" создан именно такой идеальный образ жизни горцев, и герой всем сердцем стремится

В тот чудный мир тревог и битв,

Где в тучах прячутся скалы,

Где люди вольны как орлы.

(М. Ю. Лермонтов "Мцыри" 1839)

Понятие "естественная среда" не менее часто относилось и к природе. Она могла выступать в роли идеального мира, где успо­каивается измученная душа и обретается счастье.

Бывало, все - и солнце за горой,

И запах лип, и чуть шумящи волны,

И шорох нив, струимых ветерком,

И темный лес, склоненный над ручьем,

И пастыря в долине песнь простая,

Веселием всю душу растворяя,

С прелестною сливалося мечтой;

Вся жизни даль являлась пред тобой...

(В. А. Жуковский "Тургеневу..." 1813)

Такое понимание природы пронизывает лучшие пейзажные зари­совки литературы русского романтизма: лирическое отступление об украинской ночи в повести "Майская ночь или Утопленница" и опи­сание запорожских степей в повести "Тарас Бульба", созданные Гоголем; виды Кавказских гор в романтических поэмах Пушкина и Лермонтова; картины тихого вечера или таинственной ночи в эле­гиях Жуковского.

Часть русских романтиков, и прежде всего, Жуковский, свое понимание идеального мира связывали с потусторонней действи­тельностью, неведомым "т а м". Если земная жизнь чаще всего приносила лирическому герою или персонажам баллад страдания, то за гранью гроба, в "небесной стране" встречались разлученные, вознаграждалась добродетель, соединялись любящие.

Сей гроб - затворенная к счастию дверь;

Отворится... жду и надеюсь!

За ним ожидает сопутник меня,

На миг мне явившийся в жизни.

(В. А. Жуковский "Теон и Эсхин" 1814)

Но где бы ни искали писатели-романтики свой идеальный мир, реальная действительность неизбежно противопоставлялась любому из выбранных вариантов.

4. Еще одной существенной идеей русского романтизма явля­лось убеждение в независимости внутреннего мира героя от окру­жающей среды. Романтическая личность никогда не поддается влия­нию контрастирующей с нею действительности, исключительные спо­собности, сила чувств героя, его убеждения и мироощущение оста­ются неизменными до конца повествования. Невозможно представить романтического персонажа, изменившего самому себе. Так, лермон­товский Мцыри, которого сама судьба вернула к стенам монастыря, продолжает до последнего мгновения жизни мечтать о свободе. Стойкость и мужество - вот отличительные свойства Остапа, героя повести Гоголя "Тарас Бульба", и они неизменно сопутствуют пер­сонажу и в бурсацкой юности, и в битвах с "ляхами", и в плену, и на плахе. Грозный владыка Ордал может отправить в изгнание Арминия, разлучив бедного певца с царевной Минваной, но их лю­бовь сильнее и социального неравенства, и людского мнения, и времени, и расстояния, и даже самой смерти (баллада Жуковского "Эолова арфа"). Герой пушкинской поэмы Алеко, добровольно присоединившись к вольному племени цыган, не может принять их жизнен­ной философии, их понимания свободы и потому обречен на вечное одиночество эгоиста:

Оставь нас, гордый человек!

Ты не рожден для дикой доли,

Ты для себя лишь хочешь воли...

(А. С. Пушкин "Цыганы", 1824)

В этой неизменности внутеннего мира героя была и безуслов­ная художественная слабость романтического метода, не учитываю­щего и не показывающего воздействие среды на личность; но также и его удивительная благотворная сила, поскольку именно литера­тура романтизма, как никакая другая, призывала человека пове­рить в собственные силы, противостоять губительному влиянию жизненных обстоятельств. Не случайно, романтическое направление выдвигается на первый план в самые непростые исторические эпо­хи.

Этому комплексу идей должны были соответствовать опреде­ленные черты поэтики . Отметим наиболее существенные из них.

1. Большое значение имели принципы, по которым осуществля­лось изображение романтического героя. Прежде всего следует обозначить каноны, обязательные детали романтического портрета. Он должен был предельно ясно обозначать незаурядность натуры, богатство внутреннего мира персонажа. Писатели-романтики непре­менно подчеркивали такие особенности внешности, как "горящие" ("пылающие", "сверкающие" и т.д.) глаза, высокое чело, мраморно-белую кожу, вольно вьющиеся кудри, кривящийся в горестной усмешке рот.

Таким, типично романтическим, является описание наружности Андрия, героя гоголевской повести "Тарас Бульба": "...ясною твердостью сверкал глаз его, смелою дугою выгнулась бархатная бровь, загорелые щеки блистали всею яркостью девственного огня, и, как шелк, лоснился молодой черный ус».

Канонические детали романтического портрета можно обнаужить в самых различных про­изведениях 1 трети Х1Х столетия: "... и на челе его высоком не изменялось ничего" (А. С. Пушкин "Кавказский пленник"), "... в глазах вдруг пламень засверкал" (К. Ф. Рылеев "Войнаровский"), "...венец из радужных лучей не украшал его кудрей"(М. Ю. Лер­монтов "Демон").

Примечательно, что в описании костюма романтического пер­сонажа писатели чаще всего придерживались одного из двух поляр­ных вариантов. В первом случае герой "одевался" в черный плащ, (камзол, кафтан, сюртук и т.д.), который должен был служить контрастным фоном для мраморного чела и огненного взора. При этом отсутствовало подробное описание костюма - ничто не должно было отвлекать от лица, осененного печатью исключительности.

И зрит: к оленю подбегает

С винтовкой длинною в руке,

Окутанный дохою черной

И в длинношерстном чебаке,

Охотник ловкий и проворный...

(К. Ф. Рылеев. "Войнаровский", 1825)

Во втором случае, наоборот, описание одежды персонажа поражает своим богатством красок и подробным детализированием, но это связано с национальным или историческим характером данного кос­тюма. Как и в первом случае, главная цель подобного описания состояла в том, чтобы подчеркнуть незаурядность романтической личности, что осуществлялось при "погружении" персонажа в исторический или экзотическо-национальный контекст. Вообще этногра­физм, интерес к культурно-бытовому своеобразию той или иной на­циональности был характерен для идеологии романтизма. Свои веч­ные поиски "народного духа" романтики стремились осуществить, обращаясь к фольклору той или иной нации, любовно изучая и опи­сывая обряды, обычаи, предметы быта и костюмы. Именно благодаря романтической литературе для широкого круга читателей стали близки и интересны разнообразные национальные культуры. В пол­ной мере разнообразие национальных костюмов далекой историчес­кой эпохи представлено в повести Гоголя "Тарас Бульба".

С тщательностью профессионального этнографа и мастерством живописца автор воссоздает детали старинного одеяния, касается ли это одежды запорожских казаков ("Бурсаки вдруг преобрази­лись; на них явились, вместо прежних запачканных сапогов, сафь­янные красные с серебряными подковами; шаровары шириною в Чер­ное море, с тысячью складок и со сборами, перетянулись золотым очкуром; к очкуру прицеплены были длинные ремешки, с кистями и прочими побрякушками для трубки. Казакин алого цвета, сукна яр­кого, как огонь, опоясался узорчатым поясом; чеканные турецкие пистолеты были засунуты за пояс; сабля брякала по ногам."); или польских рыцарей ("...польские витязи, один другого красивей, стояли на валу. Медные шапки сияли, как солнца, оперенные белы­ми, как лебедь, перьями. На других были легкие шапочки, розовые и голубые, с перегнутыми набекрень верхами. Кафтаны с откидными рукавами, шитые золотом и просто выложенные шнурками...."); или богатой горожанки-еврейки ("На голове ее был красный шелковый платок; жемчуги или бусы в два ряда украшали ее наушники; две-три длинные, все в завитках, кудри выпадали из-под них...").

Не менее значимым для характеристики романтического героя был пейзаж, на фоне которого он представал перед читателем. Природный фон должен был предельно ясно обозначить необыкновен­ность натуры героя, служить своего рода параллелью к его душев­ному состоянию. Использование писателем природных образов с этой целью получил название романтического параллелизма. Осо­бенно часто авторами романтических произведений проводились следующие параллели:

1) душевные переживания центрального персонажа - буря,

гроза:

И в час ночной, ужасный час,

Когда гроза пугала вас,

Когда, столпясь при алтаре,

Вы ниц лежали на земле,

Я убежал. О, я как брат

Обняться с бурей был бы рад!

Глазами тучи я следил,

Рукою молнии ловил...

Скажи мне, что средь этих стен

Могли бы дать вы мне взамен

Той дружбы краткой, но живой,

Меж бурным сердцем и грозой?...

(М. Ю. Лермонтов "Мцыри", 1839);

2) мощь, широта души героя - бескрайняя стихия (море, океан, дремучие леса, степи и т. д.):

"... они почувствовали близость Днепра. Вот он сверкает вдали и темной полосою отделился от горизонта. Он веял холодны­ми волнами и расстилался ближе, ближе и, наконец, обхватил по­ловину всей поверхности земли. Это было то место Днепра, где он, дотоле спертый порогами, брал наконец свое и шумел, как мо­ре, разлившись по воле, где брошенные в средину его острова вы­тесняли его еще далее из берегов и волны его стлались широко по земле, не встречая ни утесов, ни возвышений."

(Н. В. Гоголь "Тарас Бульба", 1835);

3) величие внутреннего мира персонажа - гора, на вершине которой "помещается" герой :

Как часто пленник над аулом

Недвижим на горе сидел!

У ног его дымились тучи...

(А. С. Пушкин "Кавказский пленник", 1821).

Этим же "правилам" следовали и романтики-живописцы, изоб-

ражая в качестве фона на создаваемых ими портретах заснеженные

пики гор или грозовые тучи.

Таким образом, все многообразие приемов изображения роман­тического героя преследовало одну цель - предельно полно обоз­начить его исключительность.

2. Раскрытию необыкновенных свойств романтического героя способствовал и сюжет произведения. Он неизменно включал в себя яркие, исключительные события, поскольку именно в таких сюжет­ных линиях и поворотах в наибольшей степени проявлялась незау­рядность персонажа. Романтическое произведение насыщено описа­ниями приключений, таинственных или мистических происшествий, битв, поединков, историй любви или ненависти. Людмилу, героиню баллады Жуковского, увозит на кладбище жених-мертвец:

Мчатся всадник и Людмила.

Робко дева обхватила

Друга нежною рукой,

Прислонясь к нему главой.

Скоком, летом по долинам,

По буграм и по равнинам,

Пышет конь, земля дрожит;

Брызжут искры из копыт;

Пыль катится вслед клубами;

Скачут мимо них рядами

Рвы, поля, бугры, кусты;

С громом зыблются мосты.

(В. А. Жуковский "Людмила", 1808)

Попадает в плен к черкесам, а затем бежит из него при по­мощи влюбленной в него горянки герой пушкинской поэмы "Кавказс­кий пленник". Сражается за свободу Украины против тирании Петра 1 заглавный герой поэмы Рылеева "Войнаровский"; сосланный в Якутию, он неожиданно встречает там свою жену, с которой был разлучен и которая добровольно отправилась в Сибирь, чтобы най­ти любимого. Насыщена удалыми приключениями, героическими сражениями, взрывами разнообразных чувств, трагическими событиями жизнь героев гоголевской повести "Тарас Бульба". В мир чертей и ведьм, колдунов и русалок попадают герои повестей Гоголя, вхо­дящих в сборник "Вечера на хуторе близ Диканьки", и в полной мере проявляют эти персонажи присущие им исключительные свойс­тва души во всех необыкновенных происшествиях, что выпадают на их долю. Скитается по горам Кавказа, сражается с барсом лермон­товский Мцыри.

Разнообразны сюжеты романтических произведений, но всегда им присуща увлекательность и яркость составляющих фабулу собы­тий, отсутствие интереса к повседневному, неспешному существо­ванию. Писатели-романтики были убеждены: достойна для изображе­ния только незаурядная жизнь исключительного героя.

3. Исключительности героя и его судьбы должен был соот­ветствовать особый романтический стиль. Он представляет собой эмоционально-окрашенную речь , что достигается благодаря щедрому использованию писателем разнообразных тропов: эпитетов, сравне­ний, метафор, олицетворений и др.

Что видимо очам - сей пламень облаков,

По небу тихому летящих,

Сие дрожанье вод блестящих,

Сии картины берегов

В пожаре пышного заката -

Сии столь яркие черты -

Легко их ловит мысль крылата,

И есть слова для их блестящей красоты.

(В. А. Жуковский "Невыразимое", 1819)

Но романтический стиль характеризуется не только насыщен­ностью языка разнообразными тропами, но также и единством рече­вой манеры и персонажей, и повествователя. В полной мере это ощущается в повести Гоголя "Тарас Бульба". Живописность, обилие используемых метафор, сравнений, эпитетов и т.д., постоянная взволнованность, приподнятость интонации присуща речи всех ге­роев повести, будь это суровый Тарас ("Как двум концам сего па­лаша не соединиться в одно и не составить одной сабли, так и нам, товарищи, больше не свидеться на этом свете!"); или пылкий Андрий ("Не слыхано на свете, не можно, не быть тому, < ... > чтобы красивейшая и лучшая из жен понесла такую горькую часть, когда она рождена на то, чтобы пред ней, как пред святыней, преклонилось все, что ни есть лучшего на свете..."); или жалкий Янкель ("Кто бы смел связать пана Андрия? теперь он такой важ­ный рыцарь... далибуг, я не узнал. И наплечники в золоте, и на поясе золото, и везде золото, и все золото; так, как солнце взглянет весною, когда в огороде всякая пташка пищит и поет и всякая травка пахнет, так и он весь сияет в золоте...").

Такая же повышенная эмоциональность отличает и авторское слово, в особенности, многочисленные, как и полагается в романтичесой повести, лирические отступления: "Так вот она, Сечь! Вот то гнездо, откуда вылетают все те гордые и крепкие, как львы! вот откуда разливается воля и казачество на всю Украйну!" Единство душевного настроя автора и героя, проявляющееся прежде всего в стиле произведения, - важнейший момент романтической поэтики, неизбежно оказывающий глубокое воздействие на читателя.

Романтизм оставался ведущим направлением в русской литера­тур двадцатых и тридцатых годов Х1Х столетия . Комплекс романти­ческих идей оказал влияние на формирование и того поколения, что вышло 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь, и тех мо­лодых людей, кто готов был в годы николаевской реакции бросить вызов земле и небесам, погрузиться в мировую скорбь или разоча­рованность, но не превратиться в "умеренных и аккуратных" мол­чалиных, столь процветающих в последекабристской России. Черты романтической поэтики господствовали в русской литературе на протяжении нескольких десятилетий, читатели всей душой погружа­лись в яркий и чарующий мир романтической литературы.

Русский романтизм господствовал в эпоху, которую мы называем теперь "золотым веком русской поэзии". Русский романтизм подарил нам таинственные баллады и светлые элегии В. А. Жуковского, полные смеха и чудес малороссийские повести Н. В. Гоголя и насыщенные страстями и жаждой воли южные поэмы А. С. Пушкина, окрашенную гражданским пафосом поэзию К. Ф. Рылеева и бескрайнюю мощь творчества М. Ю. Лермонтова. Романтиками были такие не похожие друг на друга писатели, как В. Ф. Одоевский и Е. А. Баратынс­кий, А. А. Бестужев-Марлинский и Н. В. Кукольник, Н. А. Полевой и А. И. Одоевский. Романтизму отдали дань в начале своего творческого пути те писатели, что составят гордость литературы русского реализма: Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев, А. К. Толс­той, Ф. И. Тютчев. Романтизм был ведушим направлением во всей русской культуре первой трети Х1Х века, в рамках этого направ­ления творили многие великие деятели искусства России: живопис­цы О. А. Кипренский, К. П. Брюллов, И. К. Айвазовский, скуль­птор И. П. Мартос, композитор А. Н. Верстовский, архитектор А. А. Штакеншнейдр и многие другие. Поэтому русский романтизм сле­дует считать одним из важнейших и интереснейших этапов в разви­тии русской культуры в целом, и литературы в особенности.

Похожая информация.

Романтизм

В литературе слово «романтизм» имеет несколько значений.

Художественный метод предполагает определенный способ постижения мира в искусстве, то есть основные принципы отбора, изображения и оценки явлений действительности. Своеобразие романтического метода в целом можно определить как художественный максимализм, который, являясь основой романтического миропонимания, обнаруживается на всех уровнях произведения - от проблематики и системы образов до стиля.

Романтическая картина мира отличается иерархичностью; материальное в ней подчинено духовному. Борьба (и трагическое единство) этих противоположностей может принимать разные обличия: божественное - дьявольское, возвышенное - низменное, небесное - земное, истинное - ложное, свободное - зависимое, внутреннее - внешнее, вечное - преходящее, закономерное - случайное, желаемое - действительное, исключительное - обыденное. Романтический идеал, в отличие от идеала классицистов, конкретного и доступного для воплощения, абсолютен и уже поэтому находится в вечном противоречии с преходящей действительностью. Художественное мировосприятие романтика, таким образом, строится на контрасте, столкновении и слиянии взаимоисключающих понятий - оно, по словам исследователя А. В. Михайлова, «носитель кризисов, нечто переходное, внутренне во многих отношениях страшно неустойчивое, неуравновешенное». Мир совершенен как замысел - мир несовершенен как воплощение. Можно ли примирить непримиримое?

Так возникает двоемирие, условная модель романтической вселенной, в которой реальность далека от идеала, а мечта кажется неосуществимой. Часто связующим звеном между этими мирами становится внутренний мир романтика, в котором живет стремление от унылого «ЗДЕСЬ» к прекрасному «ТАМ». Когда их конфликт неразрешим, звучит мотив бегства: уход от несовершенной действительности в инобытие мыслится как спасение. Вера в возможность осуществления чуда живет и в XX веке: в повести А. С. Грина «Алые паруса», в философской сказке А. де Сент-Экзюпери «Маленький принц» и во многих других произведениях.

События, из которых складывается романтический сюжет, как правило, яркие и необычные; они являются своеобразными «вершинами», на которых строится повествование (занимательность в эпоху романтизма становится одним из важных художественных критериев). На событийном уровне произведения ярко прослеживается стремление романтиков «сбросить цепи» классицистического правдоподобия, противопоставляя ему абсолютную свободу автора, в том числе и в построении сюжета, причем это построение может оставлять у читателя чувство незавершенности, фрагментарности, как бы призывающее к самостоятельному восполнению «белых пятен». Внешней мотивировкой экстраординарности происходящего в романтических произведениях могут служить особые место и время действия (например, экзотические страны, далекое прошлое или будущее), а также народные суеверия и предания. Изображение «исключительных обстоятельств» направлено, прежде всего, на раскрытие «исключительной личности», действующей в этих обстоятельствах. Характер как двигатель сюжета и сюжет как способ «реализации» характера тесным образом связаны, поэтому каждый событийный момент является своеобразным внешним выражением борьбы добра и зла, происходящей в душе романтического героя.

Одно из художественных достижений романтизма - открытие ценности и неисчерпаемой сложности человеческой личности. Человек осознается романтиками в трагическом противоречии - как венец творения, «гордый властелин судьбы» и как безвольная игрушка в руках неведомых ему сил, а иногда и собственных страстей. Свобода личности предполагает ее ответственность: совершив неверный выбор, нужно быть готовым к неизбежным последствиям. Таким образом, идеал вольности (как в политическом, так и в философском аспекте), являющийся важной составляющей в романтической иерархии ценностей, не следует понимать как проповедь и поэтизацию своеволия, опасность которого неоднократно раскрывалась в романтических произведениях.

Образ героя часто неотделим от лирической стихии авторского «я», оказываясь или созвучным ему, или чуждым. В любом случае автор-повествователь в романтическом произведении занимает активную позицию; повествование тяготеет к субъективности, что может проявляться и на композиционном уровне - в использовании приема «рассказ в рассказе». Однако субъективность как общее качество романтического повествования не предполагает авторского произвола и не отменяет «систему нравственных координат». Именно с нравственных позиций и оценивается исключительность романтического героя, которая может быть как свидетельством его величия, так и сигналом его неполноценности.

«Странность» (загадочность, непохожесть на окружающих) персонажа подчеркивается автором, прежде всего, при помощи портрета: одухотворенная красота, болезненная бледность, выразительный взгляд - эти признаки давно стали устойчивыми, чуть ли не штампами, поэтому так часты сравнения и реминисценции в описаниях, как бы «цитирующих» предыдущие образцы. Вот характерный пример такого ассоциативного портрета (Н. А. Полевой «Блаженство безумия»): «Не знаю, как описать вам Адельгейду: она уподоблялась дикой симфонии Бетховена и девам-валькириям, о которых певали скандинавские скальды... лицо... было задумчиво-прелестно, походило на лицо мадонн Альбрехта Дюрера... Адельгейда казалась духом той поэзии, который вдохновлял Шиллера, когда он описывал свою Теклу, и Гете, когда он изображал свою Миньону».

Поведение романтического героя также свидетельство его исключительности (а иногда - «исключенное™» из социума); часто оно «не вписывается» в общепринятые нормы и нарушает условные «правила игры», по которым живут все остальные персонажи.

Общество в романтических произведениях представляет собой некий стереотип коллективного существования, набор ритуалов, не зависящий от личной воли каждого, поэтому герой здесь - «как беззаконная комета в кругу расчисленном светил». Он формируется словно бы «вопреки среде», хотя его протест, сарказм или скепсис рождены именно конфликтом с окружающими, то есть в какой-то степени обусловлены обществом. Лицемерие и мертвенность «светской черни» в романтическом изображении часто соотносятся с дьявольским, низменным началом, пытающимся получить власть над душой героя. Человеческое в толпе становится неразличимо: вместо лиц - маски (мотив маскарада - Э. А. По. «Маска Красной смерти», В. Н. Олин. «Странный бал», М. Ю. Лермонтов. «Маскарад»,

Антитеза как излюбленный структурный прием романтизма особенно очевидна в противостоянии героя и толпы (и шире - героя и мира). Этот внешний конфликт может принимать различные формы, в зависимости от типа романтической личности, созданной автором. Обратимся к наиболее характерным из этих типов.

Герой - наивный чудак , верящий в возможность осуществления идеалов, часто комичен и нелеп в глазах «здравомыслящих». Однако он выгодно отличается от них своей нравственной цельностью, детским стремлением к истине, умением любить и неумением приспосабливаться, то есть лгать. Счастьем воплощенной мечты награждена и героиня повести А. С. Грина «Алые паруса» Ассоль, умевшая верить в чудо и ждать его появления, несмотря на издевательства и насмешки «взрослых».

Детское для романтиков вообще синоним подлинного - не отягощенного условностями и не убитого лицемерием. Открытие этой темы признается многими учеными одной из главных заслуг романтизма. «XVIII век видел в ребенке лишь маленького взрослого.

Герой - трагический одиночка и мечтатель , отвергнутый обществом и осознающий свою чуждость миру, способен на открытый конфликт с окружающими. Они кажутся ему ограниченными и пошлыми, живущими исключительно материальными интересами и поэтому олицетворяющими некое мировое зло, могущественное и губительное для духовных устремлений романтика. Ч

Наиболее острый характер оппозиция «личность - общество» приобретает в «маргинальном» варианте героя - романтического бродяги или разбойника , мстящего миру за свои поруганные идеалы. В качестве примеров можно назвать персонажей следующих произведений: «Отверженные» В. Гюго, «Жан Сбо- гар» Ш. Нодье, «Корсар» Д. Байрона.

Герой - разочарованный, «лишний» человек , не имевший возможности и уже не желающий реализовать свои дарования на благо общества, утратил прежние мечты и веру в людей. Он превратился в наблюдателя и аналитика, вынося приговор несовершенной действительности, но не пытаясь изменить ее или измениться самому (например, Октав в «Исповеди сына века» А. Мюссе, лермонтовский Печорин). Тонкая грань между гордостью и эгоизмом, сознанием собственной исключительности и пренебрежением к людям может объяснить, почему так часто в романтизме культ одинокого героя смыкается с его развенчанием: Алеко в поэме А. С. Пушкина «Цыганы» и Ларра в рассказе М. Горького «Старуха Изергиль» наказаны одиночеством именно за свою нечеловеческую гордыню.

Герой - демоническая личность , бросающая вызов не только обществу, но и Творцу, обречен на трагический разлад с действительностью и самим собой. Его протест и отчаяние органически связаны, поскольку отвергаемые им Истина, Добро, Красота имеют власть над его душой. По словам исследователя лермонтовского творчества В. И. Коровина, «...герой, склонный избрать демонизм в качестве нравственной позиции, тем самым отказывается от идеи добра, поскольку зло рождает не добро, а только зло. Но это «высокое зло», так как оно продиктовано жаждой добра». Мятежность и жестокость натуры такого героя часто становятся источником страдания окружающих и не приносят радости ему самому. Выступая как «наместник» дьявола, искуситель и каратель, он сам иногда по-человечески уязвим, ибо страстен. Не случайно в романтической литературе получил распространение мотив «влюбленного беса», названный так по одноименной повести Ж. Казота. «Отголоски» этого мотива звучат и в лермонтовском «Демоне», и в «Уединенном домике на Васильевском» В. П. Титова, и в повести Н. А. Мельгунова «Кто же он?».

Герой - патриот и гражданин , готовый отдать жизнь на благо Отчизны, чаще всего не встречает понимания и одобрения современников. В этом образе традиционная для романтика гордость парадоксально соединяется с идеалом самоотверженности - добровольного искупления коллективного греха одиноким героем (в буквальном, не литературном смысле этого слова). Тема жертвенности как подвига особенно характерна для «гражданского романтизма» декабристов.

Подобное могут сказать о себе и Иван Сусанин из одноименной думы Рылеева, и горьковский Данко из рассказа «Старуха Изергиль». В творчестве М. Ю. Лермонтова также распространен этот тип, который, по замечанию В. И. Коровина, «...стал для Лермонтова исходной точкой в его споре с веком. Но уже не понятия только об общественном благе, достаточно рационалистические у декабристов, и не гражданские чувства вдохновляют личность на героическое поведение, а весь ее внутренний мир».

Еще один из распространенных типов героя можно назвать автобиографическим , так как он представляет осмысление трагической участи человека искусства, который вынужден жить как бы на границе двух миров: возвышенного мира творчества и обыденного мира тварности. В романтической системе координат жизнь, лишенная жажды невозможного, становится животным существованием. Именно такое существование, направленное на достижение достижимого, является основой прагматической буржуазной цивилизации, которую активно не принимают романтики.

От искусственности цивилизации может спасти только естественность природы - и в этом романтизм созвучен с сентиментализмом, открывшим ее этическую и эстетическую значимость («пейзаж настроения»). Для романтика не существует неживой природы - она вся одухотворена, иногда даже очеловечена:

В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык.

(Ф. И. Тютчев)

С другой стороны, близость человека к природе означает его «самотождественность», то есть воссоединение с собственной «натурой», что является залогом его нравственной чистоты (здесь ощутимо влияние концепции «естественного человека», принадлежащей Ж. Ж. Руссо).

Тем не менее традиционный романтический пейзаж сильно отличается от сентименталистского: вместо идиллических сельских просторов - рощ, дубрав, полей (горизонталь) - появляются горы и море - высота и глубина, вечно враждующие «волна и камень». По словам литературоведа, «...природа воссоздается в романтическом искусстве как вольная стихия, свободный и прекрасный мир, неподвластный человеческому произволу» (Н. П. Кубарева). Буря и гроза приводят в движение романтический пейзаж, подчеркивая внутреннюю конфликтность мироздания. Это соответствует страстной натуре героя-романтика:

О, я как брат

Обняться с бурей был бы рад!

Глазами тучи я следил,

Рукою молнию ловил...

(М. Ю. Лермонтов. «Мцыри»)

Романтизм, как и сентиментализм, противостоит классицистическому культу разума , считая, что «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Но если главным противоядием рассудочной ограниченности сентименталист считает чувство, то романтик-максималист идет дальше. На смену чувству является страсть - не столько человеческая, сколько сверхчеловеческая, неуправляемая и стихийная. Она возвышает героя над обыденностью и соединяет его с мирозданием; она открывает читателю мотивы его поступков, а нередко становится оправданием его преступлений.

Романтический психологизм основан на стремлении показать внутреннюю закономерность слов и деяний героя, на первый взгляд необъяснимых и странных. Их обусловленность открывается не столько через социальные условия формирования характера (как это будет в реализме), сколько через столкновение над- мирных сил добра и зла, поле битвы которых - сердце человека (эта мысль звучит в романе Э. Т. А. Гофмана «Эликсиры сатаны»). .

Романтический историзм строится на понимании истории Отечества как истории рода; генетическая память нации живет в каждом ее представителе и многое объясняет в его характере. Таким образом, история и современность тесно связаны - обращение к прошлому для большинства романтиков становится одним из способов национального самоопределения и самопознания. Но в отличие от классицистов, для которых время не более чем условность, романтики пытаются соотнести психологию исторических персонажей с обычаями прошлого, воссоздать «местный колорит» и «дух времени» не как маскарад, а как мотивировку событий и поступков людей. Другими словами, должно произойти «погружение в эпоху», которое невозможно без тщательного изучения документов и источников. «Факты, расцвеченные воображением» - вот основной принцип романтического историзма.

Что касается исторических лиц, то они в романтических произведениях редко соответствуют своему реальному (документальному) облику, идеализируясь в зависимости от авторской позиции и своей художественной функции - показать пример или предостеречь. Характерно, что в своем романе-предупреждении «Князь Серебряный» А. К. Толстой показывает Иоанна Грозного только как тирана, не принимая в расчет противоречивость и сложность личности царя, а Ричард Львиное Сердце в реальности вовсе не был похож на возвышенный образ короля-рыцаря, каким его показал В. Скотт в романе «Айвенго».

В этом смысле прошлое удобнее, чем настоящее, для создания идеальной (и в то же время как бы реальной в прошлом) модели национального бытия, противостоящей бескрылой современности и деградировавшим соотечественникам. Эмоция, которую выразил Лермонтов в стихотворении «Бородино» -

Да, были люди в наше время,

Могучее, лихое племя:

Богатыри - не вы, -

весьма характерна для многих романтических произведений. Белинский, говоря о лермонтовской «Песне про... купца Калашникова», подчеркнул, что она «...свидетельствует о состоянии духа поэта, недовольного современною действительностью и перенесшегося от нее в далекое прошлое, чтоб там искать жизни, которой он не видит в настоящем».

Романтическая поэма характеризуется так называемой вершинной композицией, когда действие строится вокруг одного события, в котором наиболее ярко проявляется характер главного героя и определяется его дальнейшая - чаще всего трагическая - участь. Так происходит и в некоторых «восточных» поэмах английского романтика Д. Г. Байрона («Гяур», «Корсар»), и в «южных» поэмах А. С. Пушкина («Кавказский пленник», «Цыганы»), и в лермонтовских «Мцыри», «Песне про... купца Калашникова», «Демоне».

Романтическая драма стремится преодолеть классицистические условности (в частности, единство места и времени); она не знает речевой индивидуализации персонажей: ее герои говорят на «одном языке». Она предельно конфликтна, и чаше всего этот конфликт связан с непримиримым противостоянием героя (внутренне близкого автору) и общества. Из-за неравенства сил столкновение редко завершается счастливой развязкой; трагический финал может быть связан и с противоречиями в душе главного действующего лица, его внутренней борьбой. В качестве характерных примеров романтической драматургии можно назвать «Маскарад» Лермонтова, «Сарданапал» Байрона, «Кромвель» Гюго.

Одним из наиболее популярных жанров в эпоху романтизма стала повесть (чаще всего этим словом сами романтики называли рассказ или новеллу), существовавшая в нескольких тематических разновидностях. Сюжет светской повести строится на несоответствии искренности и лицемерия, глубоких чувств и общественных условностей (Е. П. Ростопчина. «Поединок»). Бытовая повесть подчинена нравоописательным задачам, изображению жизни людей, в чем-то непохожих на остальных (М. П. Погодин. «Черная немочь»). В философской повести основу проблематики составляют «проклятые вопросы бытия», варианты ответов на которые предлагают герои и автор (М. Ю. Лермонтов. «Фаталист»), Сатирическая повесть направлена на развенчание торжествующей пошлости, в разных обли- чиях представляющей главную угрозу духовной сущности человека (В. Ф. Одоевский. «Сказка о мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем»). Наконец, фантастическая повесть построена на проникновении в сюжет сверхъестественных персонажей и событий, необъяснимых с точки зрения повседневной логики, но закономерных с точки зрения высших законов бытия, имеющих нравственную природу. Чаще всего вполне реальные действия персонажа: неосторожные слова, греховные поступки становятся причиной чудесного возмездия, напоминающего об ответственности человека за все, что он совершает (А. С. Пушкин. «Пиковая дама», Н. В. Гоголь. «Портрет»).

Новую жизнь романтики вдохнули в фольклорный жанр сказки, не только способствуя изданию и изучению памятников устного народного творчества, но и создавая собственные оригинальные произведения; можно вспомнить братьев Гримм, В. Гауфа, А. С. Пушкина, П. П. Ершова и др. Причем понималась и использовалась сказка достаточно широко - от способа воссоздания народного (детского) взгляда на мир в повестях с так называемой фольклорной фантастикой (например, «Кикимора» О. М. Сомова) или в произведениях, обращенных к детям (например, «Городок в табакерке» В. Ф. Одоевского), до общего свойства истинно романтического творчества, универсального «канона поэзии»: «Все поэтическое должно быть сказочным», - утверждал Новалис.

Своеобразие романтического художественного мира проявляется и на языковом уровне. Романтический стиль, конечно же неоднородный, выступающий во множестве индивидуальных разновидностей, имеет некоторые общие особенности. Он риторичен и монологичен: герои произведений - «языковые двойники» автора. Слово ценно для него своими эмоционально-экспрессивными возможностями - в романтическом искусстве оно всегда значит неизмеримо больше, чем в повседневном общении. Ассоциативность, насыщенность эпитетами, сравнениями и метафорами становится особенно очевидной при портретных и пейзажных описаниях, где главную роль играют уподобления, как бы заменяющие (затемняющие) конкретный облик человека или картину природы. Романтическая символика основана на бесконечном «расширении» буквального значения некоторых слов: море и ветер становятся символами свободы; утренняя заря - надежды и стремления; голубой цветок (Новалис) - недостижимого идеала; ночь - таинственной сути мироздания и человеческой души и т. д.

История русского романтизма началась еще во второй половине XVIII века. Классицизм, исключая национальное как источник вдохновения и предмет изображения, противопоставил высокие образцы художественности «грубой» простонародности, что не могло не привести к «однообразию, ограниченности, условленности» (А. С. Пушкин) литературы. Поэтому постепенно подражание античным и европейским писателям уступило стремлению ориентироваться на лучшие образцы национального творчества, в том числе и народного.

Становление и оформление русского романтизма тесно связано с важнейшим историческим событием XIX века - победой в Отечественной войне 1812 года. Подъем национального самосознания, вера в великое назначение России и ее народа стимулируют интерес к тому, что ранее оставалось за пределами изящной словесности. Фольклор, отечественные предания начинают восприниматься как источник самобытности, самостоятельности литературы, еще не целиком освободившейся от ученической подражательности классицизма, но уже сделавшей первый шаг в этом направлении: если учиться - то у своих предков. Вот как формулирует эту задачу О. М. Сомов: «...Народу русскому, славному воинскими и гражданскими добродетелями, грозному силою и великодушному в победах, населяющему царство, обширнейшее в мире, богатое природою и воспоминаниями, необходимо иметь свою народную поэзию, неподражательную и независимую от преданий чуждых».

С этой точки зрения основная заслуга В. А. Жуковского состоит не в «открытии Америки романтизма» и не в знакомстве русских читателей с лучшими западноевропейскими образцами, а в глубоко национальном осмыслении мирового опыта, в соединении его с православным миросозерцанием, утверждающим:

Лучший друг нам в жизни сей - Вера в Провиденье, Благ Зиждителя закон...

(«Светлана»)

Романтизм декабристов К. Ф. Рылеева, А. А. Бестужева, В. К. Кюхельбекера в науке о литературе часто называют «гражданским», поскольку в их эстетике и творчестве пафос служения Отечеству является основополагающим. Обращения к историческому прошлому призваны, по мнению авторов, «возбуждать доблести сограждан подвигами предков» (слова А. Бестужева о К. Рылееве), то есть способствовать реальному изменению действительности, далекой от идеала. Именно в поэтике декабристов ярко проявились такие общие особенности русского романтизма, как антииндивидуализм, рационализм и гражданственность - особенности, говорящие о том, что в России романтизм, скорее, наследник идей Просвещения, чем их разрушитель.

После трагедии 14 декабря 1825 года романтическое движение вступает в новую пору - гражданский оптимистический пафос сменяется философской направленностью, самоуглублением, попытками познать общие законы, управляющие миром и человеком. Русские романтики-любомудры (Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский, А. С. Хомяков, С. В. Шевырев, В. Ф. Одоевский) обращаются к немецкой идеалистической философии и стремятся «привить» ее на родную почву. Вторая половина 20-х - 30-е годы - время увлечения чудесным и сверхъестественным. К жанру фантастической повести обращались А. А. Погорельский, О. М. Сомов, В. Ф. Одоевский, О. И. Сенковский, А. Ф. Вельтман.

В общем направлении от романтизма к реализму развивается творчество великих классиков XIX века - А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, причем следует говорить не о преодолении романтического начала в их произведениях, а о трансформации и обогащении его реалистическим методом осмысления жизни в искусстве. Именно на примере Пушкина, Лермонтова и Гоголя можно увидеть, что романтизм и реализм как важнейшие и глубоко национальные явления в русской культуре XIX века не противостоят друг другу, они не взаимоисключающи, а взаимо- дополняющи и только в их соединении рождается неповторимый облик нашей классической литературы. Одухотворенный романтический взгляд на мир, соотнесенность действительности с высшим идеалом, культ любви как стихии и культ поэзии как прозрения мы можем обнаружить в творчестве замечательных русских поэтов Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, А. К. Толстого. Напряженное внимание к таинственной сфере бытия, иррациональному и фантастическому характерно для позднего тургеневского творчества, развивающего традиции романтизма.

В русской литературе рубежа веков и в начале XX века романтические тенденции связаны с трагическим мироощущением человека «переходной эпохи» и с его мечтой о преображении мира. Концепция символа, разработанная романтиками, получила развитие и художественное воплощение в творчестве русских символистов (Д. Мережковский, А. Блок, А. Белый); любовь к экзотике дальних странствий отразилась в так называемом неоромантизме (Н. Гумилев); максимализм художественных стремлений, контрастность мировосприятия, желание преодолеть несовершенство мира и человека - неотъемлемые составляющие раннего романтического творчества М. Горького.

В науке пока остается открытым вопрос о хронологических границах, положивших предел существованию романтизма как художественного направления. Традиционно называют 40-е годы XIX века, однако все чаще в современных исследованиях эти границы предлагается отодвинуть - иногда значительно, до конца XIX или даже до начала XX века. Бесспорно одно: если романтизм как направление и сошел со сцены, уступив ее реализму, то романтизм как художественный метод, то есть как способ познания мира в искусстве, сохраняет свою жизнеспособность до наших дней.

Таким образом, романтизм в широком смысле этого слова - не исторически ограниченное явление, оставшееся в прошлом: он вечен и по-прежнему представляет нечто большее, чем явление литературы. «Где человек, там и романтизм... Сфера его... - вся внутренняя, задушевная жизнь человека, та таинственная почва души и сердца, откуда поднимаются все неопределенные стремления к лучшему и возвышенному, стремясь находить себе удовлетворение в идеалах, творимых фантазиею». «Подлинный романтизм вовсе не есть только литературное течение. Он стремился стать и стал... новой формой чувствования, новым способом переживания жизни... Романтизм есть не что иное, как способ устроить, организовать человека, носителя культуры, на новую связь со стихией... Романтизм есть дух, который стремится под всякой застывающей формой и в конце концов взрывает ее...» Эти высказывания В. Г. Белинского и А. А. Блока, раздвигающие границы привычного понятия, показывают его неисчерпаемость и объясняют его бессмертие: пока человек остается человеком, романтизм будет существовать как в искусстве, так и в повседневной жизни.

Представители романтизма

Течения 1. Субъективно-лирический романтизм , или этико-психологический (включает в себя проблемы добра и зла, преступления и наказания, смысла жизни, дружбы и любви, нравственного долга, совести, возмездия, счастья): В. А. Жуковский (баллады «Людмила», «Светлана», «Двенадцать спящих дев», «Лесной царь», «Эолова арфа»; элегии, песни, романсы, послания; поэмы «Аббадона», «Ундина», «Наль и Дамаянти»), К. Н. Батюшков (послания, элегии, стихи).

2. Общественно-гражданский романтизм: К. Ф. Рылеев (лирические стихотворения, «Думы»: «Дмитрий Донской», «Богдан Хмельницкий», «Смерть Ермака», «Иван Сусанин»; поэмы «Войнаровский», «Наливайко»),

A. А. Бестужев (псевдоним - Марлинский) (стихи, повести «Фрегат "Надежда"», «Мореход Никитин», «Аммалат-Бек», «Страшное гаданье», «Андрей Переяславский»),

B. Ф. Раевский (гражданская лирика),

A. И. Одоевский (элегии, историческая поэма «Василько», отклик на «Послание в Сибирь» Пушкина),

Д. В. Давыдов (гражданская лирика),

B. К. Кюхельбекер (гражданская лирика, драма «Ижорский»),

3. «Байронический» романтизм: А. С. Пушкин (поэма «Руслан и Людмила», гражданская лирика, цикл южных поэм: «Кавказский пленник», «Братья-разбойники», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы»),

М. Ю. Лермонтов (гражданская лирика, поэмй «Измаил- Бей», «Хаджи Абрек», «Беглец», «Демон», «Мцыри», драма «Испанцы», исторический роман «Вадим»),

И. И. Козлов (поэма «Чернец»).

4. Философский романтизм: Д. В. Веневитинов (гражданская и философская лирика),

В. Ф. Одоевский (сб. новелл и философских бесед «Русские ночи», романтические повести «Последний квартет Бетховена», «Себастиан Бах»; фантастические повести «Игоша», «Сильфида», «Саламандра»),

Ф. Н. Глинка (песни, стихи),

В. Г. Бенедиктов (философская лирика),

Ф. И. Тютчев (философская лирика),

Е. А. Баратынский (гражданская и философская лирика).

5. Народно-исторический романтизм : М. Н. Загоскин (исторические романы «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году», «Рославлев, или Русские в 1812 году», «Аскольдова могила»),

И. И. Лажечников (исторические романы «Ледяной дом», «Последний Новик», «Басурман»).

Особенности русского романтизма . Субъективный романтический образ заключал в себе объективное содержание, выражавшееся в отражении общественных настроений русских людей первой трети XIX века - разочарования, предчувствия перемен, неприятия как западноевропейской буржуазности, так и русских деспотически самодержавных, крепостнических устоев.

Стремление к народности. Русским романтикам казалось, что, постигая дух народа, они приобщались к идеальным началам жизни. При этом понимание «народной души» и содержание самого принципа народности у представителей различных течений в русском романтизме было различным. Так, у Жуковского народность означала гуманное отношение к крестьянству и вообще к бедным людям; он находил ее в поэзии народных обрядов, лирических песен, народных примет, суеверий, преданий. В творчестве романтиков-декабристов народный характер не просто положительный, но героический, национально-само- бытный, который коренится в исторических традициях народа. Такой характер они обнаруживали в исторических, разбойничьих песнях, былинах, богатырских сказках.

Становление культуры романтизма. Эстетика романтизма

Романтизм – художественное направление в духовной и художественной культуре, которое возникло в Европе в конце XVIII – начале XIX вв. Романтизм получил воплощение в литературе: Байрон, Гюго, Гофман, По; музыке: Шопен, Вагнер; в живописи, в театральной деятельности, в садово-парковом искусстве. Под термином «романтизм» в XIX веке понималось современное искусство, которое пришло на смену классицизму. Социально-исторической причиной возникновения романтизма стали события Великой французской революции. История в этот период оказалась неподвластной разуму. Новый миропорядок, разочарование в идеалах революции составили основу возникновения романтизма. С другой стороны, революция вовлекла в процесс творчества весь народ и по-своему отразилась в душе каждого человека. Причастность человека к движению времени, сотворчество человека и истории было значимым для романтиков. Главная заслуга Великой французской революции, ставшая одной из предпосылок возникновения романтизма в том, что она выдвинула на первый план проблему безграничной свободы личности и ее творческих возможностей. Восприятие личности как творческой субстанции.

Романтический тип сознания открыт диалогу – он требует собеседника и соучастника одиноких прогулок, общения с природой, с собственной натурой. Он синтетичен, ибо это художественное сознание питается различными источниками оформления и обогащения, развития. Для романтиков необходима динамика, им важен процесс, а не его завершенность. Отсюда интерес к фрагментам, к жанровым экспериментам. Центральным в литературном процессе романтикам представляется автор. С романтизмом связано высвобождение слова из заранее заготовленных и определенных форм, наполнение его многими смыслами. Слово становится объектом – посредником при сближении правды жизни и правды литературы. XIX век – культурно-историческая эпоха, отразившая глубокие изменения в истории общества и представления о природе человека, стимулированные Великой французской революцией. Это век, исключительно нацеленный на развитие человеческой индивидуальности. Гуманистические устремления писателей XIX века опирались на великие завоевания просветителей, открытия романтиков, крупнейшие достижения естественных наук, без которых невозможно представить себе новое искусство. XIX век наполнен невероятной энергией и непредсказуемой игрой обстоятельств, с которыми приходится сталкиваться человеку в условиях социальной нестабильности, в условиях активного перераспределения сфер духовной деятельности и возрастания общественной значимости искусства, особенно литературы.

Романтизм абстрагировался от мира реальности и создал свой собственный, в котором другие законы, другие чувства, слова, другие желания и понятия. Романтик стремится уйти от повседневности и возвращается в нее, открывая необычное, всегда имея при себе вечно манящий образ бесконечной устремленности в идеальное. Интерес к индивидуальному сознанию художника и развитию его возможностей сочетается с универсальной неспособностью многих романтических героев рассматривать себя как полноправных членов организованного социального общества. Часто они представлены как одинокие фигуры, отторгнутые от материалистического, эгоистичного и лицемерного мира. Иногда они поставлены вне закона или борются за собственное счастье самыми необычными, зачастую незаконными способами (разбойники, корсары, гяуры).

Свободное самостоятельное мышление романтиков реализуется в бесконечной цепи открытий самого себя. Самосознание и самопознание становятся одновременно и задачей, и целью искусства.

Романтизм как феномен культуры привязан к эпохе, хотя может оставлять в наследство будущим поколениям некоторые свои константы внешнего облика личностей, ее психологических характеристик: интересную бледность, склонность к одиноким пешим прогулкам, любовь к красивому ландшафту и отстраненность от обыденного, томление по несбыточным идеалам и безвозвратно утраченному прошлому, меланхолию и высокое нравственное чувство, восприимчивость к страданиям других.

Основные принципы поэтики романтизма.

1. Художник стремится не воссоздать жизнь, а пересоздать ее в соответствии со своими идеалами.

2. Романтическое двоемирие осмысляется в сознании художника как разлад между идеалом и действительностью, должным и сущим. Основа двоемирия – неприятие реальной действительности. Двоемирие романтиков очень близко диалогу с природой, универсумом, диалогу молчаливому, часто осуществляемому в воображении, но обязательно с физическим движением или имитацией его. Сближение мира человеческих чувств с миром природы помогало романтическому герою ощущать себя частью большого универсума, чувствовать себя свободным и значительным. Романтик всегда путешественник, он – гражданин мира, для которого вся планета – сосредоточие мысли, тайны, процесса творения.

3. Слово в романтизме представляет собой демаркационную линию между миром творческого воображения и миром реальным, оно предупреждает о возможном вторжении действительности и приостановлении полета фантазии. Слово, сотворенное творческой энергией и энтузиазмом автора, передает его тепло и энергию читателю, приглашая его к сопереживанию, совместным действиям.

4. Концепция личности: человек – малая вселенная. Герой всегда – исключительная личность, заглянувшая в бездну собственного сознания.

5. Основа современной личности – страсть. Отсюда проистекает исследование романтиками человеческих страстей, понимание человеческой индивидуальности, которые привели к открытию субъективного человека.

6. Художники отвергают всяческую нормативность в искусстве.

7. Народность: каждая нация создает свой особый мирообраз, который определяется культурой, привычками. Романтики обращались к вопросам национальной типологии культур.

8. Романтики часто обращались к мифам: античность, средневековье, фольклор. Кроме того, они создают и свои собственные мифы. Символика, метафорика, эмблематика романтического художественного сознания на первый взгляд просты и естественны, но они полны тайного смысла, они многозначны, например, романтические образы розы, соловья, ветра и облака. Они могут обрести другой смысл, если помещены в иной контекст: именно чужой контекст помогает романтическому произведению жить по законам живого существа.

9. Романтическое видение рассчитано на смешение жанров, но иное, чем в предшествующие эпохи. Изменяется характер их проявления в культуре в целом. Таковы оды и баллады, эссе и роман. Смешение жанров, как поэтических, так и прозаических, важно в раскрепощении сознания и в освобождении его от условностей, от обязательных нормативных приемов и правил. Романтики создали новые литературные жанры: исторический роман, фантастическую повесть.

10. Далеко не случайно именно в романтизме появляется идея синтеза искусств. С одной стороны, так решалась конкретная задача обеспечения максимальной живости и естественности художественного впечатления, полноты отображения жизни. С другой стороны, она служила глобальной цели: искусство развивалось как совокупность различных видов, жанров, школ, подобно тому, как общество казалось совокупностью изолированных индивидов. Синтез искусств – прообраз преодоления разорванности человеческого «Я», разорванности человеческого общества.

Именно в период романтизма происходит глубокий прорыв в художественном сознании, обусловленный победой индивидуальности, стремлением к синтезу различных сфер духовной деятельности, наметившейся международной специализацией умственного интеллектуального труда.

Романтизм противопоставил утилитаризму и материальности нарождающегося буржуазного общества разрыв с повседневной реальностью, уход в мир грез и фантазий, идеализацию прошлого. Романтизм – это мир, в котором царствуют меланхолия, иррациональность, эксцентричность. Его следы проявлялись в европейском сознании еще в XVII веке, но расценивались врачами как признак умственного расстройства. Но романтизм противостоит рационализму, а не гуманизму. Напротив, он создает новый гуманизм, предлагая рассматривать человека во всех его проявлениях.